Глобальная чистка

      Я оказалась на берегу Чёрного озера и сразу же услышала вопли. Сперва я подумала, что это стоящие у озера на страже тритоны всё-таки переругались со своими русалками. Но нет, вопили…       — А я тебе говорю, что давно следует написать экстренной бригаде Святого Мунго. Эпидемия не то, с чем можно шутить. И мой супруг…       — Не смей упоминать при мне своего мужа. После того, как устроил тот взрыв, и мой Рон погиб…       В медколледже на медицинской психологии нас обучали тактике неожиданности. Строевым шагом я направилась на голоса, по дороге выхватив у ближайшего озёрного стража трезубец.       — А теперь, тёлки, чувихи, всем заткнуться!       Выше упомянутые чувихи заткнулись как по команде.       — А теперь объясните мне, девушки, что тут происходит. Полумна, говори ты, как наиболее здравомыслящая: Гермиона всё ещё скорбит по безвременно почившему супругу.       — Инфорд нам всё рассказал. И теперь мы решаем…       — Два месяца решаете? Весь север давно перемёр, небось. И где Инфорд?       Гнетущее молчание было мне ответом.       — Понимаешь, — нервно начала Гермиона, — он взял неоплачиваемый отпуск. А ты знаешь, что преподавателям запрещено брать отпуска во время учебного года. И вот уже два месяца его нет. Никто его найти не может.       — А Эвинд где? Его зачислили в штат?       — Да. Штатным лекарем в академический госпиталь.       Мне некогда было думать, почему драуг выбрал именно эту профессию. У драугов своя особая магия. Если ему ближе целительство, пусть так оно и будет.       — Мне необходимо срочно найти его. И сообщите Аррантхейму, чтобы трансгрессировал к нам. Он сможет нас отыскать по отпечатку ауры и крови. Кровь Инфорда у него есть. Инфорд же был ранен, а вот моя.       Я рассекла ладонь зубцом трезубца и подставила под струйку крови носовой платок. Подождав, пока он полностью пропитался моей кровью, я передала его Полумне.       — Так помогите же мне, вы же знаете, что я ничего не вижу.       Это было правдой. Даже с тростью, подарком Эвинда, быстро передвигаться я не могла, а уж тем более найти этого самого Эвинда в недрах академического госпиталя, когда каждая минута была на счету.       Полумна сообразила быстрее. Схватив меня за руку, она повлекла меня к замку со скоростью урагана Катрина. Гермиона спешила за нами, безуспешно взывая к нашей сознательности и требуя разработки какого-то плана. Какой к чертям план, когда дело идёт о жизни и смерти.       Эвинда мы нашли в одной из палат: он раскладывал по прикроватным тумбочкам какие-то лекарские брошюры. Схватив его за руку, я без предисловий выпалила:       — Ты знаешь, где Инфорд. Давай, трансгрессируем!       Драуги не могут самостоятельно перемещаться в пространстве, для этого им нужен живой, не обязательно человек, но именно живой. Поэтому Инфорд и не мог трансгрессировать на свой остров. Аррантхейм там был вместе с нами, но он, как успела прокричать мне вслед Гермиона, два месяца был на каком-то задании от академии и в школе почти не появлялся.       — Эй, объясните!..       Но мы уже стояли у входа в достопамятную пещерку.       Мы не торопились входить, ибо знали, что обнаружим внутри. Но увидев на полу пещеры на куче водорослей кучку пепла, точно повторяющую очертания тела Инфорда, я без сил опустилась на камни и закрыла лицо руками. Уже вторая смерть по моей вине.       — Давай уйдём отсюда, Эвинд. Ты же не местный. Сам рассказывал, что однажды словно бы переплыл некую невидимую границу, где всё вроде бы также, но по-другому. И Аррантхейм родом из вселенной Ваальбарра, ты, скорее всего, тоже оттуда. А это моя вселенная. Я её создала. А этот мир не наш. Давай уйдём.       — Я с радостью. Меня здесь ничего не держит. И студенты, и преподаватели прекрасные, но среди них я чувствую себя чужим. У них иная структура магии. Я среди них задыхаюсь. А твоя магия иная. Ты словно светишься изнутри.       — А я ведь даже не объяснилась перед ним. Он покончил с собой из-за меня. Он полюбил меня.       — Не кори себя. Я тоже полюбил тебя. Тебя невозможно не любить. И тот высокий рыжеволосый друид с синими глазами тоже. Вы ведь с ним уже… Это видно по твоей ауре. И с Инфордом тоже. Как бы я хотел…       — Перестань делать из меня распутную девку. За недолгих два месяца я успела переспать с двоими мужчинами.       — У магов это нормально. Ты же знаешь. Гулящей ведьмой тебя назвали бы только, если ты переспала бы с ними за деньги, или бесплатно, но с двумя десятками. А двое мужчин за два месяца. Ну, для магических существ и магов-людей это нормально. Тем более, по любви же. Ты позволишь мне…       — Не сейчас, Эвинд, не сейчас.       Я сама не заметила, как прижалась к нему. Эвинд был не похож ни на Инфорда, ни на Мал-Дуинна. Нет, не в плане… А в плане психологическом. Инфорд был просто необычным созданием, к которому я испытывала влечение; Дуинн был близок мне по духу. Но наша единственная связь больше напоминала романтическую, а не страстную любовь, даже, скорее, не романтическую, а платоническую. Именно такой, платонической любовью, уже много лет любили друг друга Дуинн и Молдвин. Да, много лет назад они любили друг друга как любовники, но потом поняли, что это не то, чего бы им хотелось, и с тех пор их отношения были именно платоническими, то есть броманс, даже несмотря на то, что они тайно обвенчались. Значит, суждено Дуинну быть поливерным. Как и мне, в сущности. Ведь я же фиктофил. Дуинн был мне близок, очень близок, недаром Эвинд это заметил даже в моей ауре. А сам Эвинд… я ещё не поняла, что испытываю к нему. Зарождающуюся дружбу и какое-то чувство нежной заботы. Может, это и есть платоническая любовь, как любовь учителя к своему ученику, или, точнее, в нашем случае, как любовь создателя к своему созданию, ведь Эвинд был мной создан. Я не сразу узнала его, хотя именно он жил когда-то у северного побережья северного материка людей Кимберленда в мире, или вселенной, Ваальбарра. Он был исконным жителем моего мира. И, соответственно, моим творением. Ведь это именно о нём я несколько лет назад написала повесть «Сын бури». Ладно, посмотрим. А сейчас я сидела в его объятиях, и он тихо гладил меня по волосам.       — Всё будет хорошо.       Он что-то ещё говорил, но я отключилась, впав в состояние, близкое к трансу.       Очнулась я лишь когда услышала голос Аррантхейма:       — Мы не можем так уйти. Я — учитель и обязан сдать дела.       — Я тоже считаю, что я не в праве бросить этот мир. Ведь именно мы с покойным Инфордом вызвали эту эпедемию. Ты, Эвинд, если хочешь, можешь уйти или остаться здесь, на этом острове, но я не могу покинуть Хогвартс сейчас.       — Я тоже остаюсь, если ты, Лия, остаёшься. И без тебя, Аррантхейм, я всё равно не смог бы попасть в свой настоящий мир. Ведь наши измерения давно разошлись, и точку соприкосновения в мировом океане я уже навряд ли найду самостоятельно, а если и найду, то могу попасть в совсем неизвестный мир. Так что остаюсь.       — Значит, решено, — подытожил Аррантхейм, — возвращаемся.       Мы взялись за руки, и мир, вздрогнув, изменился.