Новый знакомый

      Ал зашивал руки, перекрещивая шов. Голубые нитки, зацепившиеся за тонкую серебряную иглу, проникали под кожу, и, окрашенные кровью, вылезали наружу. Хрупкие ледяные кости на этой руке были разломаны на сотни маленьких осколков, но боль уже давно не посещала его как чувство. Все нервные окончания были уничтожены голубыми нитками и маленькой серебристой иголкой, переливавшейся на солнце, пачкаясь в крови. За окном пятый день подряд шел дождь.       Сотрудники фонда, знавшие друг друга почти всю свою сознательную жизнь, напевали под нос песенку про плохую погоду из "Мэри Поппинс", а кто-то, решив разрядить обстановку, утверждал, что "тот очкастый придурок" из этого фильма похож на "чувака из "Биттлз"", а остальные либо дружно смеялись, заглушаемые дождем, либо затыкали развеселившихся. Некоторые сидели и занимались своими делами, а некоторые отчужденно наблюдали за происходящим в квартире детектива.       Гномы пассивно лили слезы в своей комнате. В который раз они уже отговаривали своего опять бескрылого друга от этого своеобразного самобичевания, но их просьбы не были услышаны. В соседней комнате уже часов пять лежал и размышлял о моральной поддержке друга сам исследователь. Иногда снимая маску, чтобы проветрить лицо, он неподвижно лежал на диване в позе эмбриона, пытаясь терпеть боль. Он не знал, сколько раз ему еще надо будет претерпевать эту группу стадий, а затем эти жуткие приступы кашля. Также он очень сильно ценил своего поседевшего друга и его поддержку. Вряд ли он смог бы претерпеть это все в одиночку.       Но беспокойство за аномального так же не давало ему покоя, ведь тот с каждым днем, а может быть даже и часом, становился все отчужденнее и, как бы так сказать, темнее что ли. Как будто большинство душевных мук Войда передавалось ему вместе с добровольно забираемой болью. Эта замкнутость напоминала ему... его самого в тот день, когда он узнал, что Лейла больше не придет к нему сама.       С того момента он начал изучать SCP фонд и все, что к нему относится, взяв карьеру частного детектива, чтобы набраться опыта и через время начать расследования об аномальных объектах. Он так сильно втянулся во всю эту рутину, что совсем позабыл свою изначальную цель и главный предмет мотивации. Как давно он не видел свою сестру? Дни... Месяцы... А может быть и годы. Он никогда не считал время, ведь был слишком занят для этого.       Чтобы отвлечься от всего этого, он решил создать канал. Саймон даже подумать не мог, что он станет настолько популярным. Хорошо, что он запасся видео на год перед, на случай болезней или слишком масштабных проблем другого типа. Конечно, он все же старался как можно быстрее делать ролики вместе с гномами, нанять которых для него казалось большой ошибкой. Зато хотя бы укладываются в срок.       Детектив усмехнулся. Эти размышления хоть и ненадолго, помогали забыть ему о том, в каком он сейчас положении. Сможет ли он встать? Может, все не так уж плачевно, ведь при вирусе Ницше многие зараженные могли вести активную деятельность в первое время первых стадий. Да и он сам был не из робкого десятка, хотя с первого взгляда так и не скажешь. Для начала он разогнулся. По венам прошел ряд покалываний, какой происходил при каждом движении. Эти самые покалывания конечно были не самыми приятными, но терпеть можно было. Эффект от них равнялся тому, если бы на него вылили ведро жидкого азота за две секунды. Потом он сел, ощутив то же самое, но только с чуть-чуть усиленным эффектом.       За стеной послышался кашель, а затем звук льющейся из-под крана воды. Эти приступы снова усиливаются. Никто не знал, как и почему, да и знать хотели немногие. В принципе, это было и так понятно. Немного поразмышляв об этом и опять отвлекшись от осознания своей позиции, исследователь попытался встать. В глазах потемнело. Впрочем, неудивительно. Пролежать неделю подряд не вставая... Тут у кого угодно голова закружится. Немного оправившись, он снова встал, но взгляд не помутнел на этот раз. Лишь неприятное покалывание в ногах.       Опираясь на попадающиеся рядом вещи, он дошел до кухни. Алекс, воткнув иглу намного глубже обычного, а после выругавшись на всех языках которых знал, медленно повернул голову в сторону дверного проема и увидел там то, что ожидал увидеть последним. Они с минуту стояли и смотрели друг другу в глаза, как на что-то неземное и страшное. Ноги Саймона подкосились, и он упал бы, если бы не зацепился рукавом о гвоздь, каким-то хером торчавший из стены. Зашитый поймал друга и усадил на стул, со словами "Как ты тут оказался, сука?!". Где-то с полминуты порывшись в сознании Войда, он понял что к чему. Его глаза зловеще светились в темноте вместе с нитками и волосами, ведь огонь, который он с трудом поддерживал, погас, как только тот сдвинулся с места.       Сев напротив друга за стол, седоволосый зажег синим огнем рукоять ножа, хер пойми зачем воткнутого в столешницу. После недолгого разговора, аномальный вытащил нитки из своей руки, обработал и забинтовал ее как положено, а затем просто отправил Саймона обратно к себе в комнату, забрав немного боли, которую уже ненавидел всем сердцем.