Первые звоночки

Во всем карманом мире царит покой - девушки ходят на речку, плетут венки, раздумывают о том, какой же будет их новая жизнь. Кто-то вышивает, готовит, или что другое делает. Необходимости в этом нет, но к такому распорядку уже все привыкли, и нарушать его не хочется. Азазель смотрит за действиями спасенных душ через большое открытое окно. Девушки, изредка поглядывающие на его окно, улыбаются змею и машут рукой. Евгения-самая старшая из всех - рассказывает девушкам истории ещё из своей молодости, которая была лет сорок назад. Ярослава - одна из младших девочек, лет четырнадцати, разливает чай на небольшом застолье у самого дальнего и длинного дома, пододвигая некоторым печенье или фрукты. А Машенька - недавно прибывшая в сей мир девочка, тихая и боязливая обычно, сегодня играет со всеми, веселясь и крича - скоро она попадёт в новое тело, новую семью и новую жизнь. Парень рад, что сможет ей помочь, он слегка улыбается, отталкиваясь руками от деревянного подоконника и закрывая ставни окон. Улыбка сползает с его лица, когда он разворачивается к зеркалу. Даже через черную, расшитую золотыми нитями рубаху он видит это.Неуверенно расстегивает пуговицы, чуть дергая за рубашку в районе плечей, дабы она спала ниже, а после опускает руки ,и дорогая одежда валиться на пол тряпкой. Он подходит к зергалу ближе.Длинная рыжая коса, достающая до колен, словно маятник болтается туда-сюда и бьёт по ногам. Змей останавливается в метре от напольного зеркала, аккуратно ведёт пальцами по оправе с расписными узорами и вырезанными фактурами. От горечи поджимает губы. Человек, пусть и не видит того, что по груди его ползёт, а нечесть всякая сразу узнает. Посмотрит жалостливо, сочувствующе так, будто издевается, да мимо пройдёт. Из самого сердца, тонкими капилярами расползалась тьма. Переплеталась, разливалась линиями, сверкала красными отливами, точно звезда в небе. И если не знать, что же это, то даже красивым назвать можно. Нечести же тоже почти все раньше людьми были. Кто-то давно, кто-то ещё недавно. Все это прекрасно понимают, редко спрашивают о прошлой жизни, но если спрашивают, то один вопрос задают в обязательном порядке : "Как, ты умер?" Если шрамы какие-то, ожоги, пятна, венки? Может конечности какой не хватает?Все это - признаки прошлой жизни, и есть они у всех. У Филиппа, к примеру, в обличие человеческом несколько шрамов на лбу, а в облике нечести длинные оленьи рога. Красиво, правда? А вот Ариадна - совсем другой случай. Упала на игольницу, и куча иголок вонзились ей в горло. Эти маленькие следы, остались пятнышками -прямо как веснушки. Тяжелее всего определить, когда человек умирает от болезни. Где оставаться следам? Поэтому вместо этого у них вены, расползающиеся на той части тела, где находилась болезненная часть. Азазель же умер не от болезни сердца. И на стеклянный стол он не падал, и иголки ему горло не протыкали-хотя, он бы согласился на это, если бы помогло излечить неизлечимое. Потому что он не болел. Он страдал. Сам, еле являясь юной девой, страдал от потери любимого своего. Весь поминальный процесс ревел, ни спать ни есть не мог , а на сороковой день после поминок не проснулся. Сердце не пережило утрату. И не смотря на различие его с болезнью, к ним и отнесла судьба. Да не просто отнесла, а поигралась так, что только он эти вены ползучие и видит, да лишь пара нечестей, кому откроется сильно, и кто схожие страдания терпит . Остальные понимают все со взгляда - сразу вымученного в толпе узнаешь. Сразу боль почуешь. И не смотря на то, что как таковой боли не чистые ощутить не могут - если только от таких же, да от природы самой - сердце с годами болеть не перестаёт. Как бы не бился, чтобы не делал, а гной в нем с каждым днем наростает. Азазель сжимает другую руку в кулак и с силой бьёт по зеркалу - царапает руку и разбивает дорогое украшение. Пинает ногами раму, проклинает эту любовь, из-за которой он погиб раньше положенного, бьёт руками в собственную грудь.Шепчет тихо, почти не слышно: -поскорее бы это закончилось... - а закончиться это не может. Потому что он должен помочь другим. Не хочет, чтобы они тоже страдали. Азель встаёт, опираясь о стоящую рядом тумбу. Надо собраться. Он, в конце концов, не абы кто, а один из первых жителей леса! На покой ему ещё нельзя, так что и нюни распускать он себе запрещает. Трёт пальцами, создавая искорку, и кидает её к своим ногам, вспыхивает пламенем на долю секунды, после чего отказывается в новой одежде, с высоким конским хвостом. Он кидает такую же искорку в зеркало, и то собирается по частям, на оставляя ни единого следа от разломов. Змей смотрится в него пару секунд, недовольно цокает, заметив чёрные капиляры даже через одежду, и выходит из комнаты. Длинные волосы шлейфом тянутся за хозяином. Он выдавливает в коридорах девочек, убегающих от кого-то и хватает одну из них под локоть. -Собирай всех, Маша отправляется в новую жизнь. - девочки радостно взвизгивают и убегают, а Азазель чуть улыбается им вслед Все же, он живёт не зря.