Разбитые реальности

Как бы это ни было печально, но вернуться в Нокфелл нам все же пришлось. Едва мы пересекли его границу, как краски вокруг потускнели, а в воздухе появился неприятный металлический привкус. Словно сама природа отвернулась от нас, и я почувствовал, как в груди нарастает тревога. По пути домой Салл сказал мне: «Спасибо, что напомнил… ради чего мы все это делаем». Я долго размышлял над его словами. Ради чего? Ради счастливых дней, ради тех, кто не может защитить себя, ради тех, кто все еще верит в лучшее. Мы не могли позволить себе сдаваться. Мы должны были действовать, даже если шансы были против нас. Едва перешагнув порог дома, мы уткнулись глазами в Тодда и Нила, самозабвенно «пожирающих» друг друга на диване в гостиной. На кухне стояли бокалы для вина и грязная посуда, а две пустые бутылки на полу говорили о том, что выходные прошли весело не только у нас. В воздухе витал запах смешанного алкоголя и секса. — Воу, воу! Чуваки! У вас же целый второй этаж в распоряжении! — прикрывая глаза ладонью, сказал я, пытаясь не смотреть на их откровенные игры. — А приставка только здесь, — спокойно ответил Тодд, застегивая на себе рубашку. — Ну конечно, поиграть вы тут решили… — проворчал я, думая о том, что джойстики придется помыть. — Не ругайся, Ларрио! Мы тут просто счёт времени потеряли и совсем про вас забыли. — Тогда буду радоваться тому, что мы не пришли чуть позже. — Вообще забавно, — вдруг засмеялся Салл. — Вы сейчас как будто местами поменялись. Тодд, ты даже посуду не помыл! Ахаха! Моррисон выглянул из-за спинки дивана и удивленно посмотрел на Салла. — Вижу, ты в хорошем настроении. — Есть немного. — Тогда это подходящий момент, чтобы извиниться. — Извиниться? — Да. Давай просто забудем мой дурацкий план, хорошо? Я вёл себя как мудак. — Эм… — Салл посмотрел на Нила, пытаясь лучше подобрать слова. — Хорошо, как скажешь. — И Нил теперь вкурсе всего, ребята. — Добро пожаловать в клуб самоубийц, чел, — сказал я ему. — Я в курсе, но это не значит, что я верю, — ответил Нил. — Если честно, призраки, сатанисты и пришельцы — все вместе звучит как перебор. — Тогда возьмем тебя в следующий раз поговорить с мертвецами. Похоже, Тодд действительно раздумывал над моим советом, раз решил посвятить Нила, вместо того чтобы убегать. Он явно скинул с плеч тяжкий груз, после того как открылся. Иногда действительно полезно переключиться — прошедшие выходные стали этому очередным подтверждением. Вечером я помогал Салли переносить его записи обратно в лабораторию. На стене с уликами по-прежнему прямо в центре красовалась моя фотография. Пусть Моррисон и опустил мысль о том, что у нас могут быть глаза и уши среди культистов, но в моей голове уже созрел целый план по осуществлению этой идеи. К сожалению, я не мог рассказать ребятам. Причин на это было несколько: во-первых, дело может оказаться очередным тупиком, и это снова подорвет командный дух; во-вторых, мне нужно было самому узнать, что демону от меня нужно; а в-третьих, Салл ни за что бы не дал мне это сделать. Был лишь один человек, способный дать мне ответы. Человек, к которому раньше я бы никогда не подумал обратиться…

***

Трэвис Фелпс исчез из наших жизней довольно давно. После девятого класса отец забрал его из школы, и мы больше никогда о нём не слышали. Все были уверены, что он поступил в одну из церковных гимназий штата и продолжает семейное дело где-то далеко от нас. Все… Но не я. Прошлой зимой ко мне в прокат заглянула знакомая неприятная рожа. Он возвращал кассету с довольно попсовой женской романтикой и весь побледнел, когда увидел меня за кассой. — Моя мать брала это здесь, попросила вернуть, — сухо произнёс Фелпс. — Ага, — ответил я. Мне не было никакого интереса заводить с ним разговор. — Не удивлён, что ты работаешь в такой дыре, Джонсон, — добавил он. — Не удивлён, что ты всё еще придурок, Трэвис. После этого непродолжительного диалога он ушел, и я его больше никогда не видел. Возможно, он просто возвращался в город ненадолго, а возможно, жил все это время здесь и не высовывался. В любом случае, ближе него к церкви только его отец, а значит, нужно было выяснить наверняка. Я порыскал в картотеке проката и под знакомой фамилией увидел имя Кая Фелпс — видимо, его мать. Там был указан адрес, и после работы я сразу же отправился проверить. Долго искать не пришлось — их роскошное поместье значительно выделялось среди скромных домов Нокфелла. За высоким кованым забором можно было разглядеть подъездной путь для автомобиля и фасад мрачного трехэтажного здания в колониальном стиле. От этого места веяло чем-то зловещим. Мне было не по себе даже просто смотреть на него. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, на следующий день я подготовился лучше — взял с собой бинокль, блокнот, ручку и первую попавшуюся книгу из коллекции Салли. Я присел на лавочке в парке неподалеку и начал вести наблюдение. Деревья выгодно скрывали моё местоположение, а как только на горизонте появлялись случайные прохожие, я прикрывался книгой. Детектив, конечно, из меня никакой, да и книга оказалась старым учебником по тригонометрии, но тогда мне казалось, что всё идёт хорошо. Я сидел до позднего вечера, но не заметил ни единого движения внутри дома. Никто не подходил к окнам, не выходил на улицу, не заходил на территорию. Это было странно. Я приходил каждый день в течение недели и ничего. Дом казался пустым и безжизненным, словно всего лишь декорация, за которой скрывается что-то еще. Я уже готов был сдаться в своих попытках найти таким образом Трэвиса, но однажды увидел, как к дому подъезжает фургон доставки продуктов. «Значит, там все же кто-то живёт», — подумал я и стал пристально наблюдать через бинокль. Грузчики заходили с ящиками прямо в дом, но не было видно, кто открывает им дверь. Я записал название компании, номера фургона, время их приезда и, посчитав это неплохим уловом, отправился домой. Тодд и Салл снова работали вместе. Объединив усилия, они смогли расшифровать символы из храма в апартаментах. В отличие от каракуль Греев, эти знаки не складывались в историю, а означали отдельные элементы: кровь, тело, душа и то, что Салли перевёл как «иной». Раз там проводились ритуалы, Моррисон предположил, что это необходимые ингредиенты. Дневник снова стал единственной зацепкой. Ребята разбирали по крупицам каждое записанное в нём слово, а я снова отдалился. Они посчитали, что это потому, что я не хочу копаться в прошлом отца, но на самом деле слежка за домом Фелпсов занимала всё свободное время. — Ты в последнее время поздно приходишь, — заметил Салл, когда я вернулся. — Просто работы много, клиенты так и прут, — ответил я. Мне было тяжело врать ему. Я понимал, что очередная тайна может разрушить наши отношения, но всё же хотел всё сделать сам. — Эм… Салл… — Что? — На самом деле я подумываю взять еще подработку. — Чего? Я же и так тебя совсем не вижу. — Знаю, но ведь свадьба родителей совсем скоро. Деньги пригодятся. — Дело только в этом? — неуверенно спросил он. — Я всё равно вам сейчас ничем не помогаю, так от меня будет хоть какая-то польза. — Не говори так, — Салли присел рядом и положил голову на моё плечо. — И что за подработка? — Доставка продуктов. — Странный выбор. — Почему? Ты говорил, у меня сильные руки, — я улыбнулся и поцеловал его за ухом. — Для них есть применение получше, — ответил он, повернувшись ко мне. В последнее время мы легко предавались страсти, используя каждый удобный случай. Нам было хорошо вместе, даже слишком. Мне нравилось, что, переборов стеснение, Салл всё больше проявлял активность. Ему не хватало любви, и я с удовольствием отдавал ему всю свою. Я каждый раз с нежностью целовал каждый шрам на его теле и чувствовал, как наполняется теплом его кожа. Как неровно и сбито он начинает дышать, как прижимается ко мне и снова и снова заглядывает в глаза, как будто ищет ответы на вопросы, которые не решался задать. Каждое прикосновение Салли было для меня значимым, а его руки, исследующие моё тело, пробуждали желание. Я снова захотел сделать ему приятно и начал медленно опускать голову ниже, как вдруг почувствовал, что он меня держит. — Не надо! — взволнованно прошептал Салл. — Почему? — спросил я, снова заглянув в его глаза. — Тебе такое не нравится? — Не в этом дело… — он улегся на подушку и посмотрел в потолок, пытаясь собраться с мыслями. — Я не могу принимать от тебя это, потому что не могу ответить. А ответить не могу из-за… ну… — он провел рукой по своей сбитой челюсти. — Так вот в чем дело! — наконец сообразил я. — Поэтому ты постоянно меня за волосы хватаешь, стоит поцеловать ниже пупка? — Ага. — Салл… — Что? Я навалился на него сверху и поцеловал в губы, а после сказал: — Давай это будет только моей фишкой? Тебе ведь не обязательно всё повторять. — Ты действительно так этого хочешь? — с удивлением спросил он. — Да, но только если ты тоже, — прошептал я, вдыхая аромат кожи на его шее. — Просто скажи, ты ведь хочешь? — Ларри, я… — он начал отвечать, слегка сбиваясь от возбуждения, когда моя рука коснулась его внизу. — Я очень хочу… — Ну надо же, обычно это ты меня в краску вгоняешь, — сказал я, посмотрев на его красную щеку. — Наконец и мне удалось. Мне было приятно от того, что это вызывает у него столько волнения. Я нежно облизывал его член, целовал и трогал руками, с наслаждением слушая тяжелое возбужденное дыхание. Он полностью принадлежал мне в этот момент, а из меня словно вырвалась темная сущность, о которой я раньше не догадывался. Мне стало интересно, есть ли у него такая же приятная секретная точка под мошонкой, как у меня, и стоило слегка надавить в то место, как Салл тут же застонал. То, что он не мог сдерживать себя, возбуждало еще сильнее. Жадно впиваясь в него, я получал не меньшее удовольствие. Когда он наконец достиг пика, я снова всё проглотил. Уж не знаю почему, но его вкус был мне удивительно приятен. Я поднял голову и увидел, как Салл в экстазе расплылся по кровати. Он совершенно не мог сопротивляться, когда я вытянулся и повернул его задом к себе. Я гладил его по бедрам, ласкал пальцами соски и слегка касался языком уха. Когда я начал тереться членом между ягодицами, он ничего не сказал. Я начал опускать головку ниже и даже на мгновение задумался над тем, чтобы зайти ещё дальше, как вдруг понял, что Салл замер и перестал дышать. Мысль тут же была отброшена; я опустил член ниже, пропустив между его ног, и таким образом, лаская себя, довел дело до конца. По телу шла приятная дрожь, и я крепко обнял его, впившись зубами в плечо. — Мне показалось, или ты хотел… — вдруг начал спрашивать Салли. — Тебе показалось, — тут же смущенно ответил я. — Я бы спросил, прежде чем делать такое. — Вот как, — он повернулся ко мне и провел ладонью по щеке, улыбнувшись. — Это хорошо. Я бы тоже. И даже сейчас, он все же вогнал меня в краску…

***

На следующий день я нашел фирму, которой принадлежал фургон доставки, и напросился в помощники. К счастью, лишние руки им всегда были нужны. Компания занималась доставкой продуктов в магазины и различные учреждения, и я взял отпуск в прокате, чтобы не пропустить тот день, когда придет очередной заказ на поместье Фелпсов. Мне пришлось проработать еще две недели, прежде чем это случилось. Каждый день, таская тяжелые коробки, я чувствовал, как все тело болит, и казалось, что вот-вот я сломаюсь. Но результат того стоил: утром субботы меня привезли прямо к главному входу. Дверь открыла пожилая женщина крепкого телосложения с бледной кожей. Она молча указала рукой, куда нести провизию. Сердце забилось от дурного предчувствия, когда я перешагнул порог этого дома. Я нес коробку, стараясь не привлекать внимания, и украдкой осматривал внутреннее убранство. Обстановка напоминала музей: старинная мебель, вазы, пугающие фамильные портреты Фелпсов. Это поместье всё больше походило на декорацию к фильму ужасов. Я уже было совсем расстроился, когда понял, что, попав внутрь, ничего не добился, как вдруг увидел идущего по длинному коридору к кухне Трэвиса. «Это шанс», — промелькнуло в голове. Я достал из кармана блокнот и на скорую руку написал: «Завтра в восемь на нашем месте у школы. Это важно». Свернув листок в кулак, я дождался, когда Трэвис подойдет ближе, и вышел ему навстречу. — Ого! Трэвис! Сколько лет, сколько зим! — с наигранным дружелюбием поприветствовал я его и протянул руку, пытаясь незаметно передать послание. Такого он явно не ожидал. Я заметил, как лицо Трэвиса изменилось с нашей последней встречи. Он выглядел сильно старше своих лет, и его правый глаз был серьезно поврежден, словно бы на нем было какое-то бельмо. Фелпс высоко поднял брови и замер, увидев меня. Он осмотрелся по сторонам и, кинув взгляд в темноту коридора, тут же нахмурился. — Я не подам руку пидору вроде тебя, Джонсон, — с оскалом произнес он. — Ну вот… Хотел же по-хорошему, говна ты кусок, — не придумав ничего лучше, я замахнулся и ударил его в челюсть. — Что ты себе позволяешь! — быстро опомнившись, крикнул он и я тут же получил ответочку. Удар был сильным… Даже слишком. По лицу словно машина проехалась, в глазах потемнело. Я приложил усилия, чтобы собраться вновь, и двинулся прямо на него. Трэвис приготовился ударить снова, но в этот раз я успел увернуться и схватить его за грудки. — Что здесь происходит? — послышался громогласный голос. Из темноты коридора выплыла фигура высокого мужчины в черном строгом костюме. Его тяжелый взгляд и уверенная походка не сулили ничего хорошего, и я решился на отчаянную попытку передать письмо. Немного притянув Трэвиса к себе, я посмотрел в его глаза и аккуратно положил записку в его нагрудный карман. Он это понял, но виду не подал, и стоило мне облегченно вздохнуть, как Трэвис замахнулся и одним ударом в подбородок откинул меня к противоположной стене. — Я спрошу еще раз. Что здесь происходит? — давящий бас раздался совсем близко. С трудом открыв глаза после такого неожиданного удара, я посмотрел вверх и увидел отца Трэвиса — Кеннета Фелпса. Сразу стало понятно, что это он — они с Трэвисом были как две капли воды, только папаша гораздо страшнее. В его глазах читалось что-то безумное и жестокое. Он смотрел на меня так, словно готов прикончить прямо сейчас. Я готовился к худшему, но, к счастью, на шум сбежались другие доставщики. Они оттащили меня от Фелпсов, бесконечно принося им извинения. Перед глазами все двоилось, и, кажется, в полной мере я оправился и начал соображать только когда меня увезли с территории поместья. Конечно, тем же днем меня уволили и запретили приближаться к их дому. Когда я покидал офис компании, то думал лишь о том, что если Фелпс появится завтра, то можно будет узнать обо всем, что происходит в стенах церкви и этого странного поместья. О демоне, о культе, обо всем… Это была моя личная победа. Пусть я шел, вытирая кровь с лица, настроение поднялось до небес. Я чувствовал себя живым и способным на все. По пути домой я много раз прокрутил в голове эту стычку, и почему-то с каждым повторением воспоминание слегка менялось, и я в нем становился все сильнее. Заходя в прихожую, я уже готов был поклясться, что чуть не убил бедного Трэвиса одной левой, на лице сияла победоносная улыбка, но меня быстро спустили с небес на землю… — Что!? — увидев меня в гостиной, Салл широко раскрыл глаза и не мог подобрать слов. — Что, блять, произошло!? Я сразу вспомнил о том, что все же получил немного больше повреждений, чем казалось. — Почему ты, блять, весь в синяках, Ларри?!! — он подбежал ко мне и схватил за плечи. — Эм… — я быстро пытался сообразить, что ответить. — Ну… Я упал. — Упал? Ты упал на чей-то кулак? — переспросил Салл, не поверив мне. — Ага, типа того. Так заметно? Салли, ничего не ответив, ушел в ванную и принес аптечку. Он обильно смочил ватный диск антисептиком и приложил к моей скуле. — Ауч! Я думал, только губу разбили. — На тебе живого места нет. Что случилось? — Один придурок назвал меня педиком. — Почему-то мне показалось, что если говорить правду не до конца, то это уже не будет ложью. — И ты полез в драку? — Типа того, но он первый начал. — Я думал, ты это перерос. — Видимо, еще нет, — я попытался улыбнуться, но тут же почувствовал, как неприятно тянет кожа на лице. — Не шевелись. По тебе словно поезд проехался. Он точно один был? — Точно. И поверь, ему досталось больше! — Ага… вижу, — он посмотрел на сбитые костяшки на моей руке. Со второго этажа спустился Нил и тоже изрядно удивился, увидев меня: — Воу! Ларрио, кто тебя так? — Его назвали педиком, и он решил отстоять свою честь, — ответил за меня Салл, продолжая обрабатывать лицо. — И всё? — удивился он. — Нельзя же лезть в драку каждый раз, как тебе такое скажут. — Да знаю я! Но ситуация требовала. Нил подошел ближе и, оглядев мою опухшую рожу, велел наложить на ночь холодный компресс. Он шарил во всем, что касалось быстрого лечения ран, благодаря своему военному прошлому. Салл тут же достал из морозилки старую упаковку горошка и кажется попытался ей меня придушить. — Боже, чувак, обязательно так это прижимать? — Лучше молчи и не двигайся, — сурово ответил Салли. — Поверить не могу, что тебя так угораздило. — Ну… зато есть и хорошие новости, — промямлил я через пачку. — Это какие? — спросил Салл неуверенно, отодвинув пакет. — Из доставки меня уволили, так что будем видеться чаще. — Уволили? Это на работе случилось? — Ага. — И ты это хочешь просто замять? — Я же говорю, тому мудаку больше досталось. Всё улажено, Салл. Он снова вдавил в меня холодную упаковку. Я понимал, почему он сердится; случись с ним что-то подобное, я бы место себе не находил. Как бы там ни было, перед сном он все же сжалился надо мной. Пришел с завернутым в полотенце льдом и нежно прикладывал его к синякам. — Так приятно, когда ты заботишься обо мне, — сказал я тогда. — Я бы предпочел этого больше не делать. Ты начал слишком часто получать травмы. — Не специально же… — Обещай, что в следующий раз просто пройдешь мимо. — Обещаю. Но ты ведь сам знаешь, что не всегда можно просто уйти. — Знаю… Салл внимательно посмотрел на меня и чем-то задумался. Он погладил меня по волосам и легонько поцеловал в синяк под глазом. Я знал, что ему самому часто доставалось, хотел он того или нет, но люди жестоки к тем, кого не понимают. Он так и не отходил от меня всю ночь, меняя холодный компресс. На утро я удивился тому, что лицо действительно не заплыло, а лишь обросло небольшими, но очень заметными синяками и ссадинами. Вечером, когда время встречи с Фелпсом начало подходить, я воспользовался тем, что Салли рано задремал после бессонной ночи, и двинулся в сторону школы. Ровно в восемь я стоял у мусорных баков в подворотне за столовой. В девятом классе именно здесь я дрался с Трэвисом за все его выпады в сторону Салли. Я был уверен, что он не забыл «наше место» и точно понял, где именно его ждут, но время шло, а Фелпс всё не появлялся. Постепенно небо покрылось ярким алым закатом. На всякий случай я решил дождаться темноты. Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, я уже потерял всякую надежду и собирался уходить, как вдруг услышал позади неприятный голос: — Уже уходишь, пидрила? — Знаешь, Трэв, для того, кто сам любит мужские жопы, ты слишком часто называешь меня педиком. Я обернулся и увидел его темный силуэт, выходящий из тёмного угла подворотни. — Ты звал, чтобы реванш устроить? — надменно спросил он. — Дело есть… Оно касается некоторых делишек твоего папаши. — Каких именно делишек? — Ты никогда не замечал за ним странностей? Например, что он состоит в каком-нибудь сатанинском культе? — я решил идти ва-банк. — Джонсон… Ты реально такой тупой? — Я серьезно, чел. Трэвис подошел ближе, и едва пробивающийся сюда свет уличного фонаря подсветил его бледное лицо. Хорошенько рассмотрев его, я понял, что не нанес ему ни царапинки вчера, от чего стало даже обидно. — Я сам состою в этом культе, — серьезно ответил он. — Вот как… — его слова заметно поубавили во мне энтузиазм. Я испугался, что угодил в ловушку. — Ты вообще соображаешь, чем твоя выходка могла закончиться? Если бы мой отец что-то заподозрил, убил бы нас обоих. — Так ты меня все же не сдал? — я с облегчением выдохнул. — Значит, Салл был прав… — Салл? — едва услышав его имя, Трэвис напрягся. — Ага. Он говорил, что ты на самом деле не мудила. Вернее, даже назвал тебя хорошим. — Он правда так сказал? — в его глазах на мгновение промелькнуло что-то человечное. — Да, а еще ему нужна твоя помощь, — я быстро понял, на что давить. — И чем я могу помочь? — Нам нужна информация о культе. — Нет, — тут же отрезал он. — Даже не надейся. Это слишком опасно. — Я понимаю, тебе конец, если узнают, но… — Это опасно для вас, — перебил он меня. — Они знают, что мы под них капаем? — Они вообще всё знают. Эти люди повсюду, Джонсон, особенно здесь, в Нокфелле. — И как нам быть? — Уезжайте, пока можете. У вас ведь есть такой выбор, в отличие от меня. — И как это поможет? Разве твои дружки не уничтожат мир, если их не остановить? Трэвис склонил голову и прикрыл рукой свой поврежденный глаз: — Они называют это триумфом человечества, но да… от человечества мало что останется, только избранные. — Ты ведь этого тоже не хочешь, Трэв? — Вы не понимаете, с чем хотите бороться. Даже не представляете. — Так расскажи. Он исподлобья посмотрел на меня и серьезным тоном произнёс: — Это чудовища. Буквально. Во главе там стоят далеко не люди. Меня еще до многого не допускают, я только послушник, но уже видел такое, от чего не могу спать по ночам. — Типа красноглазого демона? — Ты знаешь о нём? — удивился Трэвис. — Да. Кажется, ему что-то от меня нужно. — Если ему что-то от тебя нужно, то тебе недолго осталось, — тут же вынес он вердикт. — Этого монстра даже мой отец боится, говорит, что он неуправляемый. Но, насколько мне известно, сейчас красноглазый заперт в храме под церковью. — Там есть храм? Такой же как в апартаментах? — Я уже слишком много сказал… — быстро пожалел о своей разговорчивости Фелпс, — мне нужно уходить. — Погоди! Я знаю, что мы никогда не были друзьями, но сейчас мне, Тодду и Салли очень нужна твоя помощь. Если есть хоть малейший шанс помешать плану культа, то почему бы им не воспользоваться? — Потому что шансов нет… Они все предусмотрели. — Чего же тогда нас еще не убили? — Хороший вопрос, Джонсон. Мне это и самому интересно. Но раз не убили, значит, хотят использовать. — Он взглянул на часы и нахмурился, — времени больше нет, мне правда нужно уходить. Я многим рискнул, чтобы прийти сюда. И прошу, не пытайся больше связаться со мной, а поместье и церковь обходи стороной. Трэвис уверенно шагнул в тёмный угол подворотни. Мне показалось это странным, ведь там не было никакого выхода, только тупик. Последними его словами были: «Я же говорю, вы не знаете, с чем связались», после чего он просто растворился во тьме. Я подошел к тому месту и уткнулся в стену. Может быть, там был тайный ход, — подумал я, но ничего похожего обнаружить не удалось. Разговор с ним все же не прошел впустую. Он подтвердил догадки Тодда о том, что под церковью есть храм и что красноглазый там заперт. А еще, что во главе культа не люди. Но чем это поможет сейчас? Я стоял в темноте, прислонившись к холодной стене, и пытался осмыслить всё, что только что узнал. Это было похоже на сложную головоломку, в которой каждая деталь могла оказаться решающей. Я понимал, что не могу просто так отступить. Не сейчас. Трэвис говорил, что мы не знаем, с чем связались. Но я знал одно: нельзя, чтобы страх овладел мной. Возможно, я не был готов к тому, что ждет впереди, но собирался сделать всё возможное, чтобы остановить то, что надвигалось.