Эм

За одном один пейзаж сменялся другим. Тихий звук движущейся машины убаюкивал, но Эмма не могла и на секунду закрыть глаза, боясь забыть этот день, и что ещё печальнее, но неизбежно — закончить. Хотелось помнить его потом всю жизнь. Кажется, счастливее она не была никогда. Рядом с ней сидела женщина, с которой они провели всю ночь от души веселились, а сейчас она мирно дремала на соседнем кресле, держа её за руку. Она попросила её разбудить, если вдруг та уснёт, но Эмма просто не могла себе этого позволить. Дафна казалась такой беззащитной в этот момент, и её маленькая рука практически целиком помещалась у девушки в ладони, что она просто не хотела тревожить это прикрывший лепестки бутон. Всё-таки этот вечер прошёл прекрасно. Они веселились всю ночь, а уехать решили только поздним утром, когда уже все Олли уедут по делам, чтобы не нарваться на осуждающие взгляды. Эмма с облегчением выдохнула, когда женщина ей это сказала, потому что тоже не хотела попадаться никому на глаза — в конце концов она уехала без предупреждения и исчезла на всю ночь, о которой, тем не менее она не жалеет. Они пели, пили, танцевали, играли, болтали, имелись, много говорили и знакомились. Под конец Дафна от количества выкуренного и от громких песен, в которым она присоединялась, несмотря на хриплый и давно пропавший голос, совершенно шокируя Эмму своим умением петь, да ещё так артистично и вкусно, что у неё буквально слюни текли. Дафна посадила голос и всё утро до отъезда чередовала виски и чай, со течением времени всё больше и больше склоняясь ко второму, не в силах даже говорить. Эмма смотрела на неё, и пыталась отметить всё — морщинку между бровей, две складочки по уголкам от губ, которые залегли неисчезающим заломом на коже, выбившиеся из причёски пару вьющихся прядей, которые щекотали ей нос, и она иногда вздрагивала, но не просыпалась. И это чудное создание не могло говорить около двух часов, она засыпала, дремала на ходу, а в остальное время под утро смотрела спокойным и ясным взглядом. От одной мысли, что она уже в тот момент хотела спать, у девушки сжималось сердце, поэтому сейчас она не могла себе никак позволить разбудить её. До дома ехать почти полчаса. И всё это смешивалось у неё в голове весь вечер, будоражило и не давало усидеть на месте, она буквально не могла быть спокойной, пока смотрела на Дафну, видела всех вокруг и видела наконец-то в ней её. Видела какой бывает женщина, когда не закрывается от всех и буквально и фигурально. Такой редкий момент. — Иди, дай её это, — в какой-то момент под утро услышала рядом с собой девушка, оборачиваясь и видя перед собой Эдит в руках с кружкой теплого молока. — Я? — удивилась Эм, застенчиво переминаясь с ноги на ногу, но послушно протягивая руки и забирая напиток. — Сегодня ты её спутница, позаботься о ней, — улыбнулась женщина своей лучезарной, но тихой, как только что появившееся из-за горизонта на рассвете солнце, улыбкой. Это было удивительное чувство, потому что Эмма ощущала новый день, новый месяц, новый год, новую эру в своей жизни — это была не просто улыбка и утро двадцатого февраля — это была заря её новой жизни. Тихая и мирная, но в этот новый «день» должно было произойти что-то грандиозное, она это чувствовала, не могла отделаться от чувства величия наступающих событий, хоть и приходили они в самый странный час вечеринки — утром, когда все уже разъезжаются, а остающиеся клюют носом, скучая. Она послушно отнесла бокал Дафне, которая, подняв глаза, только кивнула, произнеся сиплое «спасибо», и больше не мучая себя разговорами, взяла двумя руками горячий бокал. Не пытаясь даже завести диалог, это было и бессмысленно, потому что у неё просто не было голоса, девушка вернулась к Эдит с пустой рюмкой из-под виски, которую ей в качестве оплаты за принесённое молоко отдала Дафна. — Помыть? — Обновить, — Вейл усмехнулась, и, открыв холодильник, достала бутылку, с тихим бульканием наливая янтарной жидкости, а потом, вернув всё, как было, подошла, взяла со стола графин и налила немного обычной холодной воды, чтобы было соотношение один к одному, если не больше. Эмма с улыбкой посмотрела на неё, а женщина в ответ только приложила палец к губам, тихо шикая, и отдав её бокал, улыбнулась. — Мой маленький секрет. Если она попросит тебя принести ей виски, сделай так же. — Она не чувствует разницы? — С робкой улыбкой поинтересовалась Эмма, боясь, что это разозлит Дафну, если бы она вдруг услышала, а девушка боялась, что она услышит, где бы ни была. Так бывает, когда вслух произносишь секрет. — Чувствует. Но ничего не говорит. — Достаточно тихим тоном ответила ей Эдит. — Я думаю она знает, что мы просто заботимся о ней. Это было удивительно, потому что за этот вечер Эмма стала свидетельницей огромной любви и дружбы между двумя этими личностями — Эдит и Дафна были удивительным дуэтом спасателя и спасаемого, которые периодически менялись местами. Дафна иногда останавливала подругу от импульсивных и необдуманных поступков, ей двигали эмоции и чувства, и иногда Эдит забывалась, врываясь в спор и пытаясь помирить людей, а Данфа ей сурово и спокойно говорила: «Сами разберутся», и Вейл оставалась на месте, и всё и правда само собой разрешалось. Сама же женщина заботилась о Дафне больше физически — разбавляла виски, подбрасывала дров в камин или например… оставила Эмму на празднике, но до этого девушка не догадалась. И она учила Эмму заботится о ней, не бояться поступать по своему, потому что добрые побуждения, наперекор женщине, та всё-таки оценивала по достоинству, хоть они её и раздражали. Казалось наедине она могла бы ответить на «Это всё ради тебя!» уставшим «я знаю… знаю», но оставалось об этом только мечтать, потому что внешне она оставалась либо равнодушна, либо недовольна. Как ни крути, но иногда капризы в удовольствие делают только хуже, это работает как для детей, так и для взрослых. — Вы давно дружите? Эмма смотрела на Вейл и видела с ней столько любви ко всему, поэтому ей казалось не удивительным, что она нашла немного и для Кирби, однако их историю знать хотелось, потому что очевидно, всё, что касается Даны, было удивительным. С удивительными людьми происходят удивительные вещи — это факт. И женщина рассказала ей, как была маленькой, как в семь лет приехала на рождество к своему крёстному — Девиду, как играла там, веселясь с игрушками, получала кучу комплиментов, наслаждалась сидением на коленях у взрослых, а потом заметила того, кто привлекал её больше всего всегда — пятнадцатилетнюю девочку, высокую и стройную, необыкновенной красоты (наверно ей так показалось из-за еë недоступности, ведь сама Дафна говорила, что она была не многим красивее сверстниц, просто умела одеваться). Она пряталась за ёлкой. Эдит и до этого видела Дафну, она всё-таки была сестрой Девида, и каждый раз боялась к ней подойти, потому что эта крутая и взрослая девочка, старше её на восемь лет, в модных и ярких нарядах, с дерзко поднятыми бровями и эмоцией снисходительности на очаровательном лице, была крутой взрослой подружкой, с которой очень хотелось дружить, но малышка боялась, что её отвергнет такая девочка как Дафна. Эдит не знала, какая она и ей предстояло только догадываться о характере этой бунтарки, кокетки, скромницы. Она пыталась понять, какая она — Дафна — но ни разу не получилось, потому что она была уникальной. Набравшись смелости, она зашла к ней, но именно в тот день, и получила сразу же в лоб: «Выдашь меня, скажу Девиду, что ты плакса» — …Я и правда очень застенчивая, уж не знаю, на бум она сказала или наверняка была уже уверена, но мне стало очень страшно, что меня разлюбит Девид, он ведь ей брат, а братья это главное в жизни, — улыбнулась Вейл, сидя рядом. Они болтали уже около получаса и за это время Эмме казалось, что она знает женщину уже вдоль и поперёк, но про Дафну, о которой она узнала кусочек детства, всё ещё было неизвестно ничего. Позже Вейл сказала, что так у всех, и, наверно, на свете нет ни одного человека, перед кем бы женщина раскрылась полностью, даже она, её подруга детства, не могла похвастать этим, хоть она и приняла её уже давно. Просто смирилась и плыла по течению, поддерживая её во всём. Потому что других вариантов у неё не было — она любила Дафну Кирби. — Вы у неё не спрашивали потом об этом? Эмма знала, как проницательна Дафна, и, возможно она была такой всегда, и в пятнадцать лет тоже, поэтому это было бы не удивительно. Эдит согласно угукнула. — … Но она сказала, что не помнит. — «Ну как всегда!» — пронеслось в голове у девушки. Самые интересные моменты личности остаются загадкой и уходят в могилу со своими хозяевами. — Но она рассказала, что ревновала меня к Девиду, поэтому так сказала. — Теперь девушке оставалось только догадываться была ли Дафна хитрым стратегом и знала всё и про всех, используя это в подходящий момент, или девочкой, полной любви и нелюбви одновременно, пытавшейся защитить то, что немногое у неё было. — Да, мне тоже интересно, — улыбнулась Эдит, немного отпивая из бокала виски, который она приготовила для Дафны, и, поморщившись, забрала его, вставая. — Надо ещё немного разбавить. — поясняет она. — Вы очень милая. — Как и ты, — кивнула женщина не без улыбки, делая комплимент. — Я тебя сразу узнала, — возвращается, садясь рядом. — Откуда вы знаете меня? — Эдит в ответ только взглядом и подбородком указала на прикрытую дверь, за которой была комната, где сидела женщина. — Она говорила обо мне? — с восхищением и смущением вздохнула Эм, краснея. Эдит согласно прикрыла глаза, покоряя её улыбкой. — Она про всех говорит. Не много. Но довольно красочно, — она говорила задумчиво, подбирая правильные слова. Ей это, видимо давалось труднее, чем Дафне, которая оперировала словами, как жонглёр шариками. — Да, — соглашается печальнее Эм. — Она про всех всё знает. — В голосе проскользнула нотка зависти и безнадеги. — Не расстраивайся, если ты её не понимаешь её иногда. Так бывает со всеми. Иногда её и я не понимаю, просто принимаю. — Пожимает плечами, чуть закатывая глаза и в завершение согласно пожимает губы. — Но, чистоты ради говоря, иногда это правда. И она это знает. «Бедная…» — Хотела вздохнуть девушка, но сдержалась, только подумала, складывая брови домиком. Её эмпатию и сочувствие увидела Вейл и, притянув руку и потрепав её по плечу, улыбнулась. — Она не пессимистка, это не правда, — продолжает, — не любит врать, себе в том числе. Есть хорошее, есть плохое… реалистка самое подходящее слово. Хотя так по ней и не скажешь. Брюзга, вредничает, говорит о плохом… Но в душе она добрая, — заканчивает поток неприятных слов самым светлым, что только можно было произнести, и Эмма сбивает её с ног будничностью и обычностью своего ответа: — Я знаю. — О! — с улыбкой Вейл шире открывает глаза, оживая. — Это много значит для неё, правда. Она этого мне не рассказывала. Но я думаю, она это знает. — произносит едва слышно, и от этого шёпота у Эммы бегут мурашки, и она готова расцеловать женщину напротив за эти слова. — А что она обо мне рассказывала? — Не удержалась девушка. — Правду? — Улыбнулась та в ответ. Она выглядела как солнце, со своей сверкающей улыбкой, не исчезающей с лица, с золотистыми волосами, с голубыми, как ясное небо, глазами, она сияла, говоря с кем-то, кто её понимает в одном, видно из самых больных вопросов. Эм закатила глаза в ответ. — Но это правда! Сейчас я уже вижу, что она меня не обманывала, и ты правда такая. — Она ещё раз ласково потрепала её по плечу. Что же она говорила подруге про Эмму? Девушка ехала в машине, смотрела на этого человека, в мозгу которого происходило миллион вычислений в секунду, и даже сейчас, она была уверена, он работал, несмотря на то что она спит. Об этом говорили мелко двигавшиеся губы. Звука не было, но она что-то шептала иногда, смыкая и размыкая розовые губы, вся помада с которых смылась и остался только пунцовый оттенок натурально кожи, немного раздражённой из-за косметики и многих облизываний, потому что судя по звуку во рту у неё было сухо. — Сделаешь чая? А я пока отнесу мадам её напиток, — покачала в воздухе бокалом, и, как только Эмма кивнула согласно, отсалютовала стаканом, удаляясь в комнату. — Медленнее патоки в январе! — Фыркнула женщина, одним глотком осушив дно кружки, всего на пару миллиметров прикрытого остывшим молоком, которое она растягивала до прихода одной из них, отдала его Вейл, забирая у неё рюмку. — Спасибо. — Кивает, отпивая ни чуть не морщась. Эдит знала, что она чувствует разбавленные виски, но и бровью не повела, глядя на неё. Да и своё молоко не допивала только потому, что не хотела прерывать их разговор своими просьбами, растягивая его почти на полчаса. — Горло лучше? — Присаживается рядом, убирая пепельницу с края дивана, куда её поставила женщина, чтобы было удобнее, на подлокотник. Даф кивнула, поднимая брови. — А голова? Женщина смерила её осуждающим взглядом, склонив голову набок. — О чём вы говорили? — О тебе, — забирая сигарету у подруги, затягивается Эдит, отряхивая нагар в пепельницу рядом. — Всё рассказала? — Не глядя на подругу, интересуется женщина, поднимая брови. Это было мягкое прощупывание почвы, сложно сказать, поняла ли это Вейл, но Дафне было всё равно. Её симпатию к невестке было трудно не заметить, а Кирби её собственно её и не скрывала — это было честно и просто. — Только плохое… У тебя ещё есть шанс её удивить, — отсалютовав сигаретой, улыбнулась она, затягиваясь снова. Дафна усмехнулась хриплым грудным смехом, поправляя воротник платья. — Или разочаровать, — поднимает брови, наконец поворачиваясь на неё, будто отмахиваясь от неё. Эдит улыбнулась, закатывая глаза, но лёгкость диалога пропала. Знает ли Дафна, что Эмма в ней не сомневается? Или она обманула девушку, сказав, что Кирби это знает? Опять загадка — проницательная Дафна то ли интуитивно шпарит наугад и попадает в цель, то ли посчитала все на три шага вперёд. Ответить на это могла бы только она, но ждать этого не приходится. Остаётся только надеяться, что девушка не «даст заднюю» под влиянием других Олли и останется при своём мнении. Всё-таки Дафна хороший человек, хоть и своеобразный, так почему бы не дать ей шанс? Хоть бы у Эм было достаточно воли, чтобы осмелиться это сделать, Дафна жто чувствовала, даже если Эмма — нет.

***

— Хей, — тихо позвала она, когда под колёсами послышался знакомый гравий. Она чуть сжала пальцы, будя женщину за руку, которую не отпускала всю дорогу. — Вы задремали. Растерянно открывая глаза, она моргала, свободной рукой потирая щёки. Знала ли она, что проспала всю дорогу, хотя просила её разбудить? Конечно. Но Эм знала, её научила Вейл, что поступать так, как надо лучше. Она научила её особой заботе вопреки, и теперь девушка не без страха это делала. Но — удивительно — Эдит оказалась права! Дафна знала и не устраивала истерик. Она знала, что о ней заботятся. Поэтому, выйдя из машины, она только дождалась девушку, которая скорее обходила машину, и в шутку, оказавшись рядом, поджала локоть, как делали джентльмены, дала ей взяться за него. Эти две фигурки, которые дворецкий видел из окна, пересекали не спеша двор. Молчали. А Ноа, так же молча, двинулся на кухню, чтобы поставить чайник. Наверняка они захотят перед сном выпить немго, пока никого нет дома и они предоставлены сами себе.