Палата напротив солнца

Кровь медленно стекала по запястью, капая на фарфоровую раковину. Всхлипы и вздохи заглушали шум воды. Алая жидкость без остановки сочилась из надрезов на руке. Соприкасаясь со струйкой воды, она размывалась, уходя вместе с солёной горькой печалью. Лезвие поблескивало, отражало свет тусклой лампы. Вода перестала безостановочно литься из крана, шум прекратился, голоса в голове утихли. Вот и кровь уже не идёт, вот и слёзы уже не текут, вот уже ничего и не болит. Остались лишь следы, грязные, мерзкие, оскверняющие следы. Может они пройдут, а может быть нет. Наклеив небрежно пластырей на руку, тёмноволосый парень выходит из ванны, аккуратно закрывая за собой дверь, не издавая лишних звуков. Его встречает мрачный одинокий коридор. Медленными шагами он идёт прямо, звук ходьбы с каждым разом искажается, издавая омерзительный скрежет, эхом раздающийся в голове. Пульс учащается, становится тяжело дышать. На нагих ступнях будто что-то вязкое... кровь? Он не останавливался. Ноги и разум вязли в этой жидкости, чёрной, как смоль, непроглядной, неизведанной, оттого и страшной. Поворачивая вправо, мальчик замечает тусклый свет в окне — луна светит. Где-то, в доме напротив, горят огоньки цвета охры. Блекло. Почти незаметно. Опустив свой взгляд вниз, он обращает внимание — никакой крови нет, никакой вязкой субстанции под ним нет и не было. Становится легче, получается немного успокоиться. Ноги не держат. Он падает. В тёмном углу стоит кровать, она ждёт, словно монстр, затаившийся, выжидающий свою жертву: хочет забрать в мир кошмаров, чтобы он снова увидел этот сон, снова заплакал, снова разрезал свою плоть, неторопливо, растягивая заслуженные муки. Его трясёт. Пустой взгляд направлен под ноги. Страшно. Страшно. Страшно взглянуть, что сидит на кровати, нет сил смотреть. В ушах звенит. Оно просит. Просит чтобы он посмотрел.. посмотрел на нечто.. нечто на кровати. Закрывая руками лицо, парень поднимает голову. Смертельная тишина пронзает грудную клетку. Раздвинув пальцы, он приоткрывает глаза. Чёрный силуэт скалится озорной улыбкой, протягивая руки для крепких объятий. Он зовёт меня, зовёт почувствовать ту боль. Почувствовать запах крови, ощутить плоть, размазанную по асфальту, понять муки тёплых солнечных дней, когда он ярко улыбался мне на больничной койке, в палате номер девять, на третьем этаже больницы. Я, скорчив ужасную гримасу, смотрю на него, протягиваю свои запятнанные руки, полностью отдаваясь его чувствам. Прикоснувшись, становится тепло, солнце — оно здесь. Я засыпаю, засыпаю в объятиях призрака. Он вонзает мне нож в сердце, сильнее, сильнее, сильнее, с каждым вдохом всё сильнее. Просыпаюсь я один. Глаза красные. За окном ярко светит солнце, но мне не хочется на него смотреть. Пришлось встать с кровати и доковылять до ванной. Как только я вошёл внутрь, меня пробрал озноб. Мои руки дёрнулись, холод пробежал по спине. В зеркале, сзади меня, стоял мой знакомый друг-призрак. Он взглядом указывает мне на мои руки. Я с тревогой поднимаю их перед собой. Множество красных змей украшают моё тело, они душат меня. Стараясь этого не замечать и не думать об этом, одёргиваю себя. Включаю кран, умываюсь и выхожу оттуда поскорее, совершенно забыв о своём приятеле. — «Я должен был умереть ещё тогда, вместе с ним,» — эти мысли крутятся у меня в голове постоянно. Но я почему-то не смог, мне не хватило смелости. Я думал, он появляется только перед сном на моей кровати, но, видимо, моё состояние начало ухудшаться. Быстро позавтракав, я выбежал из дома, совсем позабыв про несделанные уроки. Мимо меня проходили люди, до них мне не было никакого дела, я не смотрел на них. На деревьях сидели птицы, распевая какие-то неизвестные мелодии, я не обращал на них внимания. Изредка по дороге, которую я уже перешёл, проезжали машины. Мои ботинки шлёпали по почти расстаявшему снегу. Текли ручьи, я их обходил. Мои глаза смотрели лишь вниз, под ноги. Одна серая картина сменялась другой, пока моему взору не попалась большая лестница. Здравствуй, школа. Я медленно, словно приговорённый к смерти, поднимаюсь по ступенькам. Большая тяжёлая железная дверь распахивается передо мной, и с громким хлопком закрывается когда я вхожу. Мерзкий скрипучий голос желает мне доброго дня, я бубню что-то неразборчивое в ответ, не глядя на собеседника, бросаю свой рюкзак на скамейку, принимаясь надевать сменку. С таким же хмурым лицом, какое у меня было на улице, иду наверх. Со мной здороваются одноклассники, однако я на них не смотрю, лишь отвечаю «Привет.» без остановки очень тихим голосом. Ко мне подбегает Арсений, местный аналог циркача—клоуна, и хлопает по плечу, всё что в моих силах — тяжело вздохнуть. Он пытался разговаривать со мной, неся какую-то околесицу, что касалось же меня, я просто мычал ему в ответ. Через пару минут у него пропал интерес — убежал к Артуру, появившемуся в его поле зрения. Снова один, хотя мне это никогда не мешало, даже радовало, только.... Резко по моей спине стекает холодный пот, руки начинают дрожать, а звон в ушах прогрессивно усиливается с каждой секундой. Что же это? Паническая атака? Ноги подкосились, тяжело дышать, я никого не слышу. Безмолвие. Весь шумный коридор затих в одночасье. Еле подняв голову, я смотрю направо. На меня косится чёрный силуэт, истекающий кровью, он улыбается, даже немного смеётся. Он что издевается надо мной? Его рука касается моего плеча. Меня одолевает резкая слабость и усталость. Вокруг всё мерцает чёрными огоньками, в ушах шумит. Он продолжает смотреть, не отрывая своих пустых глаз с моего лица. В попытках успокоиться я не смотрю на него, лишь прикрываю руками своё лицо. Он говорит мне всего одно простое слово перед тем как исчезнуть. — Сдохни. Я быстро убираю руки, успевая лишь уловить исчезающего призрака, чей образ скручивался в воронку, а капли крови сворачивались, падая и бесследно растекаясь по полу. Звонок. Моё бренное тело тащится в кабинет биологии. Сажусь за парту, достаю учебник, обычную зелёную тетрадь в клеточку, старый пенал в виде ананаса, и, оперевшись на край, даю себе время отдохнуть. Я сижу один. Раньше со мной сидел... он. Теперь об этом не говорят. Никто не помнит его имя. Никто не знает его фамилию. Помнит ли кто-нибудь его бледно-золотистые волосы? А его притягательные глаза, отдающие оттенком зелёного нефрита? Знал ли хоть кто-то тепло его рук? Неужели никто кроме меня... Холодные белые стены. Виляющие длинные коридоры. Нескончаемые. Холод пробежал с ног до головы. Ко мне подошёл молодой человек в медицинской форме. — Как вас зовут? — спросил он, ожидая моего ответа. — Павел. Сабадаж Павел, — ответил я немного нервно. Снова больница... Очередная.. — Пройдёмте со мной, вы будете лежать в девятой палате. Не волнуйтесь, на сегодня процедур нет, сможете свыкнуться с новой обстановкой и отдохнуть. Завтра мы сообщим о том, что нужно будет сделать. — Хорошо, спасибо. Немного жёсткая кровать, большое распахнутое окно, за которым виднеется другая часть больницы и деревья с белоснежными кронами, белые халаты... Ваза цветов на небольшом столике. Я знал, что в этот раз отсюда уже не выйду. Меня пробудил школьный звонок. Я один из первых соскочил со своего места, вылетев пулей за дверь, слушая как мне кричат в спину. — А как же домашнее задание?! Но мне было безразлично. Мои ноги быстро спускаются по ступенькам, на второй этаж. Дрожь во мне не угасает. Русский. Такой же нудный как и всегда. Был бы, если бы мой «милый» невидимый друг не сидел со мной от начала и до конца урока. Он смотрел на меня бездонными глазами и улыбался. Я уткнулся в парту, по телу поступил холодный пот. Не смотри на него. Его не существует. Не смотри. Только не смотри, господи. Кровь из его глазных яблок начала капать мне на тетрадь, меня сейчас стошнит... Этого не существует. Пытаюсь убедить себя я, но когда вижу огромные красные разводы на тетрадке в линейку и чужие такие знакомые мягкие руки на своих коленях — тяжело сдержаться, тяжело поверить что это мой вымысел. Он трогает меня нежно, поглаживая, я хотел было сдаться, сказать ему «Твоя взяла!» и отдаться в его холодные, как ветер, объятия. Убивая себя ещё больше. — ... Мельниченко!! Мельниченко Данил, к доске, быстро! — прозвучало отвратительным звенящим голосом старой русички. Меня тут же дёрнуло. Но мой приятель на этот раз не испугался и даже не пропал, он смотрел на меня, улыбаясь, очень нежно улыбаясь... Я застыл и уже не мог оторваться от прекрасного видения. — Ну чего ты встал как истукан?! Чудом прямиком из сказки прозвенел звонок, она вздохнула и села к себе за стол, а я уже вылетел из кабинета вместе с рюкзаком. Сегодня пронесло. Взгляд с моей спины не исчезал всё это время. Я знаю — он там. Почему не исчезнет? Постоянно следует за мной... Что он хочет? Я иду по длинному коридору на физкультуру, пусто, но я не один. Рядом со мной идёт мой невидимый друг-призрак, корчащий странное счастливое выражение лица. Пустота пристально смотрит, продолжая скалиться. Не получив должного внимания, невидимка аккуратно коснулся моей спины. По всему телу прошёлся ток, словно меня молния ударила. Колит, неприятные ощущения. Он подлетел ко мне со спины и уже обеими руками трогал мои плечи. Холодные и колющие, как лёд, прикосновения. Меня охватывает паника. Я хочу отдаться этим грязным неправильным ощущениям... Схватить призрака и обнять его, сказать что мне жаль, сказать, что я всё ещё его люблю, но я не могу. Он же ненастоящий. Это всего лишь моё поломанное искажённое воображение, галлюцинация, не более. На моих глазах выступают слёзы, я стараюсь успокоиться, сейчас не самое лучшее время для проявления эмоций посреди школьного коридора. Призрак летел уже ко мне лицом, смотря прямо на меня. Увидев мои мокрые уголки глаз, его выражение изменилось. Он проявил... сочувствие. Я мог отчётливо разглядеть печаль в его эмоциях. Прозрачные ледяные руки вытирают мою горечь. Белая мраморная кожа, как у куклы, к сожалению, не могу даже её ощутить. С улыбкой на лице он растворяется. Я стою посреди коридора, около огромной железной двери, с изумлением пялясь в никуда, где только что стоял мой друг. Он сейчас не был как злое видение... Он был... добр ко мне. Паша, знал бы ты, как мне тебя не хватает, мне не хватает твоей нежности, твоей улыбки, твоих рук. Всего тебя. Почему так вышло? Чем я заслужил? Мой взгляд устремлён в пол. Я не хочу никого больше видеть кроме него. Может быть, этот призрак не так плох? Если он есть, стоит ли мне следовать за ним и дальше? Хотя бы так я смогу оставаться рядом с Пашей, быть его другом... Его давно нет рядом со мной, но есть невидимый никому кроме меня призрак. Я уже не смогу обнять живого Пашу, но могу прикасаться к мёртвому каждую ночь перед сном. Я могу держать его за руку, говорить ему насколько он мне важен. Даже если он меня не услышит, даже если он меня не поймёт, даже если я потеряюсь и никогда больше не смогу жить как прежде — он мне нужен. Я никогда не найду дорогу домой без него. Пусть ты нереальный, стань для меня чем-то большим, будь теперь моим всем, дорогой призрачный друг. Я позволю тебе ранить меня снова и снова, но ты же будешь рядом со мной? Ты же не исчезнешь, правда? Пожалуйста, не оставляй меня одного... Только не в очередной раз. Я не хочу этого. В моих глазах блеснула новая звёздочка, маленькая и незаметная, но, может быть, теперь я увижу свет того солнца, которое освещало меня при его жизни. Я погубил его, настала его очередь медленно убивать меня. Под звук школьного звонка я захожу в распахнутые железные двери с неестественной улыбкой на лице и мёртвыми чёрными глазами.