До Вас. II

— Папа пришел! — объявил громко Новосельцев. Дети мгновенно выбежали в коридор и крепко повисли на отце, издавая радостные крики. Сердце ойкнуло, безумная тоска по хулиганам, портящим огромное количество нервных клеток, пробежала по телу. Поцеловав две светлые макушки, ему удалось прорваться в гостиную. — Добрый вечер! — Привет, как дела? — дед Максим оторвался от газеты, повернув голову. — Хорошо, у вас? — У нас ещё лучше, сегодня гуляли в парке, только поужинали. — Пап, когда уже твой друг выздоровеет, мы хотим на площадку. — командовал Сережа, прижимаясь к отцовской ноге. — Скоро, в воскресенье, думаю, буду дома. — Точно? — подозрительно спросил старший сын. — Точно! — Ладно, нам нужно доиграть, только ты никуда не уходи. — мальчишки убежали в комнату. Новосельцев со вздохом присел на диван, прикрыв глаза от насыщенности дня. — Готов к завтрашнему? — тихо спросил сосед. — Всё, что от меня зависело, я сделал, конечно, желания идти совершенно нет, только из уважения к тёще. Лизу видеть совершенно не хочу. — Кстати говоря, видел её сегодня около дома утром, смотрела в окно, может звонила, не знаю, я Сережу повел в садик. — сил злиться уже не было. Толя лишь покачал головой. — Мы ценим, когда теряем, не так ли, Максим Викторович. — Так ли, Анатолий Ефремович. До завтра. — старичок поднялся с дивана и неторопливо пошаркал к выходу. Ночь была бессонная, причину тому хозяин не знал, ворочаясь из стороны в сторону, видимо, уже привык к другой квартире… Глаза открылись от детских голосов на кухне, по запаху можно было предположить, что сосед уже приготовил завтрак, Новосельцев мысленно тысячу раз поблагодарил его за всё. Придя в себя, взгляд упал на часы, которые сигнализировали о том, что он уже опаздывает. Вскочив с кровати, Толя побежал в ванную, потом на кухню, на лету перехватив бутерброд и залив в себя пол чашки кофе, пошел одеваться. — Пап, а ты куда?! — дети устремили глаза на папу, выглядевшего мрачнее, чем обычно. — По делам, скоро вернусь. — Сегодня же суббота. — недоумевал Вова, откусывая конфету. — У взрослых бывают дела по выходным, всё пошел. — мужчина потрепал детей по голове и вышел из квартиры. — Он какой-то странный, дед Максим, ты знаешь? — Белены объелся. — дети рассмеялись и продолжили завтрак.

******

Небо было серое, слегка накрапывал мелкий дождь. Мужчина, закутавшись в высокий воротник черного пальто, шел по кладбищу, приближаясь к толпе пожилых женщин. Подойдя ближе, он увидел знакомую фигуру, из-под черного платка выпадали светлые локоны. Сердце сжалось, шаг замедлился, дыхание сперло. Он не видел её около четырех лет и, честно говоря, не хотел видеть и дольше, опасаясь быть настигнутым врасплох старыми чувствами. Она обернулась. Глаза встретились. Лиза стремительно пошла на него, опустив голову, через секунду уже побежала, настигнув, уперлась щекой о плечо, часто всхлипывая. — Здравствуй. — единственно, что он смог сказать, оцепенев от встречи. Всё прошло довольно быстро, через несколько минут мужчины средних лет опустили гроб и принялись закапать. Лиза пыталась не смотреть, вжимаясь в бывшего супруга, Толя мужественно принял удар на себя, наблюдал за всей картиной, изредка поглаживая бывшую Новосельцеву по спине. Напоследок мужчина положил четыре красных гвоздики на мокрую, рыхлую землю, проведя рукой по памятнику, и направился к выходу, не оборачиваясь. — Ты зайдешь на поминки? — они поравнялись у выхода. Толя молчал. — Пожалуйста. — Ненадолго. Скоро станет легче, поверь мне. — сказал он, заметив струйки слез на женском лице. — Я знаю… работаешь всё там же? — Лиза решила сменить тему. — Не изменяю своему выбору. — колкая шпилька была непреднамеренной. — А ты? — Виталик пристроил меня к себе, секретарем. — мужское имя не вызвало в Новосельцеве никаких эмоций, что было удивительно даже для него. — Почему он не приехал? — Не отпустили. Спасибо тебе большое, ты не должен всем этим заниматься. — она посмотрела на него с большой нежностью в глазах. — Я просто очень любил твою маму… — оставшуюся дорогу они прошли молча. За небольшим столом собрались несколько пожилых женщин и мужчин, которые ели и выпивали, переходили на разные темы, затем замолкали на пару минут. Посидев с ними, мужчина поднялся и вышел в другую комнату на балкон, голова гудела от духоты и витающей подавленности. Затянувшись сигаретой, он стоял, опиревшись локтями об перекладину, и наблюдал за тихими, удаленными от центра улочками. — Угостишь? — Лиза закрыла за собой дверь, поравнявшись с бывшим мужем. Он поджег сигарету, ловко чиркнув спичками. Повисла тишина. — А помнишь, как я привела тебя сюда в первый раз знакомить с мамой? — Я тогда случайно разбил чашку. — мужчина с грустью усмехнулся. — Помню… — Ты меня тогда уже любил? — опьяневшая женщина покосилась на него. — Да. — первые свидания вспышками мелькали в голове. — А сейчас? — Нет. — Толя повернул на неё голову, выпуская дым. Внутри почувствовалась легкость, до этого момента ему казалось, что любовь к бывшей жене никуда не делась, а боль от расставания лишь слегка притупилась. Но нет. Сердце больше не ноет, не тянет к ней, рана зажила до безопасной корочки, которую он сегодня содрал, оставив шрам. Новосельцев невольно улыбнулся. Все прошлые обиды, ненависть, озлобленность мгновенно рассеялись. Лиза не вызывала никаких чувств. — Когда ты ушла, я страшно страдал, но это прошло. Если бы не твой поступок, у нас могла бы получиться даже очень сносная семья, но это твой выбор, я рад за тебя. — мужчина хотел выйти, но Леонтьева схватила его за локоть. — Толь, давай всё вернем, прошу. — в глазах появилась мутная, пьяная пелена, побуждающая упасть на колени и схватиться за мужскую ногу, словно беззащитный ребенок. Конечно, не от большой любви, а так, сменить обстановку, мужчину… возможно, виновник тому — возраст, медленно, но верно, подходящий к 40. — Я умоляю тебя, я больше никогда, ни с кем, ничего. — Ни-за-что! — мужчина искренне улыбнулся, посмотрел на неё и вышел из квартиры, не оглянувшись ни разу.

******

— Как всё прошло? — Довольно неплохо, если учесть, что это похороны. — прибывая в ступоре от признания, он снял черное пальто и прошел в глубь квартиры. — Надо сказать детям. — Может обождать? — Лучше больно, но резко. Только не сюсюкай, я пойду на кухню. — дед Максим скрылся от потенциальной опасности возгорания детских истерик. Толя остался один. — Вова, Сережа, подойдите ко мне. — пальцы нервно стучали по дивану. Через секунду мальчишки прибежали, младший вскарабкался на колени, старший сел рядом. — Пап, давай быстрее, мы играем. — Я сейчас скажу вам одну новость, она вас может расстроить, даже ранить, но вы взрослые и умные мальчики и должны всё понять. — мужчина глубоко вздохнул. — Как слова могут сделать больно? — интересовался Сережа. — Помолчи уже. — Вова, в силу возраста, предчувствовал неладное. — Пап, говори. — Бабашка Аня умерла. — Толя закрыл глаза, ожидая громких вскриков, но их не последовало. — Она больше не придет? — Нет, Сереж, не придет. — осознание постепенно проникало в детскую голову, младший посмотрел на отца, прищурившись от набегающих слез, которые он упорно сдерживал. Вова с минуты сидел молча, не двигаясь. — А мама приезжала? — Она уже уехала. — Как?! — воскликнул старший, резко встав с места. — И ты не сказал?! — Нет, не сказал. Вов, понимаешь… — Новосельцев начал оправдываться, но был прерван. — Это подло! Я хотел с ней увидеться, а ты скрыл, ты соврал нам, ненавижу тебя! — Вова в слезах убежал в другую комнату, хлопнув дверью. Настроение брата, как пламя, перекинулось и на Сережу. Истерика продолжалась около часа, ни Толя, ни дед Максим не знали, как успокоить ребенка. Наконец в квартире воцарилась тишина, прерываемая редкими всхлипами из детской. — Вова, пошли ужинать. — отец аккуратно открыл дверь, просовывая голову. — Не хочу. — Быстро. — эмоции брали вверх. — Уйди, я хочу к маме! — кричал Вова, ударив кулаком об письменный стол. — Значит, сиди голодный. — Толя хлопнул дверь с такой силой, что маленькие стеклышки зазвенели. — Я ушел! — о благополучном завершении вечера не могло идти и речи. Мужчина хотел поскорей выйти на свежий воздух, перевести дух и успокоиться. Детские заявления больно ранили по сердцу. Хотелось, как лучше, а получилось, как всегда. — А ужин? — за ним выскочил сосед с тарелкой. — Перехотел. — Пап, ты уходишь? — Да, ненадолго. — он взял младшего сына на руки и нежно прижал. — Пообещай, что умрешь позже, чем я. — Обещаю. — Толя усмехнулся, поцеловал его в обе щеки и опустил на пол. — Я тебя люблю и передай Вове, что его тоже. Очень сильно.