Скрытый мотив.

Неужели расставаниям суждено повторяться?

Снова для нас мучение

Попробуй уйти, но не скрыть.

ENHYPEN — Criminal love.

───

      —Так... вы меня отсылаете? С чего вдруг? — Рики опирается спиной о холодную стену, прикрывая сонные глаза.       Хочется хоть на минутку снова провалиться в сон. Король позвал к себе в кабинет ни свет, ни заря, а Рики... а что Рики? Рики пошел, пытаясь по дороге не уснуть. Он ничего не ожидал от этого разговора. Возможно, очередная придирка к его работе?       Но услышать, что Ким старый старший хотел его куда-то там сослать, было новостью. И не самой приятной, честно говоря.       Король обращает внимание на столь неуважительное поведение, спать при короле, ну каков позор, но решает все же пропустить мимо ушей, пусть делает, что вздумается, пока может. Все равно король получит, что по праву его.       —Не отсылаю, пока что. — Ким складывает руки на груди, потирая отросшую бороду. Еще не слишком длинную, но уже не короткую. Колючая, седая - под стать своему хозяину. —Ключевое слово «пока», Нишимура. Меня не устраивает слишком много аспектов в вашей работе.       Ладно, это придирка. Вполне ожидаемо. Единственное, что изменилось — это что обычные упрёки стали перерастать в самые настоящие угрозы. Отослать? Он серьёзно? Что-ж, вперед и с песней! Или Ким так от наследника избавиться хочет? Рики ни капли не удивится.       —И что же вас не устраивает, господин? Все условия нашего контракта я выполняю. — Ники старается не скривить лицо, хмуря брови. Что снова не так, интересно? Неправильно дышит, наверное. Не по-королевски.       —Я не должен уточнять, хочу — сегодня же уволю вас. Посмеете возразить? — Рики молчит, а король усмехается. — Раздражает ваше лицо, Нишимура, и отсуствие того, что по идее должно быть моим. Понимаете, о чем я? Ничего вы не понимаете. Меньше мозоль мне глаза, мальчик, иначе надолго здесь не останешься.

───

             Нишимура выходит из кабинета короля, громко хлопнув дверью. Это лишнее, наверное? Хотя, впрочем, плевать!       Просто прекрасно, превосходно, блеск. К чертям этого короля, пусть ссылает, куда хочет, сколько можно?       Стоп, а что будет с Сону?       Рики быстро шагает в сторону покоев принца, размышляя. Он отдаст Киму рецепты, на случай, если вдруг король содержит свое никому не нужное слово, чтобы Сону смог хотя бы вылечиться. Пускай уже без Ники рядом. Звучит паршиво, но Сону не должен умирать из-за нелепости отца.        —Сын, тебе дали такую возможность показать свои силы и важность. Прошу, не подведи и ни за что не выдавай наши семейные тайны. — Рики лишь кивает, приобнимая отца за плечи.       Сейчас уже все равно на семейные тайны, на то, что Сону, по словам других, «использует» его, какую роль это играет сейчас? Никакую.       Пару стуков костяшками пальцев о дверь, и вот, Нишимура уже внутри.       —Сону, я...       В этот раз Ники пришел чуть позже обычного. В этом нет никаких проблем, просто Ким заметил это. Лицо вновь хмурое...как раньше. Утро не так началось?       —И тебе привет, Мура. — Сокращение удобное, вышло случайно, но «Ники» нравится Сону больше.       Ники мнется на месте, молчит. Что удумал опять? Ким тоже бездействует, чуть-чуть хмуря брови. Оба думают о своём.       Или об одном и том же?       —Сону, давай я отдам тебе рецепты.       —Ники, можешь отдать рецепты?       Произносят практически одновременно, тут же застывая в немом шоке. Теперь неуверенное решение в момент стало точкой невозврата, подтвержденной, казалось бы, самой судьбой. Следом за минутой молчания идёт смех. Да уж, очень комично.       —Ладно я, у меня есть повод рецепты отдать, а у тебя откуда такое резкое решение?       На душе будто стало легче, как и в голове. Как так вышло вообще? Впрочем, не важно, главное, что они приняли одинаковое решение.       —У меня тоже: отец сказал, что хочет тебя туда...ну, обратно, понял? А как я вылечусь тогда. Если вылечусь, мы хотя бы после этого встретимся. — Принц искренне верит в это. Верит в любовь с Нишимурой. Но пока на их пути стоит король, никто ничего не способен сделать. Ким может попробовать сбежать с королевства — к Ники. Но ведь жизнь пойдет по одному месту, как у самих влюбленных, так и у страны. Выхода нет — так они мыслят. Но выход ведь есть всегда? Не зря же все это твердят. Сону чешет затылок, после зачесывая челку назад. — А ты с чего так решил?       —Та же херня. Твой отец — бесина во плоти. И как с таким жить вообще? — Нишимуре стало в разы легче от того, что не придется объяснять Киму с чего вдруг он пришёл к тому, что нужно в срочном порядке отдать гребанные рецепты. Он вздыхает, говорит Киму что-то из разряда "погоди минутку" и уходит в свою комнату. Порывшись в шкафу с одеждой, Рики находит в ней заветную довольно тонкую книженку. Вернувшись, он отдает её в руки Сону, — Тут только те рецепты, которые нужны для твоего лечения, держи.       Ким медленно берет ее.       Это то, чего Сону добивался все это время.       То, ради чего отец ебал мозги.       То, что возможно спасет их с Ники отношения.       Если спасет.       Или принц думает лишь о своем здоровье?       Заветная книжка, что так важна королю.       Нишимура вскоре уходит, сказав, что придет вечером.       А у Сону дилемма. Отдавать, не отдавать? Будет ли лучше? Или станет только хуже?       Но ведь...Рики доверился ему, открыл семейную тайну, которая не выходила из кругов семьи Нишимура уже несколько лет. Столько времени и сил потрачено было, чтобы приготовить эти рецепты. Но королевство умирает. Нужно хоть что-то предпринять. Ким все же без пяти минут король.       В мыслях много всего. Он не знает, на чью сторону встать. Неужели нет варианта «на никакую»?       Ходит по комнате, туда-сюда, размышляя. Не знает что делать. Кого слушать. Но стоит ли послушать самого себя, наконец?

───

      Втечение дня во дворце было в четыре раза тише обычного: нет криков на служанок от Кима или его стычек с отцом, да и впринципе все какие-то шуганые. Сону вообще сегодня не особо разговорчив. Когда они были вдвоем в его покоях, Ким молчал, глядя в одну точку где-то в углу комнаты.       Сначала Рики звал его по имени — ноль реакции, пару раз помахал ладонью перед чужим лицом — наконец очнулся, но ничего особо не отвечал. Думает о чем-то? Наверняка. Вот только о чем?       Все перевернулось с ног на голову после того, как в кимовы руки попали рецепты. Странно это все.       Ники со стуком вошёл в чужую комнату, прикрывая за собой дверь. Опять молчанка.       Рики садится рядом на край кровати, приобнимая Сону за плечи и чмокнув в макушку. Принц будто отмирает, наконец обращая уставший взгляд на парня.       —Сону, все в порядке? Такой задумчивый сегодня, на тебя не похоже. Что-то случилось?       Ким кладет ладонь на руку Ники, что лежит на плече, прикрывая глаза. Нравится. Нравится обниматься с Нишимурой. Сидеть бы с ним, вот так, как сейчас, всегда. Болтать о всяком, смеяться, шутить друг на другом, ничего не скрывать. Ни чувства, ни мысли, ни переживания, ни дальнейшие действия.       И Сону сейчас все бы ему рассказал. Но не может.       — Да ничего такого. Знаешь, просто...думаю о том, что вроде как скоро корона на мою голову упадет. — Врет. — Обычные размышления. Это вроде как сложно, все дела.       На лице Нишимуры расцветает улыбка. Нашёл же из-за чего париться.       —Ты со всем справишься, я уверен, уверен в тебе больше, чем в ком-либо другом. А я, если что, всегда буду рядом. — А будет ли? Вопрос, на который Рики и впрямь совсем не может придумать ответ. Ладно, сейчас это не так важно. И вообще... Конечно, вопросы о будущем пугают всех, но не до такой же степени правда? Сону не договаривает? Вряд-ли.       Так думал Нишимура.

───

      Сону стоит у двери кабинета короля. Ненавидит тут стоять. И никогда просто так не является сюда. И этот раз не исключение.       Рука гневно сжимает книжку, из-за которой все началось. Смотрит на нее. Долго. Держит в руках словно золото. Конечно, не весом, но значением — да. Даже больше, чем золото. А хозяин этих записей ценнее для Кима больше всего на свете. Но принц до сих пор не может сделать отчет о своих действиях самому себе.       Входить, не входить? Сложно. Все тело бросает в дрожь, а по коже мурашки. Разум будто затуманен. Ким вообще смыслит, что делает? Уверен ли он? Нет. Делая этот шаг, он переступает через себя. Через доверие Нишимуры.       Дверь медленно открывает, заходя. Король смотрит недовольно, надменно. Впрочем, взгляд принца ничем не отличается. Сону подходит ближе, прямо впритык к столу, кидая на него рецепты.       —Доволен? — Тон голоса Кима низкий, серьёзный. Многие бы сказали, хотя и так уже говорят, капризный. — Я же сказал, что мне нужно время.       —Можешь ведь, когда хочешь, сынок. — Наконец король улыбается, неужто искренне? Ужасно. Он берет со стола книжку, пролистая страницы и все шире давя лыбу. Мерзко. Из его уст «сынок» — хуже быть не может. Даже «тварь» и «сука» звучат лучше из его уст, чем это.       Слышать не хочется от слова совсем. Наверное, так же слушать его не захочет Нишимура. Что там слушать, видеть, знать. — Теперь ты достоин моей фамилии, фамилии Ким, наконец достоин престола.       Сону усмехается, кладя руки в карманы. На престол он пока не спешит. Желания особо нет. Возможно, еще не нагулялся. А возможно, не готов еще брать на свои плечи такую ответственность.

───

      Утро шло, как ни в чем не бывало. Рики в комнате настраивался на разговоры с людьми, чего делать не очень хотелось, но что поделаешь?       И все бы хорошо, если бы не влетевшая, как разъяренный ястреб, запыхавшаяся от бега Чонвха. Что ж такого произошло? Очередная срочная новость — только-только услышанный слушок?       —Рики! — девушка хватает Нишимуру за плечи и начинает трясти. Да что происходит, черт подери? — Ты придурок просто! Выдал королю главную тайну своей семьи?! Сколько он тебе заплатил, а? Зачем ты отдал рецепты, скажи мне!       Что?       Сердце Рики предательски кольнуло. Оно бешено колотилось с каждой секундой все сильнее и больше. Произнесенные Чонхвой слова резали, будто лезвие ножа. В ушах звенит, от чего он больше не слышал чужого голоса. Не слышал ничего, кроме этого отвратительного звона. Он точно жив? Всем телом Ники ощущал, как к горлу подбирался ком, он отсчитывал секунды до начала истерики.       Вмиг все, что было между ними с Сону сгорело в пух и прах, оставляя после себя лишь полную обиды душу Нишимуры.       Нет, нет, нет. Ему нужно услышать, что это правда от самого Кима. Этого просто не может быть, не может.       Он совершенно не помнит, ответил ли Чонвхе, закрыл ли за собой дверь, постучал ли в чужие покои или просто ворвался, словно грубый воришка. Сознание отказывало возвращаться, мозг не собирался мыслить, а Рики не хотел принимать услышанное, принимать чужое предательство.       —Сону, рецепты у твоего отца, да? Объяснишь может? — Голос тоже предал, подрагивая. Хреново.       Ким вздрагивает от неожиданного прихода Ники. Слухи здесь и вправду быстро доносятся до кого можно и нельзя. А глазах Нишимуры виден страх, гнев, который Сону был уверен, что будет. Он встает, подходя к Ники.       —Ники, послушай... — Парня прерывает служанка, без стука вбежавшая в комнату с лицом полным ужаса.        Да что за дебильная привычка у них всех?!       —Молодой Господин! — Девушка делает паузу, закусывая губу. Да что опять блять? — Король, он... он мертв.       Сону застывает. Король...что? Лицо становится пустым, как и мысли. Делает пару шагов назад, падая на кровать.       —Отец...что с ним? — По щекам уже скатываются слезы, словно защитная реакция, или, возможно, от шока, снова спрашивая. Ким все услышал. Все прекрасно услышал. Но надежда на то, что ему послышалось, есть. Он не был готов к такому повороту в его жизни. К такому резкому известию. Что могло произойти? Они ведь...буквально вчера общались.       —Мне очень жаль, молодой господин, но вы должны... — Девушка замялась, пытаясь закончить фразу. Но слова не шли, путаясь. Как же так вышло? Что же будет теперь? — Опознать тело.       И они идут в его покои, там кружат все, кто только могут. Джихен бросает попытки всех заткнуть, в итоге выгнав «лишних». Сону немного поговорил с людьми из совета и Джихеном, пока уносили уже бездыханное тело. Вскоре к нему подошли пара лекарей.       —Думаю. — Начал один из них. — Это нужно отдать вам. Госп... точнее, ваш отец умер от анафилактического шока. На ночь выпил отвар, что мы ему приготовили по его же рецепту и... вот. — Он передаёт Киму бумажку, но выхватает ее из чужих рук Нишимура. Никто не сопротивляется, лекари лишь тихо выходят, напоследок выразив соболезнования.       —Сону, ты... поменял рецепты? — Ники внимательно вчитывался, часто моргая, а глаза все больше походили два бильярдных шара.       —Конечно! Я же не тупой.              FLASHBACK        Ким сидит, вчитываясь в какую-то книгу по латинскому, в которой, собственно, ничего не понимает. Наконец долистав до раздела «медицина», он наугад выбирает 3 слова. На новом листке вырисовываются слова, которые Сону даже не старается произнести или узнать значения, заглянув в другие книги, коих у него полно. Рецепты написаны все заново. Некоторые ингредиенты поменялись на новые. А оригинальная книга прячется в далекое от чужих глаз и рук место. Ким не может предать Нишимуру. Человека, для которого он стал любимым, человека, которого он сам полюбил. Обмануть отца легче, чем так подло отнестись к Ники.       END OF FLASHBACK       —Нет, Сону, ты тупой. Ты в курсе, на что ты блин менял? Почему теперь половина состава отвара — малина? Ёпт твою, Сону! Малина, на которую у твоего отца аллергия. Обычно я добавлял ягоды для сладкого привкуса, ведь лечил детей, но это было буквально пару щепоток, не больше! — Рики хоть и возмущался, но дышать стало в разы легче. Сону поменял рецепты, потому что не хотел предавать Нишимуру... но зачем тогда вообще отдавал? Ладно, сейчас это, в общем, не так важно.       —Я хотел как лучше, Ники. — В глазах принца вновь появляются слезы, а лицо закрывают кимовы руки. Плечи дрожат, как и руки, и ноги. Стоит еле как. Что будет дальше? — вопрос, теперь засевший в голове Сону.

───

             Сону сидит на краю кровати, обнимаясь с Нишимурой. Его объятия всегда нужны. И их всегда мало. Кима не огорчает до истерики кончина отца. Скорее, нейтральное отношение. Кима пугает неизвестность. Король умер. Это значит, что теперь королем станет Сону. Не так он конечно себе представлял усяд на трон. Но прошлое не изменишь. Все, что в силах изменить — будущее. В котором принц не видит себя без Ники.       — Я теперь свободен, Ники. — И облегченно выдыхает, лицо становится расслабленным, как и все тело, облакачивающееся на Рики. Первые слова, которые произнес Сону за 2 часа.       Нишимура на это не отвечает — не видит смысла. Через пару минут входит Чонвон. Не комната, а проходной двор, ей богу. Теперь Сону обнимается уже с другом.       —Мне так жаль, Сону... отец тоже приехал и мать, они на первом этаже, разговаривают с регентом ваш.. твоим. Всё королевство уже знает и на ушах стоит, даже горожане и прислуги. Это... так неожиданно произошло, боже.       Ким мелко улыбается. Рядом с ним его любимый человек и друг. Может ли быть лучше?       —Спасибо, Чонвон. — И больше ничего не говорит, наслаждаясь компанией важных для него людей. А больше ничего и не нужно. Сону чувствует свободу. О которой всегда мечтал. За которой всегда гнался. И наконец она настигла и Кима.

───

      Три дня. Всего три дня от смерти отца и до его похорон. То, что надо, правда? Так думал и Сону. Хотелось сделать все еще быстрее, как можно, как можно быстрее. Забыть о событиях этих трех дней, навсегда забыть об отце, что причинил так много боли.       Всё его свободное времени ушло на подготовку к похоронам, переговоры с союзниками из соседних государств, встречи с родственниками, что приехали со всех углов королевства, дабы как следует проститься с бывшим королем, ну и, конечно, ритуалы, ритуалы, и снова ритуалы.       Казалось бы, к чему эти формальности? Боже, да здесь правитель умер, а они думают о том, какую вуаль подобрать, чтобы накрыть его трупово высочество?       Что монархи, что родственники, мало того, что тянули на себя одеяло, говоря: «это нужно сделать», «а это неправильно», «ну, а как же этот обряд?», так еще и предложили похоронить через месяц, мол, три дня мало. Да за месяц ведь король разложиться успеет!       В первый день умершего Кима оставили в специальной, траурной комнате во дворце. Да уж, он был продуманным при жизни, нечего сказать. Тело отгородили от мира полупрозрачной ширмой, перед ней поставив жертвенный столик с табличкой, именем и титулом короля. На табличке Сону закрепил две ленточки белого, траурного цвета, расположив их в верхних углах наискосок — очередная прихоть парочки очень набожных монахов и таких же чокнутых родственников.       На столике также находилась курильница для благовонии, две свечи, три чашки с рисовой кашей, столько же чашек с водкой и еще три с закусками. По одной чашке покойнику, духу неба и духу земли. Ох уж эти сказки про призраков.       На следующий день короля омывали водой с благовониями, причесывали и остригли ногти, сложив в мешочек, а затем под одеяло рядом с телом. В рот королю положили немного риса. А затем стали одевать в лучшие одежды, как полагается. И боже, какой же это был цирк! То юбку нацепить хотели, затем какие-то цепочки на шею. То не подходит по цвету, это по фасону, в какой-то момент всерьёз хотели натянуть на труп розовый нарядец. Ну какова красота то? Остановились на чём-то (да неужели!) вполне себе неплохом.       Рядом с телом и в ладони положили монетки, как объяснили: «для успешного путешествия по миру духов». Скрестив руки на животе, левую положив поверх правой, плечи, руки и ноги перевязали тремя повязками и наконец отправились спать.       На третий день «короля» посещали все, кто только можно и нельзя. Все проходили в эту траурную комнату, размером чуть больше покоев Сону, всплакнуть о бывшим правителе. Ким старший был продуманным, но не слишком. Почему нельзя было сделать эту комнатушку побольше?       Каждый второй подходил, оплакивал и оплакивал, проливая горючие и никому ненужные слезы. Сону меньше слез за всю жизнь пролил, чем самый случайный прохожий. Нашли по кому тосковать конечно.       А сколько Сону соболезнований услышал, у-у-у. Эти соболезнования были нужны тогда, когда Ким старший был еще жив. С таким папашей хуже, чем с трупом, ей богу. Будучи жмуриком он хотя бы не выносит мозг.       Четвертый день — день похорон. Хоронили Кима там, где и всех остальных в династии Ким. И его отца, и бабушку, и дедушку, и всех родственников, и так дальше по списку. Вот у всех нормальных семей есть семейное дело, семейные обычаи, дома или что-то еще милое и общее, а вот у Кимов семейное кладбище! Ну, на кладбище это мало смахивало конечно, скорее небольшой парк, охраняемый двадцатью с лишним людьми, и аккуратные холмы, но все же. Перед отправкой на кладбище гроб установили на носилки и совершили последнее жертвоприношение: нанятый чтец читал молитву, стоя на коленях перед умершим, после чего все присутствующие, в том числе Сону, громко оплакивали потерю, кланяясь мертвецу.        Доставляла гроб до могилы специальная похоронная процессия. Впереди шел человек, несущий копье и показывающий путь к месту захоронения, за ним несли табличку с именем короля, затем шел человек с траурным стягом, на котором была фамилия и клан умершего и дальше все остальные.       Сону шел на ватных ногах, действительно пуская слезы, но с ним, хотя бы, были Чонвон и Рики, с двух сторон придерживающие и поддерживающие.       Когда они прибыли на место, оплакивания прекратились и все наблюдали, как гроб опускают в могилу.       Вот и все...       Странно это осозновать, но будто с этой деревяшкой под землю идут и половина его стресса. Как ни странно, но Сону никогда не задумывался над его смертью. Сиротой оставаться до совершеннолетия не очень то и хотелось.       Во время всех этих ритуалов парень лишь молча наблюдал, даже не зная, как реагировать. Чувства смешанные, одна сторона кричит от радости, а другая предвещает королевскую суету. И какую слушать? Не понятно.       Могильный холм засыпали известью и землей. Сону поручили написать поминальную табличку и установить на алтарь перед могилой, где также зажгли благовония.       Присутствующие совершили два поклона перед алтарем, Ким так же прочитал молитву, завершая похороны.       Тяжелые дни, забыть их Сону, наверное, не в силах, увы. Но они закончились и это главное. Новая глава в жизни, с чистого, так скажем, листа.

───

      Если у вас в жизни человек-прошлое? Тот, кто ассоциируется с периодом в жизни, оставившим сильный отпечаток в памяти? Хорош он или плох, не всегда ясно. У Рики же такой человек — Джихен.       Получать весточку от такого человека, словно вскрывать старые раны, давно ставшие убогими шрамами. Получать весточку от Джихена — вскрывать раны на сердце, сдавливать шею.       Весточка просила навестить чужой кабинет, мол, важный разговор. Пойдёт ли Рики? Определённо. Хочет ли он этого? О нет. Есть ли выбор? Смешно.       И, раз выбора нет, то и тянуть незачем. Этот разговор состоится в любом случае. И о чем же он будет? Ники не знает. И знать, если быть честным, совсем не хочет. Но вариантов уйма, устанешь перечислять. Неизвестность всегда пугает. Правда шагать ей на встречу еще страшнее.       Коридоры, коридоры и еще коридоры.       Слишком много произошло в этих стенах, всего и не вспомнить. Они стали домом за это время, оберегающим от мира, но сейчас друзья вдруг вновь стали врагами, давящими своей теснотой и длинной. И тишина снова тянула ко дну. Или, может, Рики тянул себя туда сам?       Стук в дверь, и он внутри кабинета регента. Как же хочется домой.       Джихен стоит у окна, делая затяжку табака из трубки и рассматривая хмурые, как и он сам, тучи, сгустившиеся над дворцом. Скоро польет дождь. Будет ли он моросить или лить, как из ведра? Не ясно.       Не стоит ждать с моря погоды, говорить надо сразу — метко, в цель, в яблочко, в душу.       Он оборачивается, встречаясь с юношей глазами и выдыхая горький никотин, на чью замену в легкие поступает свежий воздух.       Окно открыто, а дышать легче не становится. Может, табак не так хорош?       Врач рекомендовал от проклятого кашля, пришлось заказывать из тридевять земель за бесчисленные деньги. Табак не помогает, потому что сам Джихен уже не молод, с годами дышать легче не становится. То ли от старости, то ли от понимания жестокости наших дней.       —Просьба у меня к тебе одна, малый. Давно хотел об этом попросить, да все решится не мог, ведь, казалось бы, время еще есть. — Джихен кладет трубку на стол, рассматривая ее, будто она - самое драгоценное и важное, будто он держится за нее, как за последний шанс. Рики так же всегда смотрел на Сону. — Со смертью короля я понял, что ни черта у меня нет этого вашего «времени». А еще нет того, что есть у тебя, Рики.       Нишимура застывает, в недоумении. О какой просьбе речь? О боже, что за философские речи, про важность каждого момента, о скоротечности жизни? Быстрее бы к делу. Что есть у Рики, чего нет у регента самого короля?       —Не преживай! Я отблагодарю тебя, если сможешь отдать мне то, о чем я попрошу. Как думаешь, хватит ли цены в свободу твоих родителей? — Джихен ухмылвается, даже не смотря в глаза парнишки. Там наверняка шок. И, может, что-то еще? Возможно, непонимание или облегчение? Кто знает.       —О чем ты говоришь? Ближе к делу. Я не могу согласится или отказаться не зная, что мне предлагают. Что за сделка такая, вслепую? — Рики хмурится, подойдя чуть ближе. От мужчины несет горечью, терпким кофе, едкими сигаретами и морской солью. От запаха хочется сморщится, табак не лечит, он это знает, но обычные люди верят в его силу, вдыхая ядовитый наркотик, надеясь на волшебное спасение.       —Отдай мне рецепты, Нишимура, а я взамен верну твоих родителей. Или думаешь их твой дорогой Ким вернет? Черта с два! Отдай книженку с рецептами мне и живи себе счастливо, прыгай в реку, или что ты там обычно делаешь.       У Рики вмиг ушла земля из под ног. Он догадывался. Ожидал. Но услышать это вслух был не готов. Первое, о чем они по нормально поговорят спустя несколько лет после тех времен - столь дебильная сделка? Парень скорее пустит пулю в лоб, чем отдаст рецепты такому... да даже слов не хватает!       —Дорогой дядя, а не пойти ли тебе собирать ягодки и дышать в поле, наслаждаясь пенсией и распевая песенки? А не нести бред мне прямо в лицо! Ты получишь рецепты только если... если эта твоя курилка.— Рики указывает на лежащую на столе, ни в чем не повинную трубку. — Превратится в слиток чистого золота. Так вот, этого не произойдет! В отличии от тебя, в Сону я уверен и...       Джихен ожидал такой реакции, даже вполне понимал мальчишку. Ну, ничего и не таких переубеждали. Хотя, возможно переубеждать и не придётся... Дверь слегка скрепит и Джихен переводит на нее взгляд, замечая чужую макушку. Да неужели? Какие гости.       —Он освободит моих родителей, уж поверь. — Ники собирается уйти, но останавливает странная ухмылка регента..       Джихен нашел, за что зацепиться и теперь не нужны убеждения и разговоры. Лишь выстрелить в слабое звено, а где оно у Рики?       —Да я понял... неужели так используешь принца? Да ты хитёр, я бы не догадался! Волк в шкуре овцы прям, ха-ха!       —Что ты несешь...

───

      Сону сидит на краю кровати, нервно стуча ногами о пол.       С тех пор, как его «звание» кронпринца переросло в «король», мыслей и забот стало в сто раз больше и сложнее. Если раньше он думал, что надеть на бал, то теперь он думает, как устроить бал. Нужно сделать все так, чтобы все были довольны, но разве такое бывает? Нет.       Плевать, главное, что сам Ким будет доволен. И, если что, в помощь всегда есть Ники. Как своеобразный регент, но будто выше этого статуса на все 20 ступень.       В голове происходит каша, когда Нишимура не рядом. Будто от Сону забрали целую половину, а то и больше. Никогда он не думал, что самое худшее, тоесть, смертельная болезнь, даст такие хорошие плоды будущему. Совместному будущему с Ники, о коем сейчас думает принц король.       Нервозность не проходит, а все потому, что в голове взвешивает все «за» и «против», которые очень сильно повлияют на дальнейший исход королевства и самого Сону.       Джихен.       Теперь уже бывший регент отца. Ким не видит необходимости его ума во время правления Сону.       Насколько бы мужчину, как второго отца, любил новый правитель еще с детства, если не с рождения, в нем он не нуждается, как в регенте.       Джихен уже довольно стар, к тому же, наработался уже за все эти годы. Ким сам видел, как сильно его нагружал отец всякими документами и прочей работой, коей должен сам заниматься. Безусловно, бывшему королю тоже было тяжело и не маленькое количество проблем на плечах, но все же, бóльшую часть всего выполнял именно регент.       Регент, друг, которому отец доверял больше собственного сына, так же дорог Киму, но пора уже отдохнуть.       Нет, Сону не выгонит его, не оставит без работы и места жилья, все таки, мужчина его воспитал, вместо кровного отца.       Он останется во дворце. Будет дальше здесь находиться, наслаждаться старостью и роскошностью дворцовой жизни. А то такое чувство, что он не успел ее распробовать, что уж говорить о «запомнившемся вкусе» или даже «послевкусии».        Да, решено. Джихен больше не регент. Он просто житель дворца.       Ким покидает свои покои, уверенно направляясь в рабочий кабинет регента.              Вдох, выдох.       По привычке, и как говорил сам Джихен всегда: «заходи без стука.», медленно дергает ручку двери, слегка приоткрывая, будто «подгатавливая» своими действиями к визиту.       Но услышав нишимуров голос, оставляет ее в таком положение, убирая руки, слушает.       О чем они вообще могут говорить? По словам Ники, давно уже не общаются после одного не очень приятного инцидента. Сону любопытно, именно поэтому бесстыдно подслушивает чужой разговор.       «Неужели так используешь принца? Да ты хитёр.»        Что?       Слова эхом проносятся в голове еще сотни раз за секунду, и тот отступает назад, не веря услышанному. Рики ведь не мог так поступить... и Сону искренне в это верил.       Сону паникует, не зная, за что схватиться.       Бежать, бежать, бежать.       Заходит в свою комнату, вешает на плечо сумку.       И чего это она такая тяжелая? Плевать, сейчас хочется просто уйти из дворца куда-нибудь, «проветрить» голову.       Так и делает.       Слава богу, что никто его не застал. Нет желания сейчас ни с кем разговаривать.       Идет вправо от входа в дворец, никуда не сворачивая, минут 15-20, после начинается тропинка, ведущая в лес. Ну, Ким этот лес наизусть знает. В детстве со своим и отцом Чонвона ходили в самую глубь на охоту, постоянно соревнуясь с другом, кто лучше стреляет из лука.       Но долго этим не занимались, вскоре просто пытаясь «приручить» какую-то мелкую дичь, что никогда не получалось, к сожалению. Но дети быстро отвлекались на игры между собой, например, догонялки или прятки.       Еще, чего никогда не понимали их отцы, но не мешали им, Чонвон и Сону собирали цветы, плетя из них венки, а потом одевали на своих коней, которые без капли возмущения принимали подарок.       Здесь полно воспоминаний, пусть они и однотипные, но тепла от всех исходит больше, чем от солнца.       Наконец доходит до той самой поляны, где часто раньше разводили костер.       Все таки, стоит сходить еще раз на охоту. И садится прямо на траву, не жалея одежды, впринципе, переживать за нее ни к чему.       Все таки решает открыть сумку, посмотреть, что же там. Еще с прошлого похода на ярмарку с Нишимурой тут остался новый блокнот, карандаши. Ну и вода с любимыми Кимом печеньями. Отлично. Это и есть отдых для Сону: писать новые творения и наслаждаться вкусностями.       Но сколько бы он не пытался написать стихотворение о природе, о воспоминаниях или что-то подобное, не получалось. Все слова, рифмы, строки вели к, черт возьми, Ники!       Интересно, правда ли, что сказал Джихен. Доверять Рики можно, он бы точно так не поступил...так себя убеждает Ким, по крайней мере.       Хотя, если вспомнить недавний случай с рисунком...кто знает, когда был написан этот портрет Сону нишимурой, и почему он скрывал.       Или слова регента все же правда? Что вообще Ники там делал? С чего бы вдруг речь зашла про него? Ничего не понятно вообще. Чувство в груди, тоже не понятное, то ли тоска, то ли скука по Нишимуре...       На заре никогда не бýдишь Говоришь: «Слишком сладко спишь А всю ночь не спишь ты, дурень» — Постоянно мне это твердишь Хотя ночью сам приходишь ко мне И говорим мы о всякой моей ерунде А ты слушаешь, слушаешь, слушаешь Очень редко о чем то своем говоришь Говоришь, что любишь А после нежно целуешь По крайней мере, целовал Теперь мы словно чужие В твоих глазах пустоту нахожу А может, мне кажется? Нет, дурак Не может любить тебя сильно А может, он думает обо мне точно так? Или думает, что лежу я бессильно Отец был прав, когда говорил мне так И в детстве, и вчера, и сегодня А...нет, не сегодня...ведь умер вчера Проклиная мое имя, мой род, мою мать Даже он теперь кажется ближе Чем ты, сидящий так тесно ко мне... Мои глаза блестят от слез А твои темны, будто мрак И таким полюбил я тебя А ты, воспользовавшись мной Моей душой, моим сердцем, моим телом Просто бросил меня одного Думал: вылечусь и будем жить мы вдвоем В этом дворце, как мечтали Но, кажется, мечтал только я Без тебя И про лес, и про сад, и про звезды Каждый день я их вижу Но нет рядом тебя Утром — солнце Ночью — звезды А днем — цветочный сад Вечером — лес: ели, сосны — Гляжу на них, а хочу на тебя...

───

      На этом диалог с Джихеном закончился. Рики просто ушёл, громко хлопнув дверью. А что он ещё должен был сделать? Джихен нёс ерись, пытаясь выманить из рук лекаря рецепты, ха! Еще чего ему? Обойдется. Пусть катится к черту, закатывая губу.       Ники направлялся в королевские покои, успокаиваясь после не самого приятного разговора.       Сейчас хотелось просто расстаять в теплых объятьях Сону, заслушиваясь его историями и засыпая на ходу. Только вот проблема: Сону как не было. В комнате пусто, окна закрыты, шторы не впускают ни одного солнечного луча. Темно без света. И без Сону тоже. Куда он мог уйти? Прогуляться вышел? Возможно. Погода хорошая, да и он сейчас полностью свободен, никто не скажет, что Киму что-то «нельзя». Никто не решится перечить королю. Но предупредить прислугу он обязан. Наверняка они знают, куда делся Сону.       Нишимура вышел из чужих покоев, подозвав первую пропавшую под руку группу слуг.       —Вы не знаете, где сейчас молодой господин Ким? Не могу его найти, а близится обеденный прием, который ну никак нельзя пропускать. — Рики обычный лекарь, поэтому что бы получить нужную информацию приходится соврать. Главное то, что ему поверили. Ложь во благо — это не плохо, правильно?       —Тогда уж молодой король Ким, господин Нишимура. А так мы и сами не знаем, где король, он разве не в своих покоях? — Девушка хватается за щеки, удивлённо хлопая глазками.       —Какой ужас, господин Нишимура, спасибо, что сказали! Мы сейчас же сообщим Джих... — Обеспокоенно начинает вторая слуга, но договорить ей не дает голос Ники.       —Стойте, я вспомнил! Он упоминал, что пойдет в сад, прогуляться! — Так значит и слуги не знают... лишний шум ни к чему, Сону бы вряд-ли одобрил. — Скоро вернётся, я уверен. А вы дальше занимайтесь, чем вы там занимались.       Девушки хотят возразить, но не станут, повода нет. Придется вернуться к своим обязанностям.       Рики облегченно выдыхает, возвращаясь в чужие покои. Подождет Сону здесь, он ведь и вправду мог просто гулять по саду?       Но вот, время идет, а Кима все нет. Неужто что-то произошло? Нет, вряд-ли. Тревога нарастает. Сильно беспокоил тот скрип двери, их разговор с Джихеном кто-то подслушал. Кто бы это ни был — дела плохи.       Завтра нужно узнать, кто это такой смелый, а затем либо договориться с ним, либо закрыть чужой рот, чтобы, не дай бог, не поползли слухи.       Сколько сейчас времени? Уже за полночь, наверное. А вдруг тем, кто подслушал их разговор с Джихеном — это Ким? Иначе как объяснить внезапную пропажу Сону, будь все в порядке — он бы предупредил хотя бы Рики о том, что уйдет. Ники обязательно разберется с этим потом, когда Ким вернётся. Если вернется.       Время близится к 2 ночи, а Кима все нет. Глаза слипаются, и Рики, будучи не в силах бороться с усталостью, засыпает.

───

      Уже довольно стемнело, и еда закончилась. Вдохновения еще хоть откачивай, но как писать без света? Лунного в таком густом лесу не хватит. Пора возвращаться. Делает последние глотки воды, убирая бутылку в сумку. Обратно идет медленне, чем несколько часов назад.       А почему бы не свернуть и пойти в бар?       Нет, нельзя, Ники же гово...Так, опять Ники.       Когда это Сону стал его слушаться?       Но в бар все таки не пошел. Лучше переступить через себя, нежели обмануть Нишимуру.       Вот он уже у своей комнаты. Наконец-то, а то Ким уже устал, так и хочется закричать от потраченных сил.       — А‐а-а, твою мать! Боже, я заебался. — Зайдя в комнату, Сону уж явно не ожидал увидеть сопящего на его кровати Ники. Он что, ждал его? Зачем?       Рики дергается, быстро разлепив сонные веки.       —Ты чего так пугаешь? И где был вообще? Все ведь беспокоятся, Сону, и я в их числе. Где ты есть? Никто не знает. Слуги были готовы бить тревогу, скажи спасибо, что я тебя прикрыл. — Рики поднимается со стула, подойдя к Сону ближе.       Ники с ходу забил голову вопросами, Ким переваривать не успевает! А он все новые под нос сует. А Сону даже слушать не намерен, поворачивая голову в сторону от Нишимуры.       Рики склоняет голову в бок, не понимая, то ли Сону окончательно оглох, то ли припух, игнорить вздумал, ишь.       —Сону, ты индюк, хера-ли молчишь? Язык проглотил? — Нишимура положил руки на чужие плечи, разворачивая Кима к себе. — Ты подслушал наш с Джихеном разговор, так?       Сону еле заметно кивнул, отводя взгляд куда-то к закрытому окну. Чувство дежавю.       —Так ты поверил его словам, даже не разобравшись, что случилось? Неожиданно. — Сказать, что Рики слегка разочарован, это ничего не сказать. Он мог понять Сону, но у них вроде есть рты не просто, чтобы сосаться по углам, а чтобы и разговаривать, нет? — Он, Джихен, судя по всему увидел, что ты подслушаиваешь и решил мне... ну, если говорить прямо, поднасрать. А все потому, что ему нужны были, мать вашу, рецепты! А я их отдавать, естественно, отказался. Он начал нести бред про то, что смог бы вытащить моих родителей, а ты бы максимум послал. Но я же не ты, не верю случайным словам и случайным людям. Я верю тебе и никогда не использовал.       —Сам ты индюк. — Вслух кажется, что Ким только это услышал, но нет, наоборот, на обзывательства со стороны Ники ему все равно, все равно оскорбления от Сону никому не переплюнуть.       И вправду, почему он так легко поверил Джихену? Наверное, «стадия» отчаяния все еще не прошла. Стоило бы извиниться перед Рики, но пошел он на пару букв. — Иди туда, не знаю куда, в общем, вали, я спать хочу.       —Извиняться не умеешь? Не научил папаша? Ну и пойду. Я хотя бы не раздал рецепты, которые не должен был видеть никто, кроме меня.       Тут Сону знатно прибыл в шок. Такую он тактику взял, да? «Ну, посмотрим, кто кого».       — Я их изменил, дурак. Совсем голову потерял? — Ким убирает нишимуровы руки с плеч, закатывая глаза. — Умею я извиняться, но перед тобой не буду.       —Да пожалуйста, оставь их себе. Нахер не сдались мне твои извинения, как и ты сам. Кому нужен человек полный травм и не умеющий извиняться? Да тебе ведь самому доверять нельзя.       —Раз нельзя, почему ты тут стоишь? Почему ждал вообще? Шел бы я на все стороны, тебе то что? Совсем ахуел. Если бы знал, что я тебе так противен, в первый же день отправил тебя обратно. Жил бы со своими предками и дружком, не трогал меня. — Слова Нишимуры конечно задели Кима, но он прав. Сону еще та гордыня. И просто так он это не оставит. — Ах да, я забыл, что его уже нет. Решил меня заменой выставить? Катись к чертям, заебал.       —К чертям? Опять к тебе, получается? Ну и пойду, а ты останешься один, совсем. В этом дворце тебя даже служанки ненавидят, не к кому пойти поплакать будет, да? Даже понимаю твоего отца теперь, сиди и ной тут в одиночестве, плакса, — Рики уходит, громко хлопнув дверью.       «Плакса.» — А Ким даже не отрицает. Но ужасно слышать такое от Ники. Глаза и вправду накрывает слезная пелена, а после течет на пол. Кажется, этой ночью никто из них уже не поспит нормально. Садится спиной к двери, скатываясь по ней, садится на пол, склоняя голову, и прижимает колени ближе. Обнимает их, хотя хочет совсем другого.

───

      Выйдя за дверь, Рики понял, насколько же он долбаеб. Ему 19, Сону 21, а ведут себя, будто подростки в пубертате. Слова Кима задели сильно, но это чувство обиды целиком и полностью перекрыло чувство вины за собственные высказывания. Чем он думал вообще? Этот спор был бессмысленным, просто взъелись друг на друга, что было похоже на кошачьи склоки, драки. Только удары сильнее, а раны глубже.       Если бы хоть один из них вовремя сказал «хватит», всего бы этого не было. Но Рики этого делать не собирался. Он уже, казалось, тысячу раз переступал через гордость, понимая, что Ким такой, какой он есть и его не изменить, но делать это снова он не хочет. Сколько можно уже, ну?       Сколько нужно. Необходимо было просто поговорить и как можно скорее. Но Ким сжёг все мосты, выгнав Нишимуру за дверь, словно провинившего щенка. И он был виноват, но...       Рики прижимается спиной к двери, скатываясь на пол и пуская тихие слезы. Плачет. Впервые за долгое время. И с чего вдруг? Как сильно хотелось проломить эту дверь к чертям собачим, но хочет ли видеть его Ким? Нет. Конечно нет.       —Прости. — Почти беззвучно шепчет Ники, смахивая слезы с глаз.

───

      Рики не помнил, во сколько пошёл спать тогда, лишь то, что уже светало, солнце поднималось, освещая все вокруг.       Естественно он не выспался, подниматься с постели не было никакого желания, единственное, что заставило встать — утренний прием. После умывания до Рики наконец дошли события ночи. Что будет после того, как он придёт к Сону? Не ясно. Да и не зависит от Нишимуры особо. Значит и смысла тянуть вновь не было.       И все бы ничего, если бы дверь не была закрыта. Тарабань, стучи, кричи — никто не открывает.       —Сону, открой, ссора ссорой, но утренний прием никто не отменял.              — Значит я отменяю. — Все, что вымолвил Ким, а после снова молчание. Дверь таки не открылась. Черт.       Сону уснул прямо здесь, на полу, облакачиваясь о дверь. Просыпаться сейчас было ужасно, а вспоминать вчерашнее, а точнее, сегодня рано утром, еще хуже.       Открывать дверь Ким не намерен. Зачем он вообще пришел со своим блядским приемом. Насколько сильно бы не скучал, не откроет.       Тут даже не в гордости дело, а в обиде. Сейчас нужно побыть одному. И плевать на здоровье, уж лучше умереть в этой комнате, чем снова увидеться с ним.       —Не веди себя как ребёнок! Сдохнуть охота? Открой дверь, я сделаю укол и уйду, молча. Просто открой. — Сколько бы гадостей они не сказали друг другу, Рики от этого не перестанет беспокоиться о Сону. Теперь не потому, что боится за себя, не потому, что это его работы, не потому Минсу, что оставил травму, не из-за того, что Ники хотел стать тем, кто вылечит самого короля, ничего из этого. Причина была одна: сам Сону. Он заслужил наконец нормальную жизнь. Но для нормальной жизнь нужно вылечиться и Рики сделает все, чтобы это случилось.       —Нет, уйди. — Ким не собирается открывать.       Сейчас заглянуть в глаза Ники он не сможет. Пусть хоть дверь выбьет. Сону встает, подходя к кровати, ложится. Вдох выдох. Ему просто нужно побыть одному. И пошел к черту этот укол и здоровье.       —Да к черту тебя, Ким. — Рики опирается спиной о дверь, слегка стукнув ее ногой. А её за что, собственно? Хорошая дверка.       Ники злится. На кого, правда, не ясно.       Даже один приём пропускать категорически нельзя. Сону баран, придурок, просто дурачье.       Да, возможно, Рики для него тоже та еще козлина, идеальная семейка, нечего сказать, но о себе бы хоть позаботился. Ведь в прошлый раз это закончилось плохо, неужто Ким успел забыть? Рики вот помнит, как тот чуть не свалился на пол без сознания.

───

      Утро проходит чрезвычайно медленно, ведь не с кем нормально поговорить. А Сону все лежит, даже не пишет, не читает, не спит. Просто лежит с открытыми глазами, размышляя.       Слова Ники не выходят из головы. А ведь он прав, Ким именно такой. Идеально его описал. Но все равно в груди ужасное разрывающее чувство.       Время близится к обеду. В дверь стучится служанка, и парню приходится встать, открыть дверь.       Та спрашивает, чего желает король.       Сону, все еще хранит в голове объяснения Рики о правильном питании, поэтому просит приготовить что-то нежирное и легкое.       После все же решает подойти к полкам. Скользит пальцами по плотным корочкам книг, выбирая какую попало.

───

      Рики очень надеется, что Сону успел остыть, иначе дверь вновь будет закрыта, а это хреново. Пропуск одного приёма — плохо, пропуск двух — чревато не самыми приятными последствиями. Но удача улыбнулась Нишимуре, и дверь оказалась открыта.       Сону сидел за столом, хомяча еду и довольно лыбясь. Улыбка у Кима красивая, самая красивая из тех, что видел Ники. Жаль, что сейчас улыбались не ему.       —Привет. — Неосознанно здоровается Сону, даже не посмотрев на дверь.       Знает, что зашел Ники. Но в миг вспоминая, что и как, поворачивается к нему на стуле. Склоняет голову вбок, ожидая действий, возможно, слов.       Конечно, Рики пришел только ради приема. Ничего более, он ведь зол на Кима. По крайней мере, так думал сам Ким.       Ники рассматривает, что так активно ест Сону, не собираясь здороваться в ответ.       —Сколько раз говорить, чтобы не ел перед приёмом? Тебе совсем все равно на здоровье свое, да? — Рики кривится, головой пытаясь понять, откуда взялась эта злость? А недавно он думал, что только у Кима такие ощущения. Ну, а почему Сону его даже слушать не пытается? Себе же хуже делает, придурка кусок.       Ким закатывает глаза, откладывая тарелку, которая уже пуста.       —Да чем ты опять недоволен? Ты видишь, какую я фигню ем, это вообще можно назвать едой? Одна трава. Впрочем, как ты мне и сказал есть. — Встает со стула, подходя к Ники.       —Интересный какой, говоришь так, будто мне это надо, а не тебе. — Рики цокает, достав из аптечки все необходимое. — Посади свою задницу на кровать уже.       Сону нехотя усаживается на мягкую постель, облакачивается на спинку и откидывает голову назад на кровать, слегка ударяясь затылком и недовольно хмыкая. Рики сдерживает смешок, про себя во всю хохоча.       Когда с уколом и лекарствами было покончено, Нишимура достал противную, травяную мазь, холодными пальцами нежно нанося её на кимовы ожоги. По телу Сону идут мурашки. Триклятый Рики со своими ледяными лапами.       И как сдержаться, когда тебя касается Нишимура? К черту. Пусть валит скорее.       А Сону потом еще все это время сидеть одному, скучать. Впринципе, то же самое можно сказать и про планы на день к Ники.       Стоит написать письмо Чонвону, с ним хоть поболтать можно.

───

      В молчании (а точнее мелких перепалках) прошли и следующие 3 дня. Пытался ли Рики помириться? Пытался завести разговор, скажем так. Чисто случайно, где-то между делом, как бы невзначай. Обвенчалось ли это успехом? Не-а.       Ну, он хотя бы попытался. Сону тоже иногда ронял какие-то фразочки, но диалог либо заканчивался, так и не начавшись, либо перерастал в очередной почти конфликт. А может, ему это просто не нужно? Молчание — худшее наказание. Они расстались? Или ещё вместе? На паузе? Помирятся ли? Почему ведут себя, как дети, не собираясь мириться?       Никому не хочется уступать, никто не собирается делать первый шаг.       Зато, были и хорошие новости: Рики заметил, что Сону становится легче. Здоровеет наконец?       Да, он ничего не говорит о своём состоянии, но внешне больше не такой бледный, нет жара и новые пятна не появляются на коже. Ну не красота ли?       Новая мазь и вакцина и вправду работают. К таким результатам он и стремился последние 2 месяца.       Конечно, было сложно. Особенно на 3 недели болезни, когда Ким в себе места не находил, мучаясь ночами и днями напролет. Днем он скрывал, держался, но ночью уже не мог. Лучше уж быстрая смерть, чем такая. Именно так и мыслил Сону, но продолжал идти к выздоровлению. И у него все получилось.       У них с Ники все получилось.       Нишимура счастлив, что Ким наконец-то сможет отдохнуть.       Но о каком отдыхе идет речь, когда он король теперь?       Вечно сидит в своем кабинете за столом, листая скучные бумажки. Но не относится к ним безответственно или невнимательно.       Ближе к ночи Ники делает полное обследование, сверяя новые показатели с самыми первыми, когда только болезнь началась.       Был так увлечен своими записями, что Ким заскучать успел за эти несколько минут наблюдения за лицом и действиями Рики.       И кажется, Ники это заметил, ведь Сону зевнул уже раза 3 точно. Нет смысла при нем читать, этим можно заняться и у себя, не забирая время сна у парня.       Нишимура проводит парочкой пальцев по волосам Кима, лежащих на макушке, убирая в сторону, быстро целует в лоб, все так же не отводя взгляд от бумаги.       И будто ничего такого, направляется к выходу из комнаты.       — Спокойной ночи, Ники. — Вслед ему бросает Сону, пребывая немного в шоке. Что это было? Еще ушел так непоколебимо, ни разу не посмотрев а глаза напротив, в которых читалось полное непонимание.       Не сказать, что Ким недоволен, наоборот, этих прикосновений будто бы не хватало для идеального, крепкого сна.       И чтобы эта каша не продолжалась, становясь все гуще и хуже, он не мог проигнорировать действия Рики.