Прагма

Настоящее

Йоичи напрочь отказывается выходить поприветствовать Императора, который лучезарно ожидает его с гигантским букетом цветов и явным приглашением провести время в одиночестве, не говоря уже об элегантной карете позади него и десятках сопровождающих, как и полагается, расставленных вокруг его пекарни. Он не хочет проводить время с человеком, которого ненавидит больше всего во всей Священной Римской империи. Неужели так сложно понять, что он не прощает ему того, что он с ним сделал? Вы думаете, что если принести красивые розы его королевской гвардии и наполнить это место своими экзотическими феромонами, одновременно приветствуя родителей, он захочет быть с ним? Подождите, а почему его родители с ним вежливо разговаривают? Они должны выгнать его оттуда! Или он сделает это сам, прежде чем вена на лбу у него лопнет.

(...)

Последний...

Исаги — семья восточного происхождения, они происходят с острова Нихон, пока не иммигрировали на Запад по разным причинам. Отец, мать и двое здоровых детей. У старшей дочери по имени Ватару, кожа белая как снег, прямые каштановые волосы, как у её матери, и тёмно-коричневые глаза, которая отличается от своего младшего брата Йоичи на шесть лет. Девушка проявила себя в нежном четырнадцатилетнем возрасте как Альфа, что сильно удивило семью и сообщество, где они жили, поскольку Альфа-женщину они считали крайне странной, как аномалия, нечто немыслимое для японского общества того времени. Одной из основных причин, по которой им пришлось иммигрировать в другое место, была сильная дискриминация, которой подверглась их дочь, и угроза для семьи. Это распространялось не только на некоторых соседей, но и на самых высоких представителей религии, таких как святилища и храмы даже политически, как правители столицы. Это были месяцы кошмаров и угроз смерти. Тем не менее, они обнаружили место, где чаще можно увидеть альфа-женщин, даже занимающих очень важные должности или позиции в обществе, помимо приёма иммигрантов без проблем и недоверия, и это оказалась Римская империя. С другой стороны, младший сын, маленький Йоичи, родился со светло-оливковой кожей, волосами цвета вороньего крыла и тёмно-синими глазами. Он был ещё очень маленьким, поэтому его второй пол, его каста, ещё не проявился. Прибыв в столицу римской территории, они открыли небольшую пекарню, которая с годами завоевала всё большую популярность и любовь среди своих клиентов, став немного крупнее для большего охвата покупателей и разнообразия продукции. Эта пекарня, которая также занималась приготовлением разнообразных видов хлеба с начинкой и без неё, была названа в честь своих азиатских корней, что стало отличительной чертой в условиях конкуренции. Это не очередная пекарня римского происхождения, у них японские корни, и это экзотика для места, где они обосновались, люди были очень дружелюбны и непредвзяты в отношении их дела. Их приняли немедленно, если они соблюдали законы, платили налоги и уважали обычаи мирной Империи, у них не возникало никаких проблем. «Курабе Пан» — это название, которое они дали своей пекарне. Она инновационная, вызывает ощущение мира и традиций, а также качества и любви к тому, что они готовят. Внутри уютного и домашнего места чувствуется насыщенный аромат согревающего хлеба и ощущение защищенности. Это тепло знакомо. Кто не хотел бы остаться?

(...)

Исаги Йоичи готовил свой первый хлеб самостоятельно и по выученному наизусть рецепту. Он уже сотни раз видел, как его готовили родители и старшая сестра. Красивый хлеб с начинкой внутри. Внешнее тесто мягкое и нежное, золотисто-коричневого цвета снаружи, а начинка сладкая и слегка зернистая из-за сладкой пасты из красной фасоли. В своём старом доме эту гранулу называли «анко». Этот хлеб изысканный и очень популярен среди людей, его каждый день продают в большом количестве, и его не так уж сложно приготовить. Потому что на их родине это вполне традиционно, для них это обычное дело, но для жителей столицы Империи это что-то совершенно новое и вкусное, в какое бы время года они ни находились. Кроме того, другие пекарни или кондитерские не могут скопировать и подражать рецепту этого традиционного японского хлеба, они не знают точно, как его приготовить, чтобы он был таким же вкусным. Его родители и сестра всегда говорили ему, что он должен следовать рецепту, людям это нравится, и таким образом можно избежать любых ошибок или катастроф при приготовлении. Однако он хочет вводить новшества и немного выйти за рамки традиционного. Начинка будет совершенно другого вкуса. Он обнаружил, что у Нихона не было такого совершенно нового ингредиента для него и его семьи, который они вряд ли потребляют ежедневно. Судя по тому, что он узнал от своей старшей сестры, которая более разбирается в этом вопросе, это называется какао. Его экспортируют с другого континента, который недавно — несколько десятилетий назад — был открыт какой-то империей в Европе. Этот новый континент, называемый Америкой, является местом, куда они экспортировали много продукта под названием какао, который может быть изготовлен в жидком виде,в виде порошка или в чистом и первоначальном виде, что довольно дорого, что затрудняет его доставку для их семьи в больших количествах,и поэтому редко его потребляют. Поэтому он умеренно добавлет в свой хлеб какао. С помощью сестры ему пришлось помочь ей разогреть хлеб в дровяной печи, так как она считала, что Йоичи очень мал и она может быть для него опасна. Малыш был в восторге от возможности попробовать своё творение. — Я дам тебе знать, когда оно будет здесь, брат. «А пока иди обслуживай клиентов», — спокойно сказала его сестра, он кивнул и побежал к входу в магазин. Это был вечер пятницы. В общем, пекарня обычно полна каждый день или люди стоят в небольших очередях, но утром и умеренно во второй половине дня. Ночью, поскольку продуктов осталось мало, а некоторые хлеба уже не такие горячие и создаётся впечатление свежеприготовленности, ночью не так много клиентов, если только это не какое-то мероприятие или большой заказ от богатой семьи. На этот раз ему пришлось позаботиться только о женщине, у которой, похоже, был сын. Хотя для Йоичи женщина выглядела настолько молодой, что вполне могла бы быть его старшей сестрой, одетой в типичную одежду человека, работающего горничной или работницей. Пока сын согревался, он держал женщину за руку и оглядывался по сторонам с некоторым ожиданием, но с недоверием. Он любезно оказывал ей помощь, её сопровождало еще несколько человек, которые на самом деле пришли только для того, чтобы помочь ей нести вещи. Она попросила всё, что осталось на месте, младший, удивленный, выполнил её заказ. Он вернулся и с помощью матери завернул всё, что осталось, в мешки и отдал им. Пока она расплачивалась, остальные люди, которые несли вещи, ушли, оставив её и другого ребёнка одних. Женщина, несмотря на молодое и красивое лицо, выглядела немного побитой и грязной, с длинными светлыми волосами и красивыми янтарными глазами. «Мама, я голоден», — говорит ей младший. «Что нам осталось?» — спрашивает он, кладя руки на живот, прижимаясь к старшей. «Ты знаешь,что-то, о чëм мы просили, — не для нас, а для королевской семьи…» — грустно бормочет она, размышляя о том, чем накормить сына сегодня вечером. И следующие. «Ух, но они слишком хорошо пахли…» — рычит он, хотя знает, что мать не виновата в их нынешнем положении, думал, что хоть немного хлеба им останется. Младший Исаги смотрит на ситуацию грустно, слушая всё, о чëм они говорят. Оба выглядят худыми, может быть, очень. Но предполагается, что женщины работают, почему им недостаточно хорошо питаться? Он и его семья небогаты деньгами, но у них никогда не бывает недостатка в крове, а тем более в еде. Ни он, ни его сестра никогда не голодали. Они ограничивают свою роскошь, но живут комфортно. Более того, поскольку они живут в столице Империи, живут очень хорошо для своих клиентов. Есть ещё много вещей, которые он до сих пор не до конца понимает, и хотя продолжает размышлять, немного потеряв взгляд, голос сестры сбивает его с толку. — Брат, твой хлеб готов. Мы собираемся попробовать? Младший Исаги обратился к старшей за хлебом, а она пересчитала только что полученные деньги. Сестра едва разломила горячий хлеб пополам, пошёл чудесный аромат и какао вышло растопленным, он попробовал и застонал от удовольствия. Он не знает, могло ли получиться лучше, поскольку всего лишь новичок в приготовлении этих блюд, но это действительно вкусно, и он также уверен, что ещё лучший вкус придавало какао. Его сестра посмотрела на него и поняла, как ни странно спрашивая, какой ингредиент она просила для начинки, ведь дело не в анко, пахнет знакомо, но она не знает, что это такое. Он наполовину объясняет ей с набитым ртом, что это какао, и что когда оно тает, кажется, его становится больше, заставляя сестру смеяться из-за того, как мило он выглядит. Затем Йоичи замечает, что мальчик, который всё ещё здесь, смотрит на него. Или, ну, не на его, а на хлеб, который он приготовил. Мальчик и женщина выходят из магазина, Йоичи вспоминает слова маленького мальчика о том, что он очень голоден, и его мать отвечает, что всё, что они купят, будет не для них, а для кого-то другого. Между сомнениями и печалью он решает быстро уйти, без проблем добравшись до ребёнка. Его сестра спрашивает его, куда он идет, но мальчик не может ответить. «Хочешь попробовать то, что я сделал?» — спрашивает он, улыбаясь и тяжело дыша от недавнего бега, но, по крайней мере, дотянувшегося до ребенка. У него светлые волосы, как у ее матери, светло-голубые глаза и хмурый взгляд. Мальчик смотрел на него с любопытством и недоверием, мать улыбалась ему, призывая подойти поближе. - Ты это сделал? - Он с сомнением поднял бровь. Я не думал, что кто-то столь молодой может приготовить что-то, что выглядит и пахнет восхитительно. — Конечно, вся моя семья — пекари. — добавляет он гордо, передавая большой кусок оставшегося хлеба. Противник берёт хлеб, он сразу становится горячим в руках. Невероятное ощущение, ты легко чувствуешь его запах, и твой желудок урчит громче. Он чувствует себя неловко из-за того, что его обнаружили, но у него текут слюнки, когда откусывает первый кусочек. Он был очарован, поражен. Ощущение на языке и в горле сладкое и горячее, растопленное какао великолепно. Он никогда не пробовал его так, точнее, никогда не пробовал какао, оно слишком дорогое, и единственный способ его попробовать — это украсть с кухни, где работает его мать. Однако он знает, чем оно пахнет, потому что на кухне в последнее время его слишком много готовят по просьбе Императрицы и её дочерей, кажется, оно им очень нравится. Кончики его пальцев погружены в мягкость тёплого хлеба. Он не колебался есть, мать просила его идти медленно, иначе он подавится, а также что ему следует научиться ценить такую ​​еду. Малыш предложил его маме, она лишь мило улыбнулась и медленно покачала головой, объясняя, что ему лучше съесть всё самому. «Сколько тебе лет?» — спрашивает он, доедая последние кусочки. Тогда он больше внимания уделяет телосложению противника. Глаза полуоткрыты, кажутся маленькими, причёска любопытная, он выглядит деликатным, акцент при разговоре выражен, явно выдавая, что он не отсюда, хотя это видно по чертам лица. Цвет его глаз похож на розы в саду Императорского дворца. Синие розы встречаются нечасто, на самом деле они считаются экзотикой из-за своей уникальной красоты, и их очень трудно получить из-за климата, окружающей среды и других факторов. Единственное место во всем мире, где они растут, — это Священная Римская империя. Для туристов наблюдать за ними вблизи – это величественно. «Одиннадцать лет», — отвечает он, пожимая плечами. Противник доедает хлеб, немного удивившись возрасту пекаря. «Расплавленное какао, оно такое вкусное…» — добавляет он, тая перед последним, что он чувствует на своем нёбе. — Я рад, что вам понравилось, я сделал это своими руками. — добавляет он хвастливо, видимо, очень рад, потому что кому-то его творение очень понравилось. К сожалению, он больше не мог поделиться со своей сестрой. «Это невозможно для тебя, не правда ли?» добавляет недоверчиво. Руки Исаги слишком маленькие, слабые и мягкие, чтобы быть хорошим пекарем. По крайней мере, именно так он себя чувствовал, когда прикасался к ним, странное ощущение сразу пробежало по его телу от прикосновения к чужим рукам. У его матери и других сотрудников, с которыми он жил, есть мозоли, они крупнее и царапаются. Его маме немного холодно, но он всё равно закутывает их в свою куртку, когда они спят или выходят на улицу. Но эти дети совершенно другие. — Как!? — обижается маленький Исаги. Он кормит ребёнка и тот неблагодарен. Из-за выражения лица оппонента только кажется, что он насмехается. —Михаэль, будь благодарен. Благородный и милый мальчик-пекарь подарил тебе свой хлеб. — ругает его пожилая женщина, его мать. — Всё в порядке, мам, — он фыркает, скрещивая руки на груди, затем выдавливает улыбку и смотрит на человека-ворона. — Спасибо. «Вы можете прийти, когда захотите попробовать мои творения», — говорит он, забавляясь ругаемым щенячьим выражением лица блондина. «Да, ты так настаиваешь», - он кладёт руки на талию и вздыхает, не зная, можно ли будет регулярно приходить в пекарню, стиль которой отличается от тех, которые он видел. «Как тебя зовут?» -Откуда ты родом? — С островов Нихон. Меня зовут Йоичи, фамилия Исаги, как и у всех членов моей семьи, — кратко объясняет он любопытству блондина. Клиенты и соседи обычно знают их как семью Исаги, и когда они хотят обратиться к одному из них, они называют их по фамилии. Родителей называют старшими Исаги, а детей младшими. Хотя Йоичи называют «мальчиком» или «маленьким Исаги». «Исаги Йоичи, я обещаю в будущем заплатить тебе за хлеб, который ты мне дал», — решительно добавляет он, внезапно пожимая руку названному человеку, который краснеет от изумления. Возможно, Исаги показалось это выражение милым, а может быть, это было что-то ещё. Вы можете забыть об этом на следующий день. Он никогда не заводил разговора с мальчиком своего возраста, по крайней мере, в дружеской манере. В те несколько случаев, когда приходит ребёнок, он просто покупает хлеб, а не играет с ним. — Это не обязательно... — он пытается отказаться, так как он дал ему это от души, не получив ничего взамен. Однако он не закончил говорить, потому что его прервали. Ватару, обеспокоенная, последовала за ним, так как ему потребовалось некоторое время, чтобы вернуться, поэтому она подслушала часть разговора между двумя детьми. Самая старшая может сказать только: — Это будет три талера, — обвиняет она ребенка. — Мы принимаем монеты или вещи большой ценности. -Сестра! Талеры также известны как большая серебряная монета в этой части Европы. «Мы должны воспользоваться этим бизнесом, глупый брат», - отвечает она, затем скрещивает руки и смотрит на другого несовершеннолетнего. «Я записала это в твой аккаунт, маленький блондин», - говорит она, разворачиваясь и возвращаясь домой. Она предупреждает своего брата, чтобы тот скоро вернулся, потому что на улице становится очень холодно, и его родители могут расстроиться. Йоичи отвечает, что просто попрощается с блондином и скоро зайдёт. «Не обращайте внимания на мою сестру, она всегда и со всего хочет получить денежную выгоду», — добавляет черноволосый. Он действительно её очень любит, но иногда она чрезмерно опекает и всегда хочет получить от всего деньги. «В будущем это было бы здорово с точки зрения финансов», — задумчиво комментирует он, а затем продолжает прощаться, для него и его матери уже поздно. —Увидимся, Йоичи. -Как тебя зовут? Блондин тщательно думает, затем пожимает плечами, вздыхает и отвечает: —Зови меня просто Михаэль. Исаги дорожил этим приятным моментом. Он почти не живёт с детьми своего возраста, учится дома и, возможно, немного застенчив, но жить с ещё одним ребенком оказалось очень приятно. С тех пор Михаэль и его мать посещают пекарню довольно регулярно, только на этот раз гораздо раньше по приказу Его Величества. Посещение минимум раз в неделю. Где Йоичи всегда готовит для них свой секретный особый хлеб, потому что да, он также готовит его для их матери. Это секрет, потому что его родители не должны знать, что он изменил традиционный рецепт и раздаёт бесплатный хлеб, сестра пообещала помочь ему не быть обнаруженным и, конечно же, сохранит секрет. Михаэль и Йоичи создали прекрасную и даже невинную дружбу. Пока у них обоих не наступило половое созревание и не возник конфликт между их эмоциями. Когда они осознали сложность того, что Альфа и Омега не могут видеть друг друга дружелюбными глазами, когда их тела желают друг друга.