Сердцебиение

— И так, что касается вашего лечения, — начал Сяо Чжань, его голос был спокойным, но в глазах читалась забота. — Мы выписываем вас домой, вам несколько раз в неделю нужно приходить в больницу, проходить ряд лечебных процедур. Дома пьете лекарства, чуть позже я расскажу вам как их принимать. Никаких физических нагрузок, вам нужно как можно больше времени находиться в состоянии покоя. Через месяц мы проведем повторное исследование и посмотрим на результаты. Есть вопросы? — Я смогу вернуться к танцам? — спросил Ван Ибо, голос дрожал, и он крепко сжал руки. — Пока не будем загадывать. Если будете соблюдать все предписания, то велика вероятность, что вернётесь. Кроме того, если не исправить проблему сейчас, то последствия могут быть непоправимыми. — Сяо Чжань посмотрел на Ван Ибо с сочувствием. Он понимал, что для молодого танцора этот диагноз — словно удар молнии. — Я понял, спасибо — Ван Ибо кивнул, но был погружен в мысли. Он представлял себе свою жизнь без танцев, и сердце сжималось от боли. — Хорошо, теперь я подробнее расскажу о лекарствах. Сяо Чжань начал объяснять действие каждого лекарства, как их принимать, какие побочные эффекты могут быть. Ван Ибо внимательно слушал, записывая все в блокнот. Он понимал, что от него зависит его будущее, и был готов сделать все, чтобы вернуться к танцам.

***

Вечером за ним приехал отец. Ван Ибо вышел из больницы, сразу замечая знакомую машину. Отец сидел за рулем, его лицо было строгим, но в глазах читалось беспокойство. — Ну что, дотанцевался? — спросил отец, наблюдая, как сын садится в машину. Голос его был грубым, но в нём слышалась скрытая боль. — Пап… — Ван Ибо не знал, что сказать. Он чувствовал себя беспомощным, словно ребенок. — Ладно, поехали домой. Мама скучает, приготовила много. — Отец завел машину, и они выехали с площадки перед больницей. Ван Ибо чувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он хотел сказать отцу, что все будет хорошо, что он вернется к танцам, но слова застревали в горле. Он просто кивнул, и они поехали домой. В дороге Ван Ибо смотрел в окно, наблюдая за проносящимися мимо домами. Он думал о своей жизни, о танцах, о будущем. Ибо звонил менеджер, спрашивал о самочувствии и просил не беспокоиться. — Как ты себя чувствуешь? — спросил менеджер, в его голосе слышалась забота. — Лучше, спасибо, — ответил Ибо. Он чувствовал себя уставшим. — Это прекрасно! — менеджер улыбнулся. — Сначала подлечись. Мы тебя очень ждем, Ибо. Мы знаем, ты сильный, ты все преодолеешь. — Спасибо, — поблагодарил Ибо, чуть улыбаясь. — А что будет с моей карьерой? — Не беспокойся, Ибо. Мы все решим. — менеджер успокоил его. — Ждем тебя в строю. Когда они приехали домой, мама уже ждала их на пороге. Она была одета в домашний халат, ее волосы были растрепаны, но глаза сияли от радости. Она крепко обняла Ван Ибо, словно боясь отпустить его. — Ты дома, сынок, — сказала она с улыбкой. — Сейчас пойдём ужинать, потом поговорим. — Ее голос дрожал от эмоций. — Мам, я так скучал, — прошептал Ибо, и слезы потекли по его щекам. Он чувствовал себя беспомощным, как в детстве. — Я тоже, сынок. — Мама погладила его по волосам. — Пойдём, я приготовила твою любимую лапшу. Ван Ибо, обычно такой независимый и уверенный в себе, чувствовал себя маленьким мальчиком, которого мама обнимает после страшного сна. Он уткнулся лицом в ее плечо, вдыхая знакомый аромат стирального порошка и любимого маминого парфюма, а слезы продолжали течь, смывая усталость и напряжение последних дней. Мама провела рукой по его спине, словно успокаивая его, и повела его в квартиру. На кухне стоял приятный аромат чеснока и специй, из духовки доносился шепот пламени. На столе, покрытом вышитой скатертью, уже стояла миска с лапшой, парящая над блюдом ароматным паром. Ибо невольно вспомнил, как в детстве он часто забегал домой с улицы, чтобы поесть эту лапшу, которую мама готовила только для него. Она поставила перед ним миску, глубокую, с красивой голубой глазурью, полную горячей, парящей лапши. Пар поднимался клубами, застилая вид на ее лицо. Но Ибо чувствовал ее взгляд, полный любви и заботы, как солнце, проникающее сквозь туман. Он взял палочки, и они мягко зашуршали в его руках. Сделав первый глоток, он уловил вкус куриного бульона, острый и насыщенный, с нежной лапшой, как пух, и небольшими кусочками зеленого лука. Вкус был простым, но таким родным, что заставил его сердце наполниться теплом, а глаза слегка заблестеть. Родители сели рядом. Мама много спрашивала, Ибо рассказывал, а отец молчал, но было видно, что он с интересом слушает. — Мне позвонил менеджер, сказал, что команда будет ждать меня. — Вот и хорошо, — улыбнулась мама, гладя его руку. — Дома ты быстрее поправишься. — Она взглянула на отца, и он подтвердил ее слова кивком. В воздухе висела тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием камина. Ван Ибо чувствовал, как волнение отступает, уступая место спокойствию и уюту. Он был дома, окруженный любовью и заботой родителей. — А ты не беспокойся, — продолжила мама, — мы с твоим отцом позаботимся о тебе. Ты уже большой, но все равно для нас ты самый любимый и родной.