Можете звать меня Мику

Я пытался дозвониться

Три часа ночи на часах

Пропущенные лишь копяться

Ответ читаю впопыхах:

«Почему ты звонишь мне лишь когда ты пьян?»

Солнце высоко висело в небе когда величественных размеров Персей отправился в своё очередное плаванье. Тёплые лучи опаляли тело, но влажности океанского воздуха было достаточно, чтобы стерпеть нарастающую жару и продолжать наслаждаться прекрасной погодой. Лёгкий бриз игриво щекотал кожу под тонкой тканью одежды, подзадоривая и так всё растущее предвкушение от скорого прибытия в Америку. С каждым вдохом чистого влажного воздуха радость от этого путешествия будто застревала в горле, накапливаясь там, и не давала нормального вдыхать — Мику могла лишь глубоко дышать, пытаясь усмирить своё воображение от вырисовывания пейзажей обновлённого дивного мира в рамках американского материка. Будто настоящий мореплаватель, который вот-вот откроет что-то грандиозное, что всколыхнёт весь мир. Глубокий вдох. Мику поднимает взгляд в сторону, где ещё недавно виднелись еле заметные очертания японского острова. Теперь уже так просто и не скажешь, где именно они находятся, развернулся ли корабль и в какую сторону плывёт Персей. Только сейчас, действительно задумавшись над этим, Мику поняла, насколько же тяжёлая и ответственная работа у штурманов и навигаторов на корабле: малейшая ошибка — и ты уже бесцельно блуждаешь по бесконечным просторам океана. Девушка ещё некоторое время стояла у борта, наслаждаясь видом. Во все стороны виднелась одна сплошная вода, а ведь она ещё и спускается вниз, глубоко к центру планеты. От осознания масштабности Земли закружилась голова, заставляя вестибулярный аппарат вызывать лёгкую тошноту, подходящую к горлу. Мику прикрыла глаза рукой, сильно жмурясь, отгоняя заполонившие её голову мысли, а второй крепко держалась за борт Персея. Отогнав внезапное наваждение, Мику таки смогла сделать шаг назад и наконец скрыться на нижние этажи корабля. Там уже собралась вся команда «Царства науки», не желая находится под прямыми лучами палящего солнца. Девушка заглянула в комнату, больше походившую на столовую, и за широким круглым столиком заметила двух сидевших девушек, которые увлечённо о чём-то болтали. Они даже не заметили прихода гостьи — лишь когда Мику подошла вплотную и хлопнула ладонью по столу, девушки подняли взгляд и встретились с искрящимися задором глазами подруги. — Кохаку, Юзуриха! Редко заметишь вас вместе. Мику взяла стоявший под иллюминатором деревянный стул и поставила его рядом с девушками. — Мы довольно часто общаемся, — улыбнулась Юзуриха. — Просто это ты постоянно где-то пропадаешь, — Кохаку подтрунивающе толкнула Мику в бок. Та лишь невинно пожала плечами и склонилась над столом, желая сменить тему: — О чём болтали? Я тоже хочу участвовать в девичьих сплетнях. — Та мы не сплетничали. — Кохаку всё удивляется, как такой большой корабль может так легко и быстро двигаться, — выдала подругу Юзуриха, на что Кохаку смущённо и немного зло метнула на неё взгляд. — Я тебя понимаю, — рассмеялась Мику. — До сих пор у самой в голове не укладывается. Слышать от кого-то, что по морю передвигается такая громадина — это одно, но видеть собственными глазами и осознать — совсем другое! — Это точно, — хихикнула в кулачок Юзуриха. — Мику, чем планируешь заниматься вечером? Мы планируем уговорить Франсуа сделать свой бар. — Ингредиентов должно хватить для разных коктейлей, — подхватила Кохаку. — Вы же несовершеннолетние. Откуда такое желание выпить алкоголь? — По сути, нам теперь больше трёх тысяч лет, — Юзуриха с важным видом подняла вверх указательный палец. — А на меня ваши современные правила и законы не распространяются, — скрестила руки на груди Кохаку, с довольным видом смотря на подруг. — В моей деревне другие порядки. — Имеет смысл, — задумалась Мику. — Вечером я планировала отсидеться в самой неосвещённой части корабля. Там звёзды видны лучше всего. — Так тебе нравится наблюдать за звёздами? — Юзуриха мечтательно склонила голову. — С самого детства. Когда-то я знала названия большого количества созвездий, но теперь с трудом могу вспомнить даже их расположение. После путешествия на остров сокровищ у меня появилась новая традиция, если можно так сказать: каждый вечер я рассматриваю небо и пытаюсь найти все созвездия, которые помнила. — Но ведь у тебя под носом ходит целая ходячая энциклопедия, — Кохаку кивнула головой в сторону каюты, где сейчас находился Сенку. — Ты же можешь в любой момент его обо всём расспросить. — Ну… Мику задумалась и поднесла палец ко рту, как вдруг в коридоре послышались громкие звуки и суматоха. Девушки выглянули из комнаты и посмотрели на лестницу, откуда выбежала взволнованная Суйка: — У-У нас проблема! Там Сенку с Рюсуем!.. — Чего?! Они что, подрались, что ли? — тут же встрял в разговор Тайджу. Часть команды, которая слышала всю эту неразбериху, мигом кинулись к каюте с учёным и капитаном корабля Персей. Оки первый ворвался в комнату и набросился на друзей с громким восклицанием: — Драться нехорошо! — Драться? — переспросил Тайджу Рюсуй. — Да это же просто дискуссия! — Кусия?.. Сенку тебя укусил? — с непониманием посмотрел на товарища Оки. — Драться нехорошо! — Вы обсуждаете маршрут до Америки? — спокойно спросил Укио, который всё это время рассматривал чертежи на столе в каюте. — Угадал, проводник, — Сенку хлопнул ладонью по этим чертежам. — Прямо в цель. Наконец балаган перешёл в более культурную форму общения. Ишигами с Нанами объяснили, в чём заключается их спор: до материка можно добраться двумя способами — коротким и длинным. Если плыть длинным, по локсодроме, как это предлагает Рюсуй, то команда будет плыть в безопасности, но дольше. А если плыть коротким маршрутом, по ортодромии, как это предлагает Сенку, то все доберутся намного быстрее, как раз к урожаю кукурузы, из-за которой команда и отправились в плаванье. Но путь может быть сложным и небезопасным. — Мы будем двигаться только по локсодроме, только семьдесят дней! — продолжал спор Рюсуй. — Ортодромия требует постоянной подстройки курса. Это самый сложный из возможных маршрутов, матросы просто сойдут с ума! — Не-а! Ортодрома и сорок дней! — возразил Сенку. — У нас тут, если что, GPS на борту. Хреновенький, но есть. К тому же, связь с Рури и остальными в Японии. План на десять миллиардов процентов осуществим. — Команда у нас хоть и понюхала моря немного, но всё равно новички, а диванным анализом океан не покоришь! Плывём семьдесят дней! Я моряк, я придерживаюсь реализма! — Зубовидная кукуруза нас ждать не будет, — сурово отчеканил учёный. — Если мы доберёмся за сорок дней, то как раз успеем к осени. Кукуруза, конечно, будет уже слегка переспелая, но это и к лучшему. Нужно успеть нагнать спирта для чудо-воды. А после твоего неспешного семидесятидневного вояжа мы прибудем как раз к зиме — и всё, будем куковать в штатах целый год, который можно было использовать в борьбе с Почемучкой. Нужно доплыть за сорок дней! Я учёный, я придерживаюсь логики. Так они и спорили, настаивая каждый на своём, и даже сама команда разделилась на два лагеря — на тех, кто поддерживает Сенку, и тех, кто поддерживает Рюсуя. Только Мику с Юзурихой наблюдали за происходящим спором, не желая влезать в дискуссию. Они даже собирались уже по-тихому уйти в другую комнату, как до ушей Юзурихы донёсся раззадоренный окрик Рюсуя: — Решено! Определим, кто из нас прав, игрой в покер! Только нужно принарядиться. Дамы, вы тоже одевайте самое лучшее ваше платье. Казино «Персей» открывается! Так они и провели оставшийся день, наблюдая за увлекательнейшей игрой в покер между Сенку и Рюсуем. Конечно, каждый из них мухлевал, зато как эффектно это выглядело! Лишь спустя время, когда победитель уже был известен, и остальная команда «Царства науки» тоже захотела сделать пару ставок в новоиспечённом казино, Мику подначила Юзуриху на создание более сложной ткани в этом новом мире — джинсовую, лишь бы побыстрее уйти от скучного для неё провождении времени.

* * *

Сенку метался из комнаты в трюмо и обратно, собирая нужные ингредиенты для Франсуа. На Персее открылся бар с её именным названием и теперь все с нетерпением ожидают, когда корабельный кок создаст свой первый коктейль в новом мире. Вокруг царила лёгкая и весёлая атмосфера, которую Сенку очень ценил, пусть это и не влияло на него эмоционально. Учёный всегда ценил командную работу и сотрудничество в стремлении к научным достижениям, и, пока весёлость команды не подрывает целостность их работы, Ишигами воспринимал её как часть общего исследовательского опыта. Он смотрел за тем, как Суйка берёт первый коктейль, сделанный специально для неё. От её широкой и довольной улыбки учёный чувствовал глубокое удовлетворение. Команда продолжала ему во всём помогать, и такие незначительные моменты поощрения позитивно способствовали их будущим совместным усилиям. Смех и товарищество помогали лучше общаться и контактировать друг с другом, так что определённо Сенку был рад, что являлся частью этой весёлой обстановки. — Господин Сенку, — к нему подошла Франсуа с протянутым наполненным бокалом. — Ваш коктейль «Трёхслойный чайный латте». Сверху вниз у нас маття со взбитыми сливками, молоком и сироп с ходзитя, и всё слоями, а-ля сеть микрокофеен. Он символизирует сложную, многослойную структуру науки. Сенку взял в руки бокал и небрежно покрутил кистью кругом, разглядывая содержимое: — Так ведь всё равно во рту перемешается, зачем было так изощряться? — Было подозрение, что так Вы и скажете, — Франсуа легко улыбнулась. — Господин Сенку, перемешавшись, эти слои научных достижений образуют неуловимое сладкое латте. Учёный ещё раз взглянул на содержимое бокала и чуть улыбнулся. Неосознанно он окинул взглядом всех присутствующих на корабле, где уже почти каждый держал в руке свой индивидуальный коктейль. Сразу же Сенку заметил, что кого-то в толпе не хватает. Он попытался выискать недостающего человека, но всё было тщетно — её нигде не было видно. Чуть потупившись на одном месте, Ишигами опять повернулся к Франсуа: — Сегодня все попробуют свой коктейль, но Мику так и не пришла. Сможешь что-то и для неё сварганить? Франсуа лишь коротко кивнула и с увлечением взялась за бокалы. Она виртуозно перемешивала в руках сосуды с ингредиентами и вливала их в стакан, осторожно, словно художник, вырисовывая на образовавшейся пенке из крема уникальный узор. — Коктейль «Симфонический вихрь», — повар протянула готовый напиток Сенку. — Основа из яркого синего кюрасао, символизирующая глубину и богатство классических симфоний. На верхушке белый крем де као, который подчёркивает тонкие нюансы музыкальных композиций. И, наконец, вихри гренадинового сиропа, которые имитируют красочные мазки художественного выражения. Коктейль показывает сложную, многослойную структуру искусства. Сенку осторожно взял протянутый бокал и, коротко кивнув, отправился на поиски Мику.

* * *

Мику стояла, облокотившись о широкий борт корабля, и задумчиво смотрела на ночное небо. Тут, в глубокой темноте, которую уже три тысячи лет не мог осветить ни один уличный фонарь и огни города, звёзды светили необычайно ярко, едва ли не наравне с Луной освещая океанскую гладь. Множество маленьких комет хвостиком пролетали куда-то за горизонт и лишь на мгновение отпечатывались на зенице янтарных глаз девушки. Она услышала позади себя осторожные, но уверенные шаги. Мику обернулась и сразу поняла, почему источник шума так трепетно ступал к ней: в руках у подошедшего учёного были два наполненных бокала с коктейлем. — Вот уж кого не ожидала с бокалами увидеть, — от удивления при виде такой картины выпалила Мику, но Сенку никак не отреагировал — лишь протянул девушке прохладный напиток. Мику приняла бокал и проследила взглядом за Сенку, который всё так же безмолвно подошёл к борту и положил на него локти, чуть отпив напиток со своего бокала. Девушка вновь повернулась в сторону океана и долго смотрела на небо. Изначально она планировала просто наслаждаться видом, прежде чем пойти спать, но такие моменты единения с Сенку были слишком редкими, чтобы просто промолчать с ним всё это время. Пару раз Мику неосознанно постучала ногтем по стеклянной поверхности бокала, даже забыв, что нужно хоть ради приличия сделать пару глотков его содержимого. Но подходящие слова всё не лезли в голову. — Ты ведь тоже смотришь на небо, восхищаясь его красотой? Мику взглянула на Сенку, который всё так же смотрел вверх с задумчивым выражением лица. Кажется, он устал ждать от девушки начала разговора и решил начать его сам. — Каждая звезда, которую ты видишь — это целая отдельная Вселенная, — не дождавшись ответа, продолжил Ишигами. Его голос был таким тихим, завораживающим и даже слегка отдавал хрипотцой, что Мику и не смела его перебивать. — Планеты, вращающиеся вокруг них, и спутники, вращающиеся вокруг планет… Столько возможностей. Представь, если бы могли отправиться в один из этих миров. Мику наконец сделала глоток и, убедившись, что Сенку закончил мысль, не могла не отметить: — Удивительно слышать такую поэтичность. Думала, если ты и будешь говорить о космосе, то как-то по-другому. Ну… в своём стиле. Разговор уже начат. И плевать, что она, возможно, только что испортила романтичный момент своим подколом. Сенку тихо посмеялся, удивлённый ответом Мику: — Ты права, это звучит более поэтично, чем мой обычный «стиль». Но разве учёный не может оценить красоту и чудо Вселенной? Фактически, это чувство благоговения часто подпитывает наше желание лучше изучить и понять её. Так что, может я обычно и не выражаюсь такими романтичными терминами, но определённо разделяю то же увлечение звёздами над нами. Мику понимающе кивнула. Она некоторое время ещё завороженно смотрела на Сенку, надеясь, что он скажет что-то ещё, но учёный лишь недовольно сузил брови и впервые за всё это время взглянул на девушку, ведь уже долгое время ощущает на себе её пристальный взгляд. Мику тут же отвернулась и потупила взгляд в пол, после чего медленно подняла голову к небу. Хочется его слушать. Нужно задавать вопросы. Мику ведь только недавно жаловалась, что хочет побольше узнать о космосе — вот тебе и кладезь для вопросов! — Спустя три тысячи лет звёзды ведь сдвинулись со своего места? — Это зависит от самой звезды, — Сенку нахмурил брови, обдумывая вопрос. — Некоторые относительно стабильны и особо не переместились. Другие, такие как переменные звёзды или пульсары, поменяли свою яркость и положение из-за внутренних процессов или внешних факторов, например, гравитация близлежащих объектов… Сенку поставил свой бокал на борт корабля и уже активно размахивал руками, дополняя свой рассказ жестами. Так вот, что имела в виду Юзуриха, когда говорила, что учёный может часами рассказывать о каких-то интересующих его вещах. И действительно — его будто уже и невозможно заткнуть. Сенку даже не подбирал более понятные для обывателя слова и иногда использовал сложные научные термины. Ишигами был полностью поглощён темой разговора, и Мику была очень этому рада. Сейчас Сенку, с энтузиазмом показывая куда-то в небо пальцем и восхищённо улыбаясь в свете мерцающих созвездий, выглядел необычайно красивым. — … Но независимо от того, насколько сильно они сместятся за этот промежуток времени, три тысячи лет — всего лишь мгновение по сравнению с продолжительностью жизни большинства небесных тел. Так что, пусть какие-то мелкие изменения и могли произойти, мы этого даже не можем заметить. Звёзды остались практически неизменными. — Но даже я вижу, что звёзды таки немного сместились. Это произошло из-за смещения земной оси, верно? Сенку одобрительно кивнул. Пусть это и не было особо заметно, но Ишигами был глубоко рад возможности не поговорить, а именно разделить с кем-то свои увлечения, обсудить их. Сейчас они с Мику будто прощупывали почву и находили всё больше общих интересов, возможность обмениваться знаниями. Они осторожно ступали навстречу друг другу и с каждым шагом становились всё смелее, увереннее. Еле ощутимая нить единения обволакивала их, и с каждым новым осознанием, что им комфортно находиться друг с другом, разговаривать и молчать, будто сильнее затягивалась, поглощала. Это пугало. Но Сенку совсем не хотелось её разрывать. Он ощущал сильное чувство интеллектуального родства, которое испытывал не так уж и часто — только сейчас Сенку обратил на это внимание. Возможно, когда-то они с Мику будут увлечённо участвовать в оживлённых дискуссиях о небесной механике, звёздной эволюции, возможности существования внеземной жизни. Такие обмены информации — редкие сокровища, которые питают жажду знаний Сенку и расширяют его кругозор как учёного. Это воодушевляет и одновременно глубоко удовлетворяет. Но пока они обсуждают созвездия и происхождение их названий. Одного только взгляда на Мику было достаточно, чтобы понять — она слишком долго желала обсудить с кем-то тайны бескрайнего космоса и познакомиться с ним поближе, и сейчас была безмерна рада такой возможности. — О чём ты думаешь, когда смотришь на звёзды? — спросила девушка, с тёплой улыбкой взглянув на Сенку. Он задумчиво поднял голову к ночному небу, и его глаза стали отражать далёкий звёздный свет: — Когда я смотрю на звёзды, то вижу бесчисленные миры, полные потенциала. Каждый из них представляет собой отдельную Вселенную, наполненную планетами и их спутниками, готовыми к исследованиям. Они напоминают мне о нашей незначительности, но одновременно вселяют чувство удивления и любопытства. Безграничная способность человечества к открытиям и инновациям — качества, которые каждый день вдохновляют меня как учёного. Поэтому, когда я смотрю на небо, то не просто упражняюсь в астрономии, но и напоминаю себе о том, кто мы и почему так стремимся понять Вселенную вокруг нас. Сенку перестал говорить, и Мику тоже не спешила нарушать возникшую тишину. Удовлетворённость от разговора приятно заполнила тело, давая наконец насладиться обычным тихим присутствием друг друга. На деревянном борту стояло два полупустых бокала, а на лицах обоих молодых людей виднелся заметный румянец. Пару раз они переглядывались и неловко отводили взгляд, пока Сенку не предложил: — Давай немного пройдёмся по Персею? В прошлый раз мы с Рюсуем не всё успели показать. — А почему не досидеть вечер тут? — Если мы останемся в такой атмосфере, то это станет слишком волнительно для нас обоих. Мику понимающе кивнула и улыбнулась. Когда-то они будут достаточно уверено общаться, без стеснения выражая свои мысли и не боясь своих чувств. Но сейчас они прощупывают почву, как это и должно быть. Плавно и неспеша. Изучая новую ветвь интереса в их жизни — романтическую.