Likminiss for you

С каждым днём природа восстанавливалась, плела корни, украшала кустарники новой зеленью и распускала свои ранние цветы. Холодные ливни сменялись пасмурными просветами, и всего за неделю земля успела преобразиться до неузнаваемости: на холмах показались пролески, полевой бодяк и другие дикие растения, устилающие цветными пятнами равнины. В лесах же, между почерневшими деревьями с набухшими почками, таились подснежники и соцветия белёсой валерианы. Когда почва потеплела и напиталась влагой, оставалось только успевать смотреть за движением фауны. И вот, по прошествии школьной недели, незаметно наступил Весенний праздник. Кажется, словно ради этого торжества впервые за семь пасмурных дней выглянуло солнце, совсем теплое, по-весеннему ослепительное. Птицы в чаще заливались своими голосистыми песнями, и в потоках ветра разносился душистый запах зелени. Удачная погода для торжества, тут не поспоришь. Однако не всех она смогла обрадовать.  Ведь именно сегодня, в столь торжественный день, подходит к концу недельный отпуск профессора Люпина. Отдых с горьким привкусом, который мужчина провел в тяжком самоукорении, каждый раз повторяя себе моральные законы как молитву, и каждый раз захлебываясь своими аморальными чувствами. Он почти не выходил из убежища. Его светлые волосы спутались, наверняка смотрелись неухоженно, как и мятая одежда, в которой Ремус засыпал особо холодными ночами. И среди этой неопрятности, раздробленности, среди внутреннего конфликта - оборотень никак не мог ожидать появление ещё кого-то на своей территории.  Вторгнуться в место, спрятанное глубоко в лесу, невозмутимо стоять перед растерянным Люпином, с толикой жалости во взгляде, но железной решимостью в силуэте - могла лишь поистине…  - Не знала, что вы тут, профессор.  … талантливая волшебница.   - Тем не менее ты пришла сюда, - Ремус бросил настороженный взор на гостью.  Безупречная Гермиона стояла неподвижно между деверьями и не смела шагнуть ближе. Видимо, Люпин выглядел так худо, что девушка решила "прощупать почву" разговором на расстоянии. Честно, Ремус и сам был не в восторге от своего потрепанного вида.   - Мне нужно было проверить вас, профессор, - брови Грейнджер обеспокоено сдвинулись к переносице, когда Ремус, опираясь на старенькую трость, стал приближаться к ней с сильной хромотой, - я пришла по делу.   - Конечно, я не сомневаюсь.  Сомневаться в этой талантливой волшебнице? Нет, Люпин прекрасно знал её темперамент. Такая юная, а зрелый взгляд, по-взрослому строгое выражение лица - всё выдавало тонкий девичий ум. Разве она могла прийти без веской на то причины? Девушка твёрдо стояла напротив в метрах пяти, одетая в парадную форму со знаком Гриффиндора, в идеально выглаженной юбке, а её уложенные пышные кудри пропускали мягкие дневные лучи. И рядом с ней Ремус чувствовал себя так, словно это он студент, который прогуливает занятия. Оборотень постарался доброжелательно улыбнуться юной гостье.   - Разве ты не должна готовиться к празднику с остальными?  Но как бы Люпин не показывал приветливость, он знал, что его лицо смотрится в лучшем случае осунувшимся и потухшим. И Грейнджер это так же заметила.   - Мне нужно попросить вас о помощи, сэр. Это…  - Хорошо, только давай для начала пройдемся.  Девушка, тут же замолчав, кивнула. Они медленно зашагали по вытоптанной тропинке среди зарослей, Ремус прихрамывал чуть позади, из-за чего Гермионе время от времени приходилось оборачиваться, но заговорить первой она не решалась. Тропинка виляла между большими стволами деревьев и совсем не жалела парадные туфельки студентки, которые увязали в грязи. Зачем же Грейнджер понадобилось лезть в столь опасные и труднопроходимые дебри, чтобы отыскать Люпина? А её аккуратная форма и ухоженный вид явно не предполагали подобных прогулок в чащобе. И на фоне её нарядности Ремус смотрелся совсем плачевно. Оборотню оставалось утешать себя тем, что его попросту застали врасплох. Неделя жизни в лесу как-никак оставляет следы.  Наконец, отойдя на внушительное расстояние от тайного убежища Люпина, Гермиона аккуратно завела разговор.   - Это касается Гарри. Ну конечно, кого же ещё. От имени гриффиндорца у Ремуса почти пошёл мир кругом. Он так старался запереть мысли о Гарри на замок, спрятать подальше от себя самого, а теперь это имя вырывается наружу, вышибая землю из-под ног.   - Точнее сказать, Джинни… она влюблена в Гарри ещё, наверное, курса со второго, но в этом году её увлечение переходит все границы. Я о том, - Гермиона вздохнула, будто каждое слово давалось ей силой, - она, под дурным влиянием сверстниц, хочет споить Гарри какой-то дрянью на праздник. Джинни помешалась на этой идее, даже спрашивала у меня советы про сыворотки. Я лишь хотела бы…   - Обезопасить Поттера. Разумно.  Грейнджер показалось, что Ремус отнесся к её словам серьезно, чему она в душе была признательна. Девушка продолжила.   - Нет, по правде, это не моё дело, что там между Гарри и Джинни, но Гарри ей так доверяет… я всего лишь хочу предупредить его. Для этого я и пришла к вам, профессор.  Замедлившись, Гермиона полностью развернулась на последних словах к Ремусу. Он так же остановился чуть поодаль. Местно, на котором они решили сбавить шаг, было окружено раскидистыми пышными кустами с медовым запахом, а из-за их громоздких веток лесная тропинка заметно сужалась. Вокруг мирно порхали капустные бабочки, огромные вечнозеленые сосны роняли на землю пятнистые тени, и всё могло бы выглядеть умиротворено, если бы не тема их беседы.   - Чем же я могу помочь?   - Я искала литературу по поводу приворотных зелей и порошков, но она, видимо, в школе под запретом. Если бы Гарри только мог узнать побольше об этом, чтобы распознать подвох…   - Гермиона, - профессор Люпин вдруг посмотрел на неё ожившими блестящими глазами, совсем не такими выцветшими и погасшими, как ранее, - боюсь, мои знания в приворотных зельях и сыворотках намного хуже, чем у профессора Снейпа. Почему ты не обратилась к нему?  Девушка хмыкнула, словно ответ был очевиден.   - Профессору Снейпу плевать на всех, в особенности на Гарри. Его бы не тронули мои слова.   - С чего они должны тронуть меня?  Ремус отвечал ей вкрадчиво и рассудительно, хотя часто отводил беглый взгляд куда-то в лес, нервно выкручивая пальцами пуговицу на своём поношенном сером кардигане. Теперь нечто в его образе, глубоко спрятанное, заметное лишь в отражении синих глаз, едва проскальзывающее в интонациях - подсказывало Грейнджер что, несмотря на явно выраженные сомнения, Люпин не откажется помочь.   - Профессор, сейчас у Гарри нет никого ближе вас. За эту неделю он изменился, почти перестал разговаривать со мной и Роном, а если и заводил разговор, то обязательно упоминал вас.  Она обладала невероятной способностью подбирать такие слова и строить такие трогательно-обеспокоенные выражения лица, что любой, даже самый черствый волшебник - растаял бы моментально. Однако Ремус не мог ей отказать по другой причине. Ведь это касалось той сокровенной и трепетной части, что он хранил в своём сердце. Ведь это касалось безопасности его Гарри.   - Прошу, Люпин, мне нужно всего пару книг про приворотные вещества из секретной части библиотеки.  И Люпин, чувствуя, как по его выдержке пошла трещина, медленно согласно кивнул.  * Студентки старших курсов торопливо шагали по коридору в потоке остальных учащихся.   - Нет, Ада, это платье слишком…  - Берегись!  Над головами девушек звучно пролетел цветочный горшок, частично осыпая их землей.   - Черт, - белокурая дама начала брезгливо стряхивать грязь со своей выглаженной рубашки, не отставая от сокурсниц, - эта суматоха сводит меня с ума. Почему все так помешаны на Весеннем празднике? Мои родители никогда его не отмечали.   - Потому что твои родители маглы, Ди, а праздник от старинных волшебников.  Несмотря на бурлящий школьный день, многие ученики добровольно вызывались помочь украсить Хогвартс. В воздухе летали горшки и шикарные букеты магических цветов, кабинеты с коридорами оживали от растительности, наполняясь увлеченными громкими возгласами детей. Одна толкотня и веселье между уроками. Через каких-то несколько часов, уже под вечер, состоится крупное застолье, на которое все дамы наденут легкие платья, и, может, этой ночью признаются кому-нибудь в своих любовных чувствах. Ведь наступила весна, разве не чудесно?  Чуть дальше по коридору показался Аргус Филч. Он еле балансировал на шаткой несуразно высокой лестнице, приставленной к стене, и пытался прицепить очередную декорацию к торжеству. Поток учащихся нет-нет да задевал лестницу плечами, отчего чудом державшийся школьный смотритель злостно озирался.  Вот, сопровождаясь оханьем младших курсов, под потолком запорхали крупные бумажные бабочки, пролетая с характерным шуршанием бумажных крыльев; а вот из кабинета астрономии выбежали смеющиеся четверокурсники, украшая свои головы пышными цветочными венками из жёлтых и белых соцветий. Сегодня каждый веселился по-своему.  Студентки, как горные ручейки, текли по нарядным коридорам и лестницам, спускаясь всё ниже к подземельям. На их мантиях был гордо вышит герб Когтеврана - парадная форма. Остроумие и мудрость, как многие отзывались про их факультет. Но даже их врожденная сообразительность не спасала от вездесущего Северуса Снейпа, который, как оказалось, сегодня был совсем-совсем не в настроении. Его плохое душевное состояние стало понятно, когда развесёлые ученики Когтеврана, постепенно скапливающиеся в классе зельеварения, разом замолкали и расходились по своим котлам. Зельевар стоял за учительским столом в угрюмой неподвижности, окутанный холодом и отчуждением.   - Чего это он? - белокурая студентка прошептала вопрос подруге, как только они вошли в класс.   - Перед нами тут был Гриффиндор, понимаешь, к чему я? - вторая когтевранка многозначительно шевельнула бровями, но не стала дожидаться ответа. Девушки заняли свои места.  Тем временем студенты Гриффиндора, с которыми когтевранцы разминулись на лестнице, уже отделались от ненавистного зельеварения и понуро шагали в свою башню. Профессор Снейп не только умел виртуозно испоганить всем настроение, но и оставить гадкий осадок на весь день. Поразительный талант.  Позади своих сокурсников плелось золотое трио, которому досталось больше прочих. Особенно раздосадован был Рональд, он переодически взмахивал руками и причитал:   - Мерзкий змей, ядовитый сальноволосый ублюдок! Ему никто цветов не дарит, вот он и плюется!   - Рон, остынь, - успокаивал друга Гарри, - я сам виноват, что эта книжка оказалась в моей школьной сумке.   - Сам виноват? Могу поспорить, это Снейп самолично запихнул тебе книгу про приворотные зелья, чтобы потом накинуться на тебя.  Поттер устало качнул головой.   - Не знаю, кто мне её подсунул, но у него явно был доступ к запрещенной части библиотеки. Снейп не стал бы таким заниматься. Подозрительно тихо шла рядом Гермиона, напряженно поджимая губы. Если бы Гарри не знал свою подругу достаточно хорошо, то заподозрил бы её вину в этом инциденте. Но как подобное могло произойти? Ещё перед обедом гриффиндорец не подозревал ни о какой запрещенной литературе в своих личных вещах, сумку держал всегда рядом и много раз заглядывал внутрь. А после обеденного застолья, как только Грейнджер вернулась со своих "школьных важных дел", учебники Поттера ощутимо потяжелели. И именно на заключительном уроке у Снейпа, этого длинноносого змея, толстая книга про привороты выпала из стопки остальных учебников обложкой вверх. Так неудачно. А какие свирепые глаза оказались у профессора зельеварения! Он вцепился в запретное чтиво мертвой хваткой и весь урок допытывал Гарри, будто мальчик затеял кого-то отравить.  Гарри видел эту книгу первый и последний раз в руках у Северуса. Кто же решил сыграть с ним такую злую шутку? Задумавшись, Гарри не заметил, как Рон разразился ещё одним обвинением.   - Слушай, может, это Невилл? Подложил тебе то, что сам недавно прочитал? У него же куча странной литературы! Потом ходит, раздает каждому ненужное.   - Кто бы это ни был, он поступил мерзко. Пускай теперь замучается совестью, - мрачно завершил Гарри.  На такое пожелание Гермиона возмущенно, чуть ли не оскорблённо повернулась на Поттера, но, опомнившись, заспешила обогнать парочку студентов впереди. Походило на бегство. Друзья озадаченно переглянулись.   - Видишь, после зельеварения все нервные, у меня даже аппетит пропал, - Уизли скривился, положив руку на живот.   - Не смеши меня, ты и аппетит почти синонимы.  Рональд шутку не оценил, поэтому припустил за Грейнджер и оставил друга измотанно брести позади. В этой шумихе перед торжеством Гарри чувствовал себя лишним, истощенным и незаинтересованным. Запасы его сил испарялись после каждой стычки с профессором Снейпом, а стычек было предостаточно. Поттер то разобьет колбу с ядовитым варевом, то на внеурочных занятиях ненароком подожжет мантию Северуса, а то вообще собьет того в коридоре из-за невнимательности. Иногда получалось отделаться чувственным подзатыльником, а иногда приходилось выслушивать тираду про свои испорченные гены и руки из задней точки.  Гарри вдруг почувствовал себя вымотанным за этот длинный день, он бы сказал, за всю эту осточертелую неделю. И, лишь дойдя до гостиной Гриффиндора, он смог избавиться от гула в ушах. А школа гудела знатно.  Однако даже в гостиной покой отсутствовал. Рон, успевший нагнать кудрявую подругу, уже о чём-то пылко препирался с ней. На что Гермиона недовольно отмахивалась.   - Кто тебя укусил, Рональд? Если Гарри не захочет идти на праздник, то ты не заставишь его.  Услышав, что речь идёт про него, Поттер вымученно вздохнул.  - Он не может не пойти! Скажи ей, Гарри, а то она думает, что ты пропустишь ужин.   - И правильно думает, - юноша втиснулся между друзьями, чтобы пройти к спальням, - сегодня внеурочные со Снейпом, он явно не позволит мне остаться праздновать со всеми в Большом зале.   - Гарри! - Уизли схватил Поттера за плечо, не давая тому уйти, - Ты не можешь пропустить…  - Могу, - перебил Гарри с нарастающим раздражением, - Рон, как ты не поймешь, Снейп замаринуют меня по частям, если я не явлюсь. Он же только и ищет повод, чтобы вытереть ноги об меня!  Грейнджер, которая притихла рядом, да и вообще весь день ходила пришибленная, заставила одним строгим взглядом отпустить плечо Гарри. И Рон молча отошел, пропуская друга к лестнице в общую спальню.  Поттер взбежал к своей кровати, не оборачиваясь назад. Тут же его тело захлестнула волна недомогания, и Гарри безвольно свалился на прохладные простыни, не чувствуя ни рук, ни ног. На секунду Весенний праздник показался ему таким же глупым и надоедающим, прямо как Уизли, постоянно изводящий всех в те моменты, когда, казалось бы, стоит оставить других в покое. Но таков был Рон, бестактный и бестолковый, и держать на него зло чистая трата времени.  Со стоном Гарри перекатился на спину. Может, провести вечер у дотошного Северуса было даже лучше, чем праздновать в Большом зале. Там же все студенты станут кричать и толкаться, громко хихикать, косо рассматривать местную знаменитость со шрамом, словно ещё не насмотрелись за столько лет совместной учебы, и Малфой, этот змеиный выродок, начнет без устали донимать гриффиндорца, выкрикивая через несколько столов свои омерзительные замечания. А вот в прохладных катакомбах пахнет успокаивающими травами, сыростью, там тусклое освещение, которое не раздражает глаза, и смертельно тихо, в самый раз для дополнительных часов зельеварения. Жаль, конечно, тратить внеурочное время на зловонные булькающие субстанции в котлах, однако Гарри давно смирился с непреклонностью профессора Снейпа.  От этих мыслей Поттер кисло усмехнулся. Интересно, когда это он стал выбирать общество сальноволосого ублюдка заместо своих друзей? Задуматься глубже не удалось, смятая постель манила прикрыть свинцовые веки и, пока никто не нагрянул в спальню, безмятежно проспать хоть чуть-чуть.  Единственное, что отделило Гарри от дрёмы - просунувшаяся в дверной проём ярко-рыжая растрепанная шевелюра. Щёки Рона отливали бронзой, стало понятно, что Гермиона отчитала парня и заставила подняться наверх, за Поттером.  - Ты прости меня, Гарри, за напористость, - Уизли неловко перешагнул порог, бубня под нос извинения, - я же не со зла. Хотел, чтобы ты развеялся, а то совсем скис в последнее время.   - Знаю, Рон.  Сухо раздалось со стороны Поттера, который не сводил размытый взор с потолка.   - На праздник же все прийдут, девчонки там, учителя, - продолжал бубнить Рон, выуживая из кармана брюк свой потрепанный парадный галстук, - меня Джинни ужас как достала разговорами про тебя. Говорит, ты должен быть вечером там, и «никакая болезнь или чертово полнолуние не может этому помешать». Представляешь, она так…   - Что ты сказал?  Гарри, мгновением назад лежавший без сил в постели, резво сел. Глаза его сразу ободрились и вопросительно уткнулись в замершего Рональда.   - Иногда, Гарри, ты меня пугаешь.   - «Никакое чертово полнолуние не может помешать»? А учителя? Рон, там будут все учителя? Все до единого?   - Ну, может, за исключением Снейпа, он никогда не празднует. Что случилось?  Гарри разом стало наплевать и на Снейпа с его дополнительными уроками, и на свою недавнюю апатию. Поттер вскочил на ноги, энергично подлетая к Рону, глубоко ошеломленному.   - Как я мог забыть! Я пойду на банкет, я обязательно пойду туда.  Гарри круто развернулся обратно к своей кровати, чтобы откопать более торжественную одежду, а на его лице просияла странная улыбка. Всё ещё остолбеневший Рон наблюдал за другом и параллельно завязывал себе галстук.   - Либо ты спятил, либо так любишь мою сестру. В любом случае это пугает до чёртиков.  Больше Гарри ничего не интересовало, его участившееся сердце заглушало любые мысли и оставляло место лишь одному желанию - вновь увидеть Люпина. После недели в разлуке юноша заскучал столь сильно по профессору ЗОТИ, что готов был кинуться к нему при первой возможности. Всё же пробирающий трепет при Ремусе, при его ласковых синеватых глазах, которые незаметно светлели раз за разом, как Гарри в них всматривался, при мягких бледно-розовых губах мужчины, испещренных шрамами - всё это оказалось для Гарри важнее любых зельеваров, которые потом растерзают его за неявку на занятие. Упустить шанс встретить Ремуса Люпина на банкете Поттер не мог.  Гриффиндорец откопал рубашку с гербом факультета, такие обычно надевали вместо парадных мантий, и тряхнул ей в воздухе пару раз. Ткань задымилась и выгладилась, как после утюга, а затем её сразу натянули на тело. Заклинание по глажке вещей было идеей Гермионы, она жутко презирала мятую одежду мальчиков и зловеще смеялась, когда Гарри с Роном испуганно пытались понять, почему они дымятся. Овладеть этим простым заклятием не составило труда.  Теперь Поттер вытаскивал из-под кровати пыльную коробку с туфлями. Он не очень-то их любил, думая, что такую обувь носят исключительно заносчивые Малфои и им подобные, но лакированные туфли казались более презентабельнее для сегодняшнего вечера, чем разношенные повседневные кеды.  Наконец, закончив со внешним видом, Гарри хотел ещё что-то спросить у Рона, но того уже след простыл. Пустая спальня заставила вновь задуматься о подземельях, в которых Гарри дожидался угрюмый Северус. Профессор наверняка подавится желчью, когда узнает о пропуске своего ненавистного ученика, его вид посереет, и баллы с Гриффиндора снимутся в неприличных размерах. Хотя, по какой-то таинственной причине, разъяренный Снейп перестал пугать Поттера, даже перестал вызывать отвращение, наверное, за последнюю неделю они оставались наедине столь часто, что Гарри свыкся с Северусом, более того, мог смело опознать профессора по одному его горьковатому слабому аромату. Да, скоро Поттер будет драить котлы до кровавых пальцев. А пока можно оставить жуткое предчувствие позади и поспешить в гостиную.  Уже с лестницы стало заметно, что камин этим вечером не горел, свечки затушены, а глубокие удобные кресла, обычно вмещающие в себя сразу несколько человек, пустовали. Единственным ярким источником света был выход из гостиной, который сейчас не загораживал портрет Толстой Дамы. Там, за пределами комнаты, горела тысяча свечей и звучала сотня голосов, радостных, веселых, где-то совсем по-детски восхищенных, где-то слегка утомленных, голодных. Единственные, кто ещё не присоединился к остальным студентам, оказались двое закадычных друзей Гарри. Рон стоял в прямо на выходе, явно негодующий, почему же они медлят, а Гермиона его на что-то упрашивала.   - Рон, пожалуйста, подожди меня минутку снаружи, я буквально сейчас нагоню тебя.  Грейнджер оглянулась на шаги спускающегося Поттера, и её красота заставила мальчика замереть прямо на ступеньках. Гермиону обрамлял рассеянный свет от прохода, в нём она смотрелась по меньшей мере чудесно, особенно чудесно сидело приталенное молочное платье, подол которого заканчивался немного ниже колен. Накинутая сверху мантия добавляла официальности, однако не уменьшала женственности в идеально подобранном образе волшебницы. Девушка скромно улыбнулась глазеющему на неё другу.    - Черт возьми, ты прекрасна!  Воскликнул Гарри, замечая, что Рон отвлекся на кого-то снаружи и исчез из виду. Должно быть, кто-то из многочисленных рыжих родственников его подозвал.   - Не неси чепухи, Гарри, - но Грейнджер определенно понравился комплимент, -  Итан с Пуффендуя, ответственный за цветы в этом году, слёзно просил ему помочь, пока не началось застолье, вот я в спешке и надела первое попавшееся.   Тут Гермиона заметила блестящие туфли Гарри.   - А ты? Неужели тоже идешь?  Юноша кивнул и, перешагнув последние ступеньки, встал с подругой вровень.   - А как же Снейп? Что произошло?   - Давай не будем про Снейпа, - отрезал Гарри, - что там с Итаном, я готов подсобить.   - Нет уж, с пуффендуйцем я разберусь, - лико Грейнджер стало по-привычному строгим, но она не решилась расспрашивать дальше, - вообще, у меня к тебе просьба.  Под вопросительный взгляд девушка подобрала с ближнего кресла книжку, совсем неприметную, сероватую и тонковатую для учебника.   - Раз ты идешь со всеми, я хочу, чтобы ты прочел хотя бы половину перед банкетом, - она протянула чтиво Гарри, - всё равно этот час факультеты будут только собираться в Большом зале, ты успеешь.   Вопросов становилось много, а ответа ни одного. Гарри повертел потрепанную книжонку, скептически оглядывая её.   - Что это?   - Поттер, ради меня.  Гермиона с мольбой взглянула на друга и, не дождавшись утвердительного ответа, засеменила вслед за Роном.   Ничего не оставалось, Гарри плюхнулся в то же кресло, откуда девушка ранее достала книжку. Час чтения, значит час чтения. Тем более, что ему делать в ликующей толпе студентов со всех возможных курсов и факультетов? Зарабатывать мигрень? Нет, спасибо, он посидит часок в полутьме, может, узнает чего полезного. На сероватой обложке крупными буквами написано: «Как распознать приворотный яд в своей еде». А ниже приписано более мелким шрифтом: «Запрещается хранение в школьных библиотеках…». Ну что ж, приступим.  Первые страницы оказались невероятно нудными, Гарри едва удерживал концентрацию, выхватывая слова из текста. Заумное описание приворотных порошков, их запах, цвет, названия на латыни, состав! Информация не умещалась в памяти, и юноша прикрыл глаза. Его запал сбился, теперь идея бежать со всех ног в Большой зал, чтобы застать там Ремуса, сменилась более спокойным мечтанием о том, как Гарри зайдет в огромное помещение, забитое под завязку детьми, возгласами, пестрящими букетами, и во всей торжественной неразберихе найдёт его, Люпина, от легкой улыбки которого подкашиваются ноги. Они тогда встретятся глазами и… и…  Кажется, Гарри отвлекся от чтения. Продавленное нагретое кресло утягивало в сонные фантазии, но гриффиндорец упорно перелистнул разом две страницы. Теперь текст гласил о приворотных зельях, консистенциях, пропорциях, зельях-ядах, вызывающих зависимости и убивающих в случае регулярного принятия.  «Какая дурь, - подумал Гарри, - зачем только Гермиона всунула мне это. Приворотные зелья! Как будто зелий в моей жизни недостаточно…»   Северус Снейп бесконтрольно влез в голову. Размышления Поттера метались то к одному профессору, то к другому, а книга давно отошла на второй план и чуть не вывалилась из ослабших рук мальчика. В полутьме гостиной из углов мерещились черные глаза Снейпа, как два бездонных туннеля, они вглядывались в Гарри с укором и осуждением, отлично зная, почему он решил появиться на ужине. Точнее - из-за кого. Лишь иногда надменный колкий взгляд зельевара менялся, замирал с открытыми блестящими зрачками, наполняясь необъяснимой притягательностью, а потом поспешно пропадал.  Поттер и не заметил, как книга свалилась на пол с колен, а голова откинулась к плечу. Ведь прежняя усталость никуда не исчезала, лишь притупилась под всплеском эмоций. Постепенно разум мальчика мутнел. Ему чудились странные вещи в полусне, но даже с уверенностью в своей чуткой дрёме, Гарри не ощутил, как к нему кто-то подкрался.   - Гарри, - раздался девчачий голосок, - ты спишь?  Инстинктивно раскрыв широко глаза, можно было увидеть Джинни Уизли, наклонившуюся столь близко, что Поттер поджался в кресле.   - Я думала, что последняя явлюсь на Весенний праздник, а тут ты… Джинни отстранилась. Всё таки у женского пола таилась способность, которой ещё обладал разве что Снейп - они всегда бесшумно, как кошки, могли подкрасться к тебе. От резкого пробуждения Гарри не сразу заметил прелестное лиловое платье на Джинни: оно скрывало плечи и руки до самых кистей, зато подчеркивало талию. Когда сестренка Рона успела так вырасти? Мисс Уизли улыбалась Гарри самой смелой улыбкой, какую впервые он видел от неё за столько лет.   - Не проспи, я буду ждать внизу.  Кинула она напоследок, прежде чем стук её туфелек исчез. Не проспать, да. Гриффиндорец заторможенно кивнул и зазевал во весь рот. Он не имел права проспать, он ведь подписал мысленное согласие на скорую кончину от рук Снейпа, а если Гарри ещё и проспит свой последний вечер, так и не взглянув хоть одним глазком на Ремуса! Нет, нельзя медлить. Брошенная книга валялась у самых ног, отчаянно раскрытая и взывающая продолжить чтение, однако у Поттера не оставалось времени. Единственное, что он успел вычитать: «… если кто-то подмешает вам в тыквенный сок тёмное порабощающее зелье, то напиток начнет пузыриться, вязать на языке и…». Книга с хлопком закрылась. Всё, осталась добраться до Большого зала, а перед Гермионой Гарри как-нибудь объяснится…  Тем временем Большой зал выглядел именно так, как и полагалось выглядеть Большому залу. С высокого потолка плавно оседали розоватые лепестки, не долетая несколько метров до пола, они бесследно растворялись ещё в воздухе; на стенах замка расползались растения цветущей гирляндой; столы факультетов поразительно выдерживали нагромождённые на них блюда и всевозможные десерты, а так же гигантские вазы с пышными букетами цветов. Только что закончил петь школьный хор, под аплодисменты дети расходились по местам, однако сегодня все четыре стола объединили, дабы ученики могли сидеть рядом друг с другом вне зависимости от факультета. Кажется, даже профессора остались довольными праздником и не пытались подавить восторженный гул.  Как только Гарри появился на застолье, его взгляд мог с трудом зацепиться за что-то одно. Вокруг мелькали смешанные значки факультетов, слышался веселый галдеж, а в куче малознакомых студентов оказалось нелегко найти сокурсников. Поттер старался заприметить Гермиону или Рона, но узнать здесь кого-нибудь задачка сложная. За центральными столами студенты сидели особенно плотно, прижимаясь боками, они с аппетитом поглощали ужин и весело переговаривались. От цветочного аромата голова шла кругом. Одно свободное местечко показалось рядом с Симусом Финниганом, куда и втиснулся Гарри.   - Эй, - запротестовал Симус, - это место Дина! Он вот-вот прийдет.   - Я не на долго. - отмахнулся Поттер.  Все таки Гарри тут не для веселья, а по важному делу. У важного дела было имя Ремус. И это имя заставляло пальцы волнительно дрожать, дергаться коленку. Желанный профессор сейчас был так близко, стоило лишь всмотреться в преподавательский стол: учителя там спокойно наслаждались ужином и свежим ароматом от букетов, иногда перекидываясь друг с другом положительными комментариями. Суровая Макгонагалл и то моментами улыбалась коллегам. Однако два последних места оставались пустыми, принадлежащие Северусу Снейпу и… Ремусу Люпину. Неужто Ремус пропустит торжество? В груди Гарри кольнуло, он не подумал об этом. А если Ремус не появится? Настрой упал, рухнул до самых подземелий. Люпин, вероятно, и не собирался приходить. И от такого исхода событий под ребрами разочарованно заныло.   - Рада, что ты тут. - раздалось над самым ухом.  Гарри дернулся от испуга. Он так погрузился в тяжелые размышления, что Джинни Уизли опять застала его врасплох. Она буквально выросла за спиной и теперь мило ему улыбалась.   - Будешь? - девчонка протянула свой кубок с тыквенным соком.  Поттер хотел отказаться, хотя бы помотать головой, но почему-то молча взял кубок из её рук. Ему не хотелось пить, более того, всё нутро кричало, чтобы он не смел пить из рук Джинни. Тыквенный сок странно пузырился. Но девушка неотрывно зачарованно глядела на Гарри, терпеливо выжидая, когда он отопьет. А Гарри был слишком раздосадован этим вечером, чтобы вежливо отказать ей. Это же просто Джинни, сестренка Рона, нельзя сомневаться в её честности, правда? Поэтому юноша смиренно поднёс кубок к губам и… Бух! Двери в Большой зал распахнулись.  Разъяренный, пугающе взбешенный и хмурый в зал влетел Северус Снейп. Мужчина, казалось, так стремительно понёсся между столами, что его развивающаяся мантия затушила парочку свечей. Студенты окаменели, кто-то так и не донёс вилку с едой до рта, а беседы резко стихли. Никто ранее не мог вообразить подобный гнев Снейпа. И Гарри знал - это по его душу пришли. Даже глупая надежда, что профессор зельеварения направляется к учительскому столу, растворилась так же быстро, как мужчина затормозил возле Поттера. Наверное, остальные факультеты этого тоже ожидали.  Гарри неуверенно поднялся с места. В глазах Северуса плясало адское свечение, а его всегда ровное дыхание теперь сбилось и потяжелело. Мужчина произнес всего два слова:  - За мной.  Произнес он это хрипловато, чуть ли не сплевывая яд. И Гарри понял, что настал час наказания. Ну, а чего он ожидал? Наглый прогул дополнительного занятия по зельеварению сулил незавидную участь на отработке, и даже уважительная причина в виде слабости к профессору Люпину, к сожалению, не оправдывала Гарри. «Если бы я только знал! - с печальной горечью подумалось Поттеру, - Что Ремуса здесь не будет! Я бы уже давно варил эти проклятые зелья».  Гарри успел напоследок увидеть застывшую рядом Джинни, а затем вспомнил про её тыквенный сок. Горло пересохло. И пускай Снейп был неумолим, Гарри схватился за кубок, двумя большими глотками осушая его. Джинни шокировано ахнула.  - Постойте, профессор… - Северус, теряя терпение, направился к выходу, когда мисс Уизли неожиданно полепетала, - Вы не можете забрать… Гарри… Джинни поперхнулась собственной самонадеянностью. Гарри прекрасно слышал, как профессор Снейп хмыкнул ей в ответ, даже не оборачиваясь. Гриффиндорец поникшие зашагал за Северусом между столами в тишине. Никто более не осмелился вслух заступиться за него, хотя каждый кидал ему вслед сочувственный взгляд. Гарри готов поспорить - даже Дамблдор провожал его с жалостью. Ведь те, кто попал в руки разозленного Северуса, будут отрабатывать наказание до самого рассвета. Да, неудачно получилось.  Почему-то на выходе из зала язык Гарри начал неметь, за ним заледенели губы. А когда они с профессором молча прошли парочку пустых школьных коридоров, Поттера стало мутить по-настоящему. Стены замка расплывались, повороты смазывались, при этом разлетающаяся мантия Снейпа впереди ещё больше кружила голову. Гарри разом забыл про свою грусть, забыл, куда именно плетется, и всё меньше ощущал опору в ногах. Его тело покачивалось из стороны в сторону, будто он пьяный. Но Снейп твердо двигался к подземельям, сначала зловеще молчав, а потом, видимо, не выдержал и разразился низкой рычащей речью. К счастью, Гарри её не смог разобрать, его уши наглухо заложило, но по интонациям догадывался - профессор ругался на него вперемешку с оскорблениями.    После очередных каменных ступеней Гарри больше не удавалось шагать так быстро. Ноги заплетались, и мальчик припал к холодной стене, рассеянно глядя в спину Снейпа. Зельевар, кажется, полностью увлекся своим язвительным монологом, что не сразу заметил отставание ученика.   - Поттер! - рявкнул мужчина, оборачиваясь.  Поттер не отреагировал, он опирался на стену с болезненным серым лицом и пустыми растерянными глазами. Эти зелёные глаза, испуганные, с большими мутными зрачками - безвольно смотрели на приближавшегося Северуса.   - Что с вами? Живо отвечайте!  Зельевар вцепился в плечо Гарри, встряхивая того. Стало понятно, что с ним происходит что-то странное, когда Гарри разжал губы, а после покачнулся и немощно свалился вперед. Он бы точно разбил себе нос или чего хуже об каменный пол, если бы Снейп не подхватил его.   - Что ты выпил, черт возьми?  Поттер обмяк, руки его неподвижно свисали вниз, наверное, как и ноги, которыми юноша уже не владел. Злость Северуса мигом слетела, испарился весь яд с лица, поскольку язвить с полубесчувственным телом на руках не получалось. Мужчина плотнее перехватил Гарри и сглотнул скрытый страх.   - Это тот сок? Отвечай! - Снейп шипел сквозь зубы, - Или что-то другое? Поганый мальчишка, чтоб тебя… В шею Северуса сдавленно промычали - плохой ответ. Нужно было решать, куда податься с полуобморочным гриффиндорцем, причем решать быстро. Быть может, в медицинское крыло, к мисс Бирси? Нет, далековато волочь мальчишку, тем более груз, упавший на руки Снейпа, не смотря на свою природную худобу, ощущался тяжеловато. Особенно для возраста зельевара, не те годы, чтобы таскать на себе юных парней. А ближе медблока только класс зельеварения. Прекрасно. Снейп напрягся всем телом и потащил Гарри дальше по коридору. Если бы раньше Северусу кто-либо заявил, что он будет нести самого Гарри Поттера в свой кабинет, чтобы привести того в чувство, то мужчина бы рассмеялся. Наверное, сам Гарри Поттер бы расхохотался, уверенный, что его ненавистный учитель не способен проявить подобную заботу. Но почему-то сейчас смеяться не хотелось ни одному, ни второму.    - Придурок… - Снейп кряхтел, часто дышал и перебирался мелкими шажками, - тупоголовый… щенок.  Под ребрами мужчины ухало, непривычно, болезненно. Он вцепился в мальчика, без возможности подавить внутри тревогу, давненько каменное сердце Снейпа так не сжималось. Как ему хватило сил доволочь Поттера, чтобы в какой-то момент упереться в заветную дверь класса зельеварения - профессор не знал, но никогда прежде не испытывал столько облегчения. Дубовая дверь приоткрылись, и двое волшебников ввалились в кабинет. Теперь ноги подкосились у Снейпа, он осел прямо на пол с юношей, поспешно выуживая волшебную палочку.   - Акцио, сатонор. Стеклянная дверца стеллажа с колбами распахнулась, к Северусу подлетело закупоренное красноватое зелье, за ним сорвался белёсый раствор, а за колбами вылетел имбирь в банке. Теперь, когда голова Гарри плотно зафиксирована на коленях Снейпа, можно было приступать. Вид гриффиндорца оставлял желать лучшего: бледная кожа уже соревновалась по болезненности с самим Снейпом; полуприкрытые ярко-изумрудные глаза с тенью смятения, расфокусированные; судорожно расширяющиеся ноздри, заглатывающие холодный воздух. Северус отвернулся, откупоривая первый флакон. Смотреть на больного Поттера оказалось мучением. Тут же красноватая жидкость тонкой струйкой влилась в приоткрытый рот Гарри. В другой ситуации Снейпу было бы жалко своё свежесваренное лекарственное зелье, но не сегодня. Мальчик закашлялся и медленно заморгал. Теперь, когда состояние Гарри медленно стабилизировалось, профессор принялся возиться с имбирем, словно не замечал уже более осознанного взгляда от Гарри. Может, будь тот в полном здравии, мысль про то, что он распластался на коленях Снейпа, вспугнула или вызвала бы отвращение, однако юноша всё ещё накачен какой-то дрянью, поэтому смотрит на своего учителя блаженно, доверчиво. И не замечать этот взгляд, раскиданную в стороны копну непослушных темных волос, приоткрытые влажные губы - становилось сложнее с каждой секундой.   - Профессор, - раздалось тихо и хрипловато, - я рад, что вы меня забрали.  Руки Снейпа дрогнули, но тот не подал виду.   - Вы сейчас не слишком работоспособны.  Пускай ответ зельевара был сухим, Гарри будто подсознательно чувствовал чужое волнение. Или просто говорил, что взбредет в туманную голову.  - Я даже счастлив, что вы всегда забираете меня… откуда нужно забрать. - последние слова скрылись в шепоте от недостатка сил.  Снейп закатил глаза и всунул в рот Поттера кусочек имбиря, вымазанный в белесой сыворотке. Чтобы больше, не дай бог, от него не прозвучало подобной ерунды.   - Жуй, - приказал Северус, - глупый мальчишка, испытываешь мои нервы своими выходками.  Уголки губ Гарри дернулись вверх, после проглоченного имбиря его трепещущие веки сами закрылись, а дыхание выровнялось. Поттер провалился в сон под сильным снотворным, такой взъерошенный и потеплевший. Щеки сразу налились здоровым оттенком, лишь губы, всё ещё приоткрытые, блестели от лекарств. Снейп не мог отвести взор - у него на коленях лежала причина бессонниц и сердечных приступов, лежала и блаженно спала, не подозревая, какие душевные бури приносит Северусу, не думая, что один взгляд зеленых глаз пробивает безразличие мужчины, прокалывает легкие, достает до самой глубины закрытого сознания. Гарри лежал перед ним в беспамятстве, и Снейп должен был немедленно сообщить медсестре Энн Бирси про отравление, должен был подняться с холодного пола, перестать глазеть на мальчика, в конце концов!  Но Северус не мог совладать с собой, впервые за свою жизнь он не мог сдержать себя, отвернуться, оторваться от Гарри. Не мог, поэтому медленно склонился, склонился так, что длинные смоляные пряди коснулись лица Гарри, а потом сделал то, о чём, возможно, будет корить себя до конца дней. Снейп припал к чужим мягким губам, почти невесомо, всего на мгновение, ощущая их жар и влажность, ощущая Гарри Поттера на вкус. И на вкус поцелуй был как сладковатое снотворное, горькое лекарство и терпкий имбирь. Вкус отчаянья.  *  - Как думаешь, каким извергом надо быть, чтобы забрать Гарри на занятие прямо сейчас? - Рон давился возмущением.   К плечу брата прижалась заплаканная Джинни. Девчонка всхлипывала, утирая рукавами своего лилового платья слезы, и прятала лицо в объятьях Рона. Большой зал ещё не пришёл в себя после появления Снейпа, студенты обзывали профессора грязными словами, чокались кубками в честь Поттера, мысленно желали гриффиндорцу удачи этой ночью. Праздничная атмосфера, конечно, была подпорчена, однако многие парочки, сцепив руки, уходили с ужина для более интимной обстановки. На скамейках стало посвободнее. Те, кто сидел без второй половинки или компаниями друзей, заканчивали с плотной вечерней трапезой, иногда зевая, а иногда лениво обсуждая очередных влюбленных, которые гордо вставали со своих мест и удалялись. «Всё равно их на выходе ловит Филч, он-то каждый закуток знает, где подростки лобызаются!» - посмеивался Дин Томас с каплей зависти.  Гермиона только приступала к ягодному желе, поскольку они с Роном явились в зал последними. Разобравшись с пуффендуйцем, который долго их благодарил за помощь, парочка друзей поспешила присоединиться к Гарри и остальным празднующим, но в зале Поттера уже не оказалось. Зато Симус Финниган красочно описал появление сальноволосого профессора, а Дин Томас поддакивал и кидал взгляды на рыдающую Джинни. Рон же почти задымился от злости, когда узнал про Снейпа, мало того, что его ненависть к учителю вспыхнула с двойной силой, так ещё и слёзы сестрёнки подливали масло в огонь.    - Гермиона скажи что-нибудь, - ворчал побагровевший Уизли, - этот ублюдок травит нам всем жизнь, а Гарри так вообще!  Грейнджер хотела было ответить, однако продолжила молча есть ягодное желе. Сегодня она оставалась невероятно молчаливой, наверное, из-за догадки, что профессор зельеварения случайно уберег Гарри от корыстных помыслов Джинни. Рон бы не поверил ей, да и зачем ему рассказывать, если Гарри теперь в относительной безопасности, под защитой Снейпа, спорной, но защитой. Главное, что Джинни не удалось подлить зелье - легко подумалось Гермионе. Пережевывая своё желе, она гадала, как отблагодарить Люпина за запретные книги. Не успела мысль толком сформироваться в её кудрявой голове, как за учительским столом показался тот, о ком все подзабыли.  Ремус Люпин прошел через вход для профессоров. Студенты его не заметили, потому что каждый был отвлечен своими беседами, но Ремусу и не требовалось привлекать внимание. Он помялся в проходе, поправляя свой непривычно туго затянутый галстук, проверяя, застегнут ли бесформенный серый кардиган на все пуговицы, укутываясь в перештопанную мантию, как будто он сомневался - стоило ли заходить. И, направляясь к своему месту, отвел взгляд от стола Гриффиндора только один раз, чтобы пожать руку Альбусу Дамблдору. Ремус тщательно высматривал кого-то за столами, прерываясь лишь на натянутую улыбку для профессора Макгонагалл и на приветственный кивок для профессора Флитвика. Даже приземлившись на стул, его не заинтересовала еда в тарелке или питьё в кубке, Люпин напряженно сжал губы, продолжая искать. И вскоре нашёл - сначала скользнул взглядом по Гермионе, потом по Рону, останавливаясь на Джинни, которую беззвучно сотрясало от слёз. Грейнджер, единственная из учеников, кого привлекло появление Ремуса, отчетливо видела, как плечи профессора расслабленно опускается. На его лице, ещё утром тусклом и осунувшемся, промелькнуло облегчение. Наверное, мысли Люпина так же вертелись вокруг Гарри, вертелись вокруг жутких планов мисс Уизли, о которых ему в начале дня поведала Гермиона, и, наверное, Люпин успокоенно выдохнул, когда решил, что Поттер избежал отравления. Только сейчас, не имея более беспокойств или переживаний, Ремус смог уткнуться в свою тарелку. Он подумал о чём-то светлом, о чём-то важном, и это что-то зарождало мурашки на коже. Он думал о Гарри.