Dead Swan

Родителям сообщили не сразу. Прошло два дня, и в это время на звонки матери отвечать не хотелось. Стыдно было что-ли. Тэхен написал им лично, когда стало понятно, что он в больнице надолго. Нужна одежда, зарядка для телефона и ванные принадлежности. Они явно придут сына ругать. Будут заставлять есть? Скорее всего. Станет явно хуже, чем сейчас. Тяжесть на душе будет выражаться грузом в области легких. — Тэхен! О нет. В двенадцать сорок восемь на пороге палаты объявилась мама. Уставившись на тонкие руки своего сына, которые были видны из под больничной рубашки, она смотрит на это с ужасом. Приблизившись к больничной койке, на ее глазах уже выступало пару слезинок. Она крепко его обнимает, после того как поставила сумку с вещами на стул рядом. В дверях стоит врач, который и провел женщину к палате. Тэхену сейчас совсем не хотелось ни с кем видеться, особенно с родными, поэтому кидает на него хмурый взгляд и тяжело вздыхает. Почему нельзя было просто передать сумку? Черт! Как всегда планы обрываются. —Мама! Тэхен обращает внимание на контейнер с едой, который был наполнен до краев. Во взгляде женщины был виден вопрос, а сын смотрел на это все с возмущением. — Знаю я как вас тут кормят. А тебе особенно надо есть. Довёл себя. Как ты вообще смог такое сделать? - прививать чувство вины было уж точно в ее стиле. - Если будешь мне отнекиваться, то доведешь себя до гроба. Ешь давай. - протягивает палочки и открытую посуду, стараясь улыбаться мягко. Ему приходится взять приборы, которые тот держит как ребёнок, что только недавно перешёл с ложки на палочки. Рука в напряжении начинает дрожать. Сомкнуть пальцы тяжело. Парень смотрит на еду, бегло пробегая, в попытках посчитать калории. Триста плюс сто пятьдесят, стоп, или здесь двести? Сколько в сумме? Шестьсот? Стоит ли вообще округлять в большую сторону? Еда жирная, все таки домашняя. Страшно. Зачем жизнь решила свернуть именно на эту дорогу, в которой так много трудностей, с которыми Тэхен уж точно справиться не сможет. — Я не хочу есть, - он откладывает контейнер с приборами, кладя правую руку на живот, будто от самого запаха еды желудок мог растянуться. - я потом обязательно поем Еда совсем потеряла свой вкус. После длительного голодания, вместо того, чтобы ей насытиться, снова хотелось отложить её куда подальше. Горькая, как желочь или запах из грязного холодильника. — Ну вот. Я же говорила. Почему ты меня слушаешься? А если бы никого рядом не было, то я бы тебя потеряла. Это же тебя тренер довела! Я же говорила идти на нормальную профессию. Выбрал невесть что! Тэхен опускает голову и закрывает лицо руками, надеясь что после этого случится чудо. Родитель испарится, станет тихо. Все-таки вину он почувствовал и тяжесть в груди. Женщина погладила его по волосам и подобралась ко лбу. Оставив поцелуй, она взяла свою сумку и молча ушла. А ему противно от самого себя. Хочется аж горло себе полоснуть, чтобы умереть сразу же и резко все забыть. Вкус горькой еды все еще оставался отпечатком на его языке. Избавиться от нее не получится. Большое количество воды еще может спасти, но узнают сразу. *** Тринадцать часов сорок три минуты. Подходит время обеда, а Тэхен есть не идет. Даже чай пить не хочется, что он делал регулярно и каждый день выпивал по шесть чашек. С собой телефон и капельница, которую поставили рано утром. Тэхен выходит на улицу, застегнув на себе куртку и замотавшись в теплый шарф. — Не помешаю? - спустя час, наверное, он замечает рядом с собой врача. Он улыбается, но этой улыбки на лице пациента не видит. Кажется действительно мешает. Но тут же тот мотает головой и мужчина садится рядом. - Давно здесь? — С позавчерашнего дня, - коротко отвечает Тэхен и еще сильнее накидывает куртку на плечи. Северный ветер пробирает до самых костей. — А-а, - протягивает тот - помню. Вы поступили с голодным обмороком и дефицитом массы тела. Главное - не видьте в врачах врагов. Вашим лечением занимаются профессионалы и я в том числе. Рука болит? — Болит, - снова коротко, но честно. Врач берет руку осторожно и подтягивает рукава куртки и рубашку выше локтя, замечая иглу-бабочку. Он уменьшает скорость поступления лекарства. — Врач-психотерапевт Ким Намджун. Я жду Вас завтра в 14.20 у своего кабинета. *** Четырнадцать часов пятнадцать минут В палате гробовая тишина. Только шум из коридора проникает в неё, но если открыть дверь, то никакой жизни в нем и не увидишь. У Тэхена дёргаются губы. Облизав их, обветренные и треснувшие, и прикусив их, явно не хочется сейчас идти куда то. Спалось так себе. Медсестра, что вставляла иглу, снова никак не могла попасть в руку из-за своего плохого зрения, ее уже, кажется, полностью исколола. На завтрак был чай с лимоном и пару стаканов воды. Каша на воде так и не была съедена, хотя парень уж долго вырисовывал на ее поверхности круг ложкой. Четырнадцать часов тридцать одна минута. Тэхен опоздал специально. Он долго мешкал, стоит ли вообще ему идти на весь сеанс или лучше его выгонять за дверь. С собой только телефон и в карманах кофты пару полупустых упаковок жвачек. Самая любимая - мятная с шоколадом. Он стучит в дверь и слышит «входите». Сердце уходит в пятки. — Извин... — Все в порядке, проходите, - Намджун впускает того в кабинет, не давая договорить. - Завтракали? — Да, - он врет. И будет так часто врать до того момента, пока его ложь не будет раскрыта. — Славно. Какое Ваше любимое время года? — снова задаёт вопрос врач, подходя к чайнику, что стоял на подоконнике и включает его. Разговоры за чашкой чая очень даже хороши и, в частых случаях, помогают сблизиться. — Осень, — а Тэхен не многословен, ведь самое время покапаться в себе. Вроде бы умственная деятельность тоже сжигает калории. Зная какой будет следующий вопрос, он сразу же отвечает - Люблю сырость и пейзаж, который есть осенью. Намджун кивает и ставит две чашки между ними на стол. Он откидывается на спинку кресла, а Тэхен сидит более сжато. Смотрит на чашку и оставляет ее подальше от себя. — Хочется помолчать? — прерывает тишину, вновь смотря на пациента. — Вы же знаете, что не так. Тогда какой смысл этой сессии? — Узнать получше, через медицинскую карточку не всегда узнаешь подробности болезни и как она протекает. Тем более, Ваша от слова совсем незаполненная. Я же не врач-диетолог, которому нужны Ваши анализы, и поэтому, без Вашего участия, никак не смогу помочь Вам пройти лечение. — Со мной все в порядке. Просто… меня попросили похудеть. Да, Тэхен помнит, как будучи в здоровом весе, хореограф сказала, что те, кто не пройдет норму веса, того не допустят к выступлениям. Все это сильно било и прямо сейчас он готов был расплакаться. До выступлений в тот момент оставалось два месяца, а вес составлял шестьдесят три килограмма. Экстренно скинуть действительно получилось только через сильный дефицит и частые тренировки, до такого, что тело не успевало восстановиться. Доходило до разорванных связок и, что на занятия было невозможно приходить от боли. Пятнадцать часов двадцать минут. Разговор с «психотерапевтом» не понравился. Казалось, что это и не врач вовсе, потому что, казалось, я очень невозможно расплакаться в первую встречу. Но это случилось. И получилось рассказать почти все. Детали лучше опустить до лучших времен.