Остров тумана и горечи

      В воздухе висит тишина, сырость и холод, и только редкие капли, стучащие по скукоженому куску металла, который был весь помят как лист бумаги, издавали единственные звуки, разбиваясь и звеня об некогда крепкий материал. Холодно. Очень холодно. Температура на столько низкая, что ощущения пронзают кожу, будто ледяной воздух обволачивает кости, покрывая их инеем.       Под этим куском холодного, уже проржавевшего металлолома, лежит молодая девушка, лет еа вид не больше восемнадцати, что очнулась всего лишь пару минут назад, и теперь, с недопониманием и медленно нарастающей паникой смотрит своими серыми глазами на материал, что намертво прижимает её к сырой земле. Каждый вдох, что делает бедняга, встречается болью и тяжестью - металл давит на лёгкие, делая каждое движение мукой. Она слаба. Она ничего не понимает.       Неужели, всё закончится именно так? Неужели, это и есть её неизбежная смерть, которая тянет к себе свои костлявые руки? Не уж то ли, она умрёт, ничего не понимав, не знав и не помня, скорее всего, никогда не осуществлив свои мечты и амбиции, ради которых шла, и будущее будет так резко забранно? Эти мысли колесили у бедной девушки в голове, шок постепенно проходил, заменяя себя на полный микс страха и паники. Нет, она не хочет умирать. Не сейчас, и не так глупо.       Сердце заколотилось как бешенное, громким стуком отдаваясь в ушах, будто сейчас выпрыгнет из груди, разорвав мышцы и кожу, выбравшись наружу, что не было бы хорошо, а то она бы точно умерла. Этот, как будто заново оживший моторчик жизни, гонял адреналин по венам вместе с кровью как последний гонщик, возвращая силы в обмягшее тело. При попытке движения, уже посиневшие конечности еле передвинулись, но бедная девушка не хотела сдаваться, медленно но верно двигая своими почти анемелыми частями тела, борясь с болью от судорог, затёков и постоянного давления от куска металла, что кажется, скоро сломает ей рёбра и лёгкие за ними. Но с беднягой была надежда, а как мы знаем: эта штука умирает последней.       После некоторых попыток поднять и прислонить руки к холодному, тяжёлому материалу, для того, чтобы попытаться оттолкнуть его от себя, ей это вышло. Поставить руки на металл, имеется в виду, убрать с себя кусок металлолома, когда ты обезсиленн и каждый вдох и выдох чрезвычайно болезненный - задача не нескольких минут. Но тем не менее, бедняга не намерена отступать и сдаться смерти, из всех сил, что осталось в её ослабевших мускулах, она продолжала давить на обжегающе ледяной металл.        И Аллилуя! После долго времени страданий и мучений, боли и пота, и уже выступившихся горьких слёз отчаяния, после того, как на её руках появилась багровая кровь, вместе с царапинами от ржавого, грубого покрытия и торчащих гвоздей, на которых ей повезло наткнуться и проколоть один палец до кости. После всех тяжёлых вздохов, мучительно-болезненных всхлипов, криков, от которых бедняга уже сорвала голос, и молчаливых мольб о пощаде и милосердии, она смогла немного сдвинуть этот металлолом со своего тела, краюшком глаза уже видя свет. Это зажгло в ней новый огонёк веры в себя, помогая и подталкивая её продолжать двигать этот старый кусок металла. Ещё несколько минут - и она была свободна.       Наконец-то. Освободишься из под того металлолома, бедная девушка смогла наконец-то вздохнуть полной грудью, жадно вдыхая влажный и морозный воздух, упиваясь им, как будто это самое желанное и дорогое, что есть на земле. Наконец-то её измотанные конечности могут отдохнуть, лёжа на сырой земле, смотря в пасмурное небо, видя, как пролетает одна единственная ворона. Бедняга испустила слабый, изнемождённый смешок, полный облегчения и радости. Радости и гордости за себя, за то, что она смогла освободить себя и таким образом избежать преждевременного конца своей жизни. Но, какое-то время спустя, наслаждение таким маленьким, но важным моментом медленно начало угосать, и её голову заполнили вопросы.       "Где я? Почему я здесь? Сколько времени я здесь была? Почему очнулась под куском ржавого металлолома? Кто...я?" - Такие негодования проносились у неё в голове, вопросы, вопросы, но без единого ответа. Последний самый горький. Рыская в своей голове, безнадёжно пытаясь найти хоть одно воспоминание, всё оказалось четным. Ничего, пустота. Единственное, что ей удалось вспомнить - её имя и фамилия оба начинались с буквы П. Совсем низерное количество информации, из которой мало что может дать ответ на её многочисленные вопросы.        Не имея желания лежать на месте и гнить уже на воле, бедная девушка начала собирать свои силы для того, чтобы подняться на ноги и разобраться во всём, желательно найдя ответы на все свои вопросы, да и побыстрее. Ещё холодно, зараза. Низкая температура ударила беднягу резко и неожиданно, заставляя обратить внимание на грязную, местами порванную, лёгкую одежду, в которую она одета. М-да уж, юбка выше колен, даже без колготок, лишь с носками до щиколоток, совсем не защищают от пронзительного, колючего холода. Однако сейчас невозможно найти что-то, во что переодеться или закутаться во что-то тёплое, придётся терпеть мороз и ноющую боль в проколотой старым гвоздём руке, взять волю в кулак, и встать на ноги.        Бедная девушка поморщилась при первой попытке подняться, тяжесть собственных конечностей ударило и затормазило её, пытаясь как-то пошевелить своими ногами. Вздрогнула опять, когда услышала дорожку хрустов в костях, волна боли и слабости своих же частей тела пронеслась вибрацией по всей ней. Она простонала от болезненных ощущений, хотя с её сорваным голосом, это звучало больше как отчаянный, тихий хрип. Её ноги протестовали, ныли, не как не хотели работать. Больше страданий, больше пыток, однако она сжала руки в кулаки, игнорируя кровотечение и рыхлость своей кожи, что отходила слоями на ладонях, терпела всю боль, не смотря на собственное изнеможденние и то, что каждое движение заставляло её ослабевшие мышцы дёргаться в бессилии и неусмеримых муках. С горем по полам, бедняга смогла встать и облакотиться на близстоящее дерево, тяжело дыша вновь.        Теперь, она может рассмотреть окружающую её среду получше. Она сейчас находится в каком-то лесу, массивные деревья нависают над землёй во весь свой величественный рост, медленно качая свои голые, а некоторые хвойные, ветви в такт ветра, делая всё темнее, чем должно быть. Прибавляет к общей и тоске густой туман, который охватывает всю территорию, обматывая собой каждое дерево и куст. Видимость очень низкая, что добавляет страха к неопределённости, и чувство опасности прокрадывается под кожу. "Что если меня съедят волки или другие лесные твари?" - пронеслось в голове у бедной девушки. Кто знает, какие звери здесь водятся и какую угрозу они представляют. Стоять на месте точно плохая идея.        Каждый шаг, что на прямых от невозможности согнуть ногах делала бедняга, давал ей новый прилив агонии, который как электрическим разрядом распространялся по всему телу, пока она шла, цепляясь за стволы и ветки деревьев для равновесие. Она не имела ни единого понятия или идеи, куда желает пойти и что найти, но надеялась на что-то, проходя через голые кусты, высокую траву и оставляя за собой след из капелек крови, исходящих из её ноющей руки. Некоторые ветки царапали её кожу ног, когда та пыталась перешагнуть, хрипло скулила и закусывала губу до кровотечения каждый раз, когда это происходило. Было ощущение, будто она идёт по разбитому стеклу, с каждой стекляшкой прилипающей и прокалывающей бедную, огрубевшую кожу.       Не возможно описать радости этой бедняги, когда она, спустя долгое время скитаний, хромая в агонии, на небольшом расстоянии от себя увидела не большую деревянную лачугу. Слёзы радости покатались по её запачканым щекам, проникая в мелкие раны на лице, щипя их своей солью. "Наконец-то! Хоть что-то!" - ликовала она внутри. Но вот одно но: место, где находится эта лачуга, очищенно от деревьев. Следовательно, бедная девушка не сможет использовать стволы для поддержки. Может ли она пойти без?       Сумела она сделать всего лишь четыре шага - потом слабые ноги подкосились, предательски давая ей упасть на колени. "Чёрт!" - выругалась в мыслях, после чего сжала кулаки по сильнее, опять же игнорируя боль в окровавленной руке, начала ползти к лачуге, тяжело дыша. Стремительно и верно, она пробиралась к маленькому, деревянному зданию на коленях с уверенностью и стойкостью, терьпя всю боль, что каждая крупица её тела испытывала в этот момент.       Ухватившись за ветхую перилу лачуги, бедняга смогла подняться обратно наноги и отдышаться. — Я...сделала это...я...нашла место, где укрыться...— слабо прохрипела бедная девушка, хваля саму себя за стойкость и хорошую работу. — Фух...       Небольшая лестница тоже оказалась испытанием, которая бедняга с трудом, но преодолела. Держась за старые и сырые стены лачуги, она открыла дверь и сразу же закрала её, как только зашла внутрь. Везде пыль, затхлость, в местах паутина и пол проваливается в некоторых редких местах. "Что есть - то есть," - подумала она, благодарна за такое дрявое, но как ни как убежище.       Хромая дальше, бедняга случайно задела коробку с одной из полок ногой, опракидывая всё её содержимое на пол, мелкие бумажки рассыпались по всему грязному полу, поднимая облако пыли. Девушка непроизвольно чихнула, падая на старый диван рядом, заполняя помещение ещё одной порцией пыли.       После того, как пыль наконец-то уселась и перестала щипать глаза, и заставлять беднягу чихать, она посмотрела на пол, а именно на те самые мелкие бумажки. Немного наклонившись, она подняла несколько и начала рассматривать их. На каждой из них было написано чьё-то имя: на одной было Рой Блэк, на другой, крупным шрифтом, Барбара Кендэль, на ещё одной - Алехо Мартинéз....но одна из бумажек привлекло её внимание больше всего. На этом кусочке бумаги, курсивом было написано имя Паула Пэйдж...постойте, и имя и фамилия начинаются на П! — Это...моё имя? — прохрипела девушка, долго глазея на бумажку в своих потрёпанных руках. Признаться, имя Паула и в правду вызывала какие-то знакомые чувства в бедной девушке, навивавя размытые, неразборчивые воспоминания. — Да, я думаю оно моё, — решила Паула. Даже если окажется, что имя не является её - теперь оно её, ей оно понравилось.       На улице становилось всё темнее и темнее, беспросветный мрак настигал всё вокруг, оставляя всех и вся в неведении. Паула, укутавшись в старое одеяло от которого веяло затхлостью, всё ещё пыталась просмотреться к буквам на других бумажках, но всё четно: тьма настигла слишком быстро.       Вздохнув, пообещав себе, что завтра рассмотрит каждую из них, она перестала бороться с тяжёлыми, нависающими веками и впасть в отключку на старый, дряхлый диван, пружины которого с протестом, но приняли человека лежащего на них. Паула отключилась быстро и резко, хрипло похрапывая во сне, совсем не подозревая о паре светящихся глаз, что прямо сейчас смотрят на неё. Но, давайте надеяться, что эту ночь ничего с бедной, бедной Паулой ничего не случится, хорошо?