Мира

Он не был идеальным правителем. Но был достойным, потому и уважаемым. И когда вновь встал вопрос женитьбы, король был непреклонен. Или она, или никто. — Могу просто их всех убить, — на её лице не дрогнул ни один мускул. В глазах сталь. Рука сжимает клинок. Немногие видели её на тренировочном плацу и те немногие имели честь быть уложенными ею на лопатки. — Уж в этом я хороша. Она говорит тихо, наклонившись к уху государя, но её голос эхом разнёсся во внезапной воцарившейся тишине. Лицо её исказил кривой оскал, когда глаза прошлись по лицам присутствующих. — Нет, ну ты, конечно, можешь, жениться на благородной даме, — зал практически синхронно охнул, чувствуя облегчение, но, когда она продолжила, сменилось ужасом. — Но переживет ли она первую брачную ночь? Мира задумчиво постукивал пальцем по подбородку, вскинув голову, а после, медленно проследив взглядом круг по лицам присутствующих, философски изрекла: — Иной раз за прелюбодеяние кара следует незамедлительно. И раз Господь даровал мне милость, я буду мечом, карающим грешников. Воцарившаяся в зале тишина была нарушена рукоплесканиями и последующим смехом. Балдуин искренне веселился, наблюдая за присутствующими, когда его взгляд не был прикован к стоящей рядом девушке. Кто-то пытался возразить по поводу её слов и они были бы совершенно правы, но их попытки были пресечены на корню. А Мира, вдоволь насладившись перекошенными рожами сидящих, молвила тихо, с едкой ухмылкой на устах: — Ну ежели и это не переубедит достопочтенный совет, то благороднейший Саладин примет мою скромную персону с распростёртыми объятиями. Его смех затихает так же неожиданно. Руки сжимаются в кулаки, а взгляд скользит по её бесстрастному лицу, на что девушка лишь саркастически усмехается, выдавая то, отчего воздух холодеет: — Он очень жалел, что его дражайшая супруга в добром здравии, но обещался даровать место подле себя «такой милой юной особе». Её хватают за руку, утаскивая прочь. Кажись, последнее было лишним. — Милый, не трясись. Я же пошутила. Не отвечает, лишь смотрит пронзительно своими невозможными голубыми глазами. Мира вздыхает, окидывает взглядом пространство и тянет руки, снимая маску. Он расслабляет плечи, позволяя утянуть себя в поцелуй. Её губы мягкие, слегка шероховатые. И сладкие. Выдыхает в её губы, перехватывая инициативу. В её глазах черти и он сдается им в плен. — К тому же, я предпочитаю помладше, — шепчет в поцелуй. Глаза напротив застывают в немом вопросе, пока руки с жадностью исследуют девичье тело. — Помладше? Имеешь ввиду, что он слишком стар для тебя? — смеётся. — Имею ввиду, что я слегка старовата для тебя, — слегка толкает его в грудь, высвобождаясь. — Милый, разве я тебе не говорила? Как же так? Качает головой, пряча улыбку. Он делает шаг навстречу, пытаясь вновь заключить в объятия, на что она смеётся, ловко уворачиваясь, показывает ему язык и убегает, бросив: — Мне кажется, нас слегка заждались. Вздыхает, массируя переносицу. Она сведёт его с ума. Маска благополучно остаётся в руках убежавшей, на что король скрипит зубами, следуя за ней. Он не был готов расставаться с мнимой иллюзией защиты, которую давала маска, как и не был готов к реакции окружающих. Тишина была достаточно зловещей, чтобы он напрягся, но увидев на своём месте гордо восседающую Миру, слегка расслабляется. Девушка вальяжно раскинулась в кресле, закинув ноги на подлокотник. Её глаза встречаются с его, когда останавливается в шаге. — Моя леди, — кланяется, не сводя взгляда и невесомо улыбаясь. — Мой король, — практически мурлычет в ответ, на что его улыбка становится ещё шире. *** Доподле не известно, что сыграло решающую роль в их долгом споре: то ли угрозы Миры, то ли атмосфера меж ними. Или же виной тому лицо короля, которое тот скрывал ещё долгие годы. Венчание провели скромно, без излишеств. Спросите, жили ли они долго и счастливо? Отнюдь. Были горести, были слёзы. История умалчивает те или иные подробности, однако процветал город Иерусалим под чутким руководством великого правителя.