Профессор

Следующий день начался с метели за окном. На улице снова было холодно и неуютно, а теперь ещё и мокро. Но в кровати намного лучше... Итачи встал первым. Он собирался ускользнуть из-под руки брата, от которого уже сегодня должен был получать люлей, поэтому как-то сомнительно было, что старший уйдëт отсюда живым, если не сбежит сейчас. -И куда ты собрался? - с утра младший говорил спокойным басом. От такого его тона голоса профессора в дрожь бросало от бабочек в животе. - Если тебе не срочно, то, будь так добр, лежи и грей меня. Без тебя станет холодно. Понимаешь же? -Угу... - тот послушно принял позу поудобнее. Такие серьёзные мужчины были в его вкусе. В большинстве случаев, конечно, гей-старший был бы в паре активом, но такому привлекательному и серьëзному качку он был бы готов отдаться. -Вот видишь, какой ты молодец. Полежи так ещё часок-другой. А Итачи был готов так всю жизнь лежать. Время пролетело незаметно. Саске зевнул, открыл глаза и поднялся на ноги. Потягиваясь, он спросил: -И как, Итачи? Тебя сразу бить или подождëм? -Подождëм, пожалуй. Я расслабился что-то, а ведь мне ещё тебе мстить за то, что нарушил обещание... -Чего? - Саске повернулся корпусом к брату. - Когда? -Вчера, когда у входа стоял. Точнее, сегодня ранним утром... -А-а... Думаешь, сможешь? -Если смогу, я тебе, Саске, наподдам так, что сидеть потом не сможешь. -Да ну, издеваешься? Ты в прошлый раз покусал и бросил. Кстати, эти укусы мне, возможно, потом шрамами останутся. Да и вообще, болят они. Плечо, правда, не меньше. Они зевнули по ещё одному разу и разошлись по делам. Итачи очень хотел есть, а младшему было бы неплохо принять утренний контрастный душ. Покончив с делами, братья встали друг перед другом в коридоре. -И как? Ты сделал то, что было нужно? - спросил Итачи, чуть напрягшись. Он прекрасно понимал, что сейчас должно быть плохо, ведь физическими способностями старший не блещет. На всякий случай он уже вооружился верëвкой. -Сделал. - разминая кулаки, ответил Саске. - Где будем драться? -Давай не в коридоре и не на кухне. -А там, где мы спали, узко очень. Если в стенку улетишь, головой пробьëшь ведь. Не боишься, Итачи? -Там не узко. Это просто ты огромный. Нечего было так качаться, а то в доме не пройти, не проехать. -Значит, туда? -Попробуем. Я сейчас папе с мамой скажу, чтобы не заходили. -Скажи им, что выживет только один их сын. -То есть? Малыш вырос и любимого братика убить собирается? Саске улыбнулся. -А ты думаешь, что не убью? -Я первее тебя возьму. И профессор ушëл разговаривать с родителями. Минуты не прошло, как он снова стоял перед младшим братом. -Ну что, пошли? -Давай сначала предъявим условия. - предложил старший. -А без условий братик боится? -Боюсь. - признался Итачи. - Я ведь не первой свежести. Да и мускул у меня кот наплакал. -Ну ладно уж. Ты первый. -Мне можно использовать посторонние предметы. И ещё: если ты проиграешь, ты точно и без сопротивления станешь моим псом, и тогда я буду диктовать правила твоей жизни. Если не поймëшь, знаешь, что будет. -Надо же. Так наш Итачи серьёзно боится. - младший снова улыбнулся, но улыбка тут же сползла с его лица. Тон голоса поменялся, а на лице и в глазах показалась грусть. - Что ж... Тогда если ты проиграешь, то будешь взаимодействовать со мной как нормальный старший брат. Чтобы жил со мной, как с человеком. Нет, чтобы просто жил со мной и не относился ко мне, как к животному, по незначительным причинам. И второе... - лицо его снова изменилось, а от грусти не осталось и следа. - А второго я не придумал. Только первое. Теперь пошли? -Теперь пошли. Итачи был слегка поражëн, ведь братик попросил только одно и, казалось бы, то, чего ему совсем не нужно. Конечно, это важно, но ведь не для Саске... Он ведь сильный физически и морально. Он мог бы попросить денег, или чтобы от него навсегда отстали, или ещё что-нибудь, но попросил в итоге притворство. Попросил, чтобы профессор лишь притворялся для него старшим братом, но ведь в глазах младшего Итачи - тот, кто его сильнее всех ненавидит. Ещё и это "Жил со мной"... Конечно, о "контакте" старший помнил прекрасно, но он думал, что это лишь ради того, чтобы Саске хоть с кем-то из семьи поддерживал связь и использовал профессора, например, ради того, чтобы тот переносил отцу деньги. Младший ведь ненавидит ходить к нему, передавать часть зарплаты, ещё как-то на вопросы отвечать, да и мамой у него разговор не завязывается... Но Итачи не думал, что нужен брату для совместного проживания. Он думал, что братья просто поперекидываются парой слов по типу "привет-пока" и всë наподобие, а потом старший десятку минут побудет почтовым ящиком... И всë. Зачем ещё младшему нужен Итачи, который просто хочет его? Саске такое не нравится. Он проклинает секс и всë ему принадлежащее. Так нет - "чтобы жил со мной". "С ним что-то не то." - думал профессор. - "Может, влюбился в меня? Но я ведь должен радоваться, я ведь этого и добивался. Но почему такое плохое предчувствие? Перед битвой? Нет..." Они уже стояли друг напротив друга, всем своим видом показывая, что уже готовы. -Если и в этот раз проиграешь, я снова оплачивать операции тебе не буду, Итачи. -Мечтай, братик. Саске напал первым. Он тут же нацелился в живот. Итачи, за миллисекунду заметив прямой взгляд брата на живот, тут же защитился, скрестив предплечья. Он, в конце-то концов, тоже когда-то ходил в качалку и практиковался в рукопашной. Следующим ударом младший нацелился на слабое место между ног. Его колено полетело вверх сразу после блокировки удара рукой, но профессор, наделëнный от природы гибким телом, извернулся и убежал от атаки. Тем не менее, сейчас ему атаковать совсем не получалось: он только защищался или избегал удара. Саске сумел развить скорость, что у старшего не получалось в определëнное время. Рука старшего постоянно летела тяжело, а тело было порой неспособно так быстро переключить конечности, чтобы настроить на удар. Но кое-как старший справлялся. А вот Саске справлялся быстрее, легче и изящнее. Младшему пришлось переступить, чтобы нормально встать на ноги и не упасть. Итачи за это время сделать особо ничего не успел, только разве что отойти от брата подальше. Саске замахнулся и постарался ударить Итачи в висок, но тот пригнулся, и, к сожалению, не успел увернуться от удара снизу ногой. Ему попали по голени. Синяк останется. Старший попятился и нащупал за собой стол. Где-то на нëм должна была лежать верëвка, но искать еë на ощупь, смотря на младшего брата, было бы очень медленно и неудобно, поэтому профессор повернул голову и нашëл заветный предмет, но получил кулаком в щеку. Тем не менее, продолжил тянуться, и успешно дотянулся. Итачи присел, когда брат снова старался ударить в голову. В итоге, присев, старший протянул верëвку за ногами братика, перехватил свободный конец и рывком потянул на себя. Саске начал падать, но сообразил, как себя поймать. Он сумел встать в мостик и хотел из него перевернуться на ноги, и как только начал это делать и оттолкнулся ногами, Итачи в мгновение ока оказался рядом и потянул за оставшуюся опору - обе руки. В итоге младший упал снова. Не повезло, что прямо на плечо, которое ему прострелили. -Ау! - он упал на пол и схватился за плечо. Пытался как-то защищаться от старшего, который подходил к нему с верëвкой всë ближе. Не получилось. Боль была сильнее. -Вообще, это не было частью моего плана... - вздыхал профессор, поймав обе руки младшего и начав их связывать. - Но и так сойдëт. Я победил. -Нечестно, Итачи... - жмурясь от боли, заявил младший, который действительно не считал это честной победой. - Давай попозже ещё попробуем? -Нет уж. Мне хватило удара по лицу. Больше я не хочу. -Но я... -Без "но". Моë драгоценное лицо мне ещё пригодится. А тебе и так надо поубавить гордость, вот мы сейчас этим и займëмся. Первым делом старший нацепил на шею Саске ошейник с условием того, что тот либо его не снимает даже со свободными руками, либо вечно будет ходить со связанными конечностями. Потом он положил младшего животом на кровать, думая, как лучше: сразу, или прежде немного поиграться. -Саске. -М? -Помнишь ведь, чего стоит твоë поражение? -Да кто ж такого ужаса помнить-то не будет... Мы точно не можем подраться снова? -Нет, не можем. Так вот, маленький братик. Я предлагаю тебе выбор: сразу, или чуть попозже? -Никогда. Итачи, я сделаю что угодно другое. Не испытывай меня. -И даже пососëшь? Саске немного подумал. Чуть зажато он рассудил вслух: -Это, пожалуй, всë равно лучше... Если отсосу, отстанешь? -Не знаю. Мне ведь потом нужно будет тебе ещё дать за то, что ты относишься к родителям плохо... -То есть, выбора у меня нет? Либо ты просто берëшь меня за родителей, либо я отсасываю и ты всë равно берëшь? -Ну да. -Тогда просто бери. Профессор ухмыльнулся. -Умничка. Правильный выбор. Ты, кстати, побрит? -Побрит. -Условия проведения мероприятия помнишь? -Помню. -Я подцепил идеальную собачку. А задница у тебя просто замечательная, братишка. -Итачи... -Что? -Может, всë-таки не надо? - такой несчастный тон заставлял старшего жалеть братика. Хотелось кинуться к нему и обнять, он ведь так и остался для профессора милым глупеньким малышом. Проблема в другом: условия не позволяли. -Надо. Да и вообще, ты меня ненавидишь, мы с тобой давние враги и я тебя победил, поэтому сейчас ты снизу заслуженно. Испугался? Что-то не устраивает? -Итачи, я могу заплатить... -Да не нужны мне твои деньги, карьерист хренов. - Итачи дал брату подзатыльник. - Эти деньги даже не твои. Они принадлежали и принадлежат отцу. А ты, солнышко лучистое, такое хорошее и неприступное, старикам-родителям и стакана воды не подашь. Ты зажрался, дорогой. Чучело высокомерное. Все вокруг виноваты, кроме него. Эгоистичным мразотам вроде тебя обычно срок дают, а в нашем случае, так и быть, ты дашь мне тело и разойдëмся, если вести себя будешь хорошо. Показательную ярость надо было продолжать. Итачи рывком сорвал с брата штаны. Открылся вид райских облаков. Мягкие булочки манили старшего к себе. Аристократический белый оттенок кожи придавал этому особую красоту. Сам братик с симпатичным грустным личиком ничем не прикрывался и позволял профессору смотреть на такое. Смотреть, а потом... А "потом" случилось через пару минут. Пока младший ждал, пока брат насмотрится, он спросил: -Ты навечно там застрял? -А ты хочешь поскорее? -Не хочу... -Тогда молчи. Саске было страшно впервые за последние семь лет. Он не мог уйти. Руки связаны. Если попытается, Итачи остановит. Повлиять на ситуацию он тоже никак не может. Он находится в очень хрупком положении и хочет скорее сбежать, но это попросту невозможно. Так страшно ему было только один раз. Первый.

***

Семилетний мальчик только недавно сделал домашнее задание. Он ещё учился писать, а читать умел уже давно. С Итачи научился. Жалко, что тот ушëл в другой дом. "В домик на дереве. Я в гостях у совы. Будет время, обязательно тебя туда отведу, Саске" - говорил он, улыбаясь младшему братишке. Тот улыбался ещё шире, ведь в домике у совы, наверное, ещё безопаснее, чем дома. Мама с папой иногда могут ругаться. Очень-очень громко. Теперь, без Итачи, маленький Саске к обоим ушам прикладывает подушки. Так обычно в мультиках избавлялись от слышания громких звуков. Если всë очень плохо, папа после ссоры весь день будет смотреть на младшего сынишку почему-то с презрением. Мама же будет обзывать или бить. Сегодня после того, как Саске сделал уроки, он пошëл к папе. Тот говорил, чтобы он пришëл, когда закончит домашнее задание. В их с мамой спальную. Мамы не будет целую ночь, она снова ушла с подругами на "сëппи". Саске не понимал, что это такое, и вообще, правильно ли он слышит это слово, потому что обычно оно произносится вскользь. Папа это слово не любит. А младшему никто не объяснял значение, но ему, честно, не очень-то и хотелось знать его. Что интереснее - что хочет сделать папа? Он ведь обычно даже не разговаривает с сыном. Папа сказал, что Саске можно лечь на их с мамой кровать, но зачем-то раздеться и лечь на живот. Ну, перед папой, наверное, можно, он ведь мужчина. Младший сделал, как было сказано. Потом папа начал его гладить, как котика, по спине и бокам. Саске и сам так с котами делал. Им было приятно. Вот и он, играясь и изображая кота, замурлыкал. Резко папа перешëл ниже, в область под предполагаемым хвостом, и начал гладить уже это место. Саске это напрягло, но он продолжил мурлыкать. -Котик Саске... - каким-то невиданным для Саске тоном позвал его отец. -Мяу? -Настоящие коты на четвереньках ходят. Встанешь? Младший встал, думая, что игра продолжается. А игра только началась. -Пап, мне больно! - резко заплакав, Саске больше не пытался изображать котëнка. -Тише, киса, тише... Сейчас хорошо станет... Но становилось всë больнее. Младший уже в 7 лет усвоил, что мальчики не плачут, но ведь было больно с самого начала, так что он не выдержал. А сейчас он захлëбывался в собственных слезах. -Папа, перестань! Не надо! Но кто ж его послушает? Просьбы не услышаны. Мольбы не услышаны. От младшего и божества отвернулись. Так же, как семья. Поэтому у Саске нет семьи. Поэтому у него нет особого смысла. Поэтому у него нет веры во что-то. И поэтому у напуганного маленького мальчика внутри Саске нет надежд. В этой жизни он хорошего так и не увидел.

***

Итачи не стал засовывать пальцы. Он вошëл сразу без смазки и призерватива, заранее подложив под брата несколько подушек. Итачи входил не резко, совсем нет. Он входил медленно, настолько, что это походило на пытку. Саске терпел и молчал. Хотелось защититься, но нельзя, ведь таковы условия того договора перед битвой. -Расслабься хоть чуть-чуть. - потребовал старший. - Я войти не могу. -Тогда не входи! Старший ударил по голове. Сильно и больно. -Я сказал тебе расслабиться. Или ты не расслышал? У младшего застрял ком в горле. Он не мог расслабиться. Это как инстинкт самосохранения. Получится ли объяснить это брату? -Итачи, я не могу... -Всë ты можешь. Я прекрасно знаю, на что ты способен. Быстро сделал то, что я сказал, или я войду резко и больно. С разгона. Саске запаниковал ещё сильнее. Он, конечно, попытался расслабиться, но не получилось совсем. -Прости, Итачи... Я серьёзно не могу... Я могу отсосать или ещё что-нибудь сделать... Всë, что захочешь, Итачи! -Тогда терпи. И ни звука, понял? Итачи начал толкаться внутрь. Медленно и не особо сильно. И у него получалось протолкнуться. Правда, сквозь адскую боль, которую испытывал Саске, но не издавал ни звука, как и было приказано. Так он дотолкался до стенки изнутри. По идее, на этом этапе нужно уже искать слабое место, но старший не собирался. Он очень не хотел делать брату больно, но так было нужно. И тогда профессор начал толкаться прямо в эту стенку. Руки Итачи скользили от бëдер братика до талии и обратно. Шлепки тела о тело становились всë громче, младшему было всë больнее, а дыхание обоих слилось в единое пышащее пламя. Саске оперся на локоть и уткнулся в согнутую руку, затыкая другой рукой рот. -Больно маленькому, да? - чуть задыхаясь, издевался старший. - Бедняжка. Сам допрыгался, а теперь делает из себя неженку. Фу, бестолочь. Терпи. Тебя дальше ждëт ещё одно мероприятие. -Пожалуйста, Итачи... -Молчать! - грубый бас отразился от стен. - Я не разрешал тебе разговаривать. Либо молчишь, как рыба, либо терпишь последствия! Не понял ещё? - дальше последовал сильный шлепок. Саске прижгло ягодицу. Красный след от руки начал проявляться уже через десяток секунд. Движения вовнутрь продолжились. Они стали заметно жëстче, дабы показать маленькому Саске, что плохо себя вести нельзя. Тот укусил себя за язык, чтобы не нарушать правило и оставаться тихим. Тогда движения стали ещё сильнее. Итачи будто бы пытался довести братика до звука, хотя сам же запретил это. В моменте тому стало настолько больно, что он не сдержался. За это профессор больно схватил его за волосы и начал двигаться в ещё большем темпе, выбивая из брата всхлипы, тихие стоны боли и прочие звуки. Ему будто бы нравилось это выслушивать. Итачи приостановился. Он достал смазку, намазал ею уже растянутый вход Саске и немного нанëс на свой член. Медлить не стал. Как только убрал лишний предмет из рук, всë продолжилось. Больше было не так сухо. Вообще, с самого начала сухость была для того, чтобы Саске испытал боль от процесса. И сейчас испытает боль, ибо Итачи на этот раз будет вдалбливаться быстрее и сильнее, хоть и со смазкой. Снова головка упëрлась в стенку. Значит, нужно входить в этом направлении. Ещё около десяти минут продолжалось сие действие. Сопровождалось оно тихими недоговорëнными просьбами Саске, шлепками, тягой за волосы, оскорблениями, сбитым дыханием и звуками боли. Все закончилось только тогда, когда Итачи бурно кончил внутрь. Он вынул член из брата, салфеткой стëр с головки и ствола всë лишнее, а после, когда Саске шëпотом начал молиться в подушку о том, чтобы дальше не было больнее, профессор заявил: -Вот сейчас точно ни единого звука. Не приму даже громкое дыхание. И старший взял в руки кожаный поводок. Младший лишь увидев, как он качается в разные стороны, хотел провалиться хоть куда, лишь бы не оставаться здесь. Его молитвы снова были не услышаны. Сначала старший замахиваться особо не стал: ударил, конечно, со шлепком, но слабовато. Дальше уже сильнее: боль почувствовалась острее. Потом ещё сильнее. Шлепок стал кромче, боль уже не исчезала сразу, а оставалась на несколько секунд на месте. Саске уже давно понял, что просьбы не приведут к хорошему, но даже так пытался несколько раз попросить пощады. Не получилось. На те же грабли снова он наступать не собирается. Обняв подушку, младший уткнулся в неë лицом и напряг мышцы спины. Так боль ощущалась слабее. А Итачи, заметив это, начал хлыстать так, что, кажется, на противоположной стороне планеты слышно было. И тут уже никакие мышцы не помогали. Боль была невероятная. Тогда Саске додумался, что надо сделать, чтобы его прекратили так бить. Нужно ослабить мышцы. И он ослабил. Сила ударов осталась всë той же, боль ощущалась ещё хлеще, и около пары минут ничего не менялось. По всей спине и немного на заднице были отчëтливо видны красные следы. Но младший больше ни разу не напрягал мышцы. В определëнный момент, почти оставив брата без спины, Итачи опустил поводок и сказал: -Хватит с тебя сегодня. Теперь вставай, поменяй постель и сходи в душ. Потом ко мне, как штык. И, кстати, после душа можешь не одеваться. Сам старший начал что-то делать в телефоне. Младший достал из шкафа сменное постельное бельë, расстелил, постелил, а грязное унëс в стиральную машину. Сзади болело. Принимать душ из-за этого было затруднительно. Ну, хотя бы можно не одеваться... И в итоге он стоял голый и помытый перед профессором, лежащим на свежей кровати. Итачи приподнял край одеяла, приглашая брата лечь рядом. Тот так и сделал. Старший обнял его, тоже всë ещё голый, и прошептал: -Теперь ты только мой. Никаких больше гулянок и засосов. Если пристанут - посылай. Саске кивнул. Он поджал руки под себя, ведь с братом обниматься не хотелось. Итачи вынудил: -Обними. И младший обнял. Он больше не будет ни разу пререкаться со старшим и исполнять все его приказы.

***

Отец пришëл через пару часов. Он постучал в дверь, спросил, можно ли войти, и Итачи дал согласие. Фугаку вошëл и обомлел. На кровати, постеленной другим постельным бельëм, лежали под одеялом два его голых сына. Предположительно голых. Саске закрывался одеялом полностью, а Итачи просто прикрыл живот и ноги. Его грудь было видно так же, как ухмылку и чуть покрасневшие щëки. Саске же был грустным. У него ещё и волосы мокрые почему-то. И что тут только происходило... -Вы что... Вы серьёзно..? -Не переживай, пап. Ему понравилось. Тебе ведь понравилось, Саске? - запрявляя мокрую прядку его волос за ухо, спросил старший. Младший, в свою очередь, полностью перестал походить на грустного. Он улыбнулся, а его глаза засверкали. -Да, папа. Всë у нас нормально. Просто мы чуть-чуть поговорили и я слегка расстроился, но зато мы с Итачи помирились и теперь дела пойдут в гору. -Вот видишь, пап. - профессор поцеловал брата в висок. Саске обнял его крепче и прижался к его груди, спрятав лицо. - Он сам подтвердил, что ничего сверхъестественного не случилось. Мы бы, к слову, хотели побыть одни... Мы же помирились. У нас куча тем для разговора. Отец и не знал, что делать. Он прекрасно понимал, что примерно случилось. Тем более, Саске резко прикинулся счастливым, а он никогда так резко не меняет эмоции. Притворство. -Тогда... Когда вы закончите разговаривать, прошу Саске ко мне на пару слов. Фугаку захлопнул дверь и пошëл выговаривать увиденное жене. Итачи с Саске остались одни. -Значит так. - начал профессор. - Пойдëшь вечером, чтобы на меня так сильно бочку не катили. У него по лицу было видно, что он додумался. И если будет задавать подозрительные вопросы, молчи и ври. Только правдоподобно. Я хороший, понял? -Угу...