Доверься мне

POV: Арсений

Пришли результаты анализов, и я понял, что в организме присутствует сильный недостаток витаминов группы В. Его нужно было срочно восполнить, пока это не сказалось на работе всего организма. К сожалению, придется снова делать уколы. Мне очень не хотелось пугать свою малышку, но нужная дозировка через желудок не усваивается, а от меньшей толку не будет. Поэтому выход останется только один. Но ничего, я буду, как и прошлый раз, действовать максимально нежно и ласково, чтобы не потерять завоеванное таким трудом доверие. Кто знает, может я помогу девушке и саму фобию побороть? Главное, найти правильный подход и показать, что я забочусь о ней и желаю добра, хочу помочь, а вовсе не «обижаю и издеваюсь». Но, внеся данные препараты в лист назначений, я совсем забыл поставить в известность медсестер, что лечением данной пациентки я буду заниматься полностью сам и их вмешательство не требуется. Поэтому был несказанно удивлен, когда в 8 вечера ко мне в кабинет ворвалась старшая медсестра, Юлия и начала почему-то меня отчитывать (она считала, что может себе такое позволить по отношению к молодым врачам). - Арсений Сергеевич! У вас пациентка не слушается! Ей нужно укол делать, а она ревет, будто я ее убивать пришла и прячется! Проведите с ней воспитательную беседу! Объясните, что это нужно ей, а не мне, это её здоровье! И она благодарна должна быть, а не ждать, что с ней будут сюсюкаться и в попку целовать! Выпалив эту гневную тираду, она, даже не выслушав мой ответ, развернулась и удалилась, качая бедрами. Естественно, я сразу понял о ком речь. Черт. Что же Юля ей наговорила? Это же самая жесткая медсестра в отделении, ни с кем не церемонится. Держат ее только за хорошие организаторские способности, хотя я бы давно ее уволил. Разве можно так общаться с пациентами, тем более что они платят деньги за свое лечение? Я поспешил в палату к своей девочке, попутно ощущая все нарастающую тревогу. Я ведь только начал завоевывать ее доверие. Уже строил надежды как помогаю Вике справиться со страхами. Представлял, что мы будем вместе… Неужели эта Юля все испортила? Задула зарождающийся огонек тепла, который я смог зажечь в сердце испуганной пациентки? Боюсь представить, в каком она состоянии, как дрожит, как плачет. Юля кого угодно напугает, а ведь для этой малышки и усилий прилагать не нужно. Но все оказалось хуже, чем я ожидал. Вместо заплаканной девушки в палате меня ждала пустая кровать. Телефон валялся на тумбочке, рядом с недоеденным ужином. Верхняя одежда висела на крючке. Я испытал небольшое облегчение, отметив этот факт. Значит она где-то в больнице, раздетой на улицу она явно не выбежала бы. Но спустя пол часа поисков я начал волноваться все сильнее. Обыскав каждый уголок больницы, я нигде не нашел девушку. Пока наконец одна из медсестер не вспомнила, что пол часа назад маленький силуэт стремительно выскользнул на улицу. Сердце заколотилось как бешенное. Какой же я дурак, да и она не лучше. Я понимаю, испугалась, но выбегать на весенний холод в одной пижаме? Это же глупо и безответственно. Но рассуждать было некогда, надо искать, пока она не заработала себе бронхит. Вылетев на улицу, я обежал парк, освещая скамейки фонариком. И вот на одной из них я заметил согнувшуюся дрожащую фигурку. Нашел. Ругать смысла нет, только напугаю еще сильнее. Сейчас главное согреть, успокоить, помочь. Поэтому, подхватив малышку на руки, я зашагал ко входу в клинику, чувствуя, как нежные руки обнимают меня за шею, и Вика прижимается ко мне всем телом. Я злился на ее безответственность, за свою непредусмотрительность и за бестактность Юли. Но одновременно с холодящей душу тревогой за здоровье своей девочки, сердце согревали нежность и зарождающееся чувство любви.