Мой господин

***

      Катакури неспешно шел по коридору, дабы встретить гостей в главном зале дворца, вот только, до того, как спуститься, министр муки еще раз бросил короткий взгляд, по привычке, используя хаки наблюдения, ощутив ауры окружающих его живых существ, а также приближающейся кареты, что на всех парах мчалась к пирожному замку. Вот только его привлекла не сама повозка и люди, которые в ней находился, а невероятно яркая аура, по сравнению с остальными, что обогнала транспорт и устремлялась к дверям. Тот слегка ближе подошел к окну, завидя внизу быстро бегущую, как ему показалось, деву. Коса ее развивалась при беге, как и легкие просторные белоснежные одежды. Она внешне походила на дриаду, что по легендам могла превращаться в прекрасный цветок или утонченное дерево. Дева двигалась так изящно и легко, создавая ощущение, что это не она бежит по дороге, а та сама несла ее к замку, пытаясь доставить смуглую дриаду быстрее к замку. - Неужели это моя невеста так бежит поскорее встретиться? Быть такого не может. Мы встретимся впервые, ей ни к чему проявлять такое рвение – размышлял про себя старший Шарлотта. Слегка хмуря брови и напрягаясь, от чего на его лбу вздувается небольшая венка.       Министр муки резко отвел взгляд, шагая дальше по коридорам и лестницам, чтобы добрать наконец до главного зала, где тот сможет получше разглядеть девушку с более близкого расстояния.

***

      Наконец двери в замок распахиваются перед новоприбывшими, открывая прекрасный белоснежный зал, украшенный колоннами цвета слоновой кости и цветами из мрамора, хотя, зная из чего состоят все здания в Тотленде, можно было предположить, что это темперированный шоколад. По всюду падали лепестки роз, показывая роскошный прием и то, что гостей в замке очень ждали и были приняты все требуемые приготовления.       Принцесса Джихан подозвала к себе поближе своего раба, так как уровень такого приема ее немного встревожил, да и сам Тора слегка был напряжен. Если их ждали так, что приготовили все в лучшем виде, то если что-то пойдет не по плану, их с ее высочеством вряд ли просто так отпустят. Подходя поближе к девушке, раб, используя хаки наблюдения, дернулся, чувствуя невероятно мощную ауру, что ожидала их внутри, но пути назад нет. Сделав совместный глубокий вдох, будто по команде эта парочка заходит внутрь широкого помещения. -Добро пожаловать в Тотленд. Надеюсь, по пути к нам у вас был легким. Меня зовут Шарлотта Катакури. Я распорядился, чтобы вам выделили слуг в замке и отдельную комнату, принцесса Джихан.       Перед принцессой стоял невероятно высокий мужчина, смотря на которого ей пришлось очень сильно задирать голову, дабы смотреть ему в лицо. Это было крайней не удобно. Джихан, услышав имя и фамилию представившегося, решила, что это какая-то несмешная шутка или розыгрыш, ведь как она и он могут быть вместе при такой огромной разнице в росте? Она просто может уместиться у него на ладони, плюс по какой-то причине, обращаясь к девушке, этот громила даже не взглянул на нее, а его глаза были устремлены к её рабу. Та, нахмурившись, решила привлечь к себе внимание и, кашлянув в кулачок, сложила руки на груди, повышая свой голос, дабы ее услышали. -Я рада приехать к вам, мистер Катакури. Я принцесса Джихан. Так что прошу любить и жаловать! Судя по вашему взгляду, вы подумали, что человек со мной это я, но будьте добры, посмотреть вниз! Рядом со мной стоит мой личный раб и слуга Тора, так что в следующий раз будьте добры говоря с кем либо, смотреть на своего собеседника. Катакури, в свою очередь, медленно перенес взгляд вниз, слегка хмуро глядя на девушку внизу. Хоть это и не было заметно из-за шарфа, что украшало шею пирата, но вены на шее мужчины, вздулись от напряжения, а в зале повисла гнетущая тишина. -Прошу прощения, господин Катакури, ее высочество очень ценит, что вы уделили такое огромное внимание этому приему и самолично решили встретить нас в замке, но леди устала и хотела бы отдохнуть. Нижайше прошу вас дать нам время освоиться и перевести дух после нашего небольшого путешествия – раб подал свой голос, от которого у пирата пошли мурашки по спине, но не от того, что он был неприятен, а наоборот, звучал так бархатно и сладко, словно мёд. Тот говорил слегка вкрадчиво, мягко улыбаясь и опуская голову в поклоне. Но сейчас не самое лучшее время для министра муки акцентировать на этом внимание. -Вы правы. Пусть моя сестра Пуар отведет вас в вашу опочивальню, принцесса. Там вы сможете отдохнуть, а что касается вашего слуги пусть слуги покажут, где ему ночевать. На этом все – старший Шарлотта разворачивается и уходит, не проронив более ни слова, оставив своих гостей одних и более не желая кого-либо видеть.       Оставшиеся братья и сестры были, мягко говоря, озадачены, хотя что они ожидали от их великолепного брата? Он не станет приклонять колена перед кем попало, да и то, что он решил с ними заговорить и встретить – было огромным одолжением с его стороны (так по крайней мере было по мнению семьи), а молодая гостья вообще выпала в осадок от такого неуважения к своей персоне. Тора шумно выдохнул и наклонился к девушке, шепча ей что-то, от чего она быстро остывает и лишь недовольно хмыкает, уходя вместе с ним за девятнадцатой дочерью Шарлоты Линлин.

***

      Вернувшись в свою комнату, Катакури шумно выдыхает, потирая переносицу и хмуря брови. Он думал, о то, что произошло несколько минут назад. Его размышления были о принцессе Джихан, что была столь мала, неужели король Шанг издевается над его семьей? Хотя это вряд ли было издевательство, так как прибывшая девица была самой старшей из сестер, плюс в той маленькой стране вряд ли можно было встретить кого-то столь высокого как министр муки. Даже тот раб дышал ему чуть выше пупка, а он сам в два раза выше этой девчонки. О чем думала Линлин, когда решила свести его с толь юной девушкой, которая столь высокого мнения, что так грубо решила привлечь к себе внимание? Нет, мужчина понимал, что это он сам ошибся, приняв того мужчину за деву королевских кровей, но она ведь не у себя дома – могла бы более мягко уладить это недоразумение. Мужчина сел на свою кровать и положил одну ногу на другу, слегка покачивая второй, так как его нервы были не спокойны и ему нужно было сконцентрироваться на своих размышлениях о принцессе, к тому же ему не давал покоя тот раб. Он с момента, как пират увидел его впервые на пути к замку, и даже в зале для приема, ни разу не открыл глаза, чтобы взглянуть на то, что происходит вокруг. Но как же тогда он так уверено бежал? К тому же такой девушке, как принцесса Джихан не к чему держать при себе слепого слугу, хотя, учитывая, что в мире на слуху был слепой адмирал Фудзитора, который был весьма сильным и своими силами дослужился до своего высокого звания. Если этот слуга был действительно слеп, в чем Катакури сомневался, то значит тот использует достаточно продвинутую волю наблюдения, а если же нет, то по какой же причине не изволил открыть свои глаза       Загоняя себя этими размышлениями все больше в тупик, Катакури не заметил, как снаружи на город опустилась ночная мгла, растворяя Тотленд в себе. Ночная прохлада пробиралась в комнату через открытое окно, заставляя мужчину наконец подняться, чувствуя накопившуюся усталось и голод. Тот вызвал к себе поваров, дабы ему принесли его любимых пончиков к определенному времени, а дальше ушел в мужскую купальню, чтобы расслабить свое тело и дух. Сейчас ему нужно было быть максимально сосредоточенным, дабы все планы Большой Мамочки не пошли крахом вновь.

***

      Тора после того, как принцессу отвели в ее покои и их разделили, проследовал за сладкими слугами, внимательно сканируя замок своей хаки наблюдения, которое особо ничего интересного не находило, разве что в замке находилось еще несколько сильных людей, помимо господина Катакури. В идеале слуга планировал выйти на ночную вылазку, чтобы залезть в каждый темный уголок замка, изучить все, что в нем находилось, пока все наслаждались сладкими сновидениями и охрана не такая сильная. При себе раб держал небольшой потасканный мешок, но его пришлось отдать еще при спуске с корабля, чтобы его проверили на наличие опасных вещей и прочего. В нем была лишь запасная повседневная одежда того же белого цвета, как и та, что на нем была надета в данный момент, лекарственные мази, бинты и прочие снадобья, а также черная одежда с маской на лицо, чтобы скрываться в ночной мгле. Конечно, против человека с волей наблюдения эта маскировкой была детским лепетом, но всяко лучше, чем белая ткань.       Зайдя в комнату, отведенную слуге, Тора проверил наличие нужной одежды, после чего сел на кровати в позе ожидания. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, мужчина открывает глаза, осматривая комнату, подмечая, что даже для раба, здесь было все хорошо обставлено и чисто, будто он здесь обычный гость, хотя комната была сама по себе маленькой. Она выглядела всяко лучше, чем его старая опочивальня, где ему приходилось спать на грубом, поношенном матрасе, где пружины то и дело норовят уткнуться под ребра или поцарапать руки или лицо. Подушки не было, простынь так же в старом жилище Тора не находилось. Только матрас, лекарства, что помогали быстрее заживить раны, куча бинтов, которыми тот обвязывал себя после очередного наказания и дешевые средства по уходу за волосами, которые приносили ему служанки, что воздыхали по нему. Немного поразмыслив, мужчина провел пальцами по своей косе и коже, после чего коснулся кончика языка. Соленый. Надо смыть с себя соль морской воды, чтобы поддерживать свою внешность, ведь ничего стоящего, кроме нее, по словам принцессы Джихан, в нем не было. Лишь по этой причине она держала его подле себя, а слуга был только рад, что хоть что-то в нем ценит ее высочество и ей не противно находиться с таким низко родным рабом.       Собрав свои склянки в руки, Тора заглянул в шкаф. На удивление он не был пустым, в нем было полотенце и несколько простыней, видимо для смены постельного белья, это тронуло слугу, ведь о нем никогда еще никто так не заботился, тем более в чужой стране. Взяв полотенце, тот направился в мужскую купальню, вновь закрывая свои глаза и натягивая мягкую приветливую улыбку, что почти никогда не сходила с его лица.