Её улыбка.

Flashback. Тёмноволосая девочка бежит от брата-близнеца, в её руках располагается брелок, который был зачем-то так нужен мальчику, хоть тот вовсе не нравился обоим. Чувство собственности, желание показать, кто же круче, потому что пять минут отец назад сказал, что этот брелок редкий в Японии. И плевать, что отец соврал и сейчас такие брелки много у кого валяются дома. Родители идут где-то далеко позади, но не слишком, вечно окрикивая детей, чтоб те были на виду. — И ты согласен на развод? — спросила женщина. Стройная, высокая, с тёмными длинными прямыми волосами и карими глазами. Настоящая красавица. — Других вариантов нет, — произнёс светловолосый мужчина с голубыми глазами. Выше женщины на голову-полторы, крепкое телосложение. Внешне ничем не хуже. — Мать сожрёт нас всех, если я не разведусь с тобой. — Ты жалкий трус. Эта трусость ещё сыграет с тобой злую шутку. — Я не нужен ей, и боюсь я не за себя, а за детей. Я заберу дочь. Тогда она никого не тронет. — Не посмеешь. Слышишь?! Конец Flashback. *** Pov Такара. Шесть утра, я никому не мешала, спала, вставать через два часа, но мой тупорылый брат решил иначе, ворвавшись в мою комнату в такую рань и прыгнув на меня с подушкой, которой я получила по голове, стоило мне лишь открыть глаза. — ШЁЛ НАХЕР, КЕЙСКЕ!!! — Сбросив его с себя, я вскочила с кровати и включила свет в комнате. Этот придурок лежит на полу и угарает в голосину, обнимая свою подушку. — Ты чё? — А хер ли ты спишь? — А хер ли мне не спать в шесть утра?! — Ску-учно-о… — Давай, скучай отсюда, — сказала я и выпроводила парня за дверь, — дай поспать, мне на работу вставать через два часа. — Сегодня идём к Майки. — Ты идёшь. — И ты. — Да нихуя, шёл нахуй отсюда! Я вытолкала брата из своей комнаты и закрыла дверь перед его носом. Он уже не стал входить. Выключив свет, я вернулась в постель и закрыла глаза, но сна как и не было, будто бы. Перевернулась на живот, через какое-то время на бок, потом на другой, затем снова на спину. Нихуя. Сон просто как рукой сняло. Приняв сидячее положение, я потёрла глаза и потянулась, зевая. Часы показали без двадцати семь. На кухне Рёко пила кофе. — Доброе утро, Такара, — сказала женщина, глядя мне в глаза, — так и не удалось уснуть? — Не удалось, — пожала я плечами, наливая кофе и себе, — уже не буду ложиться. — Кейске уже получил пиздятину, — сказала она и наклонилась ко мне поближе, чтоб что-то сказать потише, — он идёт на ночёвку к Майки, если не хочешь с ним, то не говори, что меня не будет дома. Отдохни, займись своими делами, расслабься. — Спасибо, — кивнула я, — сегодня зарплата, я закину часть в конверт. — Не стоит. Лучше откладывай себе на что-то. — Тогда куплю продуктов. Рёко пожала плечами и встала со своего места, после чего поставила свою кружку в раковину и наклонилась ко мне, чтобы поцеловать в щёку. По началу я не позволяла ей такой вольности, но спустя год, как я переехала в эту квартиру, я уже устала сопротивляться, а Рёко всё равно продолжала целовать меня в щёку. Без смущения, непреклонно. Она никогда не заставляла целовать или обнимать её в ответ, она просто… Целует меня каждое утро на прощание, когда наши режимы и графики совпадают. Не сказать бы, что я растаяла по отношению к ней, но, как минимум, уже не против таких нежностей с её стороны. Вероятно, Рёко это важно. Но смешно было наблюдать, как Кейске выхватывает затрещину в ответ на свои возмущения по поводу того, что он тоже её ребёнок и тоже хочет ласки время от времени. Хотя я знаю, когда он её не бесит, она тоже его обнимает или целует. Отношение матери к нам совсем разное. Со старшим сыном она строгая, дисциплинирующая, постоянно гоняет его по учёбе и может дать подзатыльника или пинка под зад, потому что он остался на второй год и постоянно дерётся. Часто кричит на него, но всё же виднеется её забота о нём. Иногда мне кажется, что Кейске боится её. К младшей дочери же, ко мне, у неё совсем другое отношение. Со мной она приветливая, понимающая, говорит спокойно, в ссорах с Кейске старается всегда быть на моей стороне, уважает меня и мои личные границы, не считая её нежностей, конечно же. Никогда не зайдёт в мою комнату без стука и ненавязчиво пытается найти со мной общий язык. Когда нам, близнецам, было по шесть лет, родители развелись и отец увёз меня в США к бабушке. Бабушка — тот ещё дьявол в юбке, корыстная, злая, жадная, властная. Но она любила меня и никогда не показывала этого всего пиздеца, я просто всегда знала, что она стерва на самом деле. Когда мне было одиннадцать, бабушка заболела и умерла, оставив папе огромное наследство. Два года назад отца тоже не стало, погиб в автокатастрофе. Стараюсь не вспоминать об этом, это, видимо, неизлечимая травма на всю жизнь. Его друг, мой крёстный отец и просто очень хороший дядька, Джейсон, продал всё своё имущество в США и переехал вместе со мной в Токио. Это было моим единственным утешением, и сейчас тоже. Периодически ночую у него дома, Рёко не против и поддерживает с ним связь. За два года у меня так и не наладились отношения с Кейске, и я так и не назвала Рёко мамой. Сложно короче, очень сложно. Походив в школу неделю, я ясно дала понять Джейсону и Рёко, что ходить на занятия больше не намерена и они, обговорив этот вопрос между собой, приняли решение, что я переведусь на домашнее обучение при условии, что я должна буду делать все задания, которые мне будет давать классный руководитель, и приносить ему их в школу. Так что сейчас, находясь на домашнем обучении, я работаю на полную ставку в продуктовом магазине. Конечно, там я не шибко часто одна, я в основном помогайка хозяина магазина, «принеси/унеси/разложи/постой на кассе/подмети», всё в таком ключе. Платят хорошо, работа не очень тяжёлая, но хватает, чтобы уставать, но и денег хватает, и на свои нужды, и на то, чтобы помогать Рёко. Сегодня моя смена в десять. Сейчас семь, так что, приготовив себе завтрак, я пошла в душ. Струи горячей воды стекали по лицу и телу, приводя меня в чувства и окончательно пробуждая, злость на брата постепенно ушла и мне уже не хочется убить его, хотя я уверена, что вечером вновь захочу это сделать, ведь этот придурок вечно старается меня куда-то потащить, заставить с кем-то общаться и абсолютно не обращает внимание на то, что я как не хотела, так и не хочу. Мне комфортно жить так, как я живу, без всех этих прогулок, посиделок, совместного времяпровождения и всей прочей хуетени. — Я всё равно тебя достану! — кричал брат по ту сторону двери ванной, когда я вытералась полотенцем, — смирись! — Ага, как же, — тихо ответила я, выйдя из ванной комнаты в халате. Кейске обувается, рядом с ним стоит его друг, Чифую Мацуно. Тот частенько заходит за моим братом и ждёт, пока тот соберётся. — Доброе утро, Баджи-сан, — робко произнёс блондин. — И тебе, Мацуно, — спокойно ответила я, уходя на кухню. Парни ушли, а я села завтракать. Почти восемь утра, по-любому опоздают на уроки. Хотя меня это несильно волнует. Позавтракав неспешно, я открыла на кухне окно и закурила. Пятый этаж, вид с кухни очень даже ничего. Был бы здесь Кейске, начал бы на мозги капать, что курящие девушки никого не привлекают, хотя он и сам курит. Я так, редко, он чаще. Телефон провибрировал на столе, уведомляя о СМС-сообщении. *** Эмма: Приветик, ты сегодня придёшь? 08:52

Привет. Не думаю.

Мне не хочется.

08:52

Блииин, ну, пожалуйста, Такара, мы ведь так давно не виделись с тобой!!! 08:54 😭😭😭😭😭😭😭😭 08:54

Мы не виделись две недели.

08:55

Этого хватает, чтобы я соскучилась по тебе :-( 08:55

Уболтала. Зайду ненадолго.

Но я работаю до девяти.

08:58

Ура-ура🥹🥹🥹🥹 08:59 Я скажу Майки, он тебя обязательно встретит! 08:59

Не нужно, я сама дойду.

09:01

ЛА-ЛА-ЛА-ЛА-ЛА-ЛА-ЛА!!!!!!!!! 09:03

Блин…

09:04***

Я тяжело вздохнула. Эмму не переговоришь и ни в чём не убедишь, если она уже что-то задумала. В этом и есть сложность нашего нечастого общения. Меня подбешивает эта её черта, но ничего не поделаешь, она отдельный от меня человек, приходится терпеть. Братец её такой же несносный. Знаю их с самых малых лет, за все те годы, что я пропустила, они почти не изменились, если не учитывать того, что они выросли. Шиничиро жалко очень, я была неприятно удивлена и расстроена, когда мне сказали, что его убили, я любила его, когда была маленькой. Ну и вот, Эмма и Манджиро. Оба очень навязчивые. Только если от Эммы ещё как-то можно отклеиться, то Манджиро не такой. Даже если я не отвечаю, даже если я выключу телефон и уйду из дома, он всё равно меня находит каким-то неведомым для меня образом, и достаёт своими дурацкими разговорами. Этот человек не знает, что такое личные границы, он просто вездесущ, когда ему это надо. И я боюсь, что с сегодняшнего вечера он вновь увяжется за мной, как это происходит периодически. Я высушила длинные волосы чёрного цвета и завязала их в высокий хвост, выпустив тонкие пряди у лица, затем оделась в чёрные джинсы и белый короткий топ с длинными рукавами. В который раз я стою перед зеркалом и отмечаю, что я имею худощавое телосложение Рёко, её внешность, за исключением глаз, у неё они большие, у нас с Кейске же узковатые на фоне её глаз. Это от папы. И всё, больше ничего от него у меня нет внешне. Я могу представить, как часто он воспоминал о Рёко и Кейске, глядя на меня, все те годы, что мы были в США. Из дома я вышла в 09:34, ещё успеваю на работу, прекрасно. Лёгкий летний ветер, солнце уже греет вовсю, через пару часов будет невыносимая жара. До магазина добралась минут за двадцать. — Доброе утро, Баджи-чан, — поздоровался со мной владелец магазина, занимаясь выкладкой товара. — И вам, Абэ-сан, — произнесла я, заходя в подсобное помещение, где надела чёрный рабочий фартук. — У меня к тебе большущая просьба, — виновато улыбнулся мужчина, — я после обеда должен уехать, а в это время должен подойти стажёр… И… — Поняла, — кивнула я. — Так просто? — Вы мне платите, Абэ-сан. — Рад, что мы поняли друг друга, — усмехнулся старик и положил руку мне на плечо, после чего встал за кассу, а я принялась расставлять молочку по холодильникам, — он еще в средней школе учится, будет работать с двух до пяти. Не гноби его сильно, парень чуткий слегка. — Не буду, хорошо, — согласилась я, — но ругаться буду. Несильно. Работа шла потихоньку, люди в основном покупали что-то охладительное, мороженое, напитки, всё такое… Я и сама уже спарилась. Как назло, вентилятор наебнулся и даже открытая дверь не спасала нас от такой жары и духоты… Час за часом, малейшее телодвижение и в пот бросает… — Здравствуйте, — произнёс светловолосый парнишка, вошедший в магазин, примерно моего возраста. — Тебя-то и ждём, проходи, — улыбнулся Абэ-сан, — знакомьтесь, а я полетел, извини, Такара! Абэ-сан действительно спешит, раз так быстро улетучился, видать, что-то срочное. — А… Э… — Такара Баджи, — представилась я и протянула ему руку, тот робко, но охотно, пожал её, — буду твоим наставником на время стажировки, дальше работать будем тоже вместе. — Очень приятно, Баджи-сан… Ханагаки Такемичи. Честно сказать, я… Неуклюжий малясь… Парень стоит передо мной и буквально обтекает, очень стесняется, боится лицом в грязь ударить. — Хорошо, Ханагаки, идём, — сказала я и повела его в подсобку, — здесь мы переодеваемся, обедаем, есть отдельный холодильник под свои продукты. Аптечка, если что, во-он на той полке… Эта дверь ведёт на склад. Тут всё и так понятно, даже при большом желании не запутаешься. Работа часто пыльная, физическая, но ты парень, тебе пойдёт на пользу. Собственно, Абэ-сан тебя и нанял, потому что я не в состоянии таскать ящики, а сам он уже устал… Ничего, справишься. Идём в зал. Касса устроена простейшим образом, но до неё пока что далеко тебе. Тут, тут и там камеры, иногда будешь поглядывать, но только если я попрошу или Абэ-сан. Товар запомнишь быстро. А по поводу твоей неуклюжести, не ссы, главное — не торопись и работай головой. Вопросы? — Нет вопросов, — произнёс парень, — могу приступать? — Можешь. Надень чёрный фартук в подсобке и выходи в зал. Я на кассу, а ты займись выкладкой молочки, как раз будешь под наблюдением. Я села за кассу, а Ханагаки ушёл в подсобное помещение и вернулся уже в фартуке. Вопросов он старался не задавать, расставлял всё аккуратно, стараясь повторить последовательность в наименованиях. Пока я обслуживала покупателей, поглядывала и за стажёром. Выглядел он как обычный школьник-хулиган, только, мне кажется, не особо популярный. Очень скромный, напряжённый, видно, что лох, но он очень старается. Даже вентилятор починил каким-то макаром, за что я его очень благодарила. И всё было ахуенно, пока в магазин не вошли знакомые мне личности. — Ахуеть, Кенчик, ты тоже видишь?! — в шоке ахнул Манджиро. — Здарова, Такемичи, Такара, — хохотнул Рюгуджи. — А… Вы что, знакомы?! — удивился Ханагаки. — Увы, — пожала я плечами, — мы с Манджиро дружили в детстве. — Ой, а сейчас прямо-таки не дружим? — ехидно улыбнулся блондин и подмигнул мне. Пока Майки бубнел со мной без моего участия, Дракен уже успел взять всё, что нужно и подошёл ко мне на кассу для оплаты. Оплатил, но забрал он всё, кроме шоколадки. — Это что? — спросила я, глядя на здоровяка. — Это тебе от нас, — улыбнулся Рюгуджи, — компенсация за болтовню Майки, уж прости его. — Спасибо большое, — ответила я и отправила шоколадку под кассу. — Такачин, не расслабляйся, я за тобой вечером зайду! — самодовольно произнёс Майки уже на выходе из магазина. Я тяжело вздохнула и села на своё место, Такемичи продолжал работать. — Ты не в лучших отношениях с Майки? — Не то что бы… — призадумалась я, — скажу так: если бы я выбирала, с кем мне дружить, с Дракеном или с Майки, я бы выбрала Дракена. Он ведёт себя скромно. — Майки такой, да… Он тут недавно вообще заявился ко мне посреди занятий, пришлось уйти с ним… Они с Дракеном поколотили наших старшеклассников. Я украдкой усмехнулась. — Майки, как я поняла, всегда таким был. — Такемичи призадумался, вид его стал очень озадаченным, — я до шести лет жила в Токио. Потом родители развелись и я до тринадцати жила в США. Я тут два года только. — А, понял. Извини, если это больная тема… — Всё путём. Не отвлекайся сильно. Сегодня день зарплаты, если хорошо поработаешь, будешь получать деньги за стажировку день-в-день. Время летело быстро. Ханагаки попросился остаться до закрытия, я разрешила. Перед закрытием Абэ-сан написал мне, спросил, как идут дела со стажёром, на что я ответила, что очень даже неплохо, на удивление. Мне было поручено забрать свою зарплату из кассы и дать 2000 Йен Ханагаки, тот остался доволен. — Майки разве не сказал, что зайдёт за тобой вечером? — спросил Ханагаки, — магазин закрыт уже. — Сказал, — вздохнула я. И не написал, что задержится. — Да похуй, пойду домой тогда. До завтра, Ханагаки. — Постой, может, я провожу тебя? Или постою с тобой, пока он не придёт. — Я не думаю, что он придёт, забыл наверное. Спасибо, я сама дойду, тут недалеко. — Хорошо, до завтра! Стемнело уже. Майки обычно не опаздывает, когда дело касается встречи со мной. Может, действительно забыл, что должен был встретить? Мне не хотелось писать ему, Эмме или Кейске, для меня это лишь повод, чтобы остаться дома и никуда не идти. Я притормозила и закурила сигарету, после чего продолжила свой путь. Чудесно… С заходом солнца жара ушла, а сигаретка очень расслабила. — Така-а-ра-а!!! — кричал знакомый мне голос где-то позади. Я остановилась и обернулась. Не забыл всё же. — Извини, я опоздал, телефон разрядился. Почему не подождала? Уже темно, опасно. — Я почти каждый день хожу вот так по темноте, и ничего. Я не пойду к вам домой, устала, завтра опять на работу. — Я затянулась и продолжила идти. — Я провожу тебя. — Не надо. — Да-да, пошли! Ох, Манджиро… Ну и на кой ты свалился на мою голову? Где и когда я перешла кому-то дорогу, что ты меня так достаёшь? — Почему ты никак не отлипнешь от меня? — Хочу с тобой проводить побольше времени. Я скучал все те годы, что тебя не было. — Ты пойми, я уже совсем другой человек. Детство уже закончилось. Майки остановился и я обернулась. — Закончилось. Но это же не означает, что мы больше не можем быть друзьями. Я тоже изменился, Такачин, и тоже пережил кое-что… Но… Он осёкся. Я поняла, о чём он говорит. «Кое-что» — это смерть Шиничиро, он намекнул мне на моего отца. Мы продолжили идти. — Я не люблю общение с людьми. Я даже дома почти всегда в своей комнате сижу. Дом-работа, работа-дом. Я люблю одиночество. Отстанешь? — Поверь, Такачин, это не то, что тебе нужно. Держи при себе пару друзей и всё будет хорошо, — улыбнулся Майки, — и, нет, не отстану. Я шумно вздохнула и закатила глаза, но моего знакомого это, видимо, ничуть не оттолкнуло. — Послушай, ты очень навязчив по отношению ко мне, — вновь заговорила я, — ну не хочу я с тобой видеться, чего ж тут неясного? — Такачин, ты не в силах отлепить меня от себя, смирись лучше, — сказал Майки, — неужели не поняла за два года? Я устала спорить. Просто устала его толкать от себя. — Тогда, — вновь вздохнула я, — ты вынуждаешь меня игнорировать твою персону. — Вот увидишь, сама мне позвонишь, — рассмеялся блондин, когда мы уже подходили к подъезду, — доброй ночи! На это я ничего не ответила, глядя на то, как его фигура отдалялась. Пожав плечами, я вошла в подъезд.