Темные воды чужой жизни

Это был лучший Сашин Новый год. И хотя физически они не были рядом с Аней, она все равно чувствовала её присутствие. Чувствовала, что на этот раз кто-то о ней вспоминает, думает, пишет короткие сообщения в телегу и скидывает фотографии. Это были снимки ни о чем — вид из окна машины, заснеженный лес, заиндевевшее окно гостиницы, елка, Яна и Инна в новогодних колпачках. Но несмотря на кажущуюся простоту и бессмысленность таких фотографий, Саше нравилось делить с Аней её жизнь. Они будто становились ближе. Последний раз в старом году они виделись утром тридцать первого. За Аней после больницы должна была заехать вся семья — они собирались на три дня в какой-то подмосковный отель — то ли возле Вербилок, то ли возле Вялок. Там обещали шоу-программу, бассейн, лыжные прогулки и мясо на вертеле. В общем, всё по-богатому, хотя Аня закатывала глаза, рассказывая о планах. — Я готова обменять всё мясо на вертеле на отсуствие Алисы. Буду надеяться она пойдет на лыжах в лес и там где-нибудь затеряется до следующего года. В ожидании машины Саша бесцеремонно целовала Аню в гулком и пустом больничном коридоре. И была абсолютно счастлива. Они шли за руку — и шаги отдавались эхом. Аня накинула в холле полушубок, и Саша, нахлобучив ей на голову капюшон, взялась за его края руками и притянула к себе. Аня улыбалась — и губами, и глазами. Вид у нее был совершенно котёночный. Саша снова целовала её, и от того, что Аня отвечала на поцелуй, не робея и не сдерживая себя, в груди будто надувался шарик. Это распирающее счастье не стало меньше даже когда они попрощались и Саша вернулась в отделение. Она с энтузиазмом помогала готовить праздничный стол, болтала с теми немногими пациентами, что были вынуждены встречать Новый год в больнице, хохотала с Женей и, казалось, заряжала всех присутствующих своей радостью. Только дежурный врач ходил мимо них хмурый и явно злой на то, что его смена выпала на праздник. Больше всего Саша была довольна тем, что утром смогла незаметно положить Ане в рюкзак свой подарок. Светильник в форме гиперкуба был протестирован и бережно упакован вместе с открыткой. Почему Саша хотела сделать это незаметно? Они не обговаривали новогодние подарки, и ей не хотелось, чтобы Аня чувствовала себя обязанной дарить что-то в ответ. К тому же Саша побаивалась, что Аня могла бы подарить ей что-то дорогое и этим снова заставить испытывать неловкость. Подарок Аня обнаружила ближе к вечеру. Судя по всему, когда разбирала вещи в гостиничном номере. Anna S: Он и правда светится всякий раз, когда ты думаешь обо мне?:) Саша прочла сообщение, не открывая. Быстро зашла на сервер и запустила код. Если мобильное покрытие не подведет — светильник начнет гореть, и Аня это увидит. Anna S: Невероятно! Он подключен к твоим мозгам? Alexandra: Почти:) Alexandra: Но в открытке не совсем правда, конечно… Anna S: Ох уж это пугающее троеточие. И что же не правда? Alexandra: если бы он светился каждый раз когда я думаю о тебе, он бы светился ВСЁ ВРЕМЯ! Поздно вечером Саша помогла дряхлому дедушке с капельницей пересесть на диван, чтобы он и его маленькая суховатая супруга могли с комфортом посмотреть «Иронию судьбы». Сама же Саша, держа в одной руке бокал с детским шампанским, прикрыла глаза и кружилась на одном месте под музыку Таривердиева, растворяясь в ней и будто сливаясь с пространством и ощущением праздника. Раньше она не любила новогодние и рождественские фильмы. Разве что совсем в детстве, когда мама была еще жива. Родители забирали ее из садика, снимали в коридоре околевшие сто одежек и сажали за стол ужинать перед телевизором. Саша уминала домашние котлеты и заливисто хохотала над глуповатыми бандитами из «Один дома». Однако повзрослевшая версия Саши уже не любила фильмы про чудеса, которые обязательно случаются, если в них верить. В этих историях всегда сироты обретали любящую семью, влюбленные воссоединялись, одинокие находили вторую половинку, а давно рассорившиеся родственники осознавали, наконец, ошибки и просили друг у друга прощения. Когда-то Саша еще верила, что однажды отец придет в Новый год домой свежевыбритый и с пахнущей елкой через плече. Но он неизменно приносил только пакет со звенящими бутылками в нем. Так Саша перестала верить в чудеса и любить добрые фильмы. Но теперь ей было хорошо. Она будто жила в добром фильме. С ней случилось чудо, и у чуда было имя. И Саша смеялась вместе с парой старичков, ютившихся на диване. Над бестолковым Лукашиным, назвавшим заливную рыбу гадостью. Над Ипполитом, который залез в душ, не снимая пальто. Только стихотворение в конце фильма ей не очень понравилось. То, где «никого не защитила вдали обещанная встреча» К бою курантов Саша была готова. Она снова запустила код на сервере, чтобы зажечь светильник, который находился сейчас в десятках километров от нее — не то возле Вербилок, не то возле Вялок. Женя пнула её в плече. — Хватит сидеть в телефоне! Желание загадывай! Но Саша хотела одного — чтобы Аня знала, что в последние секунды старого года и в первые секунды нового, Саша думала о ней. Пока жива, с тобой я буду - Душа и кровь нераздвоимы,- Пока жива, с тобой я буду - Любовь и смерть всегда вдвоем. Обнимающая её Женя и хлопки первых фейерверков за окном вывели Сашу из оцепенения. — Ну и что ты встала?! — улыбалась Медведева. — Беги открывай свой подарок! — Подарок? — Я не ясно выразилась? — Женя смеялась, перекрикивая музыку из телевизора и взрывы на улице. — Под ёлкой! Саша глянула в сторону ёлки. Она видела красивые коробки под ней, но думала, что это муляжи для декора и не более. — От кого? — опешила Саша. С Женей они обменялись подарками еще днем. Медведева пожала плечами и изобразила удивление. Впрочем, не очень убедительно. — Не знаю. Утром передали, сказали тебе не говорить до полуночи. Саша рванула к ёлке и села под ней на колени, чувствуя себя пятилетним ребенком. Среди муляжей была одна увесистая коробка размером примерно с микроволновку. Не пытаясь скрыть улыбку и энтузиазм, Саша сняла ленту и сверкающую изумрудную бумагу. Внутри коробка была наполнена киндерами с Гарри Поттером. Приложенная открытка гласила: «Запас на все паршивые дни будущего года» Саша с нежностью всматривалась в аккуратный Анин почерк. *** Первого января обычно просыпаются с головной болью. Но Саша проснулась с совсем другим чувством. Тянущим и требующим. С ним она просыпалась уже несколько дней подряд, начиная, наверное, с новогоднего бала в школе. Ей снились сны. И в снах была Аня. Ничего предосудительного она в этих снах не делала. Просто поправляла волосы, улыбалась, смотрела на Сашу своими прекрасными глазами цвета спелой вишни. В этом не было никакой эротики, но каждый раз, просыпаясь, Саша испытывала острое желание подтянуть к себе одеяло и крепко сжать его между ног. Ей было странно и стыдно одновременно. Но она продолжала хотеть этого давления, вспоминала детали сна, а затем реальность. Ту, где Аня, прервав поцелуй, облизывает губы и смотрит на Сашу беспокойно, растерянно. Ту, где Саша касается её теплого тела, кожи и чувствует всё так остро и близко. Саша жмурилась, утыкаясь носом в подушку, и сжимала бедра — не для того, чтобы получить разрядку, скорее наоборот, чтобы зависнуть на пике этого возбуждения, а отпустив ситуацию, лежать медленно втягивая воздух, и теряться в этой смеси странных эмоций. Нет, разумеется, возбуждение в той самой точке было ей давно известно. Саша относилась к нему спокойно, зная, что это часть взросления. Это давящее, немного даже болезненное ощущение могло прийти в определенные дни цикла. Само по себе. Как его унять, Саша тоже знала. Таким было её тело, и она принимала его изменения. Но раньше эти гормональные игры не были связаны ни с кем конкретным. Просто так случалось. Просто напряжение. Ничего больше. Чувствовать что-то подобное к Ане, из-за Ани, казалось почти кощунством. После завтрака Саша быстро вымыла столовую. Они остались сидеть там с Женей, поедая шоколад от киндеров и листая ленты соцсетей. Женя иногда хмурилась — видимо ей попадались тик-токи или сторис Дани. Саша вертела в руке фигурку Хагрида из киндера и… гуглила. Гуглила, стараясь изо всех сил, чтобы на её лице не отразилось слишком красноречивое смущение. «Как женщины занимаются сексом с женщинами» Секс — короткое, резкое и острое слово. По мнению Саши оно звучало, как выстрел из пистолета. Это не могло быть чем-то, чем она хотела бы заняться с Аней. С Аней? Саша чувствовала жар только от одной мысли об Ане в _таком_ контексте. Но ведь наверное рано или поздно они должны были к этому как-то прийти? Первые две статьи в выдаче Саша мысленно обозвала бесполезной водой. Их авторы долго растекались мыслями по древу о том, что нужно разговаривать друг с другом, спрашивать, что и как любит партнер, и бла-бла-бла. Сашу же сейчас интересовала конкретика и механика. Но конкретики не было. В третьей статье прямо под заголовком сияла большая ссылка с названием «Тест: как понять, что ты лесбиянка?» Из любопытства Саша перешла по ссылке и прочитала первый вопрос: «Как вы обычно снимаете свитер?» В вариантах ответов было: «Скрестив руки спереди» «Тянете со спины» Саша попыталась вспомнить, как снимает свитер, но затем сдвинула брови, тихо хохотнув. Какие гении это придумывали? — Медведева, как ты снимаешь свитер? — спросила Саша. Женя нехотя оторвалась от тик-тока и подняла одну бровь. - Какой свитер? Для извинений? — Проехали. Они снова смотрели каждая в свой телефон. Саша закрыла вкладку с дурацким тестом. — Медведева. — Ну че? — Когда у тебя случился первый… — Саша немного запнулась, не желая произносить то самое слово-выстрел. — Ну, интимная связь, короче. Женя разулыбалась и даже отложила телефон. Саше не понравилась эта ее слишком понимающая улыбка. — А не рано тебе, малышка, знать об этом? Иди поиграй в песочнице. Саша ухмыльнулась. — А ты, старушка, мне там уже песочку натрусила? В столовую заглянул дежурный врач с кислой физиономией, как у Пьеро. Саша пыталась вспомнить, всегда ли он выглядел так депрессивно, или только сейчас — из-за смены, выпавшей на Новый год. — Александра, — сказал он. Саша поднялась со стула, готовая в любой момент взяться за швабру. — Иди выйди, там твой хахаль пороги обивает. — Хахаль? — Ого, — протянула Женя, заиграв бровями. Но Саша не обратила на нее внимания. Её саму очень удивил факт наличия у нее хахаля. *** — А, так это ты мой хахаль! — сказала Саша, облегченно выдохнув. Марк стоял на лестничной клетке у лифта и улыбался. — Я кто? — Хахаль! — рассмеялась Саша, обняв Марка. — Теперь все коллеги будут думать, что ты мой парень! — Мне придется жениться на тебе? — Ладно уж, не надо. Пусть считают меня ветреной особой. — Саша улыбнулась. На самом деле она была очень рада видеть Марка. — В любом случае, какими судьбами? Марк указал взглядом на квадратную сумку в руках. Она была похожа на ту, что возят с собой курьеры Яндекс.Еды, но меньше размером. — Бабуля с утра разошлась. Напекла своих фирменных круассанов. Поверь, ты должна их попробовать! Саша окинула Марка недоверчивым взглядом. — Вот был бы ты мой хахаль, я б еще поверила, что ты сюда пёрся первого января из-за круассанов!.. — Ладно-ладно, раскусила. Мне еще кое куда сегодня надо. Решил и к тебе заскочить. — Марк закатил глаза. — Хахаль… Слово-то какое тупое. Из прошлого века что ли? Они спустились в холл. Кофейня, как и ожидалось, первого января не работала. Саша подошла к автомату, запихнула несколько примятых купюр, и взяла им с Марком по банке кока-колы. Они удобно уселись на мягком кожаном диванчике у окна. Про бабушкины круассаны Марк не наврал. Это был как минимум кулинарный шедевр: хрустящая пышная булка, а в середине целый коктейль из начинки. Саша смогла разглядеть и распробовать шоколадную пасту, клубнику, банан, листочки мяты и еще какую-то — кажется кофейную — присыпку. — Как отметили? — спросила Саша с набитым ртом. — Паскудно, — отмахнулся Марк. — Ба весь день делала мне нервы. Она даже во время боя курантов не отстала. Знаешь че сказала? — Че? — Загадай, сказала, сдать экзамены, бестолочь, а то так и провисишь всю жизнь на шее у родителей. — Ужас, чего она так боится? Твои предки в Штатах и вообще не последние люди. Шея поди не отвалится. — Ей важно, чтобы я их не опозорил! — вздохнул Марк. — Она уже расписала все мои каникулы и забила каждый божий день репетиторами. Знаешь, между внуком, провалившим экзамены, и внуком с неврозом, она выберет второго! — Вот окажешься в психушке, посмотрим, как она запоёт! — Она скажет, что все мои болезни от лени, вот увидишь. — Марк невесело ухмыльнулся. - Ладно, ты как встретила? — Новый год — мандарин мне в рот, — пробурчала Саша, запивая круассан колой. — «Хватит праздников» — в ужасе кричала печень. — Ой не трынди, — засмеялся Марк. — Про печень-то. Видели мы, какой из тебя пьяница! Кстати… Саша немного напряглась и поспешила проглотить круассан. — Что вы творили с Щербаковой? Вели себя, как душевно больные! — продолжил Марк. — Как духовно богатые, ты хотел сказать? — Ага, щас. Жека ныл пол вечера, что ты увела у него девушку. — Она не его девушка. — Не мешай человеку мечтать. Так нафига вы с ней… — Была пьяна! Ты видел. Марк склонил голову и посмотрел на Сашу хватит-отшучиваться-взглядом. — Ты была не _настолько_ пьяна. — Окей, — Саша придала голосу всю серьезность, на какую вообще была способна в этой ситуации. — Ну в общем, мы с ней давно уже решили забыть старые обиды и вот это всё. Негативные эмоции вредны для здоровья, знаешь? Теперь у нас мир, дружба, жвачка. — Угу, мир, дружба, жвачка - это, конечно, очень хорошо, — сказал Марк, сощурив глаза. — Но всё ещё не повод танцевать с ней медляк! Саша решила, что лучшая защита — нападение. — Ты вообще танцевал с Валиевой! Что у вас с ней? Марк округлил глаза. Сработало. — Мне вообще-то разбили сердце! Ей тоже. — Тебе разбила сердце какая-то едва знакомая барышня, не ответив на приглашение потанцевать? — Саша хохотнула и вошла в раж. — Не прожить тебе с таким хрупким сердцем. Но Ками, надо думать, подклеила его? Так что у вас? — Ничего, говорю же. — А сегодня ты в Москву погнал на всех парусах тоже из-за «Ничего» — Саша изобразила пальцами ироничные кавычки. Марк слегка заёрзал. Он то ли злился, то ли смущался. Саша торжествовала. — А ты не переводи стрелки, — сказал он, наконец, совладав с эмоциями. — Вы с Аней полтора года цапались, как две дикие кошки, а потом вдруг резко стали такими нежными снежинками. И мне ты ничего не говорила о планах помириться с ней. Обещала еще быть честной. Ай да брехло, Трусова. Саша потерла переносицу. — Ну вот что ты хочешь от меня услышать, Кондратюк? — у нее уже закончились шутки-прибаутки, а перевести разговор на Валиеву так и не удалось. — Правду-матушку. Саша не видела путей для отступления. Оставалась всего одна тактика — опасная, но действенная. Доведение до абсурда еще ни разу не подводило ее. Саша уперла глаза в пол, а затем подняла взгляд на притихшего Марка. Выдержав паузу, она спокойно сказала. — Ну влюбилась я в неё. По уши. Ясно? — В Аню? — Марк завис, так и не донеся банку колы до рта. Саша прикусила губу. — Да. Я люблю Анну Щербакову. Марк буквально несколько мгновений смотрел на неё в изумлении, а затем громко расхохотался. Его смех отдавался эхом в почти пустом холле и коридорах. — Блять, Саша, ну ты жучиха, — Марк чуть не расплескал кока-колу. — А еще ведь даже не первое апреля! Я почти поверил. Саша рассмеялась с ним в унисон, откинувшись на спинку диванчика. Она была довольна собой, потому что чисто технически — совсем-совсем не обманывала Марка. *** — Нюта! — она бросилась Ане на шею, крепко обвив руками. Это был третий день нового года, и Саша впервые назвала Аню этой формой имени. Она не планировала, просто само вырвалось. — Тихо-тихо ты, всего три дня не виделись. — Аня улыбалась. — Вообще-то мы не виделись аж с прошлого года! Женя с интересом наблюдала за этой картиной. Аня, наконец, высвободилась из Сашиных цепких объятий. — Тебя отпустят погулять хотя бы на полчаса? Саша задумалась, но в разговор вмешалась Женя. — Трусова, начальства не будет до пятого числа. Иди погуляй нормально, как человек. Мы, если что, тебя прикроем. — Вы не справитесь с моей шваброй, — Саша покачала головой, стараясь казаться серьезной, но довольная улыбка выдавала её с потрохами. — Чего это? — Она у меня верная, других не слушается. Женя картинно вздохнула. — Вот так учишься, пашешь, как конь годами, а потом тебе говорят, что ты даже со шваброй не совладаешь… *** Саша бросала уткам овсяные хлопья, которые они с Аней купили по пути к парку. Утки плавали по незамерзшей части озера и иногда деловито выбирались на кромку льда, крякая и голося на перебой. Погода была теплой, возможно, всего два-три градуса ниже нуля, потому что снег не таял. Аня стояла, опершись на черную железную ограду и — Саша видела это боковым зрением — не отрываясь смотрела на неё. Это была не просто нежность. У Саши сжималось сердце и все внутренности. Она вдруг поняла, что не каждому человеку в жизни вообще повезло испытать на себе _такой_ взгляд. Так смотрят на новорожденных щенков или котят разве что. Утки наглели и орали всё громче, взлетали и били друг друга крыльями в попытке урвать побольше еды. Пахло снегом и холодной стоячей водой. Саша была в моменте, дышала им, ощущала каждой клеткой тела — от пальцев ног до кончиков волос. И всё из-за Ани, просто Ани. Вместить в себя осознание того, как один человек может сделать жизнь настолько прекрасной, было почти невозможно. — Как твоя подготовка к олимпиаде? — спросила Аня. Саша шумно выдохнула. По пути сюда они уже обсудили минувший праздник, новогодние фильмы и даже перемыли кости Алисе. Олимпиада же казалась Саше сейчас чем-то из параллельной вселенной. Участники от их школы имели фору — пропускали муниципальный этап и сразу выходили на регион. Саша иронично называла это привилегиями богачей. Но она не была богатой, поэтому не испытывала по данному поводу угрызений совести. Московский этап должен был состояться в феврале, а из текущей точки февраль виделся далеким, как горизонт событий. — Если не хочешь это обсуждать, окей, я понимаю, — добавила Аня, видимо, по-своему истолковав Сашино долгое молчание. — Нет, просто мне трудно… думать. — Трудно думать? Почему? — Из-за тебя, — Саша высыпала остатки хлопьев крикливым уткам, стесняясь поднять на Аню взгляд. — Кажется, я плохо на тебя влияю. Аня не плохо влияла, просто с ней было слишком спокойно. Саша привыкла постоянно планировать, держать в голове события и своё расписание. Необходимость, чтобы выжить. Работа, школа, уроки, подготовка, подмениться на смену, купить одежду, приготовить еду. Она думала, что привыкла к такому ритму, но на самом деле эта постоянная тревога была чем-то вроде фоновых процессов в компьютере. Незаметная, но грузит систему. Рядом с Аней все эти процессы хотя бы ненадолго останавливались и давали ощутить просто жизнь. — А ты чем занимаешься? — спросила Саша. — Смотрю, как ты кормишь уток, — Аня улыбнулась своей немного хитрой улыбкой. — Ну ты же поняла, что я не об этом. Они двинулись вглубь парка, взявшись за руки. Аня пожала плечами. — Разным. Наличие свободного времени немного сводит с ума, кажется. Взялась за бисероплетение, а потом обнаружила себя смотрящей на ютубе основы академического рисунка. — Ты пробуешь рисовать? — Сашу почему-то очень радовало, что Аня чем-то заинтересовалась. — Покажешь? — Возможно. Когда моя мазня перестанет выглядеть так, будто кота стошнило на бумагу. — Ты что, современное искусство так и должно выглядеть. Срал пёс, пердели гуси. — Саша рассмеялась, а потом добавила серьезнее. — Может ты будешь великий художник. Саша вдруг остановилась. Это был мимолетный порыв — она быстро чмокнула Аню в щеку, даже не в губы, но любви в этом касании было ничуть не меньше. — Не-а, не буду, — Аня теперь моргала немного чаще обычного, когда они пошли дальше. — А кем будешь? — Саша любовалась её ресницами. — Никем. Или собой. Я пока не разобралась, как отличить одно от другого. Саша нетерпеливо цокнула языком. — Иногда я думаю, что ты слишком умная для меня. Я тебя не понимаю. — Ну вот ты разве не чувствуешь, будто сшита из разных людей одновременно? В школе тебя знают одну, для коллег на работе ты другая. Для отца — вообще просто призрак, который иногда приходит домой ночевать. И какая из этих версий настоящая? Есть она вообще, эта настоящая? Саша задумалась и почесала нос. — Ничего я не сшита не из кого… Я одна. То, что люди знают только какую-то часть меня - это проблемы людей, а не мои. Это нормально, зачем всем на свете знать меня целиком и полностью? — А ты себя знаешь целиком и полностью? — Ну а кто, кроме меня? — Саша завертела головой по сторонам, будто надеясь, что удачный пример свалится с неба. — Это вот смотри… Типа как спросить, какие из граней кубика настоящие: те, которые ты видишь, или те, которые с другой стороны и скрыты? Кубик цельный, он не виноват, что у нас, человеков, двухмерное зрение. — Иногда я думаю, что _ты_ слишком умная для меня, — сказала Аня. — Ой, да ладно тебе. Аллея вывела их к снежным горкам, с которых доносились радостные крики детей и взрослых, скатывающихся на санках и ватрушках. — Нет, правда. Ты цельная, как этот кубик. Цельная и сильная личность. — Аня остановилась. — Это влюбляет, знаешь? Саша склонила голову и не смогла сдержать довольную улыбку. — Ты только что сказала, что влюблена в меня? Повтори это. Аня подняла взгляд к небу, но тоже улыбнулась. — Не заставляй меня повторять такие сильные слова, мне неловко. — Тогда с тебя поцелуй хотя бы. Аня приблизилась. Из-за легкого мороза её дыхание казалось горячим и приятным. Саша прикрыла глаза, растворившись в моменте, в мягком, но уверенном касании Аниных губ. Отлипнуть друг от друга их заставили только чьи-то шаги позади. Саша открыла глаза и заметила, как какая-то парочка — мужчина и женщина — проходя мимо, смотрят на них выкатив глаза, точно увидели в московском парке среди зимы как минимум жирафа. Саша инстинктивно притянула Аню ближе к себе. — Однажды мы получим пизды, — прошептала она невесело. — И всем будет плевать, насколько цельные мы личности… *** Взять напрокат ватрушку было лучшей идеей. Они скатывались вдвоем, как в детстве, давая волю восторженным визгам. Саша обнимала Аню со спины, её волосы лезли в лицо, но это не раздражало. От скорости свистело в ушах, от радости хотелось раскинуть руки и орать на весь мир. Поднимаясь обратно в гору, Аня тянула ватрушку за ремень, Саша тянула за руку Аню. Периодически они подскальзывались, падали в снег, сбивая друг друга, и почти истерично хохотали. Аня жмурила глаза от смеха и её улыбка была очень открытой. Раньше Саша не видела, чтобы Аня улыбалась так. Было приятно узнавать эти новые грани ее личности. И было радостно видеть её настолько счастливой. На третий раз Саше наскучило просто скатываться. Она решила повернуть корпус, чтобы раскрутить ватрушку. Но что-то пошло не по плану — вместо этого ватрушка съехала с курса куда-то вбок. Под такие непривычные Анины матюки в них въехала другая ватрушка с плотным мужчиной на ней — и отфутболила визжащих Сашу с Аней куда-то за пределы склона, через кусты. В конце концов они врезались в ствол тоненького накренившегося дерева. Снежные шапки с веток от удара ссыпались разом на головы девочкам. Саша лежала на ватрушке, отплевываясь и смеясь. У снега, попавшего в рот, был вкус. Не вкус воды, нет. Снег имел свой собственный вкус. Он напоминал первую сосульку, которую в детстве отламываешь и ешь втихаря от родителей. Аня приподнялась на руках и легла на Сашу, тоже смеясь. Она быстро дышала и с её съехавшей на бок шапки снег стекал на лицо. В груди Саши что-то быстро сжалось, резко и всего на мгновение, будто она спускалась вниз и пропустила ступеньку. Аня была легкой, но её тело давило — и давило там, где нужно. Саша перестала смеяться и замерла. Она смотрела на Аню, представляя, как соберет талый снег с её лица губами. Достаточно было просто вообразить это, чтобы в горле встал ком, который хотелось нервно сглотнуть. Саша поёрзала, чуть выгнулась в спине и прижала Аню к себе сильнее. Ее нога была где-то между ног Саши, и это соприкосновение ощущалось даже через джинсы, колготки и белье. Белье, которое теперь было бесстыдно мокрым и холодным. Саша чуть сжала бёдра — и это было слишком. Напряжение, скопившееся в одной точке, казалось, вот-вот разольется по всему телу. Хотелось смотреть на Аню и одновременно зажмуриться от стыда. Саша закусила губу и повернула голову немного в сторону, стараясь не застонать, чтобы не выдать, насколько явным и откровенным было это возбуждение. Мышцы её ног почти немели от напряжения. Ей было нужно, просто жизненно необходимо, чтобы Аня сделала что-то, пошевелилась, надавила сильнее — там. Чтобы они стали еще ближе, изо всех сил ближе, прижались теснее. Это бы освободило Сашу. Она снова повернула голову и подалась чуть вперед, к Ане, ощущая желание и смущение — от того, насколько сейчас выглядела просящей и уязвимой. Но Аня ничего не делала. Она как будто зависла, все еще удерживая себя на локтях, но не шевелясь, совсем. Саша усилием воли расслабила мышцы. Желание, нет, почти жжение, никуда не делось, но Анин взгляд немного пугал. Он был почти стеклянным. Саша задышала глубже, чтобы успокоить свое тело хоть немного. Она смотрела на Аню, то ли желая спросить, всё ли в порядке, то ли… Извиниться за себя, такую откровенную, бесстыдную что ли? Аня, наконец, заморгала и склонилась к Саше. Она быстро поцеловала её в лоб, а затем слезла и с Саши, и с ватрушки. — Я знаю, где тут делают хороший глинтвейн, тебе понравится, — сказала она тихо, как ни в чем ни бывало. Хотя Саша уже научилась немного распознавать оттенки её ровного голоса. Сейчас он не был спокойным до конца. «Блять» — Надеюсь безалкогольный? — с трудом прохрипела Саша, глядя на сеть веток дерева над собой и серое небо за ними. Часть ее хотела остаться здесь навечно в ожидании, когда новый снегопад засыпет ее полностью. *** Четвретого и пятого января у Саши были выходные. Она не сильно рвалась домой, но с другой стороны хотела немного сменить обстановку, отоспаться и может быть даже начать, наконец, готовиться к московской олимпиаде. К её облегчению с Аней они общались, как и раньше. Ну как, к облегчению… Они всё так же часто переписывались. Обсуждали погоду, экзамены. Саша рассказала про бабушку Марка, которая готова довести внука до нервного срыва. Аня — про родителей Камилы. Они тоже кошмарили её за оценки и постоянно требовали быть лучшей и безукоризненной во всём. Саша даже поделилась с Аней одной олимпиадной задачей, условия которой не могла понять, и та взялась помочь разобраться. Но они ничего не говорили о произошедшем там, под снежными деревьями в парке. И как начать такой разговор Саша не представляла. Теперь она чувствовала себя почти маньячкой, озабоченной и порочной. Выспаться дома Саше тоже не судилось. Видимо самого Нового года в гостиной на первом этаже продолжалась шумная гулянка. Сашу устраивало, когда отец ходил пить в соседний посёлок к дружкам. Но если их тусовки теперь перенесутся сюда… В доме, от самой прихожей, воняло перегаром, потом и чем-то кислым. Незаметно пробираясь к лестнице на второй этаж, Саша заметила красное небритое лицо какого-то мужчины, который выглядывал из дверного проёма в гостиную. — Славик, это твоя зассыха что ли? — крикнул он в комнату. — А че, она с нами не посидит? Сашу передернуло от брезгливости. — Валера, ты не отвлекайся, давай наливай! — это был голос отца. Валера нехотя вернулся к столу. Саша, раздраженная и злая, закрылась у себя в комнате. Музыка орала, смех и пьяные разговоры не давали ни на чем сосредоточиться. Саша легла в кровать и накрылась одеялом с головой, будто это могло помочь. Она зашла в диалог с Аней. Последнее сообщение от неё содержало какие-то ссылки на материалы для подготовки к олимпиаде. Это казалось почти насмешкой. В её доме на первом этаже и так происходила вакханалия, еще и эти недосказанности с Аней. Хватит. Alexandra: Извини за ту прогулку Anna S: ??? Саша закатила глаза. Alexandra: Ну ты поняла, про что я((( Anna S: Саша. Почему ты извиняешься? Ты не сделала ничего плохого. Alexandra: Ой ли Аня некоторое время не отвечала, но затем снова начала печатать. Anna S: Это ты извини, что заставила тебя так думать и так себя чувствовать. Alexandra: Но я тебя напугала… Anna S: Нет, Саш, нет! Anna S: Не ты. Саша перевернулась на живот, казалось, будто так она меньше чувствовала волнение. Что означало это «Не ты»? Попахивало разговором в стиле «Дело не в тебе» Alexandra: Ну а кто тебя напугал тогда? Филипп Киркоров? Anna S: :) Anna S: Да я и сама неплохо справляюсь, без Филипп Бедросовича. Самостоятельная, в общем. Alexandra: Ты сама себя напугала? Anna S: Ну что-то вроде. Саша тяжело вздохнула. Она хотела прояснить недосказанности с Аней, а не плодить новые. Alexandra: Я тебя не понимаю:( Anna S: Ну блин, просто у всех свои тараканы в голове, знаешь. Саша вытерла вспотевшие ладони о простынь. Нужно было собраться и задать главный вопрос. Прямо, потому что иначе никак. Alexandra: А ты вообще ну, хочешь этого? Со мной? Anna S: Этого? Саша не стала отвечать. Пусть не делает вид, будто не поняла. Через пять минут Аня начала печатать. Anna S: Ты имеешь ввиду близость? Anna S: Хочу ли я с тобой близости? Какое изящное слово, однако. Alexandra: Ну да Anna S: Хочу. Alexandra: Но? Alexandra: Мешают тараканы в голове? Anna S: Немного мешают. Alexandra: А мне ты не хочешь о них рассказать? Alexandra: Ну… Просто, чтобы я хоть понимала, что делаю не так Anna S: Саша, с тобой всё нормально! Ты всё делаешь так. Alexandra: Значит с тобой не нормально? И ты даже не хочешь сказать, в чем дело? Anna S: Да. Просто с некоторыми тараканами человек может разобраться только сам. Понимаешь? Alexandra: Ок. Понимаю Alexandra: Ладно Саша откинула телефон в сторону, снова перевернулась на спину и уставилась в потолок. Она не понимала, и это не то, чтобы раздражало, скорее беспокоило. Сложно поверить, что «дело не в тебе», это всегда сложно. На первом этаже раздался какой-то грохот и звук разбитого стекла. Саша сделала мысленную заметку купить беруши — может тогда получится спать спокойно? Экран телефона снова загорелся от нового уведомления. Саша открыла телеграм. Anna S: Я еще никогда так не ждала конца каникул. В школе мы будем видеться каждый день и поэтому я готова любить школу. Я уже скучаю, всё время на самом деле. Anna S: Не бери в голову, Саш. Ты самая прекрасная на свете. Саша слабо улыбнулась и легла на бок, удобно подмяв подушку под себя. От этих сообщений стало немного легче, и даже шум внизу как будто бы заслонило непроницаемым экраном.