Танцующая в лунном свете

Несколько минут Алекс хранил молчание, подмечая странное напряженное предвкушение слуг Люцерии при звуке его нового «звания», словно они знали больше него. Хотя, почему «словно»? Ближайшее окружение синьоры Вирджо обязано было быть осведомленным о том, кто подбирается так близко к их донне. О чем ему ночью в открытую и сказал Рэйден. Просто блеск! Его подноготную изучают все, кому не лень, а он должен довольствоваться лишь сухими фактами и пустыми заметками в личном деле Люцерии. Нужно было это как можно скорее исправлять. Глубоко вздохнув, мужчина успокоил свою возмущенную кровь и окинул пятерку слуг прохладным взглядом — Раз уж мы определись с моим статусом рядом с синьорой Вирджо, предлагаю перейти к делу, — собранно проговорил он и посмотрел на Эстель, — мисс Рошэ, сколько вам понадобиться времени, чтобы составить полный план работы синьоры Люцерии, а после и скорректировать его с учетом ее восстановления? — Около трех дней, — чисто машинально ответила Эстель, забыв даже про свою враждебность к мужчине, удивленная его четким и строгим тоном, — у донны весьма… объемный список обязанностей. Алекс закатил глаза, мысленно обложив начальницу трехэтажным матом за ее самоубийственную манеру всеми способами истощать себя. — Я почему-то и не сомневался в этом, — проговорил он с легким вздохом, бросив короткий взгляд на Люцерию, которая невозмутимо просматривала контракт на своем планшете. Не добившись хоть какой-нибудь реакции от женщины, Фрай посмотрел на слишком расслабленного Рэйдена и изогнул бровь, замечая искры веселья в его глазах. Лично ему сейчас явно не до смеха было, поэтому он серьезно произнес: — Мистер Дэос, мне необходимо узнать, какими маршрутами донна передвигается по городу и стране, также о том сколько людей ездит с ней, А еще список и расположение всех предприятий, желательно с планировкой. Могу я получить эту информацию? Рэйден не смог сдержать довольной ухмылки, отмечая, как прагматично мыслит их новый волонтер, предотвращая угрозу еще задолго до того, как она будет задумана. Не зря он ему сразу понравился, стоило только прочитать его досье, как сразу стало ясно — парень костьми ляжет, но сделает все возможное, чтобы поставить их донну на ноги. — Без проблем, Лиссэрт, — новый позывной легко срывается с губ и рокочет обманчивой мелодичностью, за которой скрывается угроза, — два дня и все данные будут у тебя на руках. — Рад это слышать, — едва заметно вздохнул Алекс и посмотрел на мрачного Никколло, который особой радости от его присутствия здесь не выказывал, — синьор Форсе, мне необходим полный отчет о состоянии донны на текущий момент и за прошедшие десять лет, также снимки рентгена и заключения врачей. Никколло наградил его свирепым взглядом, задетый приказным тоном, и раздраженно поджал губы, не торопясь выполнять эту «просьбу». — И почему я должен предоставлять эту информацию вам? — едко спросил он, продолжая мрачно коситься на мужчину. — Вы чужак, и неизвестно, как воспользуетесь этими сведеньями. — Например, спасу донне жизнь, когда у нее судороги начнутся, и она запьет их горстью препаратов сомнительного качества, — приглушенно сказал Алекс, которого уже начинала подбешивать недоверчивость врача, — уясните лучше сразу. Да, я чужак для вас, да, я мало пока что знаком со всей этой мафиозной структурой, но если донна Люцерия выбрала меня и посчитала достойным своего доверия — я со своей стороны сделаю все, чтобы облегчить ей жизнь. Нравится вам это или нет, мне, по большому счету, плевать, но для того, чтобы выполнить свою работу хорошо, я буду требовать от вас все доступные данные о моей пациентки. Казалось, с упоминанием возможной попытки суицида из-за боли со стороны Люцерии, все разом стали серьезными. Из чего Фрай сделал вывод — подобная ситуация уже случалась, иначе остальные так резко не менялись в лице. Эстель и Фэйн поджали губы и мрачно уставились на Никколло, явно в мыслях отвешивая ему хороший подзатыльник. Рэйден и Роберто сурово нахмурились — видно и их достало поведение их коллеги. И только Люцерия смотрела на мужчину темным нечитаемым взглядом, рассерженная его выходкой. Сам Никколло запоздало осознал, что терпение его хозяйки лопнуло, поэтому и вжал голову в плечи и виновато отвел глаза. — Закончил яйца выкручивать? — недовольно спросила Люцерия, резко хрустнув пальцами. — Закрой рот и предоставь Алексу всю информацию, которую он просит. — Как прикажете, донна Люцерия, — пробормотал Никколло, без возражений поднимаясь на ноги и выходя из-за стола, а после и из комнаты. Люцерия закатила глаза, давая знак незаметным слугам, которые возникли буквально из воздуха, но на деле они появились из черных ходов. Алекс едва ли обратил на них внимание — его мысли занимали попытки сдержать свою злость, которая медленно закипала внутри. Хоть он и старался не показывать этого, но его все равно задевали нападки со стороны …коллеги. Его раздражало это необоснованное недоверие, исходящее от Форсе, хоть умом он понимал причины его возникновения. Он и не ждал, что его примут в уже слаженную команду с распростертыми объятьями, но все же таил надежду поладить с остальными участниками. Ах, как он был самонадеян… нужно прекращать вести себя так глупо — никто этого не оценит, а только воспримет как слабость. — Мистер Фрай, — приглушенный голос Люцерии вырвал его из задумчивости и заставил вскинуть на женщину вопросительный взгляд, — что вас конкретно интересует касательно моего состояния? Как я эти травмы получила или как я с ними живу? Алекс в первые мгновения даже растерялся, потому что не ожидал такого откровенного вопроса после прошлой закрытости в ответ на любой интерес этой темой, но довольно быстро взял себя в руки. — Для начала расскажите, что с вами произошло, — собранным тоном проговорил он и сделал глубокий вздох, — о последствиях поговорим позже. — В таком случае, пока я говорю, предлагаю вам кое-что глянуть, — Люцерия сделала жест рукой, и рядом с мужчиной появился слуга с планшетом в руках, — и думаю, лучше будет, если мы разобьем мою историю на три периода. Танцы, похищение и авария. Если к последним двум причинам Алекс хоть как-то был готов, и то, похищение не входило в список ожиданий, то первое поразило его больше всего. Он просто не предполагал, что аристократка статуса Люцерии в прошлом занималась танцами. И довольно хорошо, если судить по архивным видео, которые он держал сейчас в руках. — Может это покажется странным для человека моего статуса, но я с самого детства увлекалась бальными танцами, и до определенного времени мой отец поддерживал меня в этом увлечении, — Люцерия начала издалека, задумчиво рассматривая свои кольца, — когда дети маленькие, им еще сложно что-то навязать или заставить что-то сделать, но когда они становятся старше… они уже начинают действовать в своих интересах. Иногда из личной выгоды, иногда из зависти и злобы, они делают мерзкие поступки, такие как насыпать битое стекло или лезвия от бритвы в туфли. Алекс ощутил, как у него начала остывать кровь в венах, потому что он знал, что последовало дальше. Смотря сейчас на то, как невесомо пархает по залу тонкая девочка лет тринадцати, он понимал, почему ей завидовали. Ее движения были легкими и скользящими, казалось, что она даже не касалась пола стройными ножками. Поразительно просто, как много и как мало одновременно сходства этой летящей феи и нынешней Люцерии, и от осознания этих различий холодок бежал по коже. — Меня готовили к региональным соревнованиям, что не очень нравилось моим одногруппникам, что они и поспешили исправить, — продолжила между тем женщина, не меняя выражения лица, — сначала они набили лезвиями мои туфли, а потом, когда я упала на первой же тренировке, связали и сбросили с третьего этажа. Приземление, мягко говоря, у меня было крайне неудачным — на бетонный бордюр. Как итог — двадцать переломов со смещением и несколько раздробленных позвонков в поясничном отделе. На восстановление у меня ушло больше трех лет, кости хоть и срослись, но о прошлой ловкости и легкости пришлось забыть, как и о танцах. Я могла ходить с переменным успехом, но часто использовала трость и просто сдыхала в дождливые дни. Люцерия опять замолчала, а Алекс попытался обдумать все услышанное, но пока что получалось плохо. Потому что с толку сбивало безразличие, с которым донна говорила о том, как несправедливо и жестоко с ней обошлись. Да и равнодушие к своим травмам вводило в ступор. Хотя здесь возможно сыграло то, что в последующие годы она пережила гораздо более серьезную трагедию, что эти переломы кажутся ей незначительными. — Что стало с теми …людьми, которые так обошлись с вами? — вопрос сорвался с губ быстрее, чем он успел подумать о нем, но голос, на удивление, остался спокойным и холодным. — Я сомневаюсь, что ваш отец так просто оставил это. Люцерия леденяще улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз. — Вы правы, он не мог закрыть на подобное глаза, — приглушенно проговорила она, а затем добавила уже ровно и без эмоций, — их всех убили. Хотя, когда им ломали кости и потрошили внутренности, они были еще живы. Разумеется, для общественности это все подали как нападение радикальных скинхедов, но в теневых кругах все знали правду. В конечном итоге это сыграло против меня. Потому что среди этих малолетних выродков были дети наших конкурентов, которые задумывали, как нам отомстить. На разработку и реализацию плана у них ушло пять лет, за которые я успела выйти замуж и забеременеть. Алекс оторопело моргнул, сбитый с толку последними фактами. Он отставил в сторону свой шок касательно убийства подростков — все же помнил, что не в церковный хор попал, а в криминальный клан, — но известие о беременности порядком удивило. Как, а главное, зачем донна оставила ребенка? С ее травмами невозможно выносить нормальный плод и безопасно родить. — Знаю, о чем вы думаете, мистер Фрай, — спокойно, как для поднятой темы, проговорила Люцерия, смотря, правда, сквозь мужчину, — как я со своим переломанным телом решилась на ребенка? Мне говорили, что риск огромен и вероятность, что я выдержу весь срок, крайне мала, но я все же решилась на это… и прогадала. Когда меня похитили, я была на третьем месяце. И ведь как удачно подгадали время — отец в то время тяжело заболел, мой старший брат в армии, муж в командировке, и как результат, я в гордом одиночестве представляла семью. Старший брат? Алекс непроизвольно вскинул брови. Насколько он знал, у Люцерии был младший брат от второго брака ее отца, которого она, мягко говоря, на дух не переносила. Но вот то, что у нее, оказывается, был еще один родственник, порядком напрягало и вызывало вопросы. Например, почему главой семьи была Люцерия, а не он? Фрай мотнул головой. Не об этом сейчас нужно думать. Мужчина выжидающе уставился на начальницу, молча поощряя ее продолжать. Люцерия помолчала несколько минут, собираясь с духом рассказать остальную часть истории, а затем вздохнула и начала говорить. — Как вы, возможно, знаете, в нашем кругу заведено собираться на сходку на территории одного из кланов. Явка обязательна, игнорирование расценивается как объявление войны. В тот раз сходка проходила в группировке Морэй — наших предполагаемых союзников, которые нас предали. Как только я вошла в особняк Морэй, меня оглушили, а моих сопровождающих убили. Когда я пришла в себя, то обнаружила, что нахожусь в подвале, связанная и прикованная к столбу. А напротив — дон конкурирующей семьи, с десятком приближенных. Не буду вдаваться в подробности нашего далеко не лестного разговора, скажу лишь то, что результатом стали мои вновь сломанные ноги. Им не нужна была моя смерть, они хотели, чтобы я страдала медленно и мучительно, как сдыхали их ублюдки. Они придумали график моих мучений: каждую неделю мне вкалывали оптимальную дозу наркотиков, чтобы я не откинулась из-за болевого шока, а затем начинали дробить каждую кость. Вдобавок ко всему, им стало известно о ребенке, что дало новый повод травить меня. Разумеется, мое исчезновение не осталось незамеченным, но эти мрази хорошо подготовились и нашли труднодоступное место, куда не могли сунуться наши люди. И быть может там бы я и погибла, если бы не самолюбие этого куска дерьма — дона Бланко… — Женщина горько усмехнулась, но ее глаза запылали жгучей ненавистью. — Закономерно, что после такой травли и ежедневного стресса организма ребенка я потеряла, заодно и возможность забеременеть вновь. Местные врачи очистили мое тело от последствий, но плод… моего мальчика отослали к нам в особняк, как плевок в лицо отцу, и сделали глупость — подписали «Презент от дона Бланко». Этой дуростью они начали войну и, сами того не зная, спасли мне жизнь. Потому что как только наши люди определили адрес отправителя, сразу ринулись в нападение и проникли в здание, где меня держали. Не буду описывать всю бойню, скажу лишь то, что для меня чужие крики показались бальзамом, хотя до этого все время кричала я. Меня нашел брат, который эту операцию и возглавлял, вернее, то, что от моего тела осталось. Человека я мало напоминала, скорее уж, груду кровавого мяса и костей, припишите еще сюда постоянный тремор из-за ломки и у вас будет полная картина того, что я из себя представляла после года моего плена. Алекс натурально ощутил, как у него перехватывает дыхание от услышанного, а изнутри поднимается звериная ярость. Он знал, что законы в мафии жестоки, но подумать не мог, что действия противников семьи Вирджо окажутся настолько бесчеловечными и безжалостными. У него не укладывался в голове срок пленения Люцерии. Он не мог осмыслить эти цифры — год — двенадцать месяцев постоянной боли и мучений, которые привели к необратимым последствиям. Фрай вообще удивлен, как Люцерия смогла сохранить рассудок после такого ада. Сама же женщина медленно потягивала уже виски, смотря куда-то сквозь пространство, и только легкая дрожь в руках выдавала ее истинное состояние. Посторонний человек вряд ли заметит, но вот приближенный к ней сразу поймет — воскрешение ран прошлого так просто не пройдет и ответит тяжелыми моральными последствиями. Но это проблема завтрашнего дня, сегодня ей еще предстоит оживить ни одного призрака, ведь закончить разговор нужно.