Let Me Be Your Shelter

Всё началось с ломоты в мышцах. Аластор занимался своими делами в холле Отеля, когда почувствовал легкую боль в суставах. Не настолько сильную, чтобы вызывать беспокойство, но достаточную, чтобы привлечь внимание демона. Всё не так плохо. Просто, когда он передвигался, у него слегка покалывало в коленях, а в локтях и пояснице чувствовалось напряжение. Он отмахивается от этого, уверенный, что просто перенапрягся накануне. В конце концов, моложе он не становится. Финальная битва наряду с многочисленными обязанностями по отелю, ослабили способности и пошатнули здороаье Радио-Демона. Беспокоиться особо не о чем. Возможно также это еще один досадный побочный эффект продажи души, не более. Поэтому, без долгих раздумий, Аластор готовится заняться своими обязанностями. Встреча с другими оверлордами занимает первое место в его расписании.

***

Подготовка занимает больше времени, чем следовало бы. Аластор решает не обращать на это внимание, больше раздражаясь, нежели беспокоясь. Демон старательно игнорирует свои замедленные, почти вялые движения. То, что должно занять несколько мгновений, превращается в непосильную ношу, отнимая последние силы. Его тело протестует против простых задач, а после нагрузок посерьезней Аластор почти задыхается. Радио-Демон начинает волноваться лишь тогда, когда комната на мгновенье плывет перед глазами. Он решает сосредатоситься на каждой маленькой задаче по отдельности, не думая слишком далеко вперед. Просто делает каждый шаг, преодолевая этот легкий дискомфорт, и слабость во всем теле. Наконец, собравшись с силами, демон покидает свою комнату. Он настолько поглощен своими мыслями и саоим внутренним состоянием, что не замечает фигуру в коридоре, пока почти не врезается в нее. Демон отшатывается, стараясь привести в порядок вновь расфокусировавшееся, слегка затуманенное зрение, а вместе с тем, никак не выдать своего состояния. — Прости, Аластор, я тебя не видел, — глаза Люцифера скользят по фигуре демона, выражение его лица меняется с удивления на легкую озабоченность. —Ты хорошо себя чувствуешь? Аластор быстро выпрямляется, заставляя себя улыбнуться шире. — Всё хорошо. Почему ты вдруг интересуешься? Люцифер пристально смотрит на демона, затем качает головой. Его беспокойство рассеивается, как облака в ветреный день. — Да неважно. Ты уходишь? Аластор изучает свои когти, изображая безразличие. Демон отмечает, что они уже изрядно затупились. Следовало бы привести их в надлежащий вид: заточить, сделать одинаковой длинны. —Да, состоится собрание оверлордов… Хотя я сомневаюсь, что тебе будет интересно. Люцифер морщится, его интерес и в самом деле угасает при упоминании об оверлордах. —Да, ты прав. Это слишком утомительно и занимает уйму времени. Просто дай мне знать, если будет обсуждаться что-то важное. Аластор кивает, уже продолжая идти по коридору. —Конечно, Ваше Величество, — произносит Аластор с преувеличенным щегольством и непринужденностью. Демон оборачивается, с долей удовлетворения отмечая, как Люцифер усмехается и качает головой, губы падшего ангела кривятся в мягкой улыбке, наблюдая за Радио-Демоном, направляющимся к выходу. Но удовлетворение длится недолго, поскольку новая волна усталости накрывает Аластора, едва он успевает завернуть за угол, заставляя прислониться к стене, восстанавливая дыхание. —Что ж на меня нашло? — Демон упрекает себя, тряся головой, чтобы прогнать сонливость и мутное марево из головы. Он игнорирует боль в костях и отталкивается от стены, опираясь на трость немного тяжелее, чем обычно. Он мысленно проклинает себя за эту слабость, за то, что потерял часть сил при истреблении и теперь не чувствует былой мощи, сладостно растекающейся по всему телу. —Давай, соберись и иди на собрание. Проблемы будем решать по мере их поступления, — думает про себя Аластор. Он повторяет эту мантру в своей голове, спускаясь по винтовой лестнице Отеля, насильно выталкивая из головы любые мысли о дискомфорте, направляясь на собрание. А учитывая, что Аластор еще при земной жизни приучал себя быть упрямым, независимым, справляться со всем самостоятельно, не теряя достоинства, то мысли о плохом самочувствиии все же удалось задвинуть на задний план и практически не обращать на это внимание.

***

Именно во время собрания оверлордов он вспоминает о покалывании в суставах, которое чувствовал раньше. И замечает он это только потому, что к коктелю из неприятных ощущений добавился новый симптом. Пока он сидит, лениво слушая, как Рози рассказывает о состоянии «города каннибалов» после дня истребления, он чувствует легкую боль в коже. Это неприятно, но не критично. Просто раздражает, как одежда плотно прилегает к коже. Демон ощущает боль от любого касания, даже усидеть на стуле становиться трудно. Аластора удивляет его состояние, он удивляется постоянной пульсации и боли в суставах, к которым теперь присоединилось жжение в коже. И в сочетании с легким головокружением, которое было раньше, а также истощением, это очень похоже на… Нет, этого не может быть. За все годы, прошедшие с момента его попадания а Ад, Аластор ни разу не болел. Ни разу. Конечно, случалось всякое. Ему приходилось сражаться, отвоевывать свое место и зарабатывать авторитет. Временами он был изрядно потрепан, в синяках, измученный и уставший. Но не болел. На самом деле, Радио-Демон совсем недавно начал задаваться вопросом, может ли он вообще теперь болеть. И учитывая то, сколько времени он провел здесь, он пришел к выводу, что не может. Однако, его нынешнее самочувствие заставляет усомниться в этом. Но тогда от чего он мог заболеть? Аластор довольно педантичен, почти одержим. Демон тщательно выбирает круг общения, всячески избегает контакта с сомнительным, даже по меркам Ада, контенгентом, держиться подальше от районов, где процветают различные болезни и тому подобное. Возможно, что-то принесено ангелами или новыми постояльцами отеля? Он ерзает при этой мысли, морщась от ощущения, как рукава пальто натирают чувствительные запястья. Возможно, ему стоит заглянуть к… — Аластор? — Чей-то голос вырывает его из раздумий. Аластор поднимает взгляд, его лицо неволькогда хмурится, когда он ищет обладателя голоса. Демон обнаруживает, что Рози смотрит на него своими прекрасными широко раскрытыми глазами. — Прости? Рози игриво закатывает глаза. — Честно говоря, Ал, я дкмала, что ты терпеть не можешь пропускать сплетни. Я спросила, как дела на твоей территории. Все ли в порядке с восстановлением отеля? Мои горожане были совершенно обескуражены, увидев все в таком плачевном состоянии. Аластор качает головой, игнорируя легкое головокружение, и внезапно возникшкю головную боль. — О да, в Отеле все идет гладко, –бессвязно бормочет он, пытаясь абстрагироваться от все менее приятных ощущений. —Что ж, я верю, что скоро мы будем открыты для новой волны душ, которые захотят заглянуть и попытаться реабилитироваться …Он продолжает передавать информацию об отеле, потому что его попросила об этом Чарли. Она расчитывает, что реклама быстро распространится через оверлордов и больше демонов узнают об отеле. И все это время Аластор подавлял свое недамогание, подавлял ту часть себя, которая очень настойчиво бьет тревогу и твердит, что с ним таориться явно что-то недоброе.

***

Аластор почти не помнил, как добрался до дома. Конец встречи был ужасно скучным, наполненным пустой болтовней. Оверлорды хвастались наперебой, пытаясь лучше себя выставить перед остальными, а после обменивались последними сплетнями, до которых Аластору не было дела. Демон помнит обеспокоенный взгляд Рози, когда он отмахнулся от очередной попытки убедиться, всё ли с ним в порядке. Он помнит, как, оправдываясь, почти сбежал из комнаты, в которой, казалось, всё давило на него, предметы расплывались пол качался у него под ногами. Аластор буквально заставлял себя переставлять ноги, пока не оказался перед Отелем. И вместо того, чтобы оставаться в главной комнате и подвергаться распросам о том, как прошло собрание, о том, как обстоят дела у других оверлордов, и конечно же о последних сплетнях, он быстро проскользнул внутрь и постарался остаться незамеченным. Аластор убежал в одну из роскошных ванных комнат, где он сейчас стоит, глядя на свое отражение и пытаясь собраться с силами, чтобы закончить свой день. —Давай, Аластор, — шипит он себе под нос. Ты сильнее этого. Намного сильнее. Радио-Демон встречается взглядом с собственным отражением в зеркале, и ообнаруживает, что его глазам не хватает обычного блеска. Его кожа тоже потеряла свой привычный цвет. И хотя после смерти он всегда был серовато-бледным, сейчас он больше напоминает скелет, чем демона. По дороге домой у него проявился новый симптом — озноб. Всё началось с легкого потряхивания, а теперь перешло в неконтролируемую дрожь. Демон чувствует холод, несмотря на несколько слоев одежды. Его руки хватаются за края раковины, когти царапают фарфор. — Возьми себя в руки, Аластор. Преодолей это. В прошлом он преодолел гораздо больше. Легкое недомогание — ничто, по сравнению с тем, что ему пришлось пережить Это не заслуживает внимания. Более травмирующим для обитателей Ада являются душевные раны и терзания. Это же всёго-навсего телесный недуг. Ему не следует поддаваться. Новая волна боли прокатывается по животу, заставляя Аластора согнуться пополам. Его горячий, почти обжигающий лоб соприкасается с прохладной поверхностью зеркала и на мгноаение демон чувствует облегчение. Он ждет, когда боль отступит, но этого не происходит. Вместо этого жжение во всём теле лишь усиливается. Каждое движение вызывает вспышку боли в коже, в каждом мускуле и суставе. Он чувствует себя словно в бреду. Реальность постепенно отдаляется, уступая место полной путанице в мыслях. А это означает, что он теряет бдительность. Он не в безопасности, разгуливая вот так. Кто знает, на какие неприятности он может нарваться, какой демон может воспользоваться его плачевным состоянием и, наконец, осуществить давно назревшую месть. Аластор могущественен, нагоняет страх на весь Ад, но он далеко не идиот. Он знает, когда признать поражение. Знает, когда отступление — самый безопасный вариант, лучший выбор для обеспечения его выживания. И Радио-Демон прекрасно понимает, что пережить свою слабость пидётся самостоятельно, и так, чтобы никто не узнал, даже Чарли. Потому что, как бы ни были добры и чисты ее намерения, она не может пройти мимо, и тем более держать язык за зубами, когда дело касается чужих страданий. И Аластор не может позволить, чтобы про эту слабость узнал весь Ад, ведь некоторые неприменно поспешат этим воспользоваться. И кроме того, даже если Чарли будет молчать, от мысли о том, чтобы предстать перед кем-либо в Отеле в таком состоянии, казаться уязвимым, находящимся в чьей-то власти, бросает в дрожь. Есть причина, по которой Аластор никогда не участвовал в упражнениях на доверие, которые проводит Чарли. Дело в том, что у него нет надежды научиться полностью доверять кому-либо. Особенно сейчас. Приняв решение справляться своими силами, Аластор поспешил скрыться. Он выскальзнул из ванной, стараясь не издавать ни звука, проходя через главные залы отеля. Он успешно ускользнул от внимания Чарли и остальных. Демон был слишком измучен для путешествий с помощью тени, поэтому прятался в темных местах. Но везение не может длиться вечно. Когда он поднимался по парадной лестнице, Вэгги вышла из комнаты и столкнулась с ним лицом к лицу. Проходя мимо нее, Аластор смотрел под ноги, молясь, чтобы она не взглянула на него, не остановилась для светской беседы. Не то, чтобы Вэгги была доброжелательно к нему настроена но… —Аластор? –Демон проклинает каждую душу, в Аду и Вэгги в том числе. — Ммм? –Экзорцистка прищуривается, настороженно глядя на него. —Всё хорошо? Прежде чем она сможет что-то заподозрить, Аластор тратит остатки своей энергии на демоническую трансформацию, сила струится по венам, увеличиваются рога, появляется хищно улыбающаяся тень, однако когда конечности удлинняются, мышцы противно ноют. — Да ладно, я поняла. Расслабься, — ворчит Вэгги. Аластор успокаевается, возвращая свой обычый вид. Радио-Демон бросает на экзорцистку веселый взгляд, натягивая неизменную улыбку, прежде чем продолжить подъем. Только убедившись, что он один, Аластор позволяет усталости взять верх. Он, тяжело дыша сползает по стене, вытягивая ноги вперед, чувствуя себя теперь вдвое ужаснее, чем до встречи с Вэгги. —Идиот. Сам виноват, что столкнулся с ней. Не мог что ли пройти по задней лестнице? Да, мысль хорошая. Если бы только она пришла в голову перед началом пути в комнату… Хотя он рад, что из всех, кого он мог встретить, встретил Вэгги. Природное безразличие девушки должно сослужить ему хорошую службу, сбивая остальных со следа. Она не будет за него беспокоиться, не скажет ничего остальным и тем более не пойдет его проверять. Вскоре Аластор оказывается на самом верхнем этаже. Он быстро теряется в одном из извилистых коридоров, тени, отбрасываемые мерцающими свечами, заставляют его голову кружиться. Его общая с Люцифером спальня, а также его личная комната находятся в другом крыле. Именно поэтому он пришёл сюда, в этот пока необжитый сектор, который еще предстоит заселить новыми постояльцами. В конце концов, было бы слишком легко наткнуться на Люцифера, если бы Аластор укрылся в одной из тех комнат. А потом пошли бы расспросы, и в конце концов признание, что зловещий Радио-Демон болен. И, кроме того, Люцифер не будет возражать против его отсутствия. Аластор провел много ночей вдали от Отеля, бродя по улицам Ада или отсиживаясь в своей радиовышке. Люцифер не будет переживать и намеренно искать его. А если всё-таки… Аластор качает головой и тут же сожалеет об этом, поскольку от этого движения у него кружится голова. Он прислоняется к стене в поисках опоры, пока все не пройдет. После минутного ожидания, его головокружение слегка отступает. Демон отталкивается от стены и продолжает идти по темным коридорам в поисках подходящей комнаты, в которой можно укрыться. Обнаружив, что дверь не заперта, Аластор проскальзывает в свободную спальню. Комната скудно обставлено несколькими необходимыми предметами мебели, остальное оставлено на усмотрение потенциального гостя. Чистый холст, ожидающий своего художника. Сойдет. Он хватает одеяло с кровати и направляется к гардеробной, где быстро забивается в угол и сворачивается клубочком. Ему всегда было уютнее в своего рода гнездышке. Здесь, в углу шкафа, он может следить за всей комнатой. Здесь он наиболее защищен. Эта привычка была усвоенна в подростковом возрасте, когда отец Аластора приходил домой пьяный и злой. Затем этот инстинкт проявился в первые дни пребывания в Аду, когда его некому было защитить. И теперь он снова служит Радио-Демону, когда он ослаб и совсем один. Волна тошноты накрывает его, заставляя стиснуть зубы, уши прижимаются к голове от бессилия и неприятных ощущений. Аластор закрывает глаза и ждет, когда это пройдет. Голова кружится, всё тело нещадно дрожит от озноба, а мышцы ноют. Он плотнее закутывается в одеяло, пытаясь защититься от холода. Демон открывает глаза, сосредоточившись на наблюдении за комнатой через щель в двери шкафа. Даже оставшись в одиночестве он не мог расслабиться и почувствовать себя в безопасности. Возможно, он смог бы собрать достаточно сил, чтобы с помощью тени укрыться где-нибудь еще. Скорее всего, это будет его последнее действие перед тем, как рухнуть без чувств но, по крайней мере Радио-Демон пытается себя защитить. Пока Аластор размышлял об этом, усталость почти разрушила его решимость и полностью отбила желание шевелиться. Чем дольше он сидит, тем хуже себя чувствует, пока, в конце концов, не позволяет себе закрыть глаза и немного отдохнуть. —Тридцать секунд. Потом я снова буду бдителен и способен защищаться. Тридцать секунд перетекают в шестьдесят, а Аластор все еще не открывает глаза. Он убеждает себя, что через минуту он будет бодрствовать, однако изможденное тело предает демона и он проваливается а беспокойный сон.

***

Рука матери гладит его по щеке. Он ощущает прохладнкю ладонь на своей пылающей коже. — Ты весь горишь, дорогой, — бормочет она, выражение ее лица искажено беспокойством. Аластору четырнадцать, он в безопасности, в своей кровати, в доме своего детства. Все остальное кажется остатками дурного сна, Ад кажется за миллион миль отсюда. Здесь он может ослабить бдительность. Его мать убирает волосы с его лица, заправляя выбившуюся прядь за ухо. —Грипп распространился повсюду, –размышляет она. —Я молюсь, чтобы всё было не так серьезно. Я не знаю, как мы сможем позволить себе лекарство, если ты совсем разболеешся. К Аластору это воспоминание приходит смутно. Он уверен, что это случилось с ним целую жизнь назад. Он тайно виделся со своим другом, мать которого слегла с гриппом, даже после того, как его собственная мать предупредила его держаться подальше, пока ей окончательно не станет лучше. —Это не грипп, — бормочет Аластор, закрывая глаза, попытаться унять жжение в них. — Кажется, я отравился. Съел что-то не то. Его мать ворчит, видя его ложь насквозь. Но она это никак не комментирует. Она всегда была слишком мягка с ним. Но, учитывая то, каким человеком был его отец, мягкость матери была еще одной причиной, по которой Аластор так любил ее. Он ерзает, пытаясь устроиться поудобнее, внезапный озноб пробегает по его телу. Его мать замечает это и достает еще одно одеяло из изножья кровати, осторожно накрывая его. Затем она встанет, собираясь покинуть комнату, и потом отправиться готовить вкусное рагу. Аластор знает это, потому, что проживал эти воспоминания много много лет назад. Но даже при том, что это всего лишь воспоминание, даже при том, что он понимает, что она рано или поздно вернется, он не может не протянуть руку, схватив ее за запястье, чтобы помешать ей уйти. —Не уходи, пожалуйста. Останься. Лицо его матери смягчается. —Я не собираюсь далеко уходить, милый. Я буду на кухне. Аластор качает головой, но черты его матери уже расплываются. — Пожалуйста, мам. Останься со мной… Аластор понимает, что она кивает, даже когда очертания ее фигуры совсем меркнет в его глазах. —Конечно, дорогой, –.успокаивает она. Ее голос становится глухим и далеким. Аластор чувствует, как она садится на кровать. —Я никуда не уйду. Она еще раз проводит по его волосам, мягко перебирая пряди. Прикосновения очень легкие, почти невесомые, но Аластор все равно цепляется за них, отчаянно желая впитать в себя каждый момент, который только может. Но так же, как и во всех воспоминаниях его мать исчезает. Рука, которая раньше сжимала ее запястье, внезапно сжимает воздух. — Мам? , — его голос звучит совсем тихо. Аластор всё еще питает надежду, что она вернётся, одноко в глубине души понимает, что этого не случится. Ответа нет. Ничего, кроме ветерка, который шепчет сквозь занавески на окне около его кровати, заполняя тишину в комнате. Но отсутствие матери оглушает больше, чем тишина. Аластор закрывает глаза, сдерживая слезы, и позволяет воспоминаниям потускнеть.

***

—Ал, милый, мне нужно, чтобы ты проснулся. С большим усилием Аластор заставляет себя открыть глаза, его накрывает очередной приступ тошноты и головной боли. Его глаза снова закрываются. Демон ждет, когда ему хоть немного полегчает. Его натянутая улыбка становится больше похожей на гримасу. Рука касается его лба, блаженная прохлада заставляет потянуться за прикосноаением. Это так прияно пооучить небольшую передышку от нестерпимого жара. — Боже, Ал, ты горишь. Аластор стонет, сдвигаясь, чтобы натянуть одеяло обратно на голову. И тут его глаза распахиваются, неправильность голоса, звучащего так близко, внезапно поражает. Его глазам требуется время, чтобы привыкнуть, из-за головокружения всё немного плывет, однако нет сомнения а том, что перед ним на коленях стоит Люцифер. В его широко раскрытых глазах читается беспокойство, рот сжат в тонкую линию. — Люци? — Голос Аластора звучит хрипло. —Что ты здесь делаешь? Очередная волна тошноты накатывает на Радио-Демона, заставляя его зажмуриться, пока она не проходит. Люцифер ждет, пока демону полегчает, прежде чем ответить. Он хочет коснкться Аластора, но замирает на полпути, неуверенный, как демон поведет себя в таком состоянии. —Я повсюду искал тебя, потому что так и не увидел тебя после собрания оверлордов. И еще Вэгги упомянула, что ты неважно выглядел, так что… Я волновался. Гребаный предатель, — думает Аластор. Ему следовало думать лучше, прежде чем доверять безразличию Вэгги. Приступ кашля внезапно сотрясает демона. —Я в порядке, — невнятно произносит Аластор, отстраняясь от Люцифера, стараясь казаться более осознанным и собранным. Но при резком движении его накрывает новая волна головокружения, и он вновь закрывает глаза, чтобы комната перестала вращаться. Люцифер только вздыхает. —И давно ты так себя чувствуешь? Аластор снова открывает глаза. Он раздумывает: не соврать ли? но в голове слишком сильно стучит, чтобы придумать веское оправдание тому, почему он отсиживается в шкафу. И он действительно так устал. И холодно. И всё тело ноет. —С сегодняшнего утра, — признается он. — Но ничего серьезного. Небольшая усталость. К ночи я буду в порядке, — быстро добавляет демон. Люцифер нахмкрил брови. —Это ни на что не похоже. Ты действительно горишь. И этот кашель, и всё остальное… Что происходит? —Я в порядке, — огрызается Аластор. Я могу постоять за себя. И он может. Он всегда это делал. Он не подведет себя сейчас. Не тогда, когда он зашел так далеко. Но Люцифер просто одаривает его мягкой, грустной улыбкой. —Я знаю, ты можешь справиться. Но тебе это не нужно. Во всяком случае теперь. Его слова звучат в голове Аластора, а разум пытается осмыслить их. Люцифер видит сомнение и непонимание во азгляде демона и продолжает. —Я знаю, что какое-то время ты сам о себе заботился, Ал, — его слова мягкие, сочувствующие. — Я знаю, что больше некому было прикрыть тебя, некому помочь, но сейчас все по-другому. Ты больше не один. Тебе не нужно делать все это в одиночку. Аластор моргает, глядя на падшего, его лихорадочный разум затрудняет обработку информации. Но кажется небольшой груз падает с его плеч при этих нежных словах. Люцифер медленно протягивает руку, давая Аластору достаточно времени, чтобы отстраниться, а когда он этого не делает, нежно касается его щеки. Прохлада ладони успокаивает демона, а также напоминает о давно забытом прикосновении. —Теперь у тебя есть я. И Чарли. Черт возьми, даже Ниффти, хотя я не уверен, насколько она помогла бы… –Люцифер качает головой. — Несмотря ни на что, ты больше не одинок. Тебе не нужно прятаться, когда ты ослаблен или тебе нужно время, чтобы прийти в себя и отдохнуть. Аластору кажется, что слова владыки имеют потайной, более глубокий смысл. Возможно, он не совсем забыл, как Аластор сбежал после битвы с экзорцистами много месяцев назад. —Пожалуйста, Ал, — мягко продолжает Люцифер, проводя большим пальцем по скуле Аластора. —Позволь мне помочь тебе. Его слова такие мягкие, однако тон серьезный. Аластору хочется сбежать подальше. Каждый инстинкт кричит ему об этом, протестуя против здравого смысла. Однако ивнутренне демон понимает, что Люцифер прав. Но Радио-Демон действительно истощен. И ему, вероятно, нужно какое-то лекарство от лихорадки. И стакан прохладной воды, раз уж он об этом подумал. И… сейчас не помешала бы чье-нибудь компания. Он все еще не может избавиться от желания защищаться в этом состоянии уязвимости, однако сил на это не хватает. Аластор внезапно обнаруживает, что может доверять Люциферу, который сможет позаботиться о нем. Было бы неплохо хорошенько отдохнуть. —Хорошо, — уступает Аластор. Простое слово, однако, чтобы произнести его, требуется чертовски много усилий. Улыбка Люцифера становится шире, его лицо озаряется от этого разрешения. — Отлично. Что ж, сначала нам, вероятно, следует отвести тебя в нашу комнату. Ты согласен? — Хорошо, — снова произносит демон, и это единственное слово истощает его и так скудный запас энергии. Люцифер прикусывает нижнюю губу, размышляя. Он начинает тянуться к талии Аластора, снова давая ему достаточно времени, чтобы отстраниться. Но демон этого не делает, слишком измученный, чтобы возражать. Люцифер обнимает его за талию, закидывая руку Аластора себе на плечи, чтобы помочь ему встать. Радио-Демон пытается подняться самостоятельно, не опираясь на падшего, но почти сразу же наваливается на Люцифера, потому что комната качается у него перед глазами. — Аккуратней, — бормочет Люцифер, выводя демона из гордеробной. Оказаашись в середине комнаты владыка останавливается, еще раз что-то обдумывая. Аластор вздыхает. Просто смирись с этим, — ворчит он про себя, уже зная, о чем думает Люцифер. И это знание не делает идею более приятной. Люцифер застенчиво улыбается. — Прости, детка. Это быстро закончится, я обещаю. Он осторожно поднимает Аластора на руки, одной рукой обхватывает его под коленями, другой –под спину, прижимая его к груди, пока за спиной у него расправляются крылья. Радио-Демон закрывает глаза, чувствуя новую волну головокружения, когда Люцифер начинает лететь по коридорам Отеля, передвигаясь намного быстрее и плавнее, чем они шли бы пешком. Когда они добирались до своей комнаты, находящейся на третьем этаже, Люцифер толкает дверь, опускаясь вместе с Аластором на край кровати. — Вот и всё, — говорит падший, когда его крылья складываются за спиной, вскоре совсем растворяясь. — А теперь, почему бы нам не переодеть тебя во что-нибудь более удобное… Он поворачивается и начинает рыться в шкафу Аластора, и все, что демон может сделать, это сидеть и держаться непринужденно, не обращая внимания на хаос, который Люцифер, должно быть, сейчас сеет на его упорядоченных полках. Вскоре Люцифер находит то, что искал. Он кладет мягкий свитер и шелковые штаны на кровать рядом с Аластором, прежде чем осторожно помочь ему снять пальто. Демон шипит, когда Люцифер пытается снять рубашку, заставляя владыку отступить с поднятыми руками. —Я принесу тебе обезболивающее и стакан воды, — предлагает он, уже выходя из комнаты. Аластор просто кивает, собираясь с силами, чтобы встать, как только за Люцифером закрывается дверь. Каждая секунда, потраченная на переодевание — сущая пытка, но вскоре свитер и брюки оказываются на нем. Аластор внезапно испытывает огромное облегчение из-за смены одежды. Ощущение шелка и мягкого свитера на уставшем теле немного расслабляют и успокаивают. Раздается стук в дверь, и Аластор разрешает Люциферу войти. Входит падший со стаканом воды и маленькой бутылочкой таблеток в руках. —Я ничего не сказал остальным, — говорит Люцифер, отдавая Аластору лекарство, ожидая, пока он запьет таблетки, прежде чем взять бутылочку и чашку и поставить их на тумбочку. — Им было интересно, куда ты пропал, но я сохранил это в секрете. Сердце Аластора сжалось от этих слов. Как он мог так сблизиться с кем-то таким чистым, настолько пронизанным благими намерениями здесь, в глубинах Ада? Это, мягко говоря, совершенно сбивает с толку. — Спасибо, — бормочет демон, слишком измученный, чтобы сказать что-то еще. Но Люциферу, кажется, больше ничего и не нужно. Он обходит кровать с другой стороны, забирается на нее и садится, прислонившись спиной к изголовью. Аластор благодарен, что ему не пришлось просить владыку посидеть с ним. Он не уверен, что пережил бы неловкость, вызванную просьбой. После того, как Люцифер устраивается поудобнее, Аластор придвигается ближе, ложась так, чтобы его голова покоилась на плече Люцифера. Он чувствует, как падший на мгновение напрягается, но это проходит в мгновение ока. Если Люцифер и удивлен этим проявлением близости, этим маленьким моментом слабости, когда Аластор молча просит ласки, то он не комментирует это вслух. Вместо этого он просто тянется, чтобы укрыть Аластора одеялом, разглаживая складки. . —Можно мне потрогать твои волосы? — Спрашивает Люцифер через мгновение. Аластор хмыкает в ответ. Пальцы зарываются в волосы Радио-Демона, мягко перебирая пряди. Аластор немного ёжится при прикосновениях. Когда он в последний раз ощущал подобную ласку, если не во сне или воспоминаниях? Но в остальном он чувствует тепло. Не тот лихорадочный жар, а приятное тепло, разливающееся по изможденному телу. Он придвигается поближе к Люциферу, устраиваясь поудобнее. Руки падшего замирают в волосах демона. —Не останавливайся, — просит Аластор мягким голосом. Нежные прикосновения немедленно возобновляются. Пальцы перебирают волосы, нежно поглаживают место, где начинаются уши, заставляя демона удовлетворенно вздыхать. Это приятно отвлекает от ноющих мышц, разгоряченной кожи и раскалывающейся головы. Аластор на мгновение задается вопросом: почему он постоянно отрицает эту нежную привязанность? Разве он не усвоил, что Люцифер не собирается причинять ему вред? Что он никогда не принудит его ни к чему, никогда не использует моменты его слабости против него. Что он никогда не предаст и не обманет, никогда не подчинит его своей воле. Он все это знает, владыка Ада доказывал это бесчисленное количество раз. И всеже от старых привычек трудно избавиться. До тех пор, пока он не станет таким измученным, что пропадет вся колючесть и все, что он может сделать — это не развалиться на части, позволяя Люциферу помочь ему снова собрать его воедино. — Тебе стоит немного поспать, –бормочет Люцифер через некоторое время. Его рука все еще проводит по волосам, убирая выбившуюся прядь с лица. —Ммм, — отвечает Аластор, в кои-то веки соглашаясь с падшим. Его тело ломает, глаза горят, кожу покалывает. Отдых яано не будет лишним. Он так устал, так измучен, так замерз. И с теплом, исходящим от тела Люцифера, с его руками, почесывающими за ушами, легко позволить себе расслабиться. И вот, пока он лежит, нежась в тепле и ласке, исходящей от родного человека, путы сна окутывают Аластора, его одурманенный лихорадкой разум отчаянно ищет покоя. —Останься, — тихо бормочет он невнятным, сонным голосом. Он не знает, почему просит об этом, но ужасно боится, что проснется и обнаружит, что Люцифера нет рядом. — Пожалуйста. —Конечно, родной, — отвечает владыка, не прекращая гладить демона по волосам, еще больше убаюкивая его. — Я никуда не уйду. Что-то в его ответе вызывало у Аластора чувство дежавю, но это чувство прошло прежде, чем он успел полностью осознать его. Его мысли путаются, все превращается в туманное, тягучее марево в его воспаленной голове. Вскоре разум Аластора начинает угасать, им овладевает истощение, и он наконец, ослабляет бдительность, позволяя себе расслабиться и быть уязвимым. Когда он закрывает глаза, на него наваливается некий покой. Такой безопасности он не испытывал со времен своего детства. Странно, что из всех мест он нашел это здесь, в Аду. Но учитывая Люцифера, лежащего рядом с ним, его пальцы перебирающие волосы и то тепло, которвм окутывает Радио-Демона это совсем не удивительно .