Болезнь Герцога

***

      Герцог Крепости Меропид, что для многих будет удивительно, никогда не отличался хорошим здоровьем. Обычно ему просто везло: закидывал в себя чуть ли не все лекарства подряд при первых признаках простуды и заливал в себя несколько литров горячего чая с мятой и через день-два был как новенький. Но не в этот раз.       В последнюю неделю в Фонтейне была просто отвратительная погода, а Ризли был вынужден каждый день подниматься наверх во Дворец Мермония и решать различные вопросы с Господином Юдексом. И нет, в этот раз Нёвиллет был абсолютно не виноват в проливных дождях, просто погода осенью в гидро-регионе в этом году такая. Вот и загруженный с ног до головы работой Герцог и не обратил внимания на то, что уже три дня хлюпал носом, а сейчас валялся в своей спальне с высокой температурой и мысленно уже писал завещание.       Благо, что в крепости имелась опытная старшая медсестра, которая запросто могла справиться с простудой. Вернее, могла бы, если бы один управляющий не сопротивлялся лечению… — Ваша Светлость, вам надо выпить это лекарство и срочно вернуться в постель! — причитала маленькая мелюзина, следуя хвостом за мужчиной, который наотрез отказывался принимать микстуры, — у вас высокая температура! Вам положен постельный режим и отдых. — Я в порядке, Сиджвин, — попытался соврать Ризли, через силу ускоряя шаг. Он и сам с радостью бы сейчас валялся под теплым одеялом, но работу за него никто не сделает. Он должен еще закончить и выслать сегодня отчёт во Дворец Мермония. Если не сделать этого вовремя, Юдекс будет не очень этому рад, ведь между ними была договоренность, что каждое шестое число каждого месяца, крепость предоставляет отчеты обо всех необходимых поставках. Это было необходимо, чтобы, во-первых, жизнь в крепости была более-менее приемлемой для заключенных: у них была свежая еда, чистая вода и теплые одеяла на случай сильных холодов, а во-вторых, чтобы вовремя устранить те или иные поломки. Кто-то скажет, какая Нёвиллету разница, когда он получит эти отчеты, ведь не ему же всё это нужно, и относительно будет прав. Но всё дело в том, что Юдекс очень трепетно относился к документации, и Дворец в принципе был обязан по закону обеспечивать Меропид всем необходимым по мере возможностей, так что Нёвиллет старался соблюдать всё предписанное. — Нет нужды так переживать. Обещаю, что отдохну, когда закончу с отчетами, не хочу заставлять месье Нёвиллета ждать. — Но месье просил меня приглядывать за вами! Ваша Светлость, у вас очень болезненный вид, если вы немедленно не вернетесь в постель — я буду вынуждена рассказать всё месье Нёвиллету! — мелюзина продолжала настаивать, в то время, как у Ризли от высокой температуры уже двоилось в глазах. Ему пришлось остановится и опереться на стену, чтобы не упасть. — Герцог… ну вы же еле стоите на ногах. Месье не будет ругаться, если вы пришлете ему отчёт позже в связи с болезнью. — Нет! — резко ответил он. — Только не говори Нёвиллету о моём самочувствии. Не хочу вынуждать его волноваться. Со мной всё в порядке, закончу с работой, посплю и буду, как новенький.       На самом деле он не был так уверен в своих словах, но сейчас не самое подходящее время, чтобы валяться в постели. Ему не хотелось, помимо прочего, расстраивать Нёвиллета. Между ними только начало все проясняться и, возможно, Владыка драконов даже снизойдет до отношений с простым смертным, но все пойдет коту под хвост, если Юдекс узнает, насколько на самом деле слаб управляющий крепости.       Ризли понимал, что мужчина, которого он так любит, — бессмертен, а это значит, что рано или поздно ему придется наблюдать, как его близкий человек умирает, а самому пытаться жить с этим дальше. Именно поэтому Невиллет все эти годы держал дистанцию, не позволял себе заводить даже просто дружбу с кем-либо, что уж там про отношения говорить, но в последний год их с Ризли взаимоотношения… улучшились, если это можно так назвать.       Сначала они просто начали беседовать о чем-то отстраненном, не о работе, а скорее даже о личном за чашечкой чая. Да, Юдекс в принципе стал чаще соглашаться задержаться в крепости и позволять угощать себя не только родниковой водой. Позже они начали вместе гулять по вечерам, ведя удивительно увлекательные беседы без всяческих неловких пауз. А пару месяцев назад Ризли мельком заметил на столе Нёвиллета книжку с надписью «Как понять, что вы влюблены». Это ему ужасно польстило и, пусть это было несколько наивно, но он искренне верил, что у этого могущественного, но не менее очаровательного мужчины есть какие-то чувства к скромному Герцогу. А если Юдекс узнает о его плохом самочувствии, то только лишний раз вспомнит о том, как хрупко человеческое тело, и вновь отстранится. Нет, этого нельзя допустить.       Вот только слабый организм мужчины, что был изнурен не только болезнью, но и вечной работой и тренировками по панкратиону, посчитал иначе. В следующую секунду мир вокруг закружился, словно на детской карусели, ноги подкосились, и храбрый Герцог свалился без сознания прямо на холодный металлический пол, чем ужасно напугал бедняжку Сиджвин.

***

      Очнулся мужчина в лазарете. Голова страшно гудела, тело мелко подрагивало, и создавалось четкое ощущение, как будто кто-то или что-то выкачало из него все силы, потому что энергии не хватало даже на то, чтобы поднять руку, что уж там говорить про попытку встать.       Перед глазами все еще все плыло, на лбу лежало что-то холодное и мокрое, очевидно какая-то тряпка, чтобы сбить температуру. В паре метров от своей постели Ризли увидел расплывчатый силуэт. Для Сиджвин слишком высокий, должно быть кто-то из стражников или заключенных, кто недавно попал в этот же лазарет. Однако, когда силуэт начал шевелиться и что-то говорить, Ризли захотел провалиться сквозь землю. Этот высокий силуэт принадлежал Нёвиллету.       Но как он тут оказался? А главное — зачем? Хотя, если честно, самое главное сейчас то, что он увидел, насколько уязвим Герцог. Что он теперь о нём подумает? Небось смотрит с жалостью, как на побитую собаку. Стыд и позор. Взрослый мужик уже, а страдает от любви, как сопливый пацан. В его возрасте у большинства какая-то адекватная цель уже в жизни есть, у кого-то семья, а он что? Только и делает, что, как собачонка, бегает за Верховным судьей в надежде, что тот снизойдет до него, почешет за ухом и даст вкусняшку за хорошее поведение.       Идиот. Просто глупец. И с чего он вообще взял, что Нёвиллет начал обращать на него внимание? Это не более, чем банальная вежливость, а он уже тут нафантазировал всякого. Стыдно признаваться в этом даже самому себе, но он правда рассчитывал на серьезные отношения, на совместное проживание в каком-нибудь уютном домике. Вот только с чего он взял, что Нёвиллет, Верховный судья Фонтейна, мечтает о том же самом? — Ризли? — Юдекс вскочил с места, увидев, что названный проснулся. — Как ты себя чувствуешь? Сиджвин была вынуждена ненадолго подняться на поверхность, чтобы собрать кое-какие травы, ростки для лекарства тебе. Если что-то нужно — скажи, я попробую помочь своими силами. — Нёвиллет? — хриплым голосом спросил Герцог, принимая безуспешную попытку подняться. Как же он жалок. — Что ты тут делаешь? И извини, что застал меня в таком виде, обещаю, что пришлю отчет завтра! — Ты что? Какой отчёт? Тебе положен постельный режим минимум на несколько дней по прогнозу Сиджвин! — мужчина быстрым шагом преодолел расстояние между рабочим столом медсестры и больничной кроватью Ризли. — Сообщи мне в устной форме всё, что необходимо доставить в крепость из продуктов и деталей. Я сделаю заказ, и поставка прибудет в ближайшее время. А отчёт закончишь и отправишь, когда будешь здоров. — Ох, ты невыносим! — Ризли закатил глаза. С этим мужчиной было порой просто невозможно. Если бы не бессилие и высокая температура, то он бы сгрёб его в охапку и, наплевав на все приличия, зацеловал бы до синяков. — Но, в самом деле, что ты тут забыл? — В смысле? — Юдекс изумлённо захлопал глазами, подвигая стул ближе к постели. Либо у Ризли уже крыша поехала от температуры, либо Нёви на самом деле сейчас выглядел как-то по-особенному. В данный момент на нём не было привычной мантии, а только белоснежная рубашка, рукава которой были закатаны до локтей, и узкие брюки, заправленные в высокие ботфорты, еще больше подчёркивая его и без того изящные ноги. — Мы же ещё неделю назад договорились, что я сегодня лично заберу отчёты и запросы о поставках, а после я обещал тебе выпить с тобой по чашечке нового чая, который я привёз тебе из Ли Юэ пару месяцев назад.       Герцог захотел ударить себя по лбу, ну, или, как минимум, провалиться сквозь землю. Какой же он идиот! Как он мог так облажаться? Мало того, что в принципе умудрился заболеть в такой неподходящий момент, так ещё и забыл о встрече, о которой так долго мечтал! Теперь он вынужден валяться здесь с температурой в таком неподходящем виде перед мужчиной своей мечты. Ох, теперь об отношениях с Верховным судьей можно забыть навсегда. Увидев своими глазами, насколько хрупко человеческое тело, он не захочет так рисковать и открывать свое сердце, чтобы через какое-то время испытать невыносимую боль от потери… — Ох, прости… — Ризли откашлялся, снова пытаясь встать и снова претерпевая поражение. Ему было ужасно стыдно перед Юдексом за свое состояние и за свою глупость. — Ну, как видишь, чай мы сегодня вряд ли попьем, хах… а отчеты до сих пор не готовы, так что можешь возвращаться к себе. — Ты с ума сошел? Ни за что! — Нёви недовольно нахмурил брови и сложил руки на груди. — Я не оставлю тебя здесь в таком состоянии! Тем более, что Сиджвин вернётся только через несколько часов. Об этом не может быть и речи!       Ризли не верил своим ушам. Если он сейчас спит и это всё всего лишь сон, то Герцог не хочет просыпаться.       Смирившись с тем, что Юдекс ближайшее время никуда не собирается, Герцог подумал, что в данной ситуации есть и свои плюсы: по крайней мере, они могут поговорить один на один. Вот только найти бы подходящую тему для разговора. Можно было бы попытаться заговорить о чувствах, но тюремный лазарет для этого неподходящее место. Управляющий крепости только с виду был хитер, жесток и абсолютно бесчувственен. На самом же деле, Ризли в душе был романтиком и, кажется, становился еще более нежным и романтичным, когда дело касалось Нёвиллета. — Сиджвин оставила мне некоторые указания на случай, если тебе станет хуже, — Юдекс немного засуетился и внезапно встал с места и начал что-то искать на столе, — может, тебя тошнит? Или кружится голова? Если что-то не так, то не стоит молча терпеть. — Если честно, — Ризли прикусил губу. Жаловаться на свои проблемы он не очень любил. Даже если это касалось его слабого с детства здоровья. Такой уж он человек — все болячки всегда старается переносить на ногах, чтобы никто не догадался о его слабости. Как физической, так и душевной. Но с Нёви отчего-то хотелось быть откровенным, и это, если честно, очень пугало. Пугало настолько, что он, храбрый Герцог, все же выбрал ложь: — со мной всё в порядке. Это обычная простуда. Сиджвин раздувает из мухи слона. Выпью горячего чая с лимоном, укутаюсь потеплее на ночь и утром буду, как новый.       Нёвиллет еще больше нахмурился, очевидно, не веря ни единому слову мужчины. И, как назло, в ту же минуту, Ризли содрогнулся в ужасном приступе кашля.       Чёрт, теперь он не сможет врать, что все в порядке, и Юдекс будет вынужден заботиться о нем. Не сказать, что такое теплое отношение не было приятным, просто Ризли не привык к такому.       У него всегда был слабый организм, и с самого детства он привык заботиться о себе в периоды болезни сам. Конечно, был один момент, когда еще жил в приемной семье, он сильно простудился из-за того, что слишком долго валялся в снегу с братьями и сестрами, он впервые ощутил на себе чью-то любовь и заботу, вот только это были не настоящие материнские переживания о своем чаде. Да, она кормила его бульоном, давала лекарства, но это только потому, что он был слишком ценным товаром. Уж кто знает, кем были его биологические родители, но внешность даже в те года у Ризли отличалась от сверстников.       Светло-голубые глаза, черные, как ночь, волосы, идеальная кожа, без родинок, веснушек, родимых пятен и правильные черты лица — о-о, да, за такого ребенка торговцы органами или старые извращенцы без раздумий отдали бы все свои сбережения. И никому не обязательно знать, что идеальна лишь внешняя оболочка, а вот внутренняя… скажем так, не соответствовала ожиданиям приемных родителей.       Родителей? Забавно, спустя столько лет, пройдя через ужасные муки, Ризли до сих пор называет их родителями. Как глупо. — Ничего не хочу слышать, — строгий голос судьи вернул Герцога в реальность, — может, как Верховный судья я не имею над тобой власти, но как единственный правитель Фонтейна, я приказываю тебе оставаться в постели до тех пор, пока ты не поправишься! — Ладно-ладно, — сдался Герцог, — только можно я хотя бы буду болеть у себя, а не в общем лазарете? Заключенные не должны видеть меня таким.

***

      С горем пополам, но мужчинам все же удалось добраться до кабинета Герцога незамеченными. На руку так же сыграл обеденный перерыв у охраны, сторожившей обычно вход в личный офис. Нёвиллет понимал нежелание Ризли попадаться подопечным на глаза в таком состоянии, ведь репутация Герцога, уважение и страх, внушаемый всем в Меропид, — всё, что у него есть. И он не может это потерять.       Расположившись на широкой кровати в своей небольшой комнатке под лестницей, Ризли облегченно выдохнул. Конечно, он понимал, что для того, чтобы поправиться, ему необходимо пить лекарства и соблюдать постельный режим, просто он был слишком гордый, чтобы признаваться в этом вслух. Однако Нёвиллет, искренне и бескорыстно заботящийся сейчас о нём, вызывал в данный момент такое наивное чувство доверия, что Ризли был буквально на грани того, чтобы поддаться этому ощущению. — Признаюсь, мне совсем не понятно, как и когда ты умудрился заболеть, — осторожно начал Юдекс, с позволения Герцога хозяйничая в его комнате, чтобы заварить там чашечку чая, — я не знаю никого, кто был бы выносливее тебя. — Ох, ну, неловко в этом признаваться, но на самом деле я не так силён и вынослив, как кажется, — Ризли взял в руки предложенную чашку с чаем и сделал несколько глотков, тут же ощущая приятное тепло по всему телу, — у меня с детства слабое здоровье, а жизнь в крепости его только ухудшила. — В таком случае тебе стоит прислушиваться к советам Сиджвин и лучше заботиться о своём здоровье, — Нёви присел на край кровати. Ему было немного неловко вот так находиться рядом с другим мужчиной. Он не был слепцом или глупцом, чтобы не обратить внимание на ненавязчивые попытки Герцога сблизиться, и, признаться честно, не был против ухаживаний, просто… не привык к такому вниманию к своей персоне. Узнав сегодня о его плохом самочувствии, Юдекс подумал, что это идеальная возможность наконец самому проявить инициативу, — насколько мне известно, люди могут болеть несколько недель, если не соблюдать рекомендации врача и не отдыхать. — Хах, Сидж успела тебе на меня нажаловаться, значит, — усмехнулся Ризли, снова содрогаясь в кашле, — и что же вы собираетесь сделать, господин Верховный судья? Неужели будете лично лечить меня? — Да, — абсолютно серьёзно ответил судья, чем на мгновение озадачил Герцога, с ног до головы укутанного в одеяло, — завтра у меня заседание суда только утром, потом я весь день свободен и смогу позаботиться о тебе. Уточню у Сиджвин, нужно ли ещё что-то из лекарств, какую пищу тебе сейчас можно и завтра в обед все тебе принесу. — П-подожди, — Ризли был ошарашен такой резвостью со стороны Нёвиллета. Раньше он практически игнорировал его попытки выразить чувства. Лишь недавно начал делать шажки навстречу, такие, как совместные чаепития и разговоры по душам, а сейчас этот мужчина собирается ухаживать за ним во время болезни — должно быть, Ризли умер и попал на небеса, в Селестию или куда там обычно попадают, чтобы увидеть такую утопию, — то есть ты собираешься все свое свободное время посвятить возне со мной? Архонты, Нёви, в этом нет нужды… — Мне совсем не сложно, Ризли, — судья одарил мужчину мягкой улыбкой. Он нежно накрыл своей небольшой, с длинными аккуратными пальцами, изящной ладонью, большую мозолистую от работы ладонь Герцога и добавил чуть тише. — Забота о близких никогда не бывает в тягость.

***

      На следующий день Нёвиллет и вправду объявился в крепости ровно в обед — ни минутой раньше, ни минутой позже. Пунктуален до мозга костей.       С собой он принёс несколько мазей, на всякий случай сироп от кашля и немного еды. Будучи обладателем элемента гидро, он знал, как полезна бывает вода и различные жидкости, поэтому лично приготовил для Ризли вкусный, наваристый, но достаточно жидкий суп.       Смущенный такой заботой Герцог молча уплетал блюдо за обе щеки, чувствуя, как к нему возвращаются силы. Отчего-то вкус показался очень знакомым, таким чем-то далёким, домашним, словно из детства. Ошибочно он сначала решил, что нечто похожее ему готовила приемная мать, но потом вспомнил, что та наоборот готовила супы более «тяжелыми», с большим количеством овощей и мяса, чтобы дети не были худыми и не выглядели болезненными — ведь тогда их будет тяжело продать. А этот суп совершенно не такой. Вкус у него не менее яркий и насыщенный, но само блюдо не оседает тяжелым грузом в желудке, а наоборот дарит только чувство насыщения и легкости за счёт правильности соблюдения пропорции бульона и овощей. Интересно, где он мог попробовать нечто подобное в детстве? — Надеюсь, получилось достаточно вкусно, — Нёвиллет в этот раз сидел на твёрдом стуле рядом с кроватью и просматривал отчёты, подготовленные Ризли вопреки плохому самочувствию, — я не знаю твоих предпочтений в еде, поэтому решил приготовить что-то нейтральное. — Очень вкусно, спасибо, — мужчина поблагодарил Юдекса, доедая последнюю ложку супа и отставляя тарелку на прикроватную тумбочку. Сегодня он чувствовал себя чуточку лучше. Конечно, горло все ещё неприятно саднило, заложенный нос и кашель не давали покоя целую ночь, но хотя бы перестала болеть голова и немного снизилась температура, — не знал, что ты умеешь готовить. — Конечно, умею, было бы глупо и странно за прожитые мною века не научиться готовить, — Нёви пожал плечами, — и совершенно необязательно было так потеть над отчётами — я же сказал, что могу подождать. К тому же во Дворце Мермония сейчас ведутся ремонтные работы, поэтому некоторую часть работы приходится откладывать на потом. — Мне не спалось ночью из-за кашля, решил заняться делом, — Ризли сделал глоток приготовленной Сиджвин микстуры и скривился, почувствовав горечь. Не будь здесь Нёвиллета, он бы точно раскапризничался, как мальчишка, и не стал бы ничего пить, но дракон, сидящий рядом, не позволил его гордости опуститься до капризов сейчас, поэтому, пересилив себя, залпом выпил лекарство, надеясь, что это одноразовая процедура, — суп кажется мне знакомым, словно я его уже где-то пробовал, что ты туда добавил? — Оу, ничего такого, — Юдекс отвлекся от бумаг, поправив очки в тонкой оправе, что забавно сползли с носа, — немного овощей, немного специй, немного говядины — это самый обычный суп. Я часто готовлю его себе. Хм, может Сиджвин тебя им угощала? Несколько раз я готовил его для нее.       Ризли снова откашлялся и задумался: где же он мог съесть подобный суп? В памяти всплыл момент из детства, но не той счастливый части, где он, не ведавший правды, сидит за обеденным столом в окружении «семьи», а где он бродит по улицам в лохмотьях, исхудавший, сопливый и с высокой температурой. Да уж, нелегко ему пришлось… хорошо, что мелюзины подкармливали его горячим супом. Хм… супом? Ну точно! И как он сразу не догадался? Мелюзины подкармливали его, но очевидно, что взяли рецепт у Нёвиллета — все просто! — Я понял! — радостно вскрикнул он, чем заставил вновь погрузившегося в бумаги судью вздрогнуть. — В общем, когда я бродяжничал на улицах — парочка мелюзин время от времени подкармливали меня. Будь то кусок хлеба, яблоко, горячий чай. Так вот, несколько раз они угощали меня очень вкусным супом, точь в точь как твой! — Оу, кхм… — Нёви заметно смутился, отвёл взгляд, но потом взял всё-таки себя в руки и, выпрямившись, выпалил на одном дыхании, — тот суп тоже готовил я. В какой-то степени специально для тебя. В смысле, что дежурившие в те дни на улицах города мелюзины приходили ко мне и просили приготовить что-нибудь для их друга, который попал в беду. Несколько раз я пытался узнать, что это за друг, но они так ничего мне не рассказали. На самом деле я очень часто по этому поводу размышлял позже. Приложи я больше усилий, возможно, твоя жизнь сложилась бы иначе. Чувствую свою вину по сей день. — Тебе не стоит винить себя в чем-либо. Я там, где я должен быть, и горжусь тем, что не сломался, пройдя через ад в столь юном возрасте, — Ризли утешительно улыбнулся. Он не хотел, чтобы Нёвиллет чувствовал себя виноватым. Всё это дела минувших лет, о которых Ризли ничуть не жалеет. И уж точно никогда не винил в этом Нёвиллета.       Заметив, что Юдекс опечалился этим разговором, Ризли поспешил сменить тему: — Хах, занятно, ты лечил меня и тогда, пусть и неосознанно, и сейчас, — он усмехнулся, протягивая руку к другой тумбочке, чтобы взять с нее салфетки и высморкаться, — кто бы мог подумать, что сам Верховный судья будет готовить мне суп во время болезни!       И вправду, кто бы мог подумать. Верховный судья Фонтейна сидит сейчас здесь и выхаживает простуженного глупого Герцога, хотя наверняка у него куча работы. Судья, который всегда так строг и непоколебим, который холоден и неприступен абсолютно со всеми. Со всеми, кроме Ризли. О да, рядом с ним великий Юдекс Нёвиллет становился всегда как-то… мягче. Конечно, это произошло не сразу, а спустя длительное время, но все же Герцогу удалось заполучить абсолютное доверие Верховного судьи. Судьи, который сейчас забавно краснел ушами и пытался скрыть под длинной челкой горящие от неловкой ситуации щеки. Судьи, что занимает в сердце Ризли особое место.

***

      Следующим вечером Нёвиллет снова объявился в крепости. Он искренне беспокоился за состояние Ризли, поэтому переступил через себя и, вместо того, чтобы сидеть допоздна во Дворце Мермония и заниматься делами, примчался сюда, как только освободился. Вот только вопреки его ожиданиям стража у дверей кабинета Герцога не захотела его пускать внутрь. Причиной этому являлось плохое самочувствие управляющего и приказ старшей медсестры, строго-настрого запрещающий пускать к нему посторонних.       Это заставило Нёвиллета сильно забеспокоиться и расстроиться. Данная ситуация лишний раз напомнила ему о слабости человеческого тела. Это была главная причина, по которой он запер свои чувства к этому мужчине и старался сохранять между ними дружеский нейтралитет.       Решив не устраивать скандалы и истерику, Юдекс хотел уже удалиться на поверхность, но двери кабинета открылись и оттуда вышла беспокойная Сиджвин. Увидев его, она обрадовалась и слабо улыбнулась, приветствуя. Далее она дала несколько распоряжений страже касаемо посещения Герцога и что его отсутствие не должно быть замечено. — Месье Нёвиллет, — она вновь обратилась судье, — вы же пришли к Его Светлости? Если не передумали, то можете войти к нему, уверена, он будет рад вас видеть.       Недолго думая, мужчина кивнул в знак согласия и затем проследовал в кабинет за медсестрой. Если Ризли порадует его присутствие и придаст сил, то он просто обязан увидеться с ним сейчас. Даже если это немного опрометчиво.       В комнате на кровати по-прежнему лежал измученный простудой Ризли. Сейчас он выглядел в разы хуже, чем вчера днём, должно быть, поднялась температура. Он тяжело дышал, его глаза были прикрыты, а на лбу лежало смоченное в воде полотенце. — Он в таком состоянии с ночи, — объяснила Сиджвин, заметив беспокойство на лице судьи, — не понимаю, что пошло не так. Да, температура была, но не такой высокой. Мне удалось до этого сбить её обтиранием и жаропонижающими. Вчера он чувствовал себя достаточно хорошо, а вечером и вовсе почти перестал кашлять. Но ночью поднялась температура с тридцати семи с половиной до тридцати восьми и восьми! Пока что у меня не получается сбить температуру вновь.       Сиджвин недовольно покачала головой и задумчиво нахмурилась, все ещё пытаясь найти причину, почему Герцогу внезапно стало хуже посреди ночи. Однако в голову не приходило ни единой мысли. Не могло же случиться какое-то неясное волшебство, после которого у Ризли внезапно поднялась температура, особенно с учетом того, что он целый день лежал в постели. — Ох, мне очень жаль, — искренне посочувствовал Нёвиллет, видя, как опечалена мелюзина. — Думаю, я могу помочь. Моя сила гидро, конечно, не творит чудеса, но я могу попробовать немного сбить температуру. Это не очень сложно. — А это точно не навредит вам? — обеспокоилась Сиджвин, — не поймите меня неправильно, я очень хочу, чтобы Его Светлость скорее встал на ноги, но если… — Тебе нет нужды волноваться, — мягко перебил её Юдекс, присаживаясь на край кровати и снимая перчатки, — данная процедура не отнимет у меня много сил.       Сосредоточившись, Нёвиллет аккуратно дотронулся до влажных от пота висков Ризли и прикрыл глаза. С его пальцев полилось яркое голубое свечение. Его рога удлинились, а ногти стали более острыми — доказательство его истинной силы, силы Гидро-дракона. Собственно, это вторая причина, по которой он избегал романтических отношений с Ризли — не знал, как тот отреагирует на правду о сущности Юдекса.       Нёвиллет почувствовал, как из его пальцев практически буквально вытекает вода и растекается красивыми узорами от головы и по всему телу Герцога, словно рисунок. Через пару минут дыхание больного выровнялось, и он медленно открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд. Заметив на себе немного расплывчатый взгляд, дракон перепугался и поспешил скорее надеть перчатки, чтобы спрятать отросшие когти. Сейчас точно не подходящее время, чтобы шокировать Ризли подобными вещами. — Нёвиллет? — хрипло поинтересовался он, всё ещё с трудом разлепляя веки. Говорить было тяжело, хотелось пить, а во всём теле ощущалась слабость. С одной стороны, хотелось спать, а с другой, он понимал, что заснуть ближайшие пару часов он уже не сможет. — Что ты тут забыл? — Хах, где-то я уже слышал этот вопрос, — Юдекс едва заметно улыбнулся, вновь сводя беспечного мужчину с ума. Именно в эту самую улыбку и влюбился когда-то Ризли, именно эта улыбка сделала из него влюблённого глупца, о чем он ни капли не жалел. — Но если серьёзно, то я немного волновался за тебя и после работы во Дворце решил проведать. Сиджвин сказала, что у тебя внезапно поднялась температура. Есть мысли, что на это могло повлиять?       Ризли чуть нахмурился, пытаясь вспомнить события вчерашнего дня и вечера.

***

— Я принёс согревающую мазь — это должно помочь от кашля. Если позволишь, я натру тебе грудь. У меня ладони гораздо шире, чем у Сиджвин, и мне будет намного удобней это сделать, чем ей. К тому же, я чувствую долю своей вины за то, что ты ради меня всю ночь провозился с документами, так что позволь тем самым тебе хоть капельку отплатить за прекрасно проделанную работу.       Пока Нёвиллет снимал с себя судейскую мантию с перчатками и закатывал рукава на рубашке, Ризли уже вовсю предавался влажным фантазиям.       Вот эти прекрасные руки, не знавшие грубой работы и силы, выдавливают из тюбика немного мази, согревают её, растирая ладонями, и затем медленно начинают водить по широкой мускулистой груди с редкими чёрными волосками. Это было самое восхитительное ощущение на свете. Настолько, что Ризли позабыл о том, что нельзя натираться согревающей мазью при температуре.

***

— Хм, ты знаешь, нет, — соврал Герцог, — понятия не имею. Но нет нужды волноваться — я же говорил, что у меня слабое здоровье. Уверяю, это скоро пройдет.       Однако спустя ещё четыре дня, Ризли не стало лучше, скорее наоборот.       Сиджвин и Нёвиллет, крутившиеся около него все это время, строили теории, ломали головы, пытаясь понять, почему же человек, принимающий все лекарства, до сих пор не выздоровел. Как только температуру удавалось сбить, то ночью она снова поднималась и Ризли не мог нормально спать. Загадка вселенной, в общем. Нёвиллет, как мог, так и лечил его: при помощи своей силы гидро снижал температуру, кормил горячими и вкусными супами, бульонами, заваривал чай с мятой, пока Сиджвин у себя разрабатывала новый рецепт мультивитаминного коктейля, но, видимо, этого было недостаточно.       А причиной плохого самочувствия Ризли была его собственная глупость — чрезмерная любовь к Нёвиллету. Тот так заботился о нём, пытался лечить, уделял ему все свое свободное время, что глупый Герцог просто не мог себе позволить лишиться всего этого так скоро. Ему очень нравились супы, которые Нёви готовил специально для него, вкладывая в них всю свою душу, нравились их такие домашние разговоры, словно это самые обычное времяпрепровождения для них. Нёвиллет рассказывал о том, как идут дела в Мермонии и в верхнем мире, в целом, делился некоторыми сплетнями и даже принёс свежий выпуск «Паровой птицы». Помимо прочего, он также стабильно мазал Ризли грудь согревающей мазью, совершенно не подозревая, что тем самым делает хуже, в то время, как сам Герцог предпочитал молча наслаждаться, как чужие руки с нежностью водят по его груди.       Ну вот и как тут не попытаться обманом продлить свою болезнь?       Но, как и любой обман, этот тоже вынужденно раскрылся.       Ранним утром Юдекс абсолютно случайно наткнулся на медицинскую статью в газете, где были перечислены рекомендации по лечению простуды, что ни в коем случае нельзя растирать спину или грудь больному согревающей мазью при температуре — последствия могут быть плачевными. Больной не только не выздоровеет, но и может вообще умереть!       Перепуганный Нёвиллет тут же бросил всё и помчался со всех ног в крепость, уже воображая, как пестрят газетные заголовки: «Умер Герцог крепости Меропид!», «Шок! Верховный судья Фонтейна случайно убил Герцога Ризли!». — Я полагал, что ты здравомыслящий человек, — судья разочарованно покачал головой после того, как Ризли во всём сознался, — объясни мне, зачем нужно было так рисковать своим здоровьем? Ты осознаешь хотя бы, что ты мог умереть? — Боюсь, если озвучу свои мотивы вслух, то ты сочтешь меня ещё больше глупцом, — мужчина неловко почесал затылок, отводя взгляд. И рад был бы снова соврать, да только никакая отмазка в голову больше не приходила, а значит, придётся говорить правду. — Всё дело в тебе. Вернее, в твоей заботе обо мне. Думаю, ты прекрасно знаешь, что я к тебе чувствую, и я хочу верить, что это взаимно. Понимаешь, все, что было между нами за эту неделю, было так невероятно классно. Разговоры, вкусная еда, а твои попытки лечить — все это так льстило мне. Может, я наивный идиот, но твои действия заставляли меня верить, что я для тебя что-то значу. Что-то чуть большее, чем коллега или друг…       Ошарашенный практически признанием в любви Верховный судья закусил губу и также отвёл глаза, размышляя. Между ним и этим до невозможности обаятельным мужчиной и вправду не совсем стандартные отношения для коллег. Долгое время они были друзьями, но друзья не смотрят друг на друга с такой нежностью. Были ли они влюблены? Пожалуй, да. Ризли уж так точно. Нёви? Наверное. Трудно сказать: «Я влюблён», когда ты не до конца понимаешь, что это такое. Но даже если так, имеет ли это значение, если герцог не знает всей правды о предмете своего обожания? — Ризли, ты мне не безразличен, — Юдекс повернулся к мужчине и увидел, как тот выжидающе смотрит на него. Но от услышанных слов он переменился в лице, стал выглядеть более счастливым: улыбка поднялась до ушей, а глаза засияли от радости, словно он услышал то, о чем всю жизнь мечтал. Хотя это не очень далеко от истины. — Но дело в том, что я не могу быть с тобой как пара… я не совсем человек. — И что? Я осведомлен об этом. Если ты не забыл, то я видел тебя еще будучи ребенком и с тех пор ты не постарел ни на грамм. Я знаю, что ты другой, но не вижу никакой разницы и никаких препятствий для того, чтобы мы могли быть вместе, — мужчина недовольно фыркнул, складывая руки на груди, — будь ты хоть кем, это не влияет на мои чувства. — Ризли… ты не понимаешь, о чем говоришь… — Нёвиллет ещё больше нахмурился, хватаясь за голову. Его прекрасные лавандовые глаза стали на один тон темнее от внезапной печали. Все эти годы он не открывался Ризли не потому, что боялся быть отвергнутым, а просто потому, что ему так было комфортнее. За не одну сотню прожитых лет он уже банально привык, что никто не знает об его истинной сущности, поэтому совершенно не хотелось выходить из зоны комфорта. Но его драконья гордость и натура так и просились наружу, мол, давай, покажи ему, расскажи, кто ты. И, если честно, в глубине души ему всегда было любопытно, как отреагирует на правду Ризли, — хорошо, если ты говоришь, что тебе нет разницы и твои чувства не изменятся, то, прежде чем мы станем парой, я бы хотел показать тебе себя настоящего.       Ризли понимающе кивнул и, поднявшись с постели, подошел к стоящему неподалёку Нёви и взял того за руку. Этим жестом он как бы говорил: «Всё хорошо, верь мне». Судья распознал этот жест и мысленно усмехнулся: ведь все это происходит как раз потому, что Ризли его немножечко обманул.       Закрыв глаза, Нёвиллет сконцентрировался, призывая элементарную энергию. Секунда, две, три и он начал светиться тусклым голубым цветом. Рожки на голове стали длиннее, на лице и ладонях выступили тоненькие, полупрозрачные перламутровые чешуйки. Пальцы окрасились в ярко-синий, а вместо аккуратно подстриженных ногтей, появились длинные такого же цвета когти. Не открывая глаз, Нёвиллет наконец произнёс на выдохе: — Я гидро-дракон…       Услышав в ответ только тишину, дракон решился открыть глаза и посмотреть, что происходит. Мало ли, может, от испуга Ризли разучился говорить? Но вопреки опасениям на лице Герцога не было ни капельки страха, наоборот, в его глазах читалось лишь бесконечные восхищение и любовь, это даже немножко смущало. — Вау, я подозревал, что ты есть тот самый дракон из сказок, но чтобы такое… — он не мог оторвать глаз от мужчины напротив, им хотелось любоваться целую вечность. — А можно потрогать? Ну, рожки… всегда об этом мечтал. Так и знал, что это не просто пряди. — Ну, если ты так хочешь… — для Нёвиллета это было в новинку: эти ощущения, эти прикосновения. Рожки всегда были самой чувствительной частью его тела, но то, что он испытывает сейчас от прикосновения чужих рук — нечто совершенно иное. Более приятное. Даже в некоторой степени интимное. — Значит, твое решение не изменилось? — Ни в коем случае! — Ризли прервался от изучения милых рожек и вернулся к Нёви. Он обхватил его лицо ладонями и, глядя прямо в прекрасные глаза, произнёс: — Я люблю тебя. Всегда любил, всегда буду. Сегодня, завтра и множество лет спустя. — Ризли, я тоже… — дракон немножко замешкался, не решаясь произнести столь серьезные слова вслух. Ему пришлось собрать все свое мужество, чтобы наконец признаться. — Я тоже тебя люблю.       Услышав долгожданные слова, Герцог не сдержался и, прижавшись вплотную к любимому, подарил ему особенно нежный, мягкий, но не менее страстный и чувственный поцелуй в губы.       После этого управляющий крепости Меропид болел гораздо реже. Ещё бы, ведь теперь рядом с ним был дракон, способный исцелять его теми или иными способами.