Иногда нужно просто быть рядом

Саша нервно ходил вперед-назад вдоль большой двуспальной кровати, на которой лежал Олег с прикрытыми глазами, рукой придерживая градусник, ртуть на котором уже доползла до отметки в тридцать семь с половиной. Голубоглазый забирает из дрожащих кистей прибор, наклоняется к прикроватной тумбочке, на которой стоял включенный светильник, и всматривается в результат. Ровно тридцать восемь, Саша поджимает губы и обреченно вздыхает, убирая градусник в пластмассовый чехольчик. Старший изначально знал и чувствовал, что финальное испытание на сорокоградусном морозе никому пользы не принесет, а уж буквально накануне выздоровевшему Олегу тем более. Сероглазый начал надрывно кашлять ещё в тот день, когда брат забирал его из аэропорта, но лечиться не начал, а лишь выпил несколько кружек горячего чая, пшикнул в горло какой-то невкусной брызгалкой и завалился спать. И заработал итог — на следующий день приехал от Димы с температурой, заложенным носом и болью в горле. Голубоглазый на братишку не злился, потому что сам собирал Олега на испытание, а тот послушно утеплился во все, что брат смог уместить в чемодан. Но мороз в сорок градусов по ослабленному после недавней болезни организму ударил неслабо. Единственное, что не понравилось Саше, так это Олежкин поход к Диме в гости. По сильному холоду и ветру, с больным горлом, тот поперся к другу, даже не надев на голову капюшон от пуховика, не говоря уже о шапке, которую он благополучно оставил дома. Он хотел сейчас начать отчитывать младшего, но тот лежал с таким грустным видом, постоянно заходясь в приступе кашля, что у Саши не поворачивался язык что-то сказать. — Я тебе на кухонном столе оставил записку, там весь план лечения написан. Пожалуйста, ничего не забудь, — говорит Саша, присаживаясь на край кровати. — Пей побольше, телевизор не смотри и температуру через два часа померишь, потом напишешь мне результат, — продолжает консультировать голубоглазый, губами трогая горячий лоб. — Если совсем плохо станет, то обязательно звони. Олег лежал и внимательно слушал, укутавшись в одеяло по самый подбородок. Он знает, что Саше нужно срочно ехать в мастерскую для решения каких-то важных дел, поэтому вопросов у него не возникает. Старший бы не оставил Олега в таком состоянии, но работа не ждет. — И не кури свои дуделки, не хватало еще сильнее горло посадить, — брюнет пару раз грозит брату пальцем, чмокает ласково в кончик носа и встает с кровати, направляясь к выходу из комнаты. — Удачи там с делами, — улыбается младший, прикрыв глаза. Саша улыбается, шлет брату воздушный поцелуй и спешит в коридор, параллельно отвечая на звонок помощницы, которая должна была ему помогать решать дела. Перед уходом кричит Олегу ласковое «Я тебя люблю, солнце!» и покидает квартиру, закрывая её на два оборота ключа.

***

Дела отнимают у старшего добрую половину дня. Все время Саша проверял телефон на наличие сообщений от брата, и тот первые несколько часов послушно отписывался о своём самочувствии, скидывал какие-то быстрые фотки, смешные видео или эдиты от фанатов, клялся, что он выпил все необходимые лекарства, а потом пропал из сети. Голубоглазый сначала не придал этому особого значения, но когда Олег перестал отвечать на звонки, а в сети не появлялся целых три с половиной часа подряд, старший забил тревогу. Извинившись перед помощницей и фанатами, что желали сфотографироваться, он поспешил к такси, которое по пробкам довезло его до дома за полтора часа. Старший быстро забегает в квартиру, снимает верхнюю одежду, держа телефон включенным, чтобы вызвать скорую, если та понадобится, и спешит в спальню, где по его догадкам должен находиться Олег. Олег мирно спит на кровати, накрывшись одеялом, а телевизор ярко светит прямо на него, показывая какое-то аниме. В свете электроники, которая освещала лицо сероглазого, Саша обращает внимание на щеки младшего, что покрыты совсем нездоровым румянцем, и лоб, на котором выступили небольшие капельки пота. Голубоглазый выдыхает и убирает телефон в карман джинс, коленом опираясь на мягкий матрас. Он трет губы ладонью, чтобы те не были холодными, и целует брата в лоб, отмечая, что тот стал горячее, чем был утром. Младший протяжно мычит во сне и открывает глаза, сонно рассматривая брата перед собой. — Саш, это ты? — хрипит Олег, желая убедиться, что он не бредит. — Я, солнце, — кивает Саша и берет с тумбочки градусник, устанавливая его Олегу подмышку. — Я же тебе сказал телевизор не смотреть, дурачок ты мой. Сероглазый лишь морщится и закрывает глаза, проваливаясь в болезненную дрему. Старший по волосам его гладит, массируя кожу, стаскивает одеяло вниз, чтобы не нагреть юношеское тело еще сильнее, и прижимает хрупкий локоть ближе к телу, чтобы результат был точным. Спустя пять минут Саша снова всматривается в результат, который совсем ему не нравится. Теперь ртуть остановилась на отметке в 39,2, что уже не похоже на обычную простуду. Голубоглазый решил, что все же вызовет врача, хотя Олег еще вчера убеждал его в том, что в случае болезни сам справится. — Так, я сейчас вызову врача, а потом пойдем полоскать горло твое. — Да блин, Саш, какой ещё врач? Я же сказал, что сам вылечусь, — хнычет младший, медленно принимая сидячее положение. — Ты боишься что ли? — не понимает причину таких резких возражений голубоглазый, нахмурив брови. — Ничего я не боюсь, просто не хочу, — пыхтит Олег, отводя взгляд в сторону. Саша подходит к кровати, берет брата за подбородок и поднимает, вынуждая показать глаза. В серых омутах собрались слезы, которые младший так хотел скрыть, но от старшего ничего не утаишь. — А чего тогда плачем? М, Олеж? — усмехается Саша, наблюдая, как трясется нижняя губа братишки. — Потому что ты никогда меня не слушаешь! Всегда сам все решаешь, а на мое мнение тебе плевать! — всхлипывает сероглазый, шмыгая носом. — А ещё мне обидно, когда ты надо мной смеешься, шуточки какие-то кидаешь при всех в гот.зале, принижаешь меня всячески. — Да что ты говоришь, солнце мое, — смеется голубоглазый, утягивая парнишку в объятия. — А шучу я не из злых помыслов и ни в коем случае не хочу выставить тебя в плохом свете. — А почему тогда? — совсем расклеивается младший, громко всхлипывая. — Потому что люблю такую булочку сладенькую, — улыбается старший, начиная покрывать лицо брата поцелуями. — Пойдем горло твое полоскать. Олег вылезает из теплых объятий, ежится от контраста температур и семенит за братом, желая поскорее закончить с этим делом. Горло он полоскать не любил, потому что лекарство было ужасным на вкус, а ещё неприятно оседало на языке, заставляя Олега ещё пятнадцать минут после процедуры ходить с высунутым языком, словно собака, которой жарко на солнце. — Выглядит так, как будто мне в стакан нассали, а я должен этим горло полоскать, — морщится сероглазый, забирая из рук старшего стакан с желтой жидкостью, которой он должен полоскать горло. — Не вредничай, это просто таблетка желтая, поэтому и вода становится соответственного цвета, — объясняет голубоглазый, подталкивая братишку к раковине. Саша внимательно следит за тем, чтобы младший тщательно полоскал горло и не выливал часть лекарства в раковину, как он иногда любил делать, затем хвалит, целует в лоб и стягивает с Олега кофту, чтобы не нагнать температуру ещё выше. Пока сероглазый бредет до кровати, брюнет мочит в холодной воде небольшое полотенце и несет его в спальню, кладя небольшой компресс на лоб младшего. Олег послушно лежит и терпит столь холодную вещь на своем лбу, но он прекрасно понимает, что это для понижения температуры. — Надо было сначала жаропонижающее выпить, а потом горло полоскать, — Саша мысленно ударяет себя по лбу, поглаживая брата по голове. — Что-то я совсем перестал соображать с твоей болезнью. Через десять минут они перемеряют температуру, которая упала до отметки в 38,3, и Саша выдыхает, укладываясь рядом с братом на кровать. Олег во время болезни, а особенно с температурой, превращается в самого настоящего ребенка, который любит ласку и капризничать. Вот и сейчас он забрался на старшего, обвил его конечностями и положил голову на родную грудь, слушая размеренное сердцебиение под ухом. — Саш, — тихо зовет брюнета Олег, шмыгая заложенным носом. — Чего, солнце? — откликается старший и берет сероглазого за руку, переплетая их пальцы, тем самым выражая свою поддержку и показывая, что он рядом. — Я тебя люблю, — шепчет парнишка, прикрыв глаза. — Я тебя тоже, маленький, — брюнет ласково целует брата в лоб и посильнее прижимает к себе. Олег заходится в новом приступе кашля, но это не мешает ему поднять на старшего взгляд, показывая свои румяные щеки и слезящиеся глаза, улыбнуться и поцеловать в ключицу, потому что поцелуи в губы во время болезней у них под запретом. — Я купил новые джойстики для плойки, — вспоминает старший, наблюдая, как загорелись глаза напротив. — Реально? — радуется Олег, шмыгая носом. — Да, но опробуем мы их завтра, если тебе будет лучше, — выдвигает условие брюнет, с которым сероглазый, естественно, соглашается. Олег пару раз целует старшего в щеки и укладывается обратно, начиная пальцем выводить какие-то узоры на предплечье брата. Это всегда имело успокаивающий эффект и действовало на Олега до сих пор. Если в детстве он выводил узоры на обоях, то теперь на смену стенам пришло Сашино тело, но чаще всего руки выполняли функцию листа, на котором рисовали невидимыми чернилами. — Расскажи что-нибудь, — внезапно просит Олег, поудобнее укладываясь на Сашиной груди. — Что именно, маленький? — решает уточнить брюнет, хотя тревожить Олежкино горло специально не хочется совсем. — Расскажи мне сказку про медвежонка, который мечтал стать художником и разукрасить небо. Эту сказку Саша всегда рассказывал Олегу перед сном, когда тот был ещё совсем маленьким. Тогда младшему надоели книжки со сказками, которые он знал уже наизусть, поэтому он попросил брата сочинить собственную сказку. В тот вечер на свет и родилась сказка про медвежонка. — Хорошо, тогда устраивайся поудобнее и слушай, — говорит брюнет, и Олег сразу активизируется, укладываясь поудобнее и приготавливаясь слушать. — В лесу, на самой опушке леса, где простой грибник мог легко заблудиться, стоял маленький домик, в котором жил бурый медвежонок по имени Тима. — Вообще-то его звали Тим, — хрипит Олег, вновь замолкая. Саша усмехается, кивает сам себе, делая пометку в голове о том, что лучше не забывать имя главного героя, и продолжает рассказ. — Медвежонок Тим очень любил рисовать и мечтал разукрасить небо, но у него никогда не было настоящих красок, он всегда пользовался обычными цветными карандашами, которых в коробочке было всего шесть штучек. Медвежонок на каждый день рождение и новый год просил маму подарить ему краски, чтобы он мог разукрасить небо и своим действием подарить всем хорошее настроение! — с выражением рассказывал голубоглазый, постепенно переходя на шепот, чтобы не резать Олежке уши своим очень громким голосом. — Но семья у медвежонка была бедная, мама работала на рынке, а папа был часовщиком, денег им хватало только на еду и одежду, поэтому Тиму всегда приходилось отказывать в покупке красок. Олег слез с Саши и улегся рядом с ним, положив голову на его плечо. Эту сказку он мог слушать часами напролет, а особенно в исполнении старшего брата. Голос брюнета завораживал, успокаивал и дарил тепло, поэтому всегда, когда Саша что-то рассказывал, Олег почти мурчал от удовольствия. — И тогда медвежонок решил, что будет рисовать картинки и продавать их на рынке, где работала его мама. Тогда он сможет сам купить себе краски, раз это не могут сделать родители. Всю ночь Тим рисовал самые разные картины, начиная от натюрмортов и заканчивая портретами своих друзей, а на следующее утро побежал на рынок, надеясь продать все свои творения. — Можно я дальше расскажу? — тихонько интересуется Олег, подняв на брата глаза, и после положительного кивка продолжает. — К концу дня все картины медвежонка раскупили, а в небольшой сумочке набралась необходимая сумма. Тим решил не рассказывать об этом родителям, поэтому тихонько пришел домой и сразу же лег спать, уже предвкушая завтрашний день, — младший заходится в приступе кашля, всё-таки говорить ещё тяжело, поэтому он дает Саше возможность закончить сказку. — На следующий день Тим проснулся самым первым в доме и сразу побежал на рынок, забыв позавтракать и умыться. Наконец-то в его руках оказалась коробка с самыми настоящими красками внутри, которыми он сможет разрисовать небо! Медвежонок побежал к своему другу, который жил в соседнем доме, и попросил помощи, потому что один он точно не справится, — голубоглазый почувствовал тяжесть на плече, но все же решил рассказать сказку до конца. — Друзья вместе нашли большую лестницу, по которой Тим смог забраться к небу и разукрасить его красивым оранжевым, красным и розовым цветом, подарив жителям леса прекрасный закат. Вернувшись домой, медвежонок увидел родителей, которые с восторгом смотрели в окно, и сказал с улыбкой: «Мама, папа, я же говорил, что смогу разукрасить небо!» — закончил сказку Саша, перекладывая Олега на подушку. Старший потрогал лоб, который, к счастью, не был горячим, и ушел на кухню, чтобы приготовить ужин.

***

— Как себя чувствуешь? — спрашивает Саша, когда Олег проснулся под вечер и пришёл ужинать. — Не очень, голова раскалывается, — жалуется младший, усаживаясь за стол. — Температура поднимается, наверное, — делает вывод голубоглазый, опуская перед братом тарелку с омлетом и кружку с чаем. — Приятного аппетита. — Спасибо, — кивает Олег, начиная есть. После ужина Саша начал поить Олега всякими таблетками, пшикать ему в нос всякие капли от заложенности и соплей, а потом он достал лекарство, которое сероглазый ненавидел с детства. — Не-ет, давай без этого обойдемся, — просит парнишка, когда увидел в руках брата коробочку с надписью «Люголь». — Так, солнце, ты уже мальчик у меня взрослый, поэтому потерпишь несколько секунд, — не слышит возражений Саша, направляясь в ванную и утягивая Олега за собой. — Оно щипет, я не хочу! — протестует сероглазый, наблюдая, как брюнет достает ватный диск и смачивает его в растворе. — Заяц, давай просто это сделаем и все, — просит Саша, удерживая своего ребенка за подбородок. — Олеж, ротик широко открывай, — командует брюнет, и Олег медленно подчиняется, давая доступ к своему больному горлу. — Нет, терпи, я только начал, — мотает головой старший, удерживая хнычущего Олега на месте и параллельно обрабатывая самую красную зону. — Все, умница мой, — заканчивает Саша, сразу избавляясь от ватного диска. — Ну ладно тебе, не реви, все хорошо, — голубоглазый братишку в объятия утягивает и ласково целует в лоб. Олег носом утыкается в шею старшего и обиженно плачет, желая прямо сейчас дать брату пощечину. Опять все делают против его воли! Ему вообще не нужна эта обработка какой-то ужасной фигней, которая очень сильно щипет, он спокойно ограничивался мятным Стрепсилсом и пшиканьем в горло! — Бегом температуру мерить и ложиться спать, — Саша еще раз в лоб целует и отправляет брата в спальню. Саша всю ночь не спит, а лишь дремлет, контролирует сон Олега и периодически осторожно, чтобы не разбудить, мерит ему температуру и засыпает только под утро, когда лоб младшего становится холодным.

***

Просыпается Олег раньше Саши, что его удивило, ведь обычно голубоглазый в это время не лежит в кровати, а занимается утренними делами. И сейчас Олегу выпала возможность рассмотреть спящего брюнета повнимательнее. Сероглазый смотрит на эти угольные волосы, на небольшие реснички, сухие губы, какой-то странный румянец и аккуратный нос с горбинкой. Младший, не находя в себе сил оторвать взгляд от любимого человека, тянет руку к тумбочке, берет градусник и самостоятельно измеряет температуру. Градусник показывает удовлетворительный результат в 36,7, и Олег про себя отмечает, что чувствует он себя гораздо лучше, чем вчера. И горло стало меньше болеть, неужели этот вонючий Люголь всё-таки помог? Олег улыбается и снова опускается рядом с братом, целуя его в лоб. Тот оказывается горячим, и Олег решает, что стоит проверить наличие температуры у Саши. Через пять минут результат в 37,4 сероглазого не обрадовал. Младший решает не будить любимого человека, поэтому двигается ближе, носом зарывается в шелковистые волосы и прикрывает глаза. Теперь настала его очередь беспокоиться, лечить и заботиться.