Несовершенство

Новогодние выходные пролетели молниеносно, и настало время второй стажировки. Юные герои еще не знали, что всё профессиональное геройское сообщество возлагало на них неоправданно большие надежды. Бакуго уже встретился с раздражающими его Мидорией и Тодороки. Вскоре они оказались в офисе Старателя, и каждый озвучивал то, что хотел бы почерпнуть из такой важной на данный момент практики. «…я понял, что моя сила в бою не влияет на то, насколько я силен как человек. Я пришел сюда, чтобы найти то, чего мне не хватает, чтобы превзойти Номера Один». Эйджиро вышагивал по улицам Осаки в паре с Тецутецу, который зевал широко и бесстыдно, заражая окружающих. Ребята изредка перекидывались между собой парой фраз, методически очерчивая круги вокруг зданий, пока спустя какое-то количество времени не вернулись обратно в офис Фэтгама. - Мы закончили! - громко объявил Эйджиро, встав по стойке смирно, чуть ли не отдав честь. - Предотвратили мелкое хулиганство, заполнили отчет! - Тецутецу скопировал друга, хрустнув бумагами. Однако, на удивление юношей, их никто не встретил. Они переглянулись и пошли искать наставника и старшего коллегу - Тамаки - по коридорам и малочисленному количеству комнат. Нигде никого не было. Парни вышли на улицу, и Киришима только собирался сделать звонок, как Жирный с третьегодкой вошли на территорию. Дуэт практикантов метнулся к мужчине, про себя отметив его серьезный и мрачный вид. Через десять минут они все уже находились в офисе, а профи развешивал фото на доске. Эйджиро чувствовал, как слегка взмокли от волнения ладони, вцепившиеся в колени. - Так, - мужчина наконец повернулся ко всем присутствующим и тяжело выдохнул. - В наше агентство поступил запрос из ближайшей полицейской части. Появилась наводка на разыскиваемого преступника, который, вероятно, скрывается в нашем районе. Он обладает причудой «Ступор», то есть обездвиживает человека на срок до трёх или даже пяти минут. Не до конца ясно, как именно работает эта сила, но лучше с ним при обнаружении не говорить и избегать зрительного контакта, а также соприкосновения с кожей. Далее герой рассказал о нюансах слежки и показал на карте координаты примерного места обнаружения злодея. Тамаки разработал стратегию и, когда каждый из присутствующих изложил ее наизусть, они отправились на поимку. Киришима с Жирным обходили незамысловатый магазинчик барахла с одной стороны, а Амаджики и Тецутецу - с другой. Каждая пара двигалась максимально осторожно, стараясь скрываться в переулках, чтобы не вызвать повышенного интереса у редких прохожих. Патрульная машина полицейских ждала сигнала от Жирножвача, спрятав себя за углом на расстоянии около пятидесяти метров от точки координат. Эйджиро казалось, что он даже дышит громко. Конечно, юноша ловил преступников раньше, один только его дебют с мужчиной-лезвиями чего стоил, но тут была слегка иная ситуация. Другой, можно сказать, уровень. Этот преступник скрывался от полиции и героев долгие годы, и за ним насчитывалось одно покушение на убийство и несколько статей о насильственных действиях сексуального характера. Помимо этого, он проходил подозреваемым по трём делам о похищении. Это ключевой момент. Если команда Фэтгама сейчас не справится, неизвестно, сколько еще нужно будет ловить преступника, и что станет с пропавшими людьми. Это огромная ответственность, и Киришима сейчас, как никогда, чувствовал ее груз на своих плечах. Но он не страшился. Словно Красный Бунтарь не знал, что из себя представляет работа героем! К тому же, после происшествия с Восьмью Заветами Смерти он для себя усвоил немало уроков. Да, сейчас было страшно, но любой бы не остался равнодушен в такой момент. Даже профи рядом иногда громко сглатывал. Главное, чтобы страх не сковал и не затуманил разум в самую важную минуту, а юноша над этим очень хорошо работал. - Идём! - Жирный резко завалился в помещение, выбив дверь. Их встретил тесный и душный «зал» магазина, обставленный полуразваленными шкафами со всяким мусором. Щуплая и страшная девушка пискнула, спрятавшись за прилавком. - Красный Бунтарь! - Есть! - Киришима метнулся в левую сторону, забегая в маленький коридор, за секунды достигая конечной двери. Фэтгам же выбрал другое направление, по пути шустро заглядывая в каждый уголок. Тецутецу с Тамаки уже изучали задний двор и припаркованную машину, бесцеремонно взломав ее дверь. Эйджиро достиг подвальных помещений. Внизу было сыро, грязно, жарко и темно. Парень метался от одной стены к другой, стараясь лишний раз ничего не касаться руками. Он крутил головой, как юлой, а после, заметив подозрительно приоткрытую дверь, залетел прямиком в нее. Котельная. Трубы ритмично громыхали, пар иногда шумел, выпускаемый из плохо закрученных болтов, а вода звонко капала, ударяясь о металлическую поверхность. Юноша, с усердием всматривался в пространство и, крадучись, пробирался сквозь темноту, чтобы убедиться в отсутствии чего-то ценного для поимки преступника и раскрытия дела. Он думал уже развернуться и покинуть комнату, как край глаза зацепился за еле заметную полосочку холодного света. Подойдя ближе и слабо коснувшись стены тыльной стороной руки, ученик с искренним удивлением и волнением отметил еще одну дверь. У нее не было ручки или каких-то ясно видимых очертаний, поэтому любой бы не заметил. Немного надавив, она поддалась, и первое, что привлекло внимание - огромное множество фотографий, развешанных тут и там. Не сразу сообразив, Киришима сделал шаг вглубь и резко схватился за нос, немного согнувшись. Внутри стояла невероятная вонь. На слизистых верхних дыхательных путей мгновенно зазудедо и запекло, а тошнота сразу связала желудок, подкатывая к горлу. Задержав дыхание хотя бы на пару секунд, юноша судорожно, как можно шире раскрыл слезящиеся от смрада глаза, стараясь осмотреть помещение. Кислый свет единственной неоновой лампы слабо освещал пространство, однако можно было догадаться, что это место наверняка принадлежало кому-то подозрительному, если не тому, кого они искали. Сверху послышались шум и грохот, а также выкрики Фэтгама, сопровождаемые выстрелами. Эйджиро дернулся, рефлекторно намереваясь отправиться на помощь наставнику и остальным, и даже сделал пару шагов обратно в котельную, замерев. Нет, это наверняка была полиция, судя по множеству мужских голосов. Возможно, они что-то или кого-то обнаружили. Сигнала на специальный телефон не поступало, стажёра никто не звал, значит, нужно было до конца осмотреться. Внутри подростка клокотали волнение и тревога, сковывающие движения, но в то же время сильно побуждающие к действиям. Предчувствие не давало покоя, что с этой комнатой что-то не так, учитывая присутствующий зловонный запах, который не являлся результатом злодейской причуды, ведь это бы тогда указали заранее в протоколе. Эйджиро вдохнул побольше воздуха у ржавых труб и прошел глубже, старательно удерживая дыхание. Тяжело. Ладонь ото рта с носом было невозможно отодрать, она сама инстинктивно их закрывала от одного только ощущения стоящей вони. Юный герой шел тяжело, пробуя каждый шаг на стойкость. Он, насколько было возможно, внимательно осматривал окружение, стараясь игнорировать грохот и топот от множества ног на первом этаже. Может быть, это оказалась какая-то специального рода комната для обработки плёночных фото? Киришима видел пару раз такое в детективных фильмах. Дойдя почти до конца небольшого помещения, взгляд зацепился за крупную сумку, лежащую на столе. Та часть комнаты была освещена хуже всего, а от неизвестности паника внутри подростка нарастала с каждым ударом сердца. Рука непроизвольно потянулась к мешку и коснулась какой-то жесткой, спутанной, жирной лески или шерсти. Немного посжимав пальцы, ощупывая что-то непонятное, Киришима потянул это на себя, обратив внимание на его легкий вес. Немного отшагнув назад и повернувшись к углу падения линии света, он поднес это нечто к нему, стараясь рассмотреть. Глаза, не моргая, с чрезмерной концентрацией изучали черную субстанцию, с которой свисали какие-то странные куски. Голова юноши перебирала ассоциативные варианты и, когда воздуха стало не хватать, а он судорожно немного вдохнул… Дыхание спёрло. Руки мгновенно затряслись, выронив колтун. Вокруг моментально стало невероятно тихо, время будто замерло, оставив существовать только судорожное дыхание молодого героя, срывающегося с побелевших, как мел, губ. - Спокойно… - язык онемел. - Спокойно… Киришима медленно повернулся, чувствуя себя стоящим на мине. Он только с третьей жалкой попытки достал платок из кармана и с трудом накрутил его на руку, дабы в случае чего не оставить следов. Пальцы еле-еле нащупали язычок от молнии на черной сумке и, досчитав до десяти, резким движением рванули его на себя. Глаза встретились с очертаниями женского серого лица, покрывшегося блеклыми розовыми и желтыми пятнами с одной стороны. Не нужно было быть профи, чтобы понять. Парень, не сдержавшись, заорал. От ужаса подкашивались ноги, и он, не медля, вылетел пулей, уже не выдержав запаха трупного разложения. Желудок вывернул из себя завтрак в ближайшем углу котельной. - Жирный! - несколько раз упав на крутой лестнице, раздирая колени и локти об острые выступы, Эйджиро выбежал в полностью разрушенный зал. Фэтгам повернулся к нему с радостной улыбкой, намереваясь торжественно объявить, что преступник был пойман, как странный вид ученика мгновенно поменял его выражение лица. - Красный Бунтарь, что такое? Что с тобой?! - Там! - подросток снова почувствовал тошноту. - Труп! - Что?! - мужчина секунду помешкал, а потом схватил ближайшего полицейского. - Вызывай криминалистов! Кто-то еще, за мной! - В котельной, справа! - Киришима машинально закрыл рот, с трудом сдерживаясь. - В конце комнаты! - Хорошо, оставайся здесь! Профи, подобно мячу, мигом спустился по направлению к двери в подвальные помещения. За ним следом побежало двое мужчин в служебной форме, вооружившись табельным оружием. А Эйджиро поспешил выйти на улицу, стараясь дышать как можно глубже. Его глаза хаотично бегали по ярким очертаниям зданий, купающихся отражениями окон в лучах рано заходящего солнца. Тецутецу подошел спустя некоторое время, громко и с гордостью вещая, как они схватили злодея, демонстративно сжимая в воздухе свои железные кулаки. Тамаки стоял поодаль и спокойно улыбался, пока странный шум не отвлек его от созерцания юных товарищей. - Он… Убегает! - только и успел крикнуть один из служащих, перед тем, как впасть в «Ступор» под действием чужой причуды. Амаджики бросился в погоню вместе с Тецутецу, который предварительно сильно хлопнул однокурсника по спине. У того и без посторонней силы был шок. Киришима не хотел ничего слышать и находился явно не здесь. В носу все еще стоял отвратительный запах, который он запомнит на всю оставшуюся жизнь. Его лицо приобрело страшно бледный оттенок, даже немного зеленушный, а живот невольно всё еще поджимался в спазмах. Парень сделал слабый шаг в сторону отдаляющихся коллег по стажировке, лишь слабо улавливая плывущим взглядом спину того самого преступника. «Этот урод»… Рассудок на минуту отключился. Или наоборот, голова заработала так быстро, что все мысли превратились в белый шум. Тецутецу шокированно проводил товарища взглядом, когда он пронесся рядом, напоминая собой стрелу, рассекающую воздух. - Крас… Киришима! - вскрик Тамаки прошёл мимо, и Эйджиро влетел в мужчину, драпающего уже в темном переулке, вероятно, намеревающегося слиться с чернотой тени. Герой врезался в него тараном, где-то в глубине души безжалостно желая сломать все его гнилые кости. Перенапряженные мышцы икр затрещали, впечатывая злодея в колючий асфальт. Тот гортанно закричал, грубо приложившись о безобразно неровную поверхность, проезжая по ней тонкой кожей, раздирая ее до кровавых полос. Первый удар каменного кулака пришелся в открытую скулу, выбив боковой зуб, а там и сломав с хрустом нижнюю челюсть. Юноша замахнулся для второго такого же, как его затвердевшие руки перехватили щупальца старшего ученика. Киришима заорал, что есть мочи, стараясь вырваться, но подоспевшие Тецутецу с полицейскими оттащили его, в то же время сковывая злодея наручниками. - Этот ублюдок..! - Киришима ожесточенно вырывался, не замечая, как раздирал осминожью кожу своими острыми когтями и клыками. - Этот гребанный ублюдок..! - Красный Бунтарь, держи себя в руках! - Амаджики старался не обращать внимания на боль, с трудом контролируя стажера. Если бы не помощь Тецутецу, перехватившего вторую руку Киришимы, он бы сам не смог его остановить. От оглушительного и остервенелого вопля Красного Бунтаря закладывало уши. - Я…! - «хочу, чтобы он за всё ответил!». Что страшнее? Увидеть глазами бездыханное тело незнакомого человека или того, кто этого человека потерял и сильно по нему скорбел? Эйджиро не мог ответить на этот вопрос. Он стоял поодаль вместе с товарищами, совершенно не чувствуя тяжесть горячей и тяжелой руки Фэтгама на своём поникшем плече. Они все смотрели на растрепанную женщину, на их глазах добежавшую до машины скорой помощи, потеряв по дороге одну туфлю. Она содрогалась над черным, плотным пакетом, разрываясь в рыданиях, елозя по нему руками, подобно слепой, ищущей что-то в мутной воде. Женщина через пару минут без сил осела на землю, потеряв опору под ногами, разорвав на коленях капроновые колготки. На всю округу был слышен ее леденящий душу и полный отчаяния крик, сложенный из нескольких слов, сжимающих сердце в невыносимые колючие тиски: «Дочь! Это моя дочь!». Киришима стойко всматривался в ее образ, вбирая до крупицы каждое мгновение. Слезы сами по себе катились по щекам, стараясь тем самым разделить все страдания этого хрупкого маленького человека. Ему было жаль. Ему было за всё жаль. Стирать текущую ручьями солёную воду не хотелось, будто этот жест стал бы самым большим оскорблением для несчастных жертв. Жирножвач крепко, немного до боли, сжимал пальцы на напряженном плече, тем самым удерживая юного героя в реальности и показывая, что он тоже был здесь и он тоже это чувствовал. От подобного не легче. Киришима слегка опустил голову, наблюдая, как картинка стала сильнее расплываться от заполняющих под таким градусом глаза слез, срывающихся и падающих на носы грязных ботинок. - Держись, Красный Бунтарь, - профи пару раз слабо хлопнул большой ладонью по мелко дрожащей ссутулившейся спине, а после очень тяжело вздохнул. - Держись. Киришима шёл по тёмному коридору к полоске света из-за приоткрытой двери в кабинет наставника. Тихий разговор его коллег немного замедлил парня, намеревающегося войти внутрь. До ушей доносились обрывки фраз. - …будет проводиться судебная медицинская экспертиза, и тогда станет ясна причина смерти. - …другие жертвы? - Чёрт, кто бы мог подумать… Всё еще слегка онемевшие пальцы коснулись ручки и слабо ее отодвинули. Присутствующие вмиг замолчали, а Эйджиро на автомате слабо улыбнулся. Нет, это было тяжело. Дрожащие края губ плавно опустились вниз. - Я тоже хочу узнать… - Киришима, тебе необязательно. - Пожалуйста, - он сел рядом с Тецутецу, одарившего его сочувствующим взглядом. Всё-таки ни он, ни Тамаки не видели тело и не чувствовали тот запах, который всецело ощутил их товарищ. Врачи потом долго брали у него анализы со слизистых для исследований, дабы выявить степень отравления молодого организма, постоянно задавая одни и те же вопросы про самочувствие. Ему нечего было ответить, а голову давила пустота. Эйджиро немного подсобрался, выпрямив спину и глубоко вдохнув. Дальнейшие полчаса он стойко слушал подведение итогов наставником. Тот старался максимально избегать подробностей, касающихся обнаруженного тела, но это было бы нечестно по отношению к юному герою. Поэтому под конец он сделал паузу на минуту, дав морально подготовиться, и сообщил то, что стало ему известно в ходе расследования полиции. Тело принадлежало молодой студентке медицинского университета, похищенной несколько месяцев назад. Она была на тот момент практикующей медсестрой, когда-то оказавшей преступнику помощь на улице. После встречи он долго ее преследовал, о чём она не знала, но это было выявлено благодаря обнаружению его силуэта на камерах видеонаблюдения. В ходе допроса он сознался, что изначально хотел просто над ней надругаться, но потом, применив свою причуду «Ступор», похитил с целью сделать одной из своих «спутниц». В результате последующего ее сильного сопротивления, он нанес девушке несколько ударов по голове тупым предметом, из-за чего, вероятно, произошло кровоизлияние в мозг, а оно повлекло за собой смерть. В дальнейшем злодей хотел избавиться от трупа, расчленив и закопав в разных местах, но, услышав о готовящейся поимке, успел только снять с ее головы скальп и отрезать одну руку, которые были найдены рядом с самим телом. Эйджиро выбежал по направлению к туалету, еле успев добежать до раковины. Спазмы скрутили все внутренности, отдавая содрогающей всё тело пульсацией. Горло и нос жгло, из глаз хлынули слёзы. Пальцы вцепились в белую керамическую поверхность до треска. - Чёрт бы его побрал… - Эйджиро сильно зажмурился, замотав головой, хлестая себя по щекам жесткими прядями волос, - ебучий урод… Твою мать, за что… За что?! - парень чуть ли вырвал раковину из стены, разбрызгивая воду, льющую из крана полным напором. Он заорал куда-то туда, в наполняющую до краев жидкость, в своё, разбивающееся волнами отражение. Вскинув голову, глаза столкнулись с зеркалом, со схожестью до миллиметра показывая Эйджиро его жалкий на данный момент вид. В темные круги, образовавшиеся под глазами, можно было залезть с ногами, а багряные корочки на искусанных губах хотелось оторвать. Настолько они своим ярким цветом не выписывались в бледную кожу искаженного лица. Костяшки столкнулись прямо с ним, с этим перекошенным от отчаяния и злобы выражением. Пронзившая кожу режущая боль от стекла перекрыла дыхание, затормозив срывающийся со рта обреченный вопль. Фэтгам ворвался в туалет и заключил Эйджиро в объятия, вовлекая в свой живот в надежде успокоить. Юноша еще некоторое время брыкался и сопротивлялся, избивая кровоточащими кулаками воздух, пока окончательно не выдохся, тихо заплакав, без стеснения всхлипывая, размазывая слезы и сопли по толстовке своего наставника. Спустя пару часов Киришима сидел на улице, всматриваясь в звездное небо. Глаза были отекшими, и боль их неприятно саднила, ощущаясь на слизистой песком. Он глухо вздохнул, сильнее вжимая голову в ворот не особо теплой куртки. Холод пробирал до костей. Недвигающиеся пальцы разблокировали телефон, неприятно ударив в лицо яркостью. Когда парень открыл групповой чат, то слегка улыбнулся, с трудом вчитываясь в смешные сообщения от Денки и Ханты. Сейчас он был как никогда рад, что у друзей все хорошо. Внутри тягостно затянула по ним тоска, и сейчас юноша многократно умноженно ощущал, как сильно ими дорожил. Ресницы вновь немного намокли, и Киришима поспешил проморгаться, не стесняясь шмыгнув носом. Он написал пару коротких сообщений со своими любимыми эмодзи в ответ на шутки друзей, а после перешел в диалоги, найдя чат с Бакуго. Того не было в сети несколько дней. Писать, наверное, был не вариант. Звонить так вообще худшая идея, поэтому ухо уже резали методичные гудки. «Не бери». - Чё? - Эйджиро слегка дёрнулся. Он немного помедлил, видимо, не ожидав, что ему ответят. - Ты там сдох? - Хах, извини, привет! - парень нервно усмехнулся, а потом резко себя одернул. - Как дела? Отвлекаю? - Серьезно, дерьмоволосый? Ты позвонил под ночь, чтобы спросить, какая погода на улице? - У меня холодно, - он пропустил грубый тон мимо ушей, продолжая криво улыбаться и зачем-то делать голос как обычно бодрым. - Просто хотел узнать, как твоя практика? - Я хуярю круглые сутки, а тебе, видимо нечем заняться. Нахуй звонить? - Ты был не онлайн, поэтому я позвонил, - подбородок невольно дрогнул. - Хотел услышать твою ругань. - Ты прикалываешься, придурок? Я заебался, как собака! Начни уже что-то делать и не еби другим мозг. Я спать! Не звони мне, блять! Трубку повесили. Киришима еще некоторое время вслушивался в гудки, а потом опустил телефон на ноги. И вправду. Ему нужно было перестать себя жалеть и начать что-то делать. - Схожу на пробежку… - тихо пробубнил парень, всматриваясь в полный и желтоватый диск луны. «И я был рад услышаться, Бакуго». Следующим утром трио практикантов на попечении Старателя только и успели, что умыться да живо натянуть геройские костюмы, как уже рассекали по улицам морозного Токио. Тодороки в начале немного опережал Бакуго по скорости реакции, а тот легко бесился оттого, что не мог разогреться до нужной температуры за максимально короткий срок. Чертов Деку так вообще мешался, как ебучая мошка, крутящаяся перед глазами. Марафон забегов следом за Энджи по предотвращению мелких происшествий продолжался до раннего обеда. Мужчина привычно стопорнулся на одной из крыш, а запыхавшиеся юные герои слабо держали себя в положении прямо, приземлившись позади него. Животы всех троих громко запели китовые песни, извещая о тренировке на изнурение, и наставник надменно уведомил, что пропускать завтрак - плохо. Они сами это знали, просто не успев закинуть в рот хотя бы рисинку зерна, поголовно проспав. Раздраженные и измотанные они уже следовали на свои точки патруля, которые им обозначил старший Тодороки. Стажёры должны были обойти выделенные им участки, но таким образом, чтобы в случае опасности каждый из них за считанные секунды мог прийти товарищу на подмогу. Бакуго вышагивал вдоль отражающих стекол торгового центра, с особой жадностью прожевывая купленную по пути острую, мясную булку. Он изредка ловил на себе опасливые взгляды прохожих и корчил всё сильнее брезгливое и устрашающее выражение лица. Дебильное занятие для дебильных героев. «В жопу патруль». Вечерело. - Каччан! - Изуку махал откуда-то издалека. - Мы тут! - Завали ебало, урод! - завопил блондин в ответ на своё прозвище. Он был не слепым, к сожалению, видел этих двух придурков на горизонте. Мидория на оскорбление криво улыбнулся, а потом продолжил что-то обсуждать с Тодороки. Кацуки подошел только к концу их разговора. - Да уж, такая страшная ситуация… - Деку опустил грустный взгляд в землю. - Не знаю, как бы сам поступил. Боюсь представить. - Я тоже не знаю. Мне трудно предсказать свои эмоции. - Что ж, давайте возвращаться? - Изуку вздернул голову и утешающе улыбнулся. - Я бы хотел еще потренировать кнуты на полигоне… - Тц, - Бакуго прошел мимо, специально задев ученика плечом. Тот зло посмотрел на напряженную спину, но смолчал, двинувшись следом. Они сидели в одном из залов, только вышедшие из душа и переодетые в свободные вещи. Какие там тренировки, Старатель нагрузил их бумажной волокитой, разбирательство в которой также являлось обязанностью любого профессионального героя. Каждое действие и решение, будь то предотвращение поломки уличного дорожного знака или поимка злостного правонарушителя - всё должно было быть задокументировано в определенной форме. Бакуго кривил губы, хмуро всматриваясь в огромное количество ненужной пустой писанины, а Изуку устало потирал глаза. Шото зевнул в кулак, делая какие-то подписи в своих бумагах, а после глянул на время. Он с минуту посидел, всматриваясь в стрелки часов, пока те не показали ровно десять вечера. Парень взял свой телефон и поднялся с места. - Ты куда? - Мидория повернул на него голову, и юноша слегка помедлил, прежде чем ответить. - Позвоню Киришиме. Он не отвечает на сообщения. - А, - Изуку вмиг приобрел понимающее выражение лица, кивнув. - Передавай от меня «привет». - Конечно, - Шото вышел из зала, оставив смертоносный дуэт наедине. Бакуго покрутил в голове развернувшуюся перед собой сцену и понял, что несколько пазлов не складывалось, точнее, даже с силой не вставлялось в пазы. - Нахера двумордому звонить дерьмоволосому? - Эм, - Деку вскинул голову и, засуетившись, поморгал, видимо прикидывая, как ответить на этот вопрос. - Забудь, - блондин перевёл внимание с раздражающего его веснушчатого лица обратно в документы. Глаза уже третий раз проходились по одной и той же строчке, не улавливая смысл. В голове крутилось несколько других вопросов, но он не хотел фокусироваться на их формулировке. «Почему Тодороки звонил Киришиме?». Опять не клеилось, еще и суть прочитанного не уяснялась. Парень с психу кинул кипу листов на стол, отчего Мидория дрогнул, а Бакуго взъерошил волосы на затылке, и через минуту звук открывшейся двери отвлек внимание обоих. Шото прошел обратно к дивану и опустился на прежнее место. - Ты дозвонился? - Да, - Тодороки медленно положил смартфон на край стола, задумчиво всматриваясь в темный экран. - Как он? - спросил Деку, и Кацуки перевел глаза с двумордого на него. «Как он?». - Сказал, что всё в порядке, а не отвечал на сообщения, потому что полностью загружен практикой. Передавал «привет» тебе и Бакуго. - Фух, ну слава Богу! Киришима сильный парень, я знал, что он не будет унывать! - Мидория заулыбался, и Шото сделал то же самое в ответ, слабо кивнув. - О чем вы пиздите? - Кацуки резко оборвал их оптимистичный настрой, привлекая к себе внимание пары глаз. Он немного сгорбился, сунув руки в карманы широких штанов, выжидательно всматриваясь в двух дебилов напротив. - Ты не знал? - бестактно, словно с издевающейся безразличностью в голосе, спросил Тодороки. - Я утром разговаривал с Мирио, - вмешался Изуку, почувствовав жопой намечающийся конфликт. - Он сказал, что вчера у Тамаки, то есть команды Жирножвача, был серьезный случай. - Ну, - Бакуго поторопил, зная, как задрот любил растекаться мыслью по древу. - Ну и, в общем, там такая ситуация, преступник, которого не могли поймать многие годы появился в их районе, а на него наводка была, как на… - Убийство, - коротко отрезал Шото, спокойно всматриваясь в сосредоточенный взгляд красных глаз. - При осмотре был найден расчлененный труп молодой женщины, - Кацуки хрустнул пальцами. - Нашёл Киришима. - Д-да, там так получилось… Как я понял из протокола, мне просто было интересно, всё же разные случаи бывают, нужно быть готовым ко всему… Так вот, в протоколе было сказано, что девушку нашел стажер в комнате для выявления фотографий, на них были изображены похищенные люди и… - Закрой рот, - Бакуго резко прервал поток судорожной мысли от Изуку, и тот на секунду запнулся от угрожающего тона, словив детский флешбэк. Черт, он все еще не избавился от этого дурацкого чувства пресмыкания перед взрывным придурком. Кацуки хотел сказать «и что?», исходя из выложенного ему рассказа, как Тодороки опередил его мысль. - Тамаки сказал, что ему было жаль Киришиму. Он не мог ему никак помочь и спрашивал совета у Мирио. - А Мирио спрашивал совета у нас, как его друзей, - Мидория нервно улыбнулся, а потом глянул на Шото. - Но он сказал, что в порядке, так? Думаю, сейчас его лучше не беспокоить. Рядом с ним есть Фэтгам и Тецутецу, думаю, они отличная для него поддержка. - Завалитесь уже, - Бакуго схватил слегка помятые от собственного прошлого жеста документы. - Я не хочу тут всю ночь проторчать с вами и этой бестолковой хуйней. Так он сказал. Одноклассники переглянулись между собой и лишь из согласия с данной мыслью молча взялись за бумагу, продолжив делать записи в соответствии с правилами. На всё про всё ушло добрых два часа, и Кацуки шустро выскочил на улицу, кое-как намотав шарф на шею. Колючки волос сразу подхватил холодный ветер, врываясь в нос вечерней свежестью. Наспех застегнув куртку и сунув руки в карманы, парень двинулся в сторону улицы с ночными забегаловками, а потом резко свернул в другом направлении. Спустя двадцать минут быстрой ходьбы, ноги завели его на пустую дорожку небольшого парка, меланхолично освещающего слабым светом фонарей поросший мхом бордюр. Заледеневшие от мороза пальцы вытащили из кармана телефон, не с первой попытки открыв контакты. Среди немногих последних входящих висели «Двумордый» с «Задрот Не Брать», звонившие во время дневного патруля, и вчерашний «Дерьмоволосый». Глаза смотрели на количество секунд их разговора который насчитал смартфон, а после палец ударил по строчке, выдав окно вызова. Зазвучали гудки. Прошло достаточно много времени, пока они не прекратились и в одно ухо Бакуго не услышал… - Йо. Понять по этому короткому приветствию было нéчего. Кацуки уставился перед собой, не замечая пустые лавочки и гудящее завывание ветра, скользящего сквозь голые ветки уродливых деревьев. - Эй, - Бакуго поежился. Ему ответили «м», показывая, что на связи и слушают. На душе почему-то было погано. - Как ты? Хорошо, что вопрос короткий. Кацуки опустил глаза на землю, а после, немного повернувшись, осел на бортики неработающего фонтана. Жопу мгновенно захолодил темный мрамор, пробираясь сквозь неплотную ткань мешковатых штанов. Ответа не следовало достаточно долго, раз его не озвучили сразу, как показалось блондину, поэтому он, немного снизив громкость, чтобы точно никто не услышал, задал еще один, более трудный для себя вопрос. - Ты в порядке? - Нет, - голос из динамика слышался тихо, немного сжеванно. Обычно Кацуки бы сказал говорить, блять, нормально, но сейчас было не время на подобные мелочные замечания. Он напрягся в плечах, зарывшись кончиком замерзшего носа в шарф. - Я не в порядке, бро. - Я слышал, что случилось, - блондин тоже бубнил, сжимая онемевшими пальцами холодящий щеку телефон. Он не знал, что сказать. Внутри немного плескалось непривычное волнение. Факт того, что Киришима сказал ему, что он не в порядке, точнее, сказал «ему», а не какому-нибудь половинчатому куску говна, слегка будоражил нутро. Да нет, блять. Эйджиро звонил ему. Звонил Бакуго по времени как раз после происшествия. Звонил ему, видимо, как «другу». Вероятно, желал ебаной «поддержки». «Хотел услышать твою ругань». Черт. Блондин раздраженно забил ногой о плитку, сжимая зубы. Он проебался. Говорил же себе просто стать терпимее, давать, черт возьми, возможность объясниться. За эти немногие дни в отсутствии компании придурашного сквада он снова очерствел. Выматывающая стажировка не позволяла думать о ком-то другом кроме себя и собственного развития. Вновь зациклившись на соперничестве и бесконечных тренировках, насильно приглушая остальные свои мысли - сейчас особенно стало неприятно слушать чужое неровное дыхание. «Блять». - Знаешь… Когда Киришима заговорил, блондин выдохнул пар изо рта в серое, затянутое тучами, тяжелое небо. Он слушал. - Это тяжело. Я знал, что рано или поздно такое может случиться в жизни любого героя. Это неизбежно, но… Грубые пальцы заклацали по кнопке, делая звук в ухе громче. Бакуго точно слышал дрожь в голосе на последних словах. - Ох… - по ту сторону смартфона тяжело и медленно вздохнули, сдерживая подступившие эмоции. - Я был так потерян и напуган. Это было отвратительно! У меня… До сих пор стоит перед глазами, черт… - вновь тяжелый судорожный вздох. - Я… Я держал её волосы в своей руке! Блять, это были волосы! Я не понимаю, Бакуго! Я не понимаю, зачем..?! Зачем этот ублюдок сделал такое?! Я хотел его избить настолько сильно, что, возможно..! Черт, да, я желал ему смерти! Я желал ему такой же смерти! - Киришима резко замолчал, смачно шмыгнув носом. Было слышно шуршание, видимо, рукава, проехавшегося по лицу рядом с микрофоном. Кацуки сжимал губы до белой полоски и хмурил брови до ноющих мышц лба. - Мне было так жаль… И девушку, и её маму. Я… - пауза. - Я изо всех сил старался сдержаться, как говорил Жирный. При встрече с родственниками жертвы, не показывать эмоций, но… Сука, я не мог. Даже сейчас я… - он замолчал, переводя дыхание. Блондин не рушил тишину, вслушиваясь в копошение с другой стороны и редкое шмыганье носом. Эйджиро уже не мог говорить. Если бы он сказал еще хоть слово - точно бы сорвался, поэтому постарался себя сдержать, хватая губами холодный воздух. По звуку сигналок проехавшей мимо Скорой Помощи Кацуки сразу понял, что друг тоже находился на улице. Морозил зад, как и он. - Ты неплохо справляешься, - севший голос был сам на себя не похож, но Бакуго принципиально не откашлялся. - То, что ты испытываешь - нормально. И то, что ты хочешь реветь - тоже нормально. Было бы странно, если бы ты отреагировал по-другому, - блондин немного прикрыл глаза, сжимая свободную руку в кармане куртки, стараясь ее согреть. - Ты прав в том, что герои будут с таким сталкиваться, - парень сгорбился сильнее, поежившись от холода. - Человеческая жизнь - это то, что герои защищают. Ее потеря - это самое главное поражение для любого героя. Твоя реакция… То есть, ты уже не мог ничего предпринять, но твоя реакция, думаю, - Кацуки всё-таки слабо кашлянул, чтобы последние его слова точно были услышаны с первого раза. - Разве она не подобающая для героя? Чувство разочарования и злости от поражения тебя закаляет. Будь сильным, придурок. Не дай этому тебя сломать. Когда Бакуго замолчал, понял, насколько по-глупому, наверное, звучали эти слова. Да и вообще, всё было по-глупому. Он не знал, что такое «правильная» поддержка, не знал, как она выглядела и что из себя представляла. Для него лично слова - это пустой трёп, но сейчас он больше ничего не мог дать этому дебилу. Если бы они были рядом, наверняка бы врезал в сопливое лицо. Смешок, лизнувший ухо, выдернул из мыслей. - Спасибо, - слишком низко и мягко проговорил Киришима, а потом еще раз шмыгнул, перебив свою улыбку, звучащую в голосе. - А-а, я так рад был это услышать! - Эй! - почему-то кончики ушей загорелись. - А-а-а, так хорошо сказал, я бы записал на диктофон и прокручивал перед сном! - Слышь, придурок! - Кажется, у меня даже сердце ёкнуло, это было так по-мужски, братан! - Да иди нахер! - Я прямо соскучился по твоей агрессии! - Эйджиро заливисто и громко засмеялся, из-за чего Бакуго покорчился, оглушенный слишком выкрученной громкостью телефона. Хотелось сбросить вызов, но он мешкал, с неподдельным замешательством подметив собственную медлительность в этом действии. По ту сторону, наконец, перестали сорвано издавать странные звуки и прокашлялись, прочищая горло. - Спасибо, что позвонил, - теперь голос Киришимы был спокоен, и Бакуго опустил глаза на обшарпанный местами бордюр, пиная носком ботинка небольшой камень. - Теперь ты в порядке? - недовольный бубнеж. - Думаю, теперь буду, да. Ты, наверное, уже собирался спать? - Да. - Тогда спокойной ночи! Еще раз спасибо, друг! - Ночи. Кацуки сбросил вызов и засунул телефон в карман, постояв с минуту, чтобы оценить собственные внутренние ощущения. Он не чувствовал себя жалким или униженным. Медленно шагая по направлению к офису Старателя, светлую голову наполняли странного рода мысли. Например, о том, что все в классе считали себя друзьями Киришимы, да и последний от этого не отказывался. Но почему-то повышенное внимание он уделял только некоторым, тем же Серо и Каминари. Это разный уровень дружбы? А, точно, есть же друзья, а есть «лучшие» друзья. «Это херня подобного расклада, да? И тут тоже рейтинг, как в топе героев?». Парень раздраженно сжал челюсти. Не об этой ванильной херне он должен был думать. Да и для него дружба - это… Он остановился, всматриваясь в высотное здание, подсвеченное множеством софитов. Внутри пульсировало тепло, прыгающее на кончике покрасневшего носа. Пальцы потянулись его почесать, и в этот момент гаджет завибрировал. Ученик ловко его достал, поднеся к лицу. В групповом чате на глазах всплывали сообщения переписывающегося трио дебилов. Пикачу: «Кири, я скинул тебе тот сериал угарный, глянь обязательно, не грусти!». Соевая морда: «Надеюсь не тот, где гг умирает в первой серии». Пикачу: «А-а-а, Кири, брат, не смотри!». Дерьмоволосый: «Я уже начал смотреть, как ты мог, чувак…». Соевая морда: «Как вы можете шутить над такой ситуацией? Бро, у тебя всё норм?». Дерьмоволосый: «Извини, я просто пытаюсь отвлечься. Мне уже лучше». Пикачу: «Серо душнила. Когда практика закончится, я вам покажу новую заебатую игру, погоняем у меня». Соевая морда: «Ха, сначала, когда увидимся, я твою самооценку немного понижу, Каминари». Дерьмоволосый: «Ого». Пикачу: «Это угроза?!». Соевая морда: «Надо будет еще Бакубро позвать, когда гамать будем». Пикачу: «Игнор?!». Дерьмоволосый: «Тогда с меня хавчик». Пикачу: «Алё!!». Пальцы затарабанили по холодному экрану. Динамит: «Я размажу вас всех в этой ебучей игре». Пикачу: «Ты даже не знаешь че за игра!! Хватит меня игнорировать!». Соевая морда: «Заебись, вот и проверим». Дерьмоволосый: «Вэу, я тоже уступать не собираюсь». Пикачу: «Я вас ненавижу…». Кацуки ухмыльнулся, вернув смартфон обратно в карман и немного ускорился, добираясь до офиса.

***

Есть два типа людей: те, кто берет зонтик, и те, кто рассчитывает на капюшон. Бакуго не относился ни к одним из них. Он просто ненавидел дождь и желал, чтобы его никогда не было. Не потому, что погода как-то влияла на его внутреннее состояние, нет. Просто она максимально мешала прожаривать слабаков до хрустящей панировачной корочки, имеющих наглость попасться ему на глаза. Сейчас был именно этот самый момент. Он гнался за одним из преступников, напоминая ракету благодаря взрывам за спиной, на всю улицу громко транслируя маты и угрозы убийством. Могло показаться, что это злодей гнался за несчастной жертвой, а не наоборот, настолько Кацуки всецело и полностью не вписывался в образ «героя с плащом». Он резко крутанулся в воздухе, залетев в узкий проулок между домами, следуя за своей «добычей». Как бы та не пыталась от него оторваться - не получалось. Тодороки с Мидорией также были в погоне, только за другими членами преступной команды. Они специально разделили сильную троицу стажеров, а возможно, случайно, уже осознав в какую полную жопу удосужились попасть. Старатель же был в другом конце города, отправившись с полицией сразу к штабу не так давно обнаруженной новой преступной группировки, оставив «мелких сошек» на учеников. Он думал, что юные герои благодаря этому смогут приобрести очередной отличный практический опыт. Шли последние дни их стажировки, когда любой бы на их месте начал расслабляться перед возвращением в академию. Вышел хороший пример того, что всегда нужно было быть начеку, ведь в самый неудобный и непредсказуемый момент могло вылезти нечто подобное. Бакуго вновь завернул в проулок. - Сукин ты сын, заебал убегать! - орал разъяренный юноша. Он бесился, что у него не хватало скорости нагнать эту ебучую херню скорости калибри или какой-то там пернатой хуйни, короче, очень быстрого преступника. Вдобавок холодный дождь, уже пропитавший его насквозь, слишком сильно остужал тело и смывал пот, не позволяя создавать хорошей мощности взрывы. До этого был самый разгар битвы, когда по какому-то сигналу злодеи разделились и дали по съебам и, конечно, ученики последовали за ними. Сейчас же легкие жгло от быстрого дыхания, руки пекло, голову простреливала острая боль. Бакуго рывком выпустил часть огня из запасливой гранаты и, наконец, нагнав урода, сбил его ногами. Они вместе полетели к земле, параллельно борясь в воздухе. «Ебать у этого петуха выносливость, наркота?», - успел ещё подумать Кацуки, выпуская знатное количество вспышек в чужое лицо, параллельно проходясь по телу физическими ударами. Они врезались в землю, и блондин выпрямился, тяжело переводя дыхание. Его противник отрубился, впечатавшись в асфальт глубже, чем положено, оставляя от себя четкий силуэт. Хорошее приземление. Динамит здесь закончил. «Че там те ебланы?». Он кое-как достал телефон, всматриваясь в экран. Ну да. Тот потускнел, уведомляя о практически севшей батарее. Сплюнув раздраженно вязкую слюну, парень вытер лоб, к которому назойливо прилипли пряди мокрых волос. Дождь, сука, не заканчивался. Герой уже развернулся, чтобы отправиться на поиски остальных, как с противоположной стороны вылетел Тодороки. «Отлично, даже искать не пришлось», - подумал бы Кацуки, если бы потом не понял, что Шото мчал прямо к нему и не по своей воле. Блондин только и успел шире расставить ноги, приняв более устойчивую позицию, как чужое бессознательное тело влетело в него, практически сбивая и унося в стену соседнего здания. - Блять! - Бакуго пришлось выпустить позади себя взрыв, чтобы притормозить, после чего грубо откинуть обмякшего двумордого, всматриваясь в расплывчатый силуэт подходящего злодея. От предвкушения битвы с сильным противником оскал искривил губы. - Ну давай, урод, подходи. Сейчас ты сдохнешь! На всю округу разносились звуки мощных взрывов. Оконные рамы дребезжали, создавая клокочущий звук. Некоторые не выдерживали и разлетались вдребезги, высыпаясь мелкими осколками. Юный герой сражался свирепо, ни секунды не мешкая перед следующим ударом. С его рук всё чаще и больше срывались искры, мгновенно превращаясь в бомбы, ударными волнами цепляя мокрые ветки деревьев. Бакуго старался максимально уменьшить ущерб по зданиям, ведя битву в более открытых пространствах, но иногда злодей диктовал свою игру. Подоспевший зеленоволосый товарищ ситуацию лишь усугубил, и только спустя слишком долгих полчаса, всё наконец стихло. Теперь шум дождя исполнял главную роль. Кацуки со свистом выпускал воздух из легких, иногда покашливая. Он пошатнулся, но, переставив ногу, устоял, размытым взглядом всматриваясь в рябящую фигуру преступника, повалившегося на землю. Динамит победил. Он метнул взгляд в сторону, на Деку, медленно плетущегося, прихрамывая, к Тодороки, который лежал не двигаясь поодаль. «Бесполезные… куски», - Кацуки не сразу понял, что сознание его покинуло. Трудно было просто в это поверить, и он отказывался верить даже тогда, когда, упав, приложился виском о мокрый асфальт. Бакуго открыл глаза уже в больнице. Он долго старался сфокусироваться на белой плитке потолка, пытаясь собрать разрозненные мысли в кучу. Это не позволял громкий гул, стоящий в ушах. Попробовав пошевелить хоть какой-то конечностью, парень зажмурился, ощутив невероятную боль, опутавшую тело. Зато мозг от нее окончательно проснулся, рассылая нейронные сигналы чуть ли не в каждую клетку. Лежать в тишине, чтобы проанализировать ситуацию, позволили недолго. Над лицом образовалась медсестра, регулирующая капельницу, после чего нависло двое врачей. Они проигнорировали факт появления сознания у своего пациента и о чем-то тихо переговорили, делая пометки в бумагах. Спустя пару часов, Бакуго, не моргая, смотрел на доктора средних лет, сидящего рядом. Тот монотонно рассказывал герою о произошедшем, о первой помощи, о том, что было сделано и что необходимо будет сделать. Блондин плохо слушал, потому что плохо слышал. Гул в голове не унимался, а одна из ушных раковин настолько сильно болела, что хотелось просто ее оторвать. Этого не позволял бинт, плотно намотанный вокруг головы. Парень расфокусированным взглядом пытался рассмотреть собственные ладони, покрытые примочками, окрашенными в алый цвет. При попытке сжать пальцы, те не гнулись, простреливая внутри ужасно неприятными ощущениями вплоть до локтя, не отзываясь на желанные действия. После врача напротив уже сидел Айзава. - Нужно разрешение твоих родителей, потому что ты несовершеннолетний. Твоя мать попросила у тебя узнать, им приехать? - брюнет говорил низко, спокойно и строго. - Нет, - Кацуки уже смочил горло, стоящей рядом с койкой водой, и смотрел прямо перед собой, полностью погруженный в собственные мысли. - Я сам со всем разберусь. - Бакуго, - Шота хотел что-то сказать, но парень сильно поморщился, перебив одним этим жестом еще неозвученные слова. - У меня есть их электронные подписи. Учитель, - блондин перевел саднящие глаза на мужчину, - займитесь теми придурками. Я сам могу о себе позаботиться. Айзава не хотел соглашаться, но внимательно всмотревшись в бледное и усыпанное кровоподтеками лицо, лишь молча поднялся с места. Он вышел из палаты, направившись в соседние, где все еще находились Мидория и Тодороки в компании своего отца. Бакуго остался один и наконец мог спокойно всё обдумать. Итак, что он имел? Парень точно помнил: последняя битва была против достаточно сильного злодея с причудой «Отдачи». Тот мог отражать весь наносимый себе урон и немного его приумножать, из-за чего битва достаточно затянулась. Это было похоже на сражение с собственным отражением, что тогда чересчур раззадорило блондина. После присоединения дебила Изуку стало сложнее, потому что источника сил стало два, а приёмник оставался один. В этот момент, вероятнее всего, Бакуго и получил бóльшую часть травм, потому что адреналин с авантюризмом подкрепляли его настолько, что он не обращал внимания на боль. Ему казалось, эта битва будет подъёмом на новый уровень. Его взрывная, но в то же время контролируемая на одной точке мощь была выкручена на полную, маневренность стала быстрее, реакция - резче. А после того, как аффект спал, пришло это. «Вам потребуется хирургическое вмешательство…». Кацуки вновь опустил глаза на свою руку, пытаясь ее сжать. Он не верил. Конечности не слушались, одно ухо напрочь не воспринимало ничего снаружи, наполненное протяжным, разрывающим голову писком, иногда меняющим тональность. На секунду блондин почувствовал, как сердце зашлось в быстрых ударах, а дыхание участилось. Дверь открылась, и в палату вновь зашло несколько врачей. Бакуго сжал губы, наблюдая, как к нему приближались белые халаты, а после протягивались распечатки - соглашение на операцию. Когда он, не имея возможности взять в пальцы ручку, кивнул, его начали всячески испытывать на прочность. Медсестры, не щадя и так ужасно болящее тело, безжалостно высосали несколько ампул крови, сразу передав их в лабораторию. После, парня усадили на коляску и повезли по кабинетам рентгена, УЗИ, КТ и МРТ. У него кружилась голова, а количество излучений было получено, наверное, такой концентрации, что он мог стать радиоактивным. Нет, не стал. Зато благодаря этому ему почти не оставляли времени на размышления, хотя в некоторые минуты, тем более, лежа в капсуле на МРТ, он уже с паникой подметил, что слышал шум аппарата только одной стороной головы. Другая же шумела, заглушая весь мир извне. Это раздражало с такой силой, что хотелось насильно залезть туда, вовнутрь, пальцем и что-то поправить, будто оно было сломанной техникой, которая начала барахлить. Кацуки побывал в кабинетах разных врачей, задумчиво листающих его документы. Он прошел все необходимые процедуры, которые в тот момент могли полностью дать представление о состоянии его организма, и сейчас уже находился в своей палате. Рядом с ним восседал, видимо, его ведущий врач, с серьезным лицом просматривая некоторые заключения. - У меня… - Бакуго еле двигал губами, чувствуя, насколько ныл язык от взявшихся из ниоткуда ранок. Видимо, он сильно сжимал зубы от боли, пока был без сознания, - есть обследования. Я проходил перед стажировкой. - У нас есть все Ваши данные, не беспокойтесь. Хочу, кстати, отметить, что некоторые из них нам пригодились, - мужчина сдержанно улыбнулся, поправив очки. - Тем более аудиометрия. Нам как раз нужно было посмотреть самые последние показатели определения чувствительности к звукам и сравнить с тем, что имеем сейчас. - Когда операция? - Первая завтра. Насчет второй еще неизвестно, нужно дождаться результатов крови, - врач поднялся с места, засунув папку с документами в подмышку. - Если ночью Вы почувствуете себя плохо, нажмите эту кнопку на пульте. У нас есть дежурные медсестры, Вы в надежных руках. Доктор покинул палату. За окном уже вечерело. Бакуго тяжело сглотнул. Он уставился в потолок, наблюдая за ползущими, страшными тенями голых и кривых деревьев, напоминающих лапы пауков на фоне оранжевого закатного цвета. Прислушавшись к собственным ощущениям, он заметил, как сильно всё болело, пульсировало, ныло и тянуло. Хотелось лезть на стену, и это учитывая то, что не так давно ему вкололи дозу обезболивающего. Было невыносимо паршиво, и ничего, казалось, не могло прекратить это отвратительно долгое и мучительное ожидание предстоящего хирургического вмешательства. Не было гарантий, что врачи сделают работу на сто процентов, либо, что организм самого подростка отреагирует положительно. Ему сообщили риски. Их было несколько. Относительно первой операции - на ухо - у него мог пропасть слух. И это был не самый страшный из исходов. Второй - очень маловероятный, но также имеющий определенный процент, чтобы быть озвученным - сосуды головного мозга. Если что-то пойдет не так или не туда, заденет не то - всё. Бакуго судорожно выдохнул. Внутри похолодело, а тело зазнобило. Он никогда не думал, что попадет в такую ситуацию в свои шестнадцать лет. Невольно в голове всплыл образ усатого дока из больницы в Сидзуоке после инцидента в косметическом магазине: «М, Плюс Ультра..?». «Блять. Плюс, ебаный, ультра». И теперь, тот, кто должен был стать номером один и превзойти символ мира, лежал здесь, без малого, чуть ли не инвалид. Тот, кто в любой момент рисковал потерять все свои мечты, возлагая собственное состояние в руки совершенно незнакомых ему людей. И он именно сейчас не мог на это никак повлиять. От этого накрывало, паникой атаковало внутренности и разум, банально не укладываясь в голове. «Как?». Как такое было возможно? Жил и думал, что авось пронесет, может быть, обойдет стороной, «кто угодно, но только не я». «Хороший, мать его, урок». Бакуго прикрыл тяжелые глаза. Он такой же жалкий, как и Деку. Хотелось себя разорвать. Телефон рядом глухо завибрировал, и парень даже не сразу понял что это. Еле-еле взяв гаджет в забинтованную руку, он с третьей попытки его разблокировал, чувствуя проступивший на лбу пот от боли и тяжести любого действия. Мать прислала ему множество сообщений, от нее также была куча пропущенных звонков. Но в итоге она не поехала к нему. В последних СМС женщина переспрашивала, точно ли ей не приезжать, после чего желала спокойной ночи. Отец тоже писал и звонил. Писал, кстати, хуже, с ошибками, но последнее его сообщение было о том, как он гордился своим сыном и хотел бы быть рядом. Но Кацуки сказал - нет. Это его дело, его ответственность за его действия. И ему было бы тошно видеть своих родителей, получать от них контрольную заботу, чувствуя себя уязвленным и униженным. Нет. Он хотел пройти через это сам, потому что сам в это и попал. Тем не менее, кое-как, парень смог напечатать короткое «я в порядке», дабы как-то успокоить переживающих за него стариков. Он точно будет в порядке и даже в этом не сомневался. Бакуго уже прикидывал, что лишение слуха на одну сторону не такая уж большая проблема. После этого вставала вторая - операция на сухожилия некоторых пальцев. Тоже риски, тоже вероятность неприятных исходов в виде негнущихся конечностей, тоже пиздец. Кацуки шумно и тяжело вздохнул. «Полный пиздец». Взгляд невольно скользнул по спискам чатов и пришедшим сообщениям. В беседе класса никто не писал о случившемся, видимо, оставив эту информацию от других в тайне. Логично, и от его тупых друзей тоже ничего не было. Глаза всматривались в аватарки Серо, Каминари и Киришимы со значками оффлайна, как в этот момент, точка сменилась зеленым возле улыбающегося ебала дерьмоволосого. Внутри что-то потянуло от горла до живота, связываясь китайским узлом. Стало немного трудно дышать. Красные глаза пристально пялились в окно личного диалога, оконченного еще неделю назад на какой-то бестолковой ноте. Но ему ничего не написали. Так прошли точно семь минут, пока Бунтарь снова не вышел. Бакуго заблокировал почти севший телефон и отбросил небрежно в сторону, сам больно откинувшись на подушку. В глазах рассыпались звезды, а губы поджались. «Блять». Как же хуево и жалко он себя чувствовал. Это вызывало кроющую с головой злость. Хотелось сорваться. Ночь была мучительной, и юноша буквально понял, что такое агония, познакомившись с ней лично, пожав руку. Она была его компанией на протяжении шести часов, не позволяя уснуть, терзая болью, бредовыми мыслями, жаром и тошнотой. Когда наконец наступило утро, Кацуки выглядел непривычно бледно и вёл себя так тихо, что любой, кто знал его хотя бы немного, не поверил бы глазам. Перед операцией пришел учитель, и хотел еще зайти Деку, но брюнет его задержал, оставив за дверью. Айзава слишком хорошо знал нрав Бакуго, и тому наверняка бы не понравилось присутствие одноклассника, учитывая его состояние. И это было мягко сказано. Они вдвоем дождались врачей, и вскоре Кацуки уже направился в операционную. Он невольно скользил глазами по лицам медицинских работников и неприятному свету белых ламп, аппаратуре, представшей перед ним во всей своей холодящей кишки красе, когда двери помещения судьбоносно раздвинулись. Сердце юноши бешено стучало, руки морозил страх, остужая раны, а волосы на затылке неприятно липли к шее. Ему что-то говорил, видимо, анестезиолог, а после аккуратно надел на лицо маску. Неприятный укол в вену дал Бакуго понять, что это уже точка невозврата, поэтому оставалось только принять, происходящее как есть и работать с его учетом: стать все равно лучшим, несмотря на исход. Знакомый бубнеж порезался сквозь нескончаемо долгий фильм сновидений, смонтированный из кусков воспоминаний. Всё было таким чётким и ясным, что Бакуго буквально не разобрал, где творчество собственного мозга, а где реальность. Он с трудом приоткрыл глаза, стараясь сфокусироваться, но тяжелейшие веки смыкались обратно. Часть лица горела жаром, и шум в прооперированном ухе уже был бархатным, а не острым, как в прошлый раз. Это замечание заставило Кацуки моментально привести сознание в кучу. - Ну и я такой говорю: «Лисэн ми, бэйб, ай ноу…»… - Боже, прекрати, не могу это слушать… - Да блин, дай рассказать! - Тщ-с! Тише! - Не выводи меня… - Так, и что в итоге? Бакуго перевел глаза в сторону, подмечая чужую спину в черной футболке и мотыляющиеся желтые волосы на каждое движение головы. Телефон одного из присутствующих громко зазвонил и тот, чертыхаясь, попытался сразу заглушить музыку, обругиваемый своим другом. - Бляха, Каминари! - Сорри-сорри! Да, братан, ты приехал? Их громкий «шепот» можно было слышать даже в коридоре. Ни капли не тихие. - Он спрашивает, брать фрукты? - Пусть возьмет, я забыл. - Да, бери, Серо забыл. Спрашивает, сколько? - Ну две корзины, еще к Тодороки зайти надо. - Блин, точно! Две бери, братан, еще к Тодороки надо. Ага. Не, спит. Ага, давай, ждем. Всё, он сказал, что будет через двадцать минут. - Окей. Парни замолчали, и блондин был уверен, подошли к его койке, всматриваясь в лицо. Он не хотел показывать им, что уже очнулся, раздражаясь только от одной мысли видеть их жалостливые рожи. Но. Когда Бакуго открыл глаза, одноклассники уже тихо покинули палату. Теперь он мог заметить несколько табуреток, чьи сидушки наверняка были еще теплыми от недавно восседающих на них пятых точек, маленький столик с какими-то бумагами и диванчик, на котором валялась пёстрой расцветки сумка Денки. Они еще к нему придут. И, видимо, это Киришима покупал фрукты. Кацуки с трудом взял свой телефон. Экран загорелся, и смотреть на страшного орущего хомяка уже было так привычно, что губ невольно коснулась ухмылка. Батарея оказалась полностью заряженной, видимо, Каминари постарался. Уведомления были скрыты, наверное, тоже он их убрал, чтобы не читать. Экран разблокировали. В чате сквада была лишняя тысяча уведомлений. Бакуго повременил секунду, прежде чем отрыть. Глаза слабо проходились по сообщениям, а мозг с трудом понимал их смысл, но ясно было одно: парни писали ему, о нем и про него. Только сейчас блондин заметил, что после операции прошло уже несколько дней. Он отдаленно припоминал, как просыпался, расталкиваемый медсестрой, и сразу отключался, когда ему заканчивали делать перевязку. Видимо, большая концентрация обезболивающих работала накопительно, и его постоянно клонило в сон. Сейчас юноша тоже с трудом соображал, но присутствие шумных друзей немного его разбудило. Он слабо провел пальцем более-менее двигающейся руки по дисплею. Соевая морда: «Давайте так, я первым приеду, посмотрю что там и как, а вы потом подтягивайтесь, когда закончите». Дерьмоволосый: «Я смогу только завтра утром приехать, билетов на поезд уже нет». Пикачу: «Я, наверное, тоже завтра. Сейчас попытался отпроситься у наставника, но он сказал, что Айзава даст пизды, если я к вечеру не закончу всю эту херню с бумагами». Соевая морда: «Окей, так и порешали». Дерьмоволосый: «Бро, спроси у Айзавы, может, нужно что-то купить для пацанов из вещей, я принесу». Соевая морда: «Хорошо. Давайте с жратвой тоже что-то решим, они наверняка не едят там нормально». Пикачу: «Я могу купить поблизости острую лапшу и курицу». Дерьмоволосый: «Бакуго разве можно острое сейчас? Возьми не острое и отдельно соус на всякий». Соевая морда: «Да, кстати. А я фрукты куплю, наверное». Дерьмоволосый: «Блять, билет сорвался. Ну твою мать!». Пикачу: «Ладно, куплю всякого, а там на месте разберемся, если че, съедим. Что Тодороки ест?». Соевая морда: «Кири, не парься, я, если что, сам всё возьму». Дерьмоволосый: «Холодную собу. Ладно, разберусь, постараюсь как можно быстрее». Дверь отъехала в сторону. Бакуго перевел на нее глаза, увидев запыханного Эйджиро. Он замер в дверях на пару секунд, тяжело выпуская воздух через рот, а потом широко улыбнулся, пройдя внутрь. - Йо! - он небрежно скинул с себя рюкзак и поставил две неплохо украшенные фруктовые корзинки на столик. Расстегнув одним рывком куртку, парень уселся на табуретку, у которой были колесики, и подъехал к койке, стукнувшись коленями о ее железный бортик. Кацуки опустил руку, которая обессилено упала, выронив предварительно заблокированный телефон. Киришима копошился по карманам верхней одежды, что-то выискивая, иногда кидая глаза на Бакуго, не моргая, пялящего на него. - Че такое? На лице что-то? - Ты на псину похож… - Волосы расстрепались? Бля, - Бунтарь тихо заржал и извлек свой смартфон, положив на тумбу. - Бежал, как сумасшедший. Боялся, не пустят по времени. Блондин прикрыл глаза и вздохнул. Сейчас бы он зло помассировал пальцами переносицу, но оставалось только это представлять. - Тут пацаны были, ты уже их видел? Они к Тодороки пошли, наверное, - парень заозирался, подметив неподалеку чужие вещи. Наступила тишина. Бакуго медленно окунался в сон, насильно себя из него вырывая, но получалось с трудом. Он вновь уснул. А когда проснулся, глаза привычно уловили оранжевый оттенок лучей заходящего солнца, отражающегося от белой поверхности комнаты. Повернув голову, он увидел что-то тихо обсуждающих друзей, по виду явно проведенных здесь добрые несколько часов. - О, - Ханта первым заметил, что на них смотрят, сидя к больничной кровати лицом. - Проснулся. Киришима и Денки обернулись, а потом заулыбались, сразу подскочив поближе. - Братан! Я так по тебе соскучился! Совсем непривычно, что ты вроде есть, а от тебя ни одного мата! - Каминари сымитировал плачь, и получил легкий пинок от Ханты. Эйджиро тихо заржал, закрыв рот рукой. Бакуго хмыкнул, и парни замерли, удивленно на него уставившись. Он глухо вздохнул, нахмурив привычно брови. - Готовь жопу, Пикачу. Я тебе ее поджарю, как только приведу руки в порядок. - Пф! - Киришима прыснул на пару с Серо, а Денки обидчиво надулся. Парни окружили Кацуки по периметру, не давая целый час покоя своими рассказами и всякой суетой. Они старались, как их предупредил врач, говорить тихо и не все сразу, но это оказалось невыполнимой задачей. Бакуго уже мог сидеть и, обнаружив в нем эту незамысловатую возможность, Эйджиро вместе с Денки пытались запихать в него еду, накрыв на хрупком пластмассовом столике целый шведский стол. Он немного поел под их пристальным контролем и громким ликованием. В животе словно была дырка, потому тот давно урчал от голода, а тошнота уже практически не ощущалась. Вскоре Серо и Каминари с ними распрощались, и двинулись в гостиницу, чтобы окончательно разобраться с отчетами со стажировки, напоследок обещая прийти завтра. Киришима же остался. Он сейчас молча и ловко чистил яблоко, аккуратная шкурка которого свисала спиралью с его грубых пальцев. Было тихо. Юноша задумчиво покусывал губы, а после, порезав фрукт на кусочки, положил тарелку Бакуго на ноги. Тот приоткрыл, опущенные ранее веки, посмотрев на друга. Ему улыбнулись. - Давно научился так резать? - У меня был хороший учитель. - Ссать хочу. Эйджиро две секунды сосредоточенно всматривался в чужие глаза, а потом кивнул, убрав еду на тумбу. - Так, коляску или… - Блять, я могу ходить. - А, понял. Парень крепко подхватил товарища за спину и помог медленно подняться. Они плелись по пустым коридорам больницы, опираясь друг на друга по пути к туалету. Оказавшись напротив писсуаров, оба тупо уставились на санфарфор. Красноволосый засуетился первым, а Кацуки хмуро наблюдал за тем, как тот несмело схватил пальцами его резинку штанов… - Че делаешь? - Ну, снимаю. - Охуел? - Так у тебя руки не работают. - Ты мне и хуй собрался держать? Блондин перевел глаза и столкнулся с решительным выражением лица. Неловкая пауза. - Ну… Да. - Свали нахер! В итоге они вдвоем справляли нужду, и Киришима лишь косо наблюдал, как его одноклассник, немного пыхтя, боролся со своей одеждой. - Давай я? - Завались! Теперь они плелись обратно, пока не достигли палаты. Кацуки уложил голову на подушку, закрыв рукой глаза от яркого света ламп, а Эйджиро сидел рядом и уже щелкал скорлупками фисташек, кидая их с цоканьем в блюдце. Опять стояла тишина, но она не мешала. Бакуго было спокойно. Он немного отключался и вновь просыпался, находя глазами Киришиму, который постоянно что-то делал и молчал, изредка сталкиваясь с ним глазами. Когда это происходило, друг улыбался и вновь возвращался к наблюдению за своими действиями. Время приближалось к тому, когда посетители пациентов должны были уходить, а в окнах стояла ранняя зимняя темнота. Кацуки повернул голову, сминая перебинтованную щеку. Эйджиро ему вновь контрольно улыбнулся. Всё и без слов было ясно.