Лекарство/The cure

      Пение лягушек и сверчков у пруда в саду оживляло это и без того солнечное утро, которое обещало стать ещё одним теплым днём. В доме царил беспорядок, но ремонтные работы были в самом разгаре, и, прежде чем устроиться на свою новую работу, Тайлер усердно трудился с начала лета, чтобы добиться значительного прогресса.       Восемь месяцев назад Уэнсдей и Тайлер купили старый дом на окраине Джерико, нуждающийся в реставрации. Уэнсдей настаивала на том, чтобы полностью оплатить покупку и стоимость ремонта, но Тайлер решительно возражал, утверждая, что это был дом для них обоих, поэтому он вложил в покупку долю своего наследства, оставшегося после смерти матери. Уэнсдей не заботило то, кто и сколько вложил в новую жизнь, которую они строили вместе, но Тайлер взял за правило вносить финансовый вклад, часто испытывая дискомфорт из-за состояния Аддамсов и даже из-за денег Уэнсдей. Она возразила, что его патриархальные взгляды просто нелепы и что он должен радоваться и наслаждаться тем фактом, что деньги для них не проблема. Когда Тайлер поморщился и слабо кивнул, Уэнсдей решила сменить тему разговора.       Тайлер сразу же составил план работ по дому, и они могли легко отреставрировать и обставить его по своему усмотрению, поскольку много чего ещё предстояло сделать. Со своей стороны, призрачная атмосфера на опушке леса привлекала Уэнсдей. Она напомнила ей о доме её детства в Нью-Джерси, по которому она так скучала.       — Не надо две косички, — заявила Уэнсдей, качая головой. — Попробуй пока одну.       — Хорошо… Подожди, я разделю это на три части и… Я не помню…       Уэнсдей снова подняла руку, вздыхая, не отрываясь от телефона и отматывая назад видео-инструктаж.       — Ах, да! — воскликнул Тайлер. — На самом деле, нужно просто чередовать три конца… — В завершение он аккуратно закрепил конец косы резинкой и с довольной улыбкой наблюдал за своей работой. — Как тебе? — спросил он, когда Уэнсдей рассматривала себя в маленькое зеркальце.       — Выглядит неплохо, — сказала она наконец.       — Ты напоминаешь мне девушку, которую я встретил давным-давно… — тихо сказал он ей. — Я любил её, но никогда не говорил ей об этом, и я потерял её…       — Она знала о твоих чувствах, и она тоже любила тебя, но никогда не говорила тебе об этом…– прошептала Уэнсдей. — И они чувствовали себя потерянными…       — Это печальная история, — поморщился Тайлер.       — Но со счастливым концом, — улыбнулась Уэнсдей, и они нежно поцеловались, поцелуй быстро стал более чувственным.       — Я никогда раньше не замечал этого шрама, — наконец заявил Тайлер, проводя пальцем по тонкой отметине на шее Уэнсдей.       — Это с того дня, когда Пагсли напортачил с гильотиной и чуть не убил меня, — объяснила она. – Дядя Фестер остановил её в последнюю минуту, но у меня остался этот шрам, — добавила она.       — Чёрт, — усмехнулся Тайлер, проводя пальцем по тонкому шраму. — Разве он не мог отрубить тебе голову? Зачем ты сунула голову под гильотину?       — Я хотела попробовать по-настоящему, — пожала плечами Уэнсдей, вставая и беря свою сумку.       Тайлер покачал головой и последовал за ней, снова заключив её в объятия и проведя большим пальцем по её губам.       — Обещай мне, что у нашего сына будет более спокойное детство, пожалуйста…       — Я не могу этого обещать, — серьезно сказала Уэнсдей и Тайлер вздохнул, поглаживая её по спине. — Но ты будешь рядом, чтобы убедиться, что с ним всё будет в порядке, верно?       — Да, — кивнул он, целуя её в губы, затем в подбородок и в то местечко за ухом, вызывая у неё дрожь. Она взяла его лицо в свои ладони и улыбнулась ему, прося ещё об одном поцелуе, и он подчинился, углубляя поцелуй, утопая в её любви и постанывая от этого ощущения.       — У нас нет на это времени, — наконец сказала она, и он склонил голову набок.       — Уверена? Мы можем поторопиться… — попытался он, не отпуская её.       — Я опоздаю на работу, Тайлер… — вздохнула Уэнсдей.       — Я могу позвонить твоему боссу и сказать, что ты немного задержишься, — улыбнулся он.       — Если твой отец поймёт, что эта небольшая задержка заключается в том, что его сын трахает свою девушку, нам с тобой целый день придётся терпеть ворчание Донована!       Тайлер усмехнулся и шлёпнул её по заднице.       — Иди на работу! Мой отец придёт сегодня днём, чтобы помочь мне починить полки, я не справлюсь один.       — Хорошо, — улыбнулась Уэнсдей. — Мои родители ждут Элио утром, так что дай им знать, когда отвезёшь им нашего маленького монстра, а я в конце дня его заберу.       — Ладно, милая, хорошего дня, — Тайлер поцеловал Уэнсдей, прежде чем она взяла ключи от машины. — И постарайся, чтобы тебя сегодня не подстрелили, ладно?       Она закатила глаза. Уэнсдей вернулась на работу две недели назад и в первую же неделю получила лёгкое пулевое ранение в левую руку, когда отправилась с Донованом задерживать известного преступника, готового на всё. Рана была неглубокой, но доставляла немало неудобств в повседневной жизни, включая укладку волос, и она каждый день ворчала, прикованная к письменному столу, ожидая, когда к её руке полностью вернётся подвижность.

***

      Донован зашёл в кабинет Уэнсдей, пока та сидела за своим компьютером, перечитывая показания, которые ей не понравились, и недовольно ворчала.       — Когда я заходил двадцать минут назад, ты уже занималась этим, — заметил он, и она ответила раздражённым взглядом, к которому примешалась глубокая усталость. — Мне нужно пойти и помочь Тайлеру закрепить кое-какие полки.       — Да, он сказал мне, — вздохнула Уэнсдей. — Я устала, Дон…       — Как твоя рука? — спросил он, приподняв бровь.       — Хорошо, с моей рукой всё в порядке! Позвольте мне отправиться на патрулирование, — умоляла она его. — Я останусь в машине!       — Уэнсдей… — вздохнул он.       — Я не пойду одна, я могу взять Сантьяго с собой! — попыталась она снова, но он покачал головой.       — Нет! — сказал он, теперь уже явно раздражённый её детским поведением. — Будь благоразумна, это всего лишь вопрос времени, Уэнсдей.       — Но мне уже не терпится. И сегодня не тот день… — надулась Уэнсдей.       — Да ладно тебе! У моего внука сегодня первый день рождения!       — Кстати, мама хочет запустить фейерверк в субботу. Власти не будут против?       — С каких это пор твоих родителей волнуют власти? — пробормотал Донован. — Неужели они не могут придумать что-нибудь попроще? Нам действительно нужны фейерверки?       — В «Семейке Аддамс» нет ничего простого, я думала, вы это уже поняли…       Донован закатил глаза и, наконец, достал из кармана маленькую коробочку, прежде чем передать её Уэнсдей.       — Кстати, вот, я выгравировал это, так что тебе не нужно об этом беспокоиться.       — О, спасибо… Я предложила эту идею, но когда вы её не поддержали, я подумала, что это для вас слишком. Вы в этом уверены? — тихо спросила Уэнсдей, и он тут же кивнул       — Мы не живем с мёртвыми, Уэнсдей, — выдохнул он. — Я думаю, Тайлер будет счастлив. Так будет казаться, что она каким-то образом с нами.       — Она определённо будет там, — кивнула Уэнсдей с улыбкой. — Ещё раз спасибо, за Тайлера.       — Ты испытываешь давление? — усмехнулся он, стараясь не проявлять излишних эмоций.       — Нет… — медленно ответила Уэнсдей.       Он улыбнулся, увидев её напряжённую улыбку.       — Не возвращайся домой слишком рано сегодня вечером, хорошо?       — Почему? Почему, Дон? — спросила она, широко раскрыв глаза.       — Ничего особенного. Просто мы будем заняты работой, вот и всё, увидимся позже!       Она подозрительно посмотрела на Донована.       — Тайлер вам что-нибудь сказал? — попыталась она спросить, но он уже вышел из её кабинета, и, конечно же, она осталась без ответа.       Уэнсдей покинула полицейский участок через час после Донована, не в силах больше усидеть на месте. Она не могла перестать составлять в голове список всего, что ей нужно было придумать для вечеринки по случаю первого дня рождения Элио, которая должна была состояться в эту субботу в поместье её родителей. Тайлер, казалось, полностью делегировал ей свои полномочия по подготовке, но Уэнсдей не могла винить его за это, так как он был занят ремонтом их дома. Честно говоря, её это устраивало, так как он не путался под ногами, когда она сама готовила для него сюрприз.       Она приехала в дом своих родителей и направилась прямиком в сад, предположив, что семья, должно быть, наслаждается прекрасными летними днями. Она остановилась как вкопанная, увидев сцену, разворачивающуюся на террасе.       — Боже мой! — воскликнула она, когда Элио с широкой улыбкой протянул к ней руки.       — Я знаю, дорогая, — поморщилась Мортиша. — Но твой отец хотел, чтобы на его первый день рождения у него был первый набор ножей…       — Дело не в этом, — сказала Уэнсдей с волнением в голосе, целуя сына, который свернулся калачиком у неё на руках.       — О да, дорогая, и это тоже, — улыбнулась Мортиша.       — Ему удалось попасть в цель после нескольких попыток, — с нескрываемой гордостью отметил Гомес. — Он настоящий Адамс!       — Галпин-Адамс, отец, — сказала Уэнсдей, и Гомес закатил глаза. — Какой подарок он получит официально в субботу? — добавила она, прищурившись.       — Несколько легковых и пожарных машин, — в один голос ответили Мортиша и Гомес.       — Отлично! — просияла Уэнсдей. — Донован привёз ему набор из полицейских машин!       — Как настоящему маленькому нормису, которым он не является, — Мортиша изобразила фальшивую улыбку.       — Мы должны быть помягче с Тайлером, передвигаться медленными шажками, — сказала Уэнсдей. — Я купила ему игру «Паника в лесу» , — добавила она. — Я знаю, что он ещё слишком мал для этой игры и не поймёт правил, но та часть, где ты застрял в лесу и тебя поймал монстр, очень веселая, я уверена, ему понравится!       — Это хорошая идея, милая, — согласилась Мортиша. — С твоей стороны всё готово к субботе? Секрет по-прежнему сохраняется?       — Какой секрет? — приподняла бровь Уэнсдей. Мортиша просто улыбнулась дочери и Уэнсдей закатила глаза. — Нам пора, — наконец сказала она, целуя сына. — Папа будет в восторге, малыш!

***

      На обратном пути Уэнсдей припарковалась недалеко от кладбища, вытащила Элио из машины и направилась к кладбищу со своим сыном на руках.       — Ты тяжёлый малыш-монстр, ты знаешь об этом? И мамина рука не в лучшем состоянии… — она поморщилась. — Мы приехали поздороваться с бабушкой, хорошо? — прошептала она, направляясь к могиле Фрэн. Она опустилась на колени на лужайке и посадила Элио на траву, чтобы он поиграл с травами и бабочками, пока она с улыбкой разглядывая цветы, которые Донован, вероятно, оставил сегодня.       — Мама… — Элио забрался к Уэнсдей на колени, и она позволила ему поперебирать свои длинные волосы, которые развевались у неё за спиной и ласкали обнажённые руки.       — Пойдём, малыш… — успокоила она Элио, который начал терять терпение. — Мы просто поздороваемся с Ксавье и пойдём домой.       Уэнсдей не удивилась, увидев Бьянку на могиле Ксавье, и русалка дружелюбно улыбнулась ей.       — Привет, именинник! — сказала она, и Элио тут же протянул к ней руки. Бьянка с нескрываемой радостью обняла его и поцеловала, в то время как Уэнсдей бросила взгляд на могилу, которую Бьянка украсила цветами.       — Я не могу поверить, что прошёл уже год… — слабо произнесла Уэнсдей.       — Это не день для грусти, Уэнсдей, — предупредила Бьянка, которая всё ещё широко улыбалась, в то время как Элио, казалось, был очарован кулоном, который он вертел в своих маленьких пальчиках.       — Нет, — согласилась Уэнсдей. — Но я ещё не могу отойти от шокирующих событий, которые произошли в тот день.       — Я знаю, — кивнула Бьянка. — И я понимаю, что ты чувствовала, когда давала жизнь, в то время как в том же месте смерть забирала другую … Тайлер готов? — наконец спросила Бьянка, меняя тему.       — Это сложно, — вздохнула Уэнсдей. — Он больше не говорит об этом, но я знаю, что ему не очень комфортно. Я думаю, что как только он приступит, это пройдёт. В этом году он усердно работал, чтобы получить диплом, а в промежутках между этим он занимался работой по дому.       — Он заслуживает этой работы, — кивнула Бьянка. — Он будет отличным преподавателем в Неверморе, и он потрясающий художник, у него настоящий талант к рисованию.       — Именно это я ему и твержу, — снова вздохнула Уэнсдей. — Но он не чувствует, что это заслужил. Он получил должность, которую занимал Ксавье, и считает, что получил её только потому, что мама — директор школы.       — Это неправда! — настаивала Бьянка, было видно, что её расстроила неуверенность Тайлера в себе.       — Он, по сути, считает, что получил жизнь Ксавье, его девушку, его работу… — Уэнсдей пожала плечами. — Хотя через две недели у него больше не будет никаких обязательств, я убедила его продолжить терапию, по крайней мере, до тех пор, пока он по-настоящему не освоится в Неверморе.       — Это хорошо, — согласилась Бьянка. — Ему нужно выбросить эту идею из головы. Ваша с Тайлером история началась задолго до того, как Ксавье начал встречаться с тобой, и должность в Неверморе была вакантной, так что она в любом случае досталась бы кому-то другому. Тайлер упорно трудился, чтобы подтвердить свою педагогическую подготовку, поэтому он вполне заслуженно получает эту должность. — Уэнсдей молча кивнула. — У вас всё хорошо в отношениях, Уэнсдей? — внезапно спросила Бьянка, которую сбило с толку молчание брюнетки.       — Да, — улыбнулась Уэнсдей. — Это было нелегко, учитывая беспокойство Тайлера, но всё становится лучше. Мы сильные.       — Ты не можешь винить его, — сказала Бьянка. — В течение последних нескольких лет он прошёл через ад. Ты подарила ему стабильность и счастье, в которые он больше не верил. Он без ума от тебя, Уэнсдей.       — Я знаю, — усмехнулась Уэнсдей.       — И этот маленький монстрик определенно укрепил вашу любовь, — добавила Бьянка, щекоча Элио, который извивался и смеялся в её объятиях.       От широкой улыбки на щеках Уэнсдей появились ямочки, и она взяла сына на руки.       — Ты ведь придёшь в субботу, правда? — более уверенно спросила Уэнсдей.       — Конечно, я уже договорилась с твоей матерью, что буду, — улыбнулась Бьянка, и две молодые женщины попрощались, когда Уэнсдей направилась обратно к своей машине.

***

      Тайлер сделал последнее движение отвёрткой, в то время как Донован задвинул последний ящик комода, и двое мужчин отошли в сторону, чтобы полюбоваться результатом сборки мебели.       — Что ты об этом думаешь? — наконец спросил Тайлер, вертя отвёртку в пальцах.       — Оно немного темноватое, но, думаю, для Уэнсдей подойдёт, — ответил Донован. — Смотрится хорошо.       — Надеюсь, ей понравится, — сказал Тайлер. — Она ничего не выбирала, я хотел сделать ей сюрприз.       — Оно чёрное, ей понравится, — махнул рукой Донован, и Тайлер усмехнулся.       — Папа, я хотел тебя кое о чём спросить, — продолжил Тайлер, внезапно засомневавшись. — Ты уже достаточно хорошо изучил Уэнсдей за всё то время, что вы с ней работаете…       — Полагаю, можно сказать и так, — согласился Донован. — Хотя она не из тех, у кого открытое сердце. Нам часто приходится угадывать её мысли, но с годами я точно научился понимать, о чём она думает.       Тайлер улыбнулся, прекрасно понимая своего отца, поскольку он тоже точно знал, о чем думает Уэнсдей в той или иной ситуации, её взгляд и молчание часто были особенно красноречивыми.       — Год назад, — продолжил Тайлер, — я разговаривал с Уэнсдей о браке. Это было предложение, но я ничего не ожидал, я ничего не готовил, у меня даже кольца не было, это было спонтанно, но это было именно то, чего я хотел. Она не сказала «нет», но попросила год, чтобы просто наслаждаться совместной жизнью, а не планировать свадьбу. Наверное, она была права. Меня только что выписали. У нас только что родился Элио. Мы пережили несколько напряжённых месяцев, и нам нужно было просто побыть вместе, сначала вдвоём, потом втроём. Прошел уже год. И я хочу жениться на ней больше, чем когда-либо. Я хочу, чтобы мы были семьей — хотя она права, мы уже семья, — но я хочу, чтобы это было официально. Я хочу, чтобы она стала моей женой.       — И ты боишься, что она откажет? — спросил Донован, вопросительно подняв бровь.       — Не совсем, — признался Тайлер, пожав плечами. — Я бы хотел сделать ей предложение в субботу. На этот раз у меня есть кольцо, и как раз наши семьи и наши друзья соберутся вместе, чтобы сделать предложение при всех.       Донован помолчал немного и, поморщившись, слегка вздохнул.       — Мы будем праздновать день рождения Элио, Тайлер, так что, возможно, это не лучшее время… И как ты думаешь, Уэнсдей оценит предложение руки и сердца на глазах у всех?       — Ты думаешь, она будет чувствовать давление, чтобы дать положительный ответ? Или она может сказать «нет» на глазах у всех, но это будет ужасно и день рождения Элио будет испорчен….       — Вполне вероятно, что, согласится, Тайлер, — снова вздохнул Донован, заметив беспокойство в глазах сына. — И это будет искренне. Она любит тебя, в этом нет сомнений. Но я думаю, что, вероятно сейчас не лучшее время.       — Ты прав… — ответил шёпотом Тайлер, кивнув и опустив голову. — Я выберу момент, когда мы останемся вдвоём, а потом приготовлю что-нибудь вкусненькое и сделаю очень романтичное предложение, стоя на коленях, с кольцом и дюжиной роз.       — Отлично, — улыбнулся Донован. — Ей это не понравится, но можешь не сомневаться, она согласится!       Тайлер усмехнулся и отвернулся к окну.       — А вот и она! Не мог бы ты её встретить, пожалуйста? — спросил Тайлер с новым волнением в голосе. — И ни слова ей об этом разговоре, хорошо?!       — Конечно, я ничего ей не скажу… — проворчал Донован, закатывая глаза, прежде чем направиться ко входу в дом. Он ненавидел быть хранителем секретов, особенно в такое время, как это, когда сохранять этот секрет становилось всё сложнее и сложнее.       Тайлер прислушался к приближающимся голосам и нервно пошевелил пальцами в ожидании появления Уэнсдей. Он бросил последний взгляд на большой кабинет и улыбнулся, когда к нему пришла наконец уверенность.       Донован обнял Уэнсдей за плечи, направляя её, и остановил на пороге кабинета.       — Теперь можешь открыть глаза, — сказал Донован, подходя ближе к столу, в то время, как Тайлер стоял в другом конце комнаты. Уэнсдей подчинилась, и её глаза расширились, когда она увидела мебелированную комнату, в которой, как она легко догадалась, был её кабинет.       — Мы же обсуждали, что это не является приоритетом, Тайлер… — сказала она с лёгким непониманием.       — Мы об этом и говорили, — подтвердил Тайлер с широкой улыбкой. — Но, как ты заметила, это не помешало мне закончить с кухней.       — Ты слишком много работаешь… — она нахмурилась, а Тайлер закатил глаза.       — Тебе нужен этот кабинет, Уэнсдей. Я хотел сначала сделать комнату для занятий музыкой, но тебе правда нужно уединённое место для писательства. Я думаю, что писать роман за кухонным столом или лёжа на нашей кровати не очень удобно. Тебе нравится? Я выбрал твою любимую цветовую палитру.       Уэнсдей обвела взглядом просторную комнату и улыбнулась.       — Это прекрасно, Тайлер. Спасибо тебе. — Тайлер сделал шаг в направлении Уэнсдей, но она внезапно остановила его. — Подожди, подожди, подожди! Оставайся на месте, у меня для тебя тоже есть сюрприз…       Тайлер остановился как вкопанный и приподнял бровь. Уэнсдей медленно опустила Элио на чёрный ковер и прошептала что-то своему сыну, чтобы убедиться, что он обрёл равновесие.       — Иди к папе…       — Папа, — сказал малыш, глядя на Тайлера.       Элио сделал несколько неуверенных, неуклюжих шагов, и глаза Тайлера широко раскрылись, прежде чем он подскочил к сыну и протянул руки.       — Иди сюда, приятель, у тебя всё отлично получается. — Донован с восхищением и гордостью наблюдал, как его внук делает свои первые шаги. Элио бросился в объятия отца, и Тайлер поцеловал его, прежде чем подняться с ребёнком на руках. — Он может ходить! Молодец, малыш!       — Да, — улыбнулась Уэнсдей, укрываясь в объятиях Тайлера, прежде чем поцеловать его. — Спасибо, — сказала она ещё раз. — Мне нравится. Ты лучший. Останетесь на ужин? — затем она спросила Донована.       — Нет, проведите время вместе как семья, — сказал он, и Уэнсдей покачала головой.       — Вы и есть семья, Дон, — тихо сказала она. — Сегодня первый день рождения Элио, останьтесь, пожалуйста.       — Да, пап, останься, — добавил Тайлер, и Донован с улыбкой кивнул.       Уэнсдей забрала Элио и взяла на себя заботу о нём.       — Я искупаю Элио и переодену его в пижаму. Вы двое позаботитесь о барбекю?       — У тебя есть торт, чтобы он мог задуть свою первую свечку, или ты хочешь, чтобы я съездил в город и купил? — спросил Донован.       — Я приготовлю торт, — решил Тайлер. — Это не займёт много времени, и я хочу сам испечь ему торт на его первый день рождения.       — Я позабочусь о барбекю, — согласился Донован, и двое мужчин направились на кухню.       Уэнсдей задержалась ещё на минуту, всё ещё глядя на свой кабинет с широкой улыбкой. Теперь она с нетерпением ждала субботы.

***

      Суббота наступила быстрее, чем ожидала Уэнсдей, и вечеринка в поместье Аддамс была в самом разгаре. Праздник могла испортить сильная гроза, которая разразилась на рассвете, но уже утром вернулось солнце, а вместе с ним и радость праздничного дня, который можно было провести на свежем воздухе.       Уэнсдей позаботилась о том, чтобы все гости присутствовали, но слишком много социальных взаимодействий вынудили её уединиться на кухне. Поэтому она украшала торты, которые должны были быть поданы в завершение трапезы.       — А, вот и ты, Уэнсдей! — воскликнула Энид и плеснула себе в лицо водой, так как жара была особенно удушающей.       — Как ты, Энид? Ты справляешься с жарой? — Уэнсдей обеспокоенно взглянула на подругу.       — Я в порядке…– Энид вздохнула, проведя рукой по своему слегка округлившемуся животу. — Знаешь, сегодня утром у меня было второе УЗИ, и я хотела подождать до завтра, чтобы сказать тебе, потому что сегодня твой день и день Элио, но…       — Не держи меня больше в напряжении, Энид, — монотонно оборвала её Уэнсдей, свирепо глядя на Энид и держа в руке острый нож.       — В этот раз там только один ребёнок! — Энид просияла и захлопала в ладоши. — И это девочка!       — О, поздравляю! — улыбнулась Уэнсдей. — Я рада, что ты получила то, что хотела, Энид, по-настоящему. Аякс, должно быть, тоже счастлив.       — Он не знает! — Энид улыбнулась. — Я хочу разыграть его и заставить поверить, что это снова близнецы и мальчики!       — Энид… — вздохнула Уэнсдей. — Иди и успокой этого бедного Горгону, который ужасно волнуется уже почти 5 месяцев!       — Ты так думаешь? — спросила Энид, немного разочарованная тем, что не может ещё немного помучить мужа. — Наверное, ты права, — согласилась она. — Он этого не заслуживает, тем более, он согласился на пятого и последнего ребёнка… Я пойду и скажу ему!       — О, и ещё, Энид, постарайся усадить гостей за стол к десерту! — воскликнула Уэнсдей, прежде чем Энид вышла из кухни. — И пришли сюда Тайлера, чтобы он помог мне с пирожными!       — Поняла! — Энид подняла вверх большой палец.       Уэнсдей с довольным видом посмотрела на пирожные, прежде чем пойти вымыть руки. Вскоре она почувствовала, как чьи-то руки обхватили её, а губы коснулись шеи, и улыбнулась.       — Я говорил тебе, как ты восхитительна в этом платье? — спросил Тайлер, жадно целуя её в шею, проводя руками по её обнаженной спине.       — По крайней мере, тысячу раз с сегодняшнего утра… — она застонала от этого ощущения и почувствовала, что он улыбается.       — Я серьёзно… — выдохнул он, положив одну руку ей на грудь, а другую на бедро. — Может быть, мы могли бы быстро улизнуть в твою старую спальню…       — Я не хочу быстрого секса, Тайлер, — сказала Уэнсдей, поворачиваясь и обвивая руками его шею, чтобы крепко поцеловать. — Я хочу тебя всю ночь напролёт… — добавила она, кусая его губы. — Так что, я думаю, нам просто придётся дождаться наступления ночи…       — Чёрт… Ты убиваешь меня… — выдохнул он, положив руки на её задницу, и закрыв глаза, начал её массировать — И, кажется, в моих штанах стало немного тесновато… — он поморщился, его эрекция вызывала у него дискомфорт.       Внезапно они услышали крик, и Тайлер подпрыгнул, раздвигая занавески, чтобы выглянуть в окно.       — Кто так кричал? — спросил он, оглядывая сад.       — Аякс, — коротко ответила Уэнсдей. — Скорее всего, Энид только что сказала ему, что у них только один ребёнок и что это девочка.       Тайлер усмехнулся и поцеловал Уэнсдей в обнажённое плечо.       — Разве ты не хочешь ещё одного ребёнка, милая? Маленькую девочку…       — Нет, — невозмутимо ответила Уэнсдей.       — Почему нет? — попытался он снова. — Ты знаешь, быть единственным ребёнком в семье нелегко.… Это было бы здорово для Элио.       — Ты пережил это, — сузила глаза Уэнсдей. — Он тоже переживёт. Я всё своё детство пыталась избавиться от своего брата. И всё же нет. Я не перенесу ещё одну беременность! И Элио всего год, Тайлер!       — Ладно, — ухмыльнулся он. — Мы можем подождать, пока он немного подрастёт, это не проблема. Так что это не окончательное нет…       — Всё равно нет, — вздохнула Уэнсдей.       — Пока что, — добавил Тайлер. — Я к этому готов. — И Уэнсдей закатила глаза. — Что это за парень разговаривает с моим отцом? — спросил Тайлер, всё ещё глядя в окно.       Уэнсдей оглянулась через плечо, проследив за его взглядом.       — О, это кузен Итт! Я не уверена, что Донован понимает его, я думаю, он просто проявляет вежливость…       — Кто он такой?       — Что ты имеешь в виду? — Уэнсдей нахмурилась. — Он человек, Тайлер…       — Но что это за Изгой? — уточнил он.       — Он просто волосатый, Тайлер, — пожурила его Уэнсдей. — И так пялиться невежливо! У него разносторонние таланты!       — О, правда? — Тайлер посмотрел на Уэнсдей. — Чем он зарабатывает на жизнь?       — Он актёр, — гордо сказала Уэнсдей. — И ещё певец! Он действительно одарённый человек.       — Хорошо… — Тайлер улыбнулся. — Полагаю, этот талант есть и в семье Аддамс, — добавил он и Уэнсдей улыбнулась ему в ответ.       — Нам нужно прямо сейчас отнести пирожные, — наконец заявила Уэнсдей. — Где Элио?       — В бассейне с дядей Пагсли, — ответил Тайлер.       — В каком бассейне? — спросила Уэнсдей, тут же пожалев о своём вопросе.       — Что значит, в каком бассейне? — Тайлер вопросительно приподнял бровь. — Их больше, чем один?       — Нет? — поморщилась Уэнсдей, а лицо Тайлера вытянулось.       — Уэнсдей… — он побледнел. — Что в этом скрытом бассейне? Акулы? Крокодилы?       — Нет! — Уэнсдей покачала головой, широко раскрыв глаза. — Близко, но нет… Ничего особо опасного…       — О господи, Уэнсдей! — воскликнул Тайлер, бросаясь к двери.       — Ты приведёшь его обратно, когда будут подавать пирожные, ладно? — крикнула она ему вслед и вздохнула, когда он захлопнул за собой дверь.

***

      Жара и усталость сказались на Элио, и ближе к вечеру малыш заснул на руках у Уэнсдей, чьё сердце забилось чаще, когда она увидела, что дядя Фестер встал во главе стола. Он прочистил горло и попросил тишины, прежде чем повернуться к Уэнсдей и Тайлеру.       — Возможно, молодые родители могли бы сказать несколько слов, — сказал он, приглашая Уэнсдей и Тайлера присоединиться к нему взмахом руки.       Уэнсдей передала Элио Мортише, стараясь не разбудить его, и присоединилась к дяде Фестеру и Тайлеру.       — Ты первый… — Уэнсдей толкнула локтем Тайлера, который почесывал шею, очевидно, думая о том, что он мог бы сказать собравшимся.       — Э-э-э… — неуверенно начал он. — Я хотел бы поблагодарить всех за то, что присоединились к нам сегодня. Семья и друзья, ваше присутствие на праздновании первого дня рождения нашего сына очень много значит для нас. Спасибо также Мортише и Гомесу за то, что они открыли нам двери своего поместья для этого небольшого праздника. Я обещаю, что в следующий раз всё будет у нас дома, и вы сможете увидеть дом, который мы реставрируем в нашем стиле.       Затем Тайлер повернулся к Уэнсдей, которая, казалось, побледнела, если такое было возможно, учитывая особенности её кожи, на которую никогда не попадало солнце.       — Я полностью с ним согласна, — коротко ответила Уэнсдей, и Тайлер усмехнулся.       — Давай, ты можешь придумать что-нибудь получше, — подбодрил он её, поглаживая рукой по спине.       — Я должна придумать лучше… — выдохнула она и, вместо того чтобы смотреть на гостей, повернулась к Тайлеру. — Ты мой лучший друг, Тайлер, — продолжила она. — Мой любовник, мой монстр, отец моего ребёнка. В прошлом году ты попросил меня выйти за тебя замуж, и я хотела подождать год, возможно для того, чтобы обрести уверенность, просто быть с тобой, открыть для себя жизнь с тобой и Элио, втроём, как с семьёй. Прошёл год, и я думаю, что теперь ты заслуживаешь ответа. Если ты всё ещё хочешь жениться на мне, я готова, и я говорю тебе «да», Тайлер…       Глаза Тайлера расширились, очевидно, он был застигнут врасплох, и на его губах появилась улыбка, а щёки покраснели от волнения.       — Конечно, я по-прежнему хочу жениться на тебе, — выдохнул Тайлер, когда в зале послышались аплодисменты.       — Сейчас? — спросила Уэнсдей, всё ещё глядя на него.       — Что ты имеешь в виду под сейчас? — пробормотал он, переминаясь с ноги на ногу.       — Ты хочешь жениться на мне прямо сейчас? — повторила Уэнсдей. — Дядя Фестер имеет полномочия поженить нас. Он может сделать это прямо сейчас. И чтобы прояснить ситуацию и ответить на твой безмолвный вопрос, да, это было запланировано. Я всё спланировала, надела это красивое платье специально для такого случая, — сказала она, машинально расправляя длинное чёрное летнее платье с открытой спиной. — Распустила волосы, как тебе нравится, даже накрасилась.       — Я заметил, — усмехнулся он. — Честно говоря, я хотел сделать предложение ещё раз сегодня, перед всеми нашими друзьями и семьей. У меня даже есть кольцо, но мой отец отговорил меня от этого…       С этими словами Донован встал и протянул маленькую коробочку Тайлеру, чей взгляд скользнул по ней, прежде чем вернуться к отцу, который широко улыбался.       — Мне не составило особого труда найти его у вас дома, — заявил Донован, протягивая коробку Тайлеру, который взял её, слегка дрожа.       — Ты знал об этом, — понял Тайлер, слегка склонив голову набок, а Донован только усмехнулся, сжал его плечо и ласково потрепал по щеке.       — Итак, это значит «да»? — тихо переспросила Уэнсдей.       — Конечно, это «да», — улыбнулся ей Тайлер, взяв её лицо свободной рукой и с силой поцеловав в губы.       На этот раз собравшиеся, которые, казалось, затаили дыхание, начали дружно аплодировать, свистеть и кричать, чтобы выразить свою радость. Дядя Фестер занял место неподалеку от стола с папкой в руках, и гости поднялись, чтобы занять свои места на лужайке, а Гомес взял Уэнсдей за руку. Она обхватила отца за руку, и он подвёл её к Тайлеру, поверну её лицом к Фестеру. Гомес вложил руку Уэнсдей в руку Тайлера, и они стояли бок о бок, держась за руки, пока дядя Фестер говорил.       — Мне понадобятся два свидетеля, чтобы сопровождать Уэнсдей и Тайлера на этой церемонии и расписаться в книге регистрации, — торжественным голосом попросил Фестер. Энид и Аякс без колебаний шагнули вперёд и встали позади жениха и невесты.       Сама церемония была похожа на все остальные свадьбы, на которых когда-либо бывали Уэнсдей и Тайлер. Признания в любви, забавные истории от их семьи и друзей, включая безумную историю о том, как они познакомились и как чуть не убили друг друга. Когда они вдвоём произносили свои клятвы, Тайлер, очевидно, был готов расплакаться, в то время как Энид громко рыдала.       Конечно, клятвы Уэнсдей были необычными, поскольку она пообещала Тайлеру, что всегда будет рядом с ним, покрывая любое преступление, которое он может совершить, помогая ему похоронить тело или пытая любого, кто захочет причинить ему вред.       Когда пришло время обмениваться кольцами, Тайлер не смог сдержать слёз, когда понял, что его обручальное кольцо принадлежало его отцу, который снял его после смерти матери. Теперь на кольце были выгравированы инициалы его родителей, а также их с Уэнсдей имена.       Первый поцелуй, который они разделили как муж и жена, был прерван Энид, которая была вынуждена незаметно подтолкнуть Уэнсдей локтем, поскольку поцелуй продолжался и продолжался, принимая слишком смелый оборот на глазах у ликующей публики.       К тому времени, как прогремел фейерверк, была уже глубокая ночь, и Уэнсдей уютно устроилась в объятиях Тайлера, дрожа от его ласк, хотя в середине лета воздух был всё ещё влажным и тёплым.       — Тебе холодно? — спросил Тайлер, проводя ладонями по её обнаженным рукам.       — Нет, — выдохнула Уэнсдей. — Ты заводишь меня, Тайлер…       — О, ладно, — усмехнулся он.       — Поехали домой, пожалуйста… — добавила она, поворачиваясь, чтобы крепко поцеловать его, запустив руки в его волосы, отчего он застонал.       — Эй, вы двое! Снимите комнату! — внезапно рявкнула Энид, уперев руки в бока, и они прервали поцелуй, глядя на неё и одновременно закатывая глаза. Затем Энид улыбнулась им, в её голосе слышалось волнение. — Свадьба была такой неожиданной и красивой одновременно! Поздравляю!       — Спасибо, Энид, — улыбнулся Тайлер в ответ.       — Да, и спасибо тебе за то, что ты была моей свидетельницей, — добавила Уэнсдей.       — Я не могу поверить, что ты теперь замужем, — выдохнула блондинка со слезами на глазах.       — Ты становишься слишком эмоциональной из-за беременности, Энид, — вздохнула Уэнсдей.       — Я знаю, но ты проделала долгий путь к этому, — всхлипнула она, вытирая слезы.       — Это правда, — улыбнулась Уэнсдей.       — Дорогая, — вмешалась Мортиша. — Мы оставим Элио на ночь у себя, а вы двое можете провести эту ночь наедине друг с другом, — сказала она, улыбаясь.       — Спасибо, мама, — сказала Уэнсдей, в то время как Тайлер, казалось, был смущён мыслью о том, что его тёща знает, как они проведут ночь.

***

      Уэнсдей первой вышла из машины, и прежде чем она успела открыть дверь и войти в их дом, Тайлер подбежал к ней сзади и положил руку ей на плечо.       — Подожди! — остановил он её и заключил в объятия, как невесту, которой она и была, затем переступил порог, усадил на пол у входа, крепко поцеловал и захлопнул дверь ногой.       — Итак, где вы хотите это сделать, миссис Галпин? — спросил он её, начиная расстегивать молнию на платье Уэнсдей медленно спускалось по её телу.       — Галпин-Адамс, — поправила она его, и он усмехнулся. — Мы могли бы опробовать мой новый кабинет?       — Всё, что угодно, ради тебя, детка! — воскликнул он, и платье Уэнсдей соскользнуло к её ногам, оставив её в одних трусиках — на ней не было лифчика — и она буквально бросилась Тайлеру на шею, обхватив его ногами за талию.       Между несколькими страстными поцелуями он отнёс её в кабинет и бесцеремонно усадил на стол, ненадолго оторвавшись от её губ, чтобы уложить её на стол и стянуть трусики с её ног.       От звука его расстёгивающегося ремня её кожа покрылась мурашками, а шуршание ткани заставило её почувствовать, что она вот-вот взорвётся от предвкушения. Она чуть не вздрогнула, когда почувствовала его у своего входа, сглотнула и схватилась за стол, дрожа всем телом. Он закинул её ноги себе на бедра, наклонился, перекатывая её груди в ладонях, его полуприкрытые глаза просто восхищались ею какое-то мгновение, и он встретился с ней взглядом, только когда вошел в неё.       Она издала тихий звук, костяшки её пальцев, которыми она вцепилась в стол, начали белеть, и теперь они оба пристально смотрели друг на друга. Она стонала от его движений, её спина выгибалась под его толчками, тихие голодные стоны заставляли её приподниматься только для того, чтобы слегка поцеловать его в шею, двигаясь к уху, её тёплое дыхание щекотало его ухо, когда она тяжело дышала в него. Тайлер наклонился, впиваясь в неё губами. Он отвёл бедра назад, начиная ускорять темп, одну руку положил ей на грудь, прижимая к себе, а сам откинулся назад и начал двигаться с почти необузданной скоростью.       Вскрикнув от удовольствия, она снова вцепилась в стол, и их стоны наполнили офис, когда они оба погрузились в чистый экстаз. Ноги Уэнсдей крепче обхватили бедра Тайлера, и она почувствовала, как у неё потеплело внизу живота, а её стоны становились всё более напряжёнными по мере приближения к оргазму. Когда толчки стали сильнее, он приподнял её за бедра, крепко схватив за попу, ноги уже начинали подкашиваться, его вспотевший лоб слегка прижимался к её груди.       Она громко застонала в ответ, обвивая руками его шею. Тайлер вцепился в неё, используя новую позу, чтобы почти раскачивать её своими толчками, а чмокающие звуки были ещё более ощутимыми, чем когда-либо, Тайлер покрывал влажными, грубыми поцелуями её шею, его бедра начинали вздрагивать с каждым толчком.       — Хочешь кончить на мой член, детка? — он тяжело дышал, покусывая её шею.       Уэнсдей застонала, запрокидывая голову.       — Чёрт! — Она крепче сжала его плечи. — Д-да, — она едва выдохнула это слово, её бёдра ещё сильнее сжались вокруг его бёдер.       Он схватил её за плечи, прижимая к себе, наполняя её так, что у неё внутри всё перевернулось, в глазах засверкали звёзды, и она почувствовала, что может растаять в его объятиях прямо здесь и сейчас.       На мгновение её взгляд затуманился, и она закрыла глаза и кончила, крепко обхватив его руками. Когда её мысли снова прояснились, она открыла глаза и увидела, что он всё ещё лежит на ней, пыхтя и тяжело дыша, голова покоится между её грудей, а руки дрожат.       Он убрал прилипшую ко лбу девушки мокрую чёлку и улыбнулся, прежде чем запечатлеть нежный поцелуй на её губах.       — Это было потрясающе, Тайлер, — вздохнула она с выражением блаженства на лице.       — Ты думаешь, что я закончил с тобой? — спросил он, приподняв бровь. — Ты обещала мне целую ночь, — напомнил он ей, и она усмехнулась. — Я люблю тебя, — наконец сказал он, его глаза сияли любовью и удовлетворением.       — Я тоже люблю тебя, — выдохнула она, нежно поглаживая его волосы.