Лекарство/The cure

      Апрель закончился относительно спокойно. Уэнсдей не разрешали увидеться с Тайлером, но Ава организовала для неё телефонный разговор под видом конфиденциальной встречи между Тайлером и его адвокатом. На данный момент записи видеонаблюдения из Уиллоухилл не дали ничего конкретного или разоблачающего. А у Уэнсдей не хватало смелости встретиться с Ксавье лицом к лицу, и у неё даже не было возможности встретиться с ним в городе, хотя Джерико не был очень большим городом. Возможно, просто было неподходящее время. Или судьба была не на её стороне. Прежде всего, отсрочка разговора с Ксавье давала ей надежду на то, что он возможно сможет им помочь. Но она боялась его ответа.       Она приближалась к шестому месяцу беременности и больше не скрывала своих форм, что не оставляло места для сомнений. Она не могла найти подходящее время, чтобы сообщить эту новость Энид, но дни стали теплее, а одежда стала тоньше, и она понимала, что у неё нет выбора. Носить свободную одежду больше не представлялось возможным.       – Это не очень хорошая идея..... – повторила Ава, рассматривая интерьер особняка Аддамсов и неодобрительно поглядывая на шерифа.       Донован Галпин, казалось, был в равной степени очарован необычным декором особняка хозяев и особенно раздражен болтовнёй адвоката Тайлера.       – Кто скажет, что я был здесь сегодня? – рявкнул Донован, засунув руки в карманы. – Может быть вы?       – Вы прекрасно знаете, что я не собираюсь этого делать, – вздохнула Ава. – Но в этом городе, похоже, повсюду есть глаза и уши....       – Везде, но не здесь, – улыбнулась Мортиша. – Не многие люди заходят за ворота, а ещё меньше осмеливаются войти в наш гостеприимный дом....       – Гостеприимный? – Донован вопросительно поднял бровь. – Когда я наступил на ковёр, он застонал!       – Возможно, вам бы тоже не понравилось, если бы вас вот так растоптали, шериф, – улыбнулась Мортиша, и Донован уже собирался отпустить очередной язвительный комментарий, но потом взял себя в руки, и глубоко вздохнув, на мгновение закрыл глаза.       – Не волнуйтесь, шериф, – вмешался Гомес. – Вы не первый, кто допустил ошибку, но бедняжке и так пришлось очень тяжело.       – Атмосфера кажется напряжённой, – отстранённо заметила Ава.       – Уэнсдей сейчас это действительно не нужно, – согласилась Мортиша. – Если бы все смогли приложить усилия, прежде чем она присоединится к нам...       – Кто проявил неуважение к Бруно? – спросила Уэнсдей, которая только что вошла в гостиную. Она подняла бровь при виде посетителей и удивилась. – Я думала, что это был только Джеймс.       – Он хотел, чтобы присутствовали все, – ответила Мортиша, приглашая всех гостей занять свои места за столом.       – Кто такой Бруно? – спросила Ава с любопытством.       – Наш ковёр в холле, – ответила Уэнсдей. – Очевидно, кто-то бессовестно растоптал его, не извинившись, и отчаянно вытер ноги. Он в шоке.       Донован потер переносицу от явной усталости, и Уэнсдей вопросительно подняла бровь в его сторону.       – Это были вы? – спросила она с упрёком.       – Это всего лишь чёртов ковёр.... – устало проговорил он.       – Нет, это не так, это Бруно, – ответила Уэнсдей прищурив глаза.       – Ты можешь просто присесть? Пожалуйста, – вздохнул Донован, и Уэнсдей села рядом с ним, всё ещё поглядывая на него краем глаза.       – Вам действительно следует извиниться, – настаивала она. – Это было грубо.       Донован собирался поспорить, но Джеймс положил конец ссорам, войдя в гостиную.       – Кто растоптал Бруно? – спросил он, снимая пальто и присаживаясь рядом с Уэнсдей.       – Чёрт возьми! – выругался Донован, а Ава явно изо всех сил старалась не рассмеяться.       – У меня есть хорошие и плохие новости, – наконец объявил Джеймс, ставя коробку черничных кексов на середину стола. – Хорошие новости, о, возможно Ава уже сказала тебе, – прервался он, но Ава покачала головой. – Ладно, хорошая новость в том, что суд над Тайлером назначен на конец июня, что даёт нам два месяца на подготовку дела. Плохая новость заключается в том, что председательствовать на заседании будет судья Лауне.       – Почему это плохая новость? – спросила Уэнсдей, когда Ава поморщилась.       – Судья Лауне, как известно, особенно сурова с изгоями. Это будет сложно, – объяснил Джеймс. – Мы будем бороться. Единственное положительное решение, которое она приняла, было мотивировано показаниями двух нормисов в пользу изгоя. Отсюда важность свидетельских показаний, Уэнсдей.       – Отсюда важность показаний Ксавье, – вздохнула Уэнсдей. – Несмотря на то, что он тоже изгой, тот факт, что он сын Винсента Торпа и что он даст показания в пользу Тайлера, будет иметь вес, не так ли?       – Они имеют решающее значение, – кивнул Джеймс. – Без него это будет трудно, но в купе с ним у нас есть шансы на победу, это точно.       – Может быть, я смогу попытаться поговорить с ним, – попыталась Мортиша. – Он работает в Неверморе, и я вижу его каждый день.       – Нет, мама, – покачала головой Уэнсдей. – Это поставило бы тебя в неловкое положение. И я единственная, кто может убедить его. Но он ненавидит Тайлера до глубины души, а я ещё и бросила его ради него, так что.... – она поморщилась. – И когда он узнает, что я беременна...Честно говоря, это безнадёжно...       – Может, вы могли бы спросить его об этом до того, как беременность станет совсем заметна, – попыталась Ава. – Просто для того, чтобы смягчить удар от этой новости.       – Я не уверена, что это хорошая идея, – ответила Уэнсдей. – Я буду уже на большом сроке, когда начнётся судебный процесс в конце июня...Мне нужно признаться и рассказать ему правду, и возможно я попытаюсь убедить его, но......       – Но, что? – тихо спросил Донован. – Думаешь, он может причинить тебе вред?       – Он может попытаться, – сглотнула Уэнсдей. – Я не имею в виду физически, но в последнее время я немного нервничаю из-за беременности, когда дело доходит до эмоций, поэтому он мог бы использовать это против меня....Честно говоря, я не знаю. Я не видела его с той ночи в Уиллоухилл....       – Нам нужно узнать это как можно скорее, – объяснила Ава. – Нам нужно знать, готов ли он помочь вам обоим или нет. И мы скорректируем нашу защиту в соответствии с его ответом.       – Я его не боюсь, – как ни в чём не бывало произнесла Уэнсдей в повисшей тишине. – Просто люди часто думают обо мне разное.... – вздохнула она, пожав плечами. – Что не всегда соответствует действительности. Я хотела внести ясность. Я не боюсь Ксавье Торпа, но я хочу быть уверена, что он сможет помочь Тайлеру, поэтому позвольте мне найти время и момент, чтобы встретиться с ним лицом к лицу и поговорить...       – Ты имеешь полное право бояться его, Уэнсдей, – успокоил её Джеймс. – Я понимаю, что тебе не легко с ним разговаривать. Любовные треугольники бывают опасны.       – У тебя есть, что нам сказать, Джеймс? – резко возразила Уэнсдей, и адвокат усмехнулся.       – Ты очаровательна, Уэнсдей, – улыбнулся Джеймс, кусая кекс.       – Возьми свои слова обратно, – мрачно сказала Уэнсдей, и улыбка Джеймса стала ещё шире.

***

      На следующий день Уэнсдей решила прогуляться до Джерико. Особняк находился дальше от центра города, чем Невермор, но ей нужно было подумать по дороге. Может быть, она зайдёт в школу на обратном пути, надеясь наткнуться на Ксавье и оценить, как обстоят дела в их отношениях.       На полпути она остановилась и прижала руку к животу. Из-за беременности ей было трудно дышать, и её чуть чуть подташнивало. В первом триместре беременности она не страдала от тошноты, но сейчас, когда ребёнок рос и прижимался к её желудку, ей было трудно сдерживать то, что она ела или даже пила.       Она плотнее закуталась в свой жилет, не сводя глаз с дороги, когда рядом с ней притормозила машина.       – Уэнсдей? – Она повернула голову, чтобы увидеть свою подругу, и испытала чувство облегчения. Она чувствовала себя не очень хорошо, поэтому эта встреча была весьма приятной. – Тебя подвезти до города? – спросила Энид, когда Аякс остановил машину.       – Да, – кивнула Уэнсдей и села в машину. – Спасибо, ребята. Я хотела прогуляться пешком, но немного устала.       – Тогда хорошо, что мы с тобой встретились! – сияла Энид.       Дорога была пустынной, и Уэнсдей мысленно пересчитала деревья вдоль обочины, чтобы отвлечься от тошноты. Она прижалась лбом к стеклу, чувствуя, как от её дыхания на стекле образовывается конденсат, и наконец увидела приветственный знак Джерико. Прикосновение холодного стекла ко лбу было приятным, и она на мгновение закрыла глаза. Как вдруг в животе у неё что-то сжалось, и она приложила руку к нему, ей показалось, что её внутренности внезапно сжались в тиски.       – Останови машину! – внезапно закричала Уэнсдей.       Удивившись, Аякс нажал на педаль тормоза сильнее, чем ему хотелось бы, и съехал на обочину. Уэнсдей вышла из машины и упала на колени, прежде чем весь съеденный ланч вышел наружу. Она почувствовала, как Энид держит её волосы и успокаивающе проводит рукой по спине, тошнота отступила, когда она полностью опорожнила желудок. Она поморщилась, почувствовав, как напрягается нижняя часть живота, заставляя её сделать глубокий и успокаивающий вдох.       – Ты в порядке, Уэнсдей? – обеспокоенно спросила Энид. Уэнсдей молча кивнула, и Энид вздрогнула увидев её бледное лицо. – Ты действительно выглядишь как мертвец, – тихо сказала Энид. – Ты ужасно бледная....Хочешь, чтобы Аякс отвёз тебя к врачу?       – Нет! – настойчиво ответила Уэнсдей. – Со мной всё в порядке, просто дай мне минутку....Я беременна, – еле слышно добавила она, и Энид широко раскрыла глаза.       – Что!? – потрясённо воскликнула Энид. – Я так и знала, что с тобой что-то не так! – добавила Энид, указывая на свою подругу.       – Спасибо.... – проворчала Уэнсдей, глубоко вздохнув.       – Я не это имела в виду... – вздохнула Энид. – Ты можешь встать?       – Просто дай мне минутку, ладно? – набросилась Уэнсдей на подругу. – Кажется, у меня схватки...       – Какой у тебя срок? – тихо спросила Энид.       – Пять месяцев.       – Пять месяцев? – воскликнула Энид. – Ты собиралась сказать мне это перед родами?!       – Да! – снова огрызнулась Уэнсдей. – Вообще-то я хотела рассказать тебе сегодня. Я шла к тебе! – она на секунду закрыла глаза и застонала, когда её охватила новая волна тошноты. – Я думала, что утреннее недомогание должно быть в начале беременности... – Простонала Уэнсдей, игнорируя шокированное выражение лица Энид.       – С Элис и Эйданом меня рвало с самого начала и до конца беременности, – вздохнув сказала Энид.       – Спасибо, это утешает, – поморщилась Уэнсдей, вставая. – Я чувствую себя лучше, – наконец сказала она.       – Ты уверена, что не хочешь съездить в больницу или к врачу, просто чтобы убедиться, что всё в порядке? – снова спросила Энид.       – Уверена, – кивнула Уэнсдей, садясь в машину. – Давай поедем к тебе...

***

      – Хочешь что-нибудь попить? – спросила Энид, исчезнув на кухне.       Уэнсдей сняла жилет и села на диван, с глубоким вздохом откинув голову назад, прижимая руку к животу, который всё ещё периодически сокращался.       – Думаю, меня даже от жидкости может стошнить.... – проворчала Уэнсдей, скривившись от отвращения.       – Не хочешь попробовать кока-колу, она очень помогала мне, когда я была беременна, – ответила Энид, и Уэнсдей поморщилась, почувствовав запах кофе, который готовила её подруга. Это было необычно, поскольку напиток всегда был для неё спасителем, но, очевидно малыш не разделял этого мнения.       – Хорошо, – сказала она слабо. – Давай попробуем....       Энид вернулась через несколько мгновений и улыбнулась, когда увидела, сидящую на диване Уэнсдей, теперь её живот был отчетливо виден.       – Ты всё ещё чувствуешь сокращения? – спросила она, присаживаясь рядом с ней.       – Мне становится лучше, они проходят, – пробормотала Уэнсдей. – Через десять дней я иду к врачу на осмотр во втором триместре, так что расскажу ей об этом.       Энид кивнула, но промолчала, ожидая, что Уэнсдей объяснит ей своё неожиданное состояние. Уэнсдей взяла стакан, чтобы успокоиться и медленно отпила кока-колы.       – Вкус не так уж и плох.... – сказала она с удивлением.       – Я же говорила, – улыбнулась Энид. – Мне помогала...       – Это мальчик, – наконец сказала Уэнсдей. – Это не было запланировано, – продолжила она. – Честно говоря, я думала, что не могу иметь детей, я ведь ни разу не забеременела от Ксавье за все эти годы. Кроме того, это был не вариант. Сначала я хотела сделать аборт.       – Почему ты передумала? – спросила Энид.       – Я не смогла.... – выдохнула Уэнсдей.       – Я понимаю, – вздохнула Энид. – Но ты действительно думаешь, что это хорошая идея?       – Почему ты меня об этом спрашиваешь? – подняла бровь Уэнсдей. – Из-за Тайлера?       – Это очевидно! – закатила глаза Энид. – Ты рискуешь вырастить Хайда в одиночку, пока его отец будет сидеть, Уэнсдей!       – Это....жестоко.... – поморщилась Уэнсдей и сделала ещё один глоток колы. – Суд начнётся через два месяца, так что Тайлер узнает свою судьбу до рождения ребёнка.       – О, я думаю, это хорошие новости... – скорчила гримасу Энид, но Уэнсдей не упустила горечи в её голосе.       – Я не знаю, действительно ли это хорошая новость, – пробормотала Уэнсдей. – Тайлеру придётся встретиться с судьёй Лауне.       – И?       – Она открыто выступает против изгоев, – мрачно ответила Уэнсдей. – Она будет наслаждаться тем, что судит Хайда и ставит его в пример, особенно учитывая прошлое Тайлера....Я уверена, она не осознаёт, какой ущерб может причинить....       – Прости, Уэнсдей, но мне не жаль Тайлера!!!!Он убивал людей, он заслужил свою судьбу!       – Он не убивал Бьянку, Энид! – сказала Уэнсдей, немного шокированная реакцией своей подруги. – Он уже заплатил за то, что сделал! Он заслужил второй шанс!       – Ты говоришь это, потому что безнадёжно влюблена в него, и теперь ждёшь от него ребёнка.... – фыркнула Энид.       – И разве это не веские причины? В чем твоя проблема, Энид? – спросила Уэнсдей, вставая с дивана.       – Он пытался убить тебя, Уэнсдей! – закричала Энид.       – У него был приказ! Им манипулировали, у него не было другого выбора!       – Ну, он пытался убить и меня, это ему никто не приказывал!!! Я ему не доверяю!       – Я не могу делать это в данный момент. – Уэнсдей стиснула зубы. – Ты моя лучшая подруга, Энид, ты должна меня поддержать. Если ты просишь меня выбирать между тобой и Тайлером, то ты здесь не конкурент, прости...       – Я не прошу тебя выбирать, – тихо сказала Энид.       – И как ты видишь это в будущем? – спросила Уэнсдей, надевая жилет. – Потому что Тайлер обязательно выберется из этой ситуации, я позабочусь об этом. Значит, нашей дружбе пришел конец?       – Похоже, ты уже всё решила, – горько сказала Энид.       Уэнсдей некоторое время молча смотрела на подругу, немного в замешательстве.       – Пока, Энид, – холодно сказала Уэнсдей и направилась к двери.       – Подожди, Уэнсдей.... – вздохнула Энид. – Давай поговорим об этом или, хоть разреши мне отвезти тебя домой.       – Я не хочу говорить об этом сейчас, – слабо повторила Уэнсдей, со слезами на глазах, поднимая руку.       И с этими словами она вышла из квартиры Энид, её сердце было разбито.

***

      В слезах печали, разочарования и гнева Уэнсдей медленно шла по дороге, обратно к дому своих родителей. У неё не хватило смелости пойти в Невермор и встретиться с Ксавье в таком эмоциональном состоянии.       Рядом с ней притормозила машина, и она закатила глаза.       – Неужели в этом чёртовом городе человек не может один пройтись по обочине? – прикрикнула она, не обращаясь к кому то конкретному.       – Садись в машину... – вздохнул Донован, покачав головой.       – Нет! – решительно ответила Уэнсдей. – Я хочу побыть одна!       – Здесь небезопасно идти одной, – настаивал он. – Садись в машину, Уэнсдей!       – Нет! – крикнула она, ускорив шаг.       – Я расскажу Тайлеру, что ты подвергаешь себя опасности и не заботишься о себе, дорогая, – пригрозил он ей. – Может быть, хоть, он сможет вложить немного здравого смысла в твою упрямую голову! – он понимал, что это низко, но ему нужно было, чтоб она была в безопасности и не встретила по дороге не того человека или попала под машину.       – Отстаньте, – слабо сказала она, и слёзы снова потекли по её лицу. – Не используйте его против меня, это нечестно...       Наконец она остановилась и вздохнула, прежде чем молча сесть в машину, громко хлопнув дверью и скрестив руки на груди над животом, не глядя на Донована. Он решил хранить молчание, пока вёз её в особняк Аддамсов. Припарковав машину перед высокими воротами, он наконец взглянул на Уэнсдей и громко вздохнул.       – Что не так? Что произошло? – наконец спросил он, нарушая повисшую тишину.       – Я поссорилась с Энид, – ответила Уэнсдей, пожимая плечами. Её слезы прекратились, но она всё ещё была потрясена разговором со своей лучшей подругой.       – Твоя подруга-оборотень? – Уэнсдей кивнула. – Из-за чего?       – Из-за Тайлера, – горько ответила она. – Он ей не нравится....       – И ты действительно пытаешься винить её в этом? – Донован приподнял бровь. Уэнсдей наконец, посмотрела на него, с выражением удивления на лице. – То, что произошло восемь лет назад, наложило отпечаток, Уэнсдей. Ей, вероятно, нужно время отойти, дай ей его.       – По вам не скажешь, что вы мудрый, – она прищурилась, и он усмехнулся. – Вообще-то, я сегодня собиралась поговорить с Ксавье, – затем сказала она. – Но в последнее время у меня просто гормональный всплеск, поэтому я передумала...       – Ты найдёшь подходящий момент, не волнуйся, – попытался он её успокоить.       – Я плачу из-за пустяков, – вздохнула она. – Я больше не узнаю себя....Вчера я расплакалась, потому что Ларч, приготовил моё любимое блюдо!       Шериф рассмеялся, и она улыбнулась ему в ответ, прежде чем открыть дверь.       – Спасибо за поездку, босс, – сказала она, немного поколебавшись, и снова повернувшись к нему. – Вы ведь ничего не скажете Тайлеру, верно?       – Конечно, нет! – закатил глаза Донован.       – Спасибо, – улыбнулась Уэнсдей, помахав ему рукой, она вошла на территорию особняка. Она услышала, как гудит её телефон, и посмотрев на сообщение, которое ей только что прислала Энид, на её губах появилась небольшая улыбка.        Я всё ещё люблю тебя, Уэнсдей. Мне очень жаль. Поздравляю с мальчиком. Обещай мне, что мы обязательно поговорим обо всём этом, пожалуйста.       Обещай.

***

      Наступила ночь, но именно в это время Уэнсдей была наиболее активна, с её беременностью всё было в порядке. С ужином было покончено, а вместе с ним и с тошнотой. Она сделала глоток колы и, стукнула кулаком по столу.       – Да! – обрадовалась она с улыбкой в уголках губ.       Камеры наблюдения что-то показали, и даже если бы для этого потребовался намётанный глаз, она была уверена, что сможет убедить присяжных. Конечно, для начала нужно было убедить Аву и Джеймса, но она со вздохом поняла, что уже поздно звонить адвокатам.       На следующий день она не добилась в этом успехов, поэтому она воспользовалась своим визитом к гинекологу в Берлингтоне, что бы навестить Джеймса у него дома.       К её удивлению, дом, в котором жил Джеймс, оказался богаче, чем район в котором он находился. В вестибюле был консьерж, который, казалось, был поглощён составлением отчета о своей работе. Или разгадыванием кроссворда. Уэнсдей улыбнулась этой мысли и медленными шагами подошла к мужчине – или, скорее к вампиру.       – Добрый вечер, – сказала она чётким голосом, и вампир поднял голову в её сторону. – Должна признаться, я удивлена увидеть консьержа в таком районе.       – Я не консьерж, – ответил вампир, наблюдая за Уэнсдей.       Конечно, это не так. Ополчение. Эти небольшие группы людей, вампиров или других изгоев за последние годы увеличились, иногда создавая собственные законы. Власти закрывали на это глаза, пока не происходило громких ляпов, которые испортили бы и без того громкие заголовки.       – Уэнсдей Аддамс. Я здесь, чтобы встретиться с Джеймсом Райяном, – сказала она, догадываясь, что ей придётся показать свои белые руки, чтобы войти в логово вампира.       – Адвокат, – вздохнул охранник, снова впиваясь взглядом в молодую женщину. – Кто вы? Клиент?       – Возможно, – осторожно заявила Уэнсдей. – Думаю и друг тоже. Мы вместе работаем над делом. Разве вы не можете просто позвонить ему и сказать, что я здесь? – спросила она, немного раздражённая высокомерием вампира, который просто выполнял свою работу.       – Вас нет в списке, – заявил охранник, размахивая листком бумаги, в подтверждение его слов.       – Может быть, но у меня есть его номер, – сказала Уэнсдей, раздражаясь всё больше и больше, начиная что-то набирать на своем мобильном телефоне.       Она отошла в сторону, чтобы поговорить с Джеймсом наедине, хотя у неё возникло искушение сделать это в присутствие вампира, члена официального ополчения. У неё не было времени ждать пока гудки дойдут до адвоката, когда вампир похлопал её по плечу, и она повернулась резко оборвав контакт, который он пытался установить. Охранник поднял руки в успокаивающем жесте, давая ей понять, что всё в порядке и указал на лифт позади Уэнсдей, который только что открылся.       – Всё хорошо, он вас ждёт, – сказал он более дружелюбным тоном. – Третий подвал.       Уэнсдей быстро взглянула на лифт, затем снова на охранника с настороженным выражением лица. Она молча кивнула и вошла в кабину. Она посмотрела на кнопки на внутренней стене, а затем снова в вестибюль с озадаченным видом.       – Подождите! Вы имеете в виду третий этаж, не так ли?       Она не получила ответа. Двери лифта закрылись после её слов, и она хмыкнула, приложив руку к сердцу, когда кабина начала спускаться в глубины, которые внезапно встревожили её. Двери снова открылись, давая Уэнсдей долгожданный глоток воздуха, и она быстро вышла. Она попыталась сориентироваться в темноте вестибюля, но тут открылась дверь, и она с облегчением увидела улыбающегося Джеймса. Он пригласил её войти, отступив в сторону и широко распахнул дверь, и Уэнсдей поспешила в квартиру адвоката.       – Добраться сюда это почти путешествие, – вздохнула Уэнсдей, с любопытством разглядывая интерьер. Элегантный современный декор контрастировал с возрастом вампира. Освещение было приглушенным, мебели было мало, но от внимания молодой женщины не ускользнул большой телевизор со светодиодной подсветкой.       – Осторожность никогда не бывает лишней,– ответил Джеймс. – Времена изменились, Уэнсдей. И мы живём в мире, где нехорошо оставаться в одиночестве. Всегда нужно себя защищать. Могу я предложить тебе что-нибудь выпить? – спросил он, приглашая Уэнсдей присесть на кроваво-красный диван.       – Кока-колу, если есть, – сказала она. – Это единственное, что моему желудку удаётся удержать.       – Беременность протекает тяжело? – спросил он, подавая ей банку колы и стакан.       – Бывают взлёты и падения, – пожала плечами Уэнсдей. – Но я только что была у врача, и она сказала, что всё в порядке, так что, думаю мне не стоит беспокоится и спокойно подождать пока пройдут последние несколько недель.       – У тебя были все основания для беспокойства, – сочувственно сказал он. – Врач, вероятно, прописала больше отдыхать и меньше нервничать, так что тебе придётся успокоиться, Уэнсдей...       – Я знаю, но я так же понимаю, что сейчас Тайлер будет нуждаться во мне больше всего на свете, поэтому я позабочусь о том, чтобы быть на всех фронтах, – объяснила Уэнсдей. – Я буду осторожна, обещаю, – добавила она, увидев выражение лица Джеймса. – Но у меня есть хорошие новости, камеры наблюдения заговорили, – гордо объявила Уэнсдей. – Я думаю, смогу доказать, что запись была поддельной!       – Отлично, – улыбнулся Джеймс. – Ты молодец, я никогда в этом не сомневался!       Уэнсдей улыбнулась энтузиазму Джеймса и позволила себе расслабиться, потягивая колу. Казалось, тяжесть спала с её плеч, а комфортная атмосфера располагала её ко сну, когда её веки отяжелели. Однако она неохотно встала с дивана, не желая показаться невежливой, заснув в гостях. Всё ещё держа стакан в руках, она ходила вокруг, рассматривая предметы и другие диковинки, украшающие квартиру Джеймса. Однако на пыльных полках не было фотографий, и у Уэнсдей возникло ощущение, Джеймс – одинокий волк. Если только он не был очень скрытным. Или осторожным. А может и то и другое.       – Эта ваза из викторианской эпохи, – сказал Джеймс, когда Уэнсдей остановилась перед историческим объектом. – Я провёл время в Лондоне, и привёз с собой воспоминания, но в конце 19-го века путешествовать было сложнее, поэтому мне пришлось оставить после себя много вещей, которые сегодня были бы бесценны.       – Должно быть, приятно видеть так много, быть свидетелем прошлых событий и забытых времён, – заметила Уэнсдей.       – Это интересно, но быть наблюдателем одной эпохи за другой может быть очень тревожным, даже отталкивающим, – ответил Джеймс, наслаждаясь печеньем. – У меня было несколько жизней, несколько профессий, и все встречи, которые у меня были, будь то люди или вампиры, были разочаровывающими. Что бы ты не делала, ты должна полагаться на себя, Уэнсдей.       – Это мой девиз: ты проповедуешь перед хором , – улыбнулась Уэнсдей. – Но с годами я эволюционировала и научилась доверять определённым людям, даже если мой круг общения остаётся очень узок. Может, тебе стоит попробовать сделать то же самое?       – Я начинаю думать, что ты пытаешься заигрывать со мной! – пошутил Джеймс, и Уэнсдей закатила глаза, весело улыбнувшись.       – Честно говоря, ты как раз мой типаж, – ответила она тем же дразнящим тоном, что и адвокат.       Настала очередь Джеймса подавить смешок.       – Если бы я не знал Тайлера, и ты не была беременна, и если бы я не знал о вашей неразрывной связи, я бы почти поверил, что ты говоришь серьёзно!       Уэнсдей открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его, её улыбка погасла, когда на неё внезапно обрушилось множество противоречивых мыслей.       – Уэнсдей.... – пробормотал Джеймс. – Это была шутка, я не хотел чтобы ты чувствовала себя неловко..       – Я знаю... – кивнула Уэнсдей с грустной улыбкой. – Ты первый, кто сказал мне что подобное о Тайлере.....Даже моя лучшая подруга считает, что он мне не подходит...       – У неё есть какие-либо основания так думать? – спросил Джеймс.       – Тайлер пытался убить её.... – призналась Уэнсдей, и это признание, произнесённое из её собственных уст, заставило её содрогнуться, когда она по-настоящему осознала, через что пришлось пройти Энид.       – Ауч, – вздрогнул Джеймс.       – Но это было давно..... – добавила Уэнсдей. – Когда Тайлер был неуправляем, но всё ещё находился под влиянием своей хозяйки. Это было в ту хаотичную ночь, когда всё перевернулось с ног на голову. Но я надеялась, что со временем она, как и я, изменится, когда дело зайдёт о Тайлере, и поймёт, что он был всего лишь марионеткой, и что в глубине души он милый бариста, которого она видела в кофейне, и в которого влюбилась её лучшая подруга...       – Она – изгой?       – Оборотень...       – Разве она не надрала задницу Тайлеру в ту ночь?       – Это было её первое обращение в оборотня... – ответила Уэнсдей. – Она спасла мне жизнь в ту ночь, на мгновение она взяла верх, но без вмешательства отца Тайлера он бы убил её....       – Она случайно, не чрезмерно опекающая подружка? – улыбнулся Джеймс. – Готов поспорить, что она глава стаи, окружённая детёнышами, и что подсознательно ты – часть её стаи, которую нужно защищать любой ценой!       – Ты близок.... – улыбнулась Уэнсдей. – Вот только стаи на самом деле нет. Она замужем за Горгоной! Но ты понял суть.       – О, чёрт! – усмехнулся Джеймс. – Ты должна нас познакомить!       – Если ты на стороне Тайлера, то она тебя возненавидит, – объяснила Уэнсдей.       – Вызов принят! – улыбнулся он ей в ответ, подходя ближе.       Уэнсдей слегка наклонила голову в сторону и вздохнула, прежде чем передать Джеймсу стакан и собрать вещи.       – Ты хороший человек, Джеймс, – сказала она, обращаясь к адвокату.       – Вы ничего обо мне не знаете, юная леди. Вы можете быть удивлены!       – Расскажешь мне об этом в другой раз, хорошо? Мне нужно идти....Если я не вернусь домой, до темноты, мама будет в истерике весь ужин. Она очень изменилась с тех пор, как узнала, что я беременна, но, думаю, она просто волнуется. Ты посмотришь файлы и позвонишь мне, чтобы мы могли это обсудить?       Казалось, он колебался, но Уэнсдей кивнула, отвечая на его молчаливую просьбу.       – Я знаю, что поговорить с ним нужно в течение этой недели, – вздохнула Уэнсдей. – Я не могу больше откладывать это и мы всё узнаем.