Моя жизнь

      Больница. За последние месяцы это место ему уже осточертело. Каждый раз, изо дня в день, когда он просыпается здесь, он еле сдерживает слёзы. Запах, стены, койка, люди (которые, конечно, были милы с ним, но всё же) — от всего этого уже давно хочется сбежать. Выпрыгнуть в окно и вернуться домой.       Дома хорошо. Дома всегда приятно просыпаться, даже если и рано. Дома спокойно. Дом не пахнет смертью и страхом.       А ещё, дома любимый человек. И только ради него парень не осуществляет свой план по побегу из больницы. Гай, его прекрасный, просто самый лучший Гай сделал всё, чтобы его госпитализировали. Он и сейчас всё делает для него, так что Ён просто не может позволить себе так просто сдаться. Поэтому он, проснувшись в очередной раз в одиночестве, утыкается лицом в подушку, мочит её слезами, давит свои всхлипы, но не сбегает. Он должен быть сильным. Должен терпеть и бороться ради Муана. Он не должен его подвести.       Но иногда хочется сдаться. Иногда бывает так плохо, что в голове проскальзывает мысль: «Уж лучше бы я умер». Плохая, очень плохая мысль, Ён это прекрасно понимает! Гай, наверное, и отругает своего возлюбленного за неё, но это нестрашно. Страшно его расстраивать. А вдруг он и сам опустит руки? Вдруг тоже решит, что всё зря? Нет уж. Как бы не было тяжело, Ши Ён обязан справиться. Не столько ради себя, сколько ради него.       Жизнь в больнице до ужаса скучна. Когда заканчиваются процедуры, парень пытается развлечь себя книгами. За этот месяц он не раз устраивал «войны» с фанатами произведений, которые были, откровенно говоря, полным дном. Раньше Ён не был любителем писать отзывы, но в больнице недоставало общения. Гай звонил и писал часто, но приезжать удавалось редко: приёмные часы не всегда совпадали с его работой, которой этот идиот себя нагрузил. И пусть парень понимает, что это делается ради его блага, всё равно против таких мер.       Ши Ён скучает. Он всегда жаден до тактильного контакта, но сейчас желание ощутить тепло любимого было выкручено на максимум, до боли в сердце. Особенно больно бывает тогда, когда он слышит его голос в трубке. Муан даже на расстоянии чутко улавливает настроение возлюбленного, а потому постоянно спрашивает одно и тоже:       — Ты плачешь?       — Нет.       — Ён, солнце моё, я приеду к тебе завтра, хорошо? — И если до этого парень хоть как-то сдержать слёзы, то после таких слов это было невозможно. Слышать любимый ласковый голос и понимать, что в объятиях этого человека ты окажешься нескоро, больно. Больнее, чем лечение и сама болезнь.       Единственное спасение Ёна — небольшой кото-акулёнок по имени Ай, подаренный Гаем на одном из их свиданий. Прошло столько лет, а Ши Ён всё ещё помнит, как дрожали протягивающие игрушку руки, как румянец застелил Муановы щёки, которые потом были зацелованы. Он помнит, с какой радостью возвращался домой, держа этот бесценный подарок в руках и желая им похвастаться всем-всем-всем на свете. Прошло много лет, в течение которых было подарено много всего, но этот кото-акулёнок — всё ещё самый дорогой. Он пахнет Гаем, а потому его так приятно обнимать в этом месте, спасаясь от одиночества.       Но ещё приятнее — обнимать самого Гая. Его приходы для обоих как праздник. Стоит только двери открыться, как Ён налетает на парня и вешается на шею.       — Ты пришёл!       Дрожащий голос на грани слёз едва не доводит Муана, который каждый раз твердит себе, что не будет плакать. Не будет расстраивать своё солнце ещё больше, ведь он приходит не за этим. Но каждый раз парень только и мог, что сжать тощее тело в своих объятиях, уткнуться носом в висок, да тихо шепнуть:       — Пришёл, пришёл.       Рак печени изменил их жизнь слишком неожиданно. В какой-то момент Муан стал замечать, что аппетит Ёна изменился: если раньше он с радостью съедал всё, что ему приготовят, то теперь еле осиливал и половину. Его стало чаще тошнить, из-за чего тот сильно потерял в весе, он жаловался на постоянную усталость и слабость. Всё это было странно, но тот лишь отмахивался да сваливал на обычную усталость. Но Гай не верил. Сгорая от беспокойства, он еле как затащил его на приём к врачу. Сначала поставили лишь подозрения на кишечное расстройство, направили на УЗИ брюшной полости. И уже там узнали правду.       — У меня плохие новости для вас, ребята. — Заг отрывается от компьютера и поворачивается к парням. Вообще-то, одному стоило бы уйти, но тот упрямо остался в кабинете, стоя рядом с Ёном и слегка приобнимая его за плечи. Что ж, в данном случае поддержка была просто необходима. — Господин Ши Ён, у вас обнаружен рак печени.       Кто ж знал, что всего пара слов сможет перевернуть сразу два мира.       — Что? Но… как? — Тот с удивлением сначала поднимает глаза на возлюбленного, затем смотрит на врача.       — Знаете, рак — та ещё непредсказуемая штука, она может появитьтся как из-за болезней, так и из-за мутаций. Может, у вас были родственники с заболеваниями печени?       — Не знаю…       — Какая стадия? — Муана не волнует почему и как, его волнуют лишь шансы спасти своё чудо.       — Вторая. На самом деле, вам очень повезло, что мы выявили опухоль относительно вовремя. На этой стадии ещё вероятен хороший исход. — Успокоил их Заг, однако вздохнуть спокойно не дал, — Ши Ёна необходимо как можно скорее положить под наше наблюдение. Ему необходима химиотерапия перед операцией. — Муан соглашается за возлюбленного, который, казалось, всё ещё не мог прийти в себя и осознать происходящее.       И вот уже как несколько долгих месяцев длится курс лечения.       В самом начале на химиотерапии было больно, ужасно больно. Гай даже срывался с работы, договаривался с врачами, лишь бы оказаться рядом со своим Ши Ёном, который жался к нему со слезами и шептал лишь одно: «Мне больно». Муану тоже было больно. Больно слышать эти слова от того, ради чьего счастья он делал всё. Ему было больно смотреть на страдания любимого человека. Хотелось рвать на себе волосы от грёбанной невозможности забрать себе все его мучения. Да хотя бы часть их, это уже облегчило бы Ёну жизнь! Но парень ничего не мог поделать. Он копил на операцию, чтобы провести её как можно скорее, но этого было мало. Всего, что он мог предпринять — недостаточно.       Потом стало чуточку легче. Конечно, боль не ушла, но Ши Ён уже к ней привык. Ужасно звучит, не так ли? Привыкнуть к боли, что может быть хуже? Зато Гаю теперь не надо так часто срываться с работы, так что он старается как можно быстрее накопить на операцию. Он готов был даже взять кредит, но Ён его отговорил. Так что приходится брать переработки и даже идти на подработки.       Конечно, это нехило влияет на его собственное здоровье, но это ничего. Что значит его здоровье, если парню станет хуже? Что будет значить вся его жизнь, если Муан не успеет спасти Ши Ёна? На второй стадии больше шансов на успешное восстановление, чем на третьей и, уж тем более, на четвёртой — важно успеть сделать это раньше, чем всё станет только хуже.       Порознь тяжело и больно — вместе лучше. И пусть реальность всё ещё жестока, пока они обнимаются у двери — им не больно.       Ши Ён чуть отстраняется с лёгкой улыбкой. Гай здесь, Гай пришёл, а значит парень вновь может позволить себе на время забыть, что находится не дома. Можно позволить себе вновь окунуться в тепло неизменно нежных и крепких объятий и забыть о боли.       Но Муан не забывает. Глядя сейчас на осунувшееся чуть желтоватое лицо вечно любимого парня, ему хочется разреветься от бессилия. Он так старается ради него, но почему, почему это не помогает? Внешне ничего не улучшается, а лишь наоборот — становится только хуже! Что они вообще делают в этой больнице?!Какой толк от их лечения?!       — Опять рядом со мной думаешь о чём-то постороннем, братец Гай? — Слабый шёпот, раздавшийся у правого уха, очень вовремя вытягивает парня из пучины переживаний.       — Извини, — лёгкий поцелуй опускается на чужой лоб, — прямо сейчас постараюсь исправиться.       — Ну уж постарайся, — хмыкает Ён и, переплетя их пальцы, тянет возлюбленного к койке.       Муан смотрит на совершенно голый затылок и чуть улыбается. Одна из побочек химиотерапии — выпадение волос — новообретённый комплекс Ши Ёна. Хоть тот и никогда не горел желанием иметь длинные волосы (в отличие от Гая), но вполне довольствовался своей старой длиной. На себя лысого же смотреть непривычно и страшно. В самом начале парень даже требовал, чтобы Муан приносил ему шапку, дабы «скрыть весь этот ужас». Тому потребовалось несколько долгих и убедительных уговоров, чтобы Ён перестал ходить перед ним в шапке. Конечно, без волос он выглядел непривычно, но разве это как-то влияло на чувства Гая?       — Рассказывай, — требует Ши Ён, практически сразу повалив их обоих на кушетку. Через пару секунд он обхватывает возлюбленного руками и ногами.       — Что тебе рассказать, душа моя? — Муан улыбается чуть счастливее, вспоминая, как раньше они постоянно валялись в такой позе в их квартире. Заключив того в объятия, он незамедлительно принялся покрывать его лицо мелкими-мелкими поцелуями.       — Как там, за больницей? Как ты вообще?       — За больницей всё как обычно, а мне без тебя ужасно скучно. — Коротко и быстро, будто нехотя.       Ши Ён хмыкает:       — Ну вот опять ты ничего не рассказываешь! Неужто нечего?       Конечно, нечего. Что может происходить в жизни человека, который все силы бросает на лечение возлюбленного? Дом-работа-работа-дом? Нет уж, такое знать ему не надо. Мало ли, накрутит себя, внушит, что это всё из-за него. Ведь Ён может, Гай знает, а потому спешит сменить тему:       — Сам как? Как себя чувствуешь?       — Паршиво. — Горькая ухмылка украшает лицо, и парень прячет его в муановой шее. — Процедуры проходят легче, чем раньше, и мне даже чуточку лучше. Хотя всё также паршиво. — Тихий шёпот щекочет нежную кожу.       «Солнце моё, чудо, жизнь моя,» — Муан сильнее стискивает тощее тело в объятиях и крепко жмурится, чувствуя, как от боли сжимается его сердце. А ведь он здесь далеко не самый несчастный! — «Потерпи ещё немножко. Я почти накопил на операцию, почти.»       Хочется забрать его домой.       — Знаешь, иногда мне кажется, что я всё-таки сбегу отсюда. Устрою тебе сюрприз, вернувшись в квартиру. — Ши Ён с тихим смешком отстраняется и вглядывается в чужие глаза, желая увидеть в них ответный смешок. Но Гай лишь тушуется и поднимается с койки. Он что, обиделся? Неужели решил, что Ён в самом деле готов вот так отнестись к его стараниям? Он быстро поднялся следом. — Всё хорошо? Эй, я же пошутил! Не собираюсь я сбегать, честно! Это было бы ужасно по отношению к тебе, да и…       — Я переехал к Эре. — Сухо сообщает Муан, отводя взгляд.       — Ты… что?       — Я не стал продлевать аренду. Понимаю, что должен был предупредить тебя, квартира ведь общая, но я же знаю, что ты всё равно будешь против! — Гай схватил парня за руки и пояснил, — Ён, милый, пойми, что тебе срочно нужна операция, пока не стало ещё хуже. Ты работать не можешь, а плати я за аренду один — нескоро соберу денег. Нет ничего важнее твоего здоровья, понимаешь? — Слабо улыбнувшись, он оглаживает чуть пожелтевшие в результате болезни ладони, а затем, поднеся к себе, аккуратно целует тыльную сторону каждой.       — А как… как на это отреагировала твоя сестра?       — Она всё понимает и уже не так злится на тебя. По секрету, даже беспокоится о твоём здоровье. — Склонившись, заговорщицки шепчет парень.       И пусть его голос был беззаботен, но сердце Ён кольнуло чувство вины. Он опять, опять принёс одни неприятности! И ведь ладно только Гаю (как бы это эгоистично не звучало) — он его простит и даже не обвинит, так ещё и Эре! Уж она-то его точно не простит! Ши Ён прекрасно помнит, как относится к нему девушка, а потому не горит желанием доставлять ей ещё больше хлопот и поводов для недовольства выбором брата.       И вот сейчас он преподнёс всё это ей на блюдечке. У Эры теперь есть полное право ненавидеть Ёна: парень не только заставляет её брата переживать, но тот ещё и ради него съехал со съёмной квартиры!       — Ён? — Не получив никакой реакции на свои слова, Муан отстраняется и берёт родное лицо в ладони. — Что-то не так? — Он внимательно вглядывается в чёрные глаза, выискивая в них правду       В голове Ши Ёна промелькает паническая мысль, что если он прямо сейчас не сменит тему, то только сильнее нагрузит парня! Нельзя допустить хотя бы этого!       — Ну и ладно, — быстро отмахивается он и, резко поддавшись вперёд, обхватывает Гая и прижимается к нему. — Обидно, конечно, что потеряли своё жильё, но это поправимо. В конце концов, дом там — где ты. И не важно, съёмная это квартира или квартира с твоей сестрой. Главное — ты со мной.       — А ты со мной, — облегчённо выдыхает Муан, уже сам стискивая своё сокровище в объятиях и утыкаясь носом в лысый висок. — Пока ты рядом — всё хорошо. Как выздоровеешь — мы снова накопим на квартиру. Может даже, на собственную. Всё у нас хорошо будет!       Ён жмурится и счастливо улыбается. Он уже не строит планов, рак отучил его от этого, но сейчас ему так хочется поверить этим речам. В Гае он никогда не сомневался и всецело ему доверяет — такая уж была способность у этого человека: его речам хотелось верить даже такому человеку, как Ши Ён.       Но всё же…       А могут ли они действительно надеяться на совместное будущее? Заг о состоянии парня отделывается лишь короткими фразами, словно не желает его пугать или расстраивать. Самому больному всё ещё плохо. Он пытается успокоить возлюбленного, убалтывает его, спихивает, в случае чего, всё на усталость, но Ён чувствует, что лечение не сильно помогает. Или это такие побочки от химиотерапии?       Дни сменяются за днями, практически не отличаясь друг от друга, пока…       — Всё просто ужасно! — Ён чуть морщится от крика Зага, что с силой распахнул дверь. Парень мог бы и начать ворчать, что ему и без того плохо, так ещё и он шумит, но встревоженный вид врача заставил его проглотить возмущение. — У тебя внутреннее кровотечение! Мы должны немедленно провести операцию, пока всё не стало только хуже!       И вот Ши Ёна отводят в операционную. К ужасно изматывающему состоянию прибавляется беспокойство. Ему теперь не просто страшно, ему жутко.       — А Гай? — Парень сел на операционный стол, но ложиться не спешил. — Ему сообщили? Он приедет? — Пожалуйста, скажите, что он приедет!       — Твоему ненаглядному мы уже сообщили, — быстро отвечает Хиллит, лёгким, но настойчивым движением руки укладывая парня. — Он будет ждать за дверью.       «Он будет рядом»       Мысль была настолько успокаивающей, что Ши Ён всё же лёг и закрыл глаза. Он не знает, почему, но в такой момент хотелось, чтобы Муан был рядом. Раньше Ён бы стал настаивать на том, чтобы не беспокоить Гая, но не сейчас. Пусть парень и не будет в сознании, но знание того, что его возлюбленный будет рядом, позволило со спокойной душой уснуть от наркоза.       Началась операция за жизнь Ши Ёна.       Гай, которого выдернули с работы, примчался в больницу уже через пару десятков минут. Запыханный и до ужаса перепуганный он прибежал к операционной. Светящаяся табличка над дверью гласила, что операция всё ещё идёт. Парень выдыхает, абсолютно не зная, хорошо это или нет. Сердце в его груди бьётся так сильно, что едва не пробивает грудную клетку. В горле стоит ком страха, а в голове всё ещё звучит голос медсестры:       «У пациента Ши Ёна выявлено внутреннее кровотечение, вследствие чего ему срочно требуется хирургическое вмешательство.»       Внутреннее кровотечение.       Муан — далёкий от медицины человек, но болезнь Ёна заставила его неплохо так покопаться в этой теме. Он знает, что внутреннее кровотечение — признак осложнения. Если немедленно не вмешаться — человек может не выжить.       Опустившись на стул, Гай накрывает лицо ладонями и тяжело вздыхает. Страшно. Страшно-страшно-страшно! Страшно за жизнь человека, которого так сильно любишь. Страшно потерять его. Страшно представить, что же будет с собственной жизнью без этого солнечного человека.       — Я не смогу без тебя. — Хриплый шёпот срывается с пересохших губ совершенно неожиданно. Боль, сдавившая сердце сильнее, заставляет согнуться и накрыть лицо ладонями. Парень даже не замечает, как с его щёк начали падать первые слёзы, он лишь бездумно, будто в лихорадке, шепчет, — Прошу тебя, Ён… Ты не можешь… не можешь меня бросить. Я же… Что моя жизнь значит без тебя?       Муан уже давно не видел свою жизнь без Ши Ёна. Этот замечательный человек не был лишь какой-то её частью — он был ей целиком. И сейчас, за дверьми операционной, решалась судьба не одной, а двух жизней.       Проходит время — час или больше, парень не знает — из операционной выходит Хиллит. Лицо его уставшее и взволнованное. Гай тут же вскакивает со стула и подходит к врачу.       — Как он?       — Мы сделали всё, что могли, теперь остаётся только ждать, — качает тот головой и поднимает на него сочувствующий взгляд.       — Я могу его увидеть?       — Возвращайся домой, парень — мягко, но с нажимом советует врач, кладя ладонь на чужое плечо. — Он сейчас без сознания, к тому же уже слишком поздно.       — Но…       — Я позвоню тебе, в случае чего. Иди. — Он берёт парня под локоть, собираясь его увести, однако, словно что-то вспомнив, останавливается, — У тебя есть кто-то, кто сможет забрать тебя? В таком состоянии лучше не оставаться одному и тем более вести машину.       — Я позвоню сестре, — тихо обещает Гай, безвольной куклой позволяя себя вытащить на ресепшен.       Там он звонит Эре и уже через полчаса едет домой.       Заг в двух словах объяснил ситуацию, а потому Эра не пристаёт к младшему с расспросами. Она заваривает успокаивающий чай и подаёт его брату, что сидел на диване, даже не переодевшись в домашнюю одежду. Протягиваемую кружку замечает не сразу, а заметив, лишь берёт её в руки, да так и остаётся сидеть в трансе.       — Гай, послушай… — Девушка набирается смелости и опускается на диван рядом с братом. Она не знает, что должна сейчас сказать, но ей решительно не нравится состояние парня. — Всё будет хорошо, слышишь? — Эра кладёт на его плечо ладонь и старается заглянуть ему в глаза.       — А если не будет? — Раздался надломный шёпот и Гай наконец повернулся к сестре. Та вздрогнула, осознав, с какой болью и отчаянием тот на неё смотрит. — Если они его не спасли? Если он не пережил эту операцию? Если…       — Не думай об этом. — Девушка, замечая, как начинают трястись его руки, забирает кружку и ставит её на стол. Смотрит на младшего с пару секунд и прижимает его голову к своему плечу.       Да, Эра никогда не одобряла выбор брата. Да, она всегда считала, что без Ши Ёна ему было бы лучше, но…       Почему сейчас она так отчаянно хочет, чтобы этот парень жил? Почему она жалеет, что не приняла достаточного участия в его лечении?       Эра всегда ревновала Гая к Ёну. Оставшись без родителей, они с братом были самыми близкими людьми на планете, они понимали друг друга с полуслова и казалось, между ними никого нет. Но появился Ши Ён, который отодвинул девушку в сторону. Они с Гаем понимали друг друга без слов и всегда, всегда были вместе, куда бы не пошли! Эре казалось, что она вновь осталась одна, никому ненужная.       Из-за этого она часто не следила за своими словами, воротила нос от Ёна да и вообще вела себя как идиотка.       Стыдно.       — Я не хочу его терять, Эра, — шумно выдыхает Муан младший, обхватывая сестру руками и прижимаясь к ней. Его хриплый голос дрожит от едва сдерживаемых слёз. — Я уже потерял родителей, я не могу потерять ещё и его! Я люблю его! Люблю, понимаешь?       Слова срываются на крик. В груди юноши словно лопается натянутая всё это время струна, и эмоции накатывают на него потоком. Боль, страх, отчаяние. Всё это смешалось в груди, мешая нормально вздохнуть. Всё, что не давало ему прямо сейчас сойти с ума и потонуть в этом цунами чувств — тепло сестры. Та крепче обнимает его, гладит по волосам и тихо-тихо шепчет:       — Понимаю. Я понимаю тебя, Гай.       Слёзы парня намочили домашнюю футболку Эры, но та не обращает на это никакого внимания. Она слегка покачивается из стороны в сторону, убаюкивая младшего брата как ребёнка. Не сразу девушка замечает, как по её щекам скатываются слёзы.       Они вновь разделили чувства, разделили страх и боль за человека, которого, казалось, любит лишь один из них. Но это не так. Эра, пусть того и не понимает, любит этого странного человека с чёрными глазами и чуть всклоченным на людях характером. Любит его за то, что тот делает его брата счастливым. Любит и не хочет терять.       Следующим утром Гай крепко спит после выпитых успокоительных, а потому не слышит, как его телефон надрывается на тумбочке рядом. На его экране постоянно высвечивается два слова — «Доктор Заг». Эра, проявляя то ли наглость, то ли смелость, то ли раздражение от несмолкаемого звука, воходит в спальню брата и отвечает на звонок.       — Алло, Гай?       — Его сестра, Муан Эра, — представляется девушка, кидая взгляд на спящего брата. Похоже, с успокоительными она вчера переборщила. — У вас есть какие-то новости по поводу его парня?       — Есть.       Муан младший недовольно хмурится, когда кто-то его совершенно нагло у грубо начинает толкать в плечо.       — Дурак, вставай давай! — Голос сестры звучит взволнованно и самую капельку недовольно.       — Отстань, — бурчит Гай, переворачиваясь на другой бок.       — Тебе Заг звонил.       Её слова звучат словно раскаты грома. Парень тут же вскакивает с постели, вспоминая вчерашний вечер.       — Что он сказал? Как там Ён?