Сестрёнка

Рома спит, в этом девочка уверена на сто процентов, а вот, как воспринимать эти слова, не понимает совсем. — Неужели реально? — вновь задаёт она вопрос себе. Пару минут она сидит и наблюдает за тем, как парень размеренно дышит, кажется, на этом его монолог закончился. Катя пыталась понять, действительно ли сказанное правда, мало ли что можно во сне напридумывать. В какой-то момент девочке становится уже невмоготу думать, глаза слипаются, невероятно хочется спать. «Всё же нужно будет у него уточнить потом…» — последнее, что проносится в её голове перед погружением в царство Морфея.

***

Утро детей началось не так, как хотелось бы. Будильник, кажется, никто даже и не подумал поставить, поэтому Рома и Катя проснулись под крики тёти Сони о том, что они все вместе опаздывают. Собравшись в второпях за 10 минут, они даже не успели позавтракать, так себе начало дня. Хорошо хоть первым русский, Паша всё простит, ну, по крайней мере, ученики в это свято верили. — Здравствуйте, извините, пожалуйста, за опоздание, можно пройти? — хором произнесли опоздавшие фразу, что казалась выученной всей школой. — Ого, 13 минут, — произнёс Паша, поглядывая на наручные часы. — Ну и где вы были? — интересуется мужчина, находясь в приветливом расположении духа. — Мы проспали, — абсолютно честно признался Рома. — Вместе? — даже не с улыбкой, а с какой-то ухмылкой, поинтересовался учитель, ожидая, что же ему ответят дальше. — Да, — так же, не пытаясь врать, отвечает девочка. Доходит до неё, скажем прямо, как до жирафа… Мальчик, стоящий подле Кати, еле сдерживался, а вот класс залился смехом, на что девочка недоумённо похлопала глазками, осознавая, в чём причина веселья. — Ладно, проходите давайте, — не скрывая своего довольного лица, даёт разрешение Паша. — Да вы, Павел Алексеевич, прям шутник, вы преуспели бы в юморе, я в этом даже не сомневаюсь, — хихикая, произносит Ромка. — Посчитаю это за комплемент, — все-таки этот мужчина никогда не говорил со своими детьми, как это делают многие учителя, он был для них каким-то особенным человеком, роднее, чем остальные преподаватели, понимал, что они дети и любят посмеяться. — Так, ладно, открывает учебник, упражнение 148, всё-таки у нас урок русского языка, — с некоторым нежеланием даёт он задание. Что неудивительно, Макара сегодня в школе не наблюдалось, видимо, решил отдохнуть после всех приключений, а может быть так боялся попасться на глаза директора, что остался дома. Конец урока, звенит звонок, учащиеся уже на низком старте, готовые с минуту на минуту покинуть кабинет, но Паша этого сделать не даёт, останавливая детей важным объявлением. — Восьмой «Б», внимание! Сегодня в 16:00 состоится родительское собрание, я вашим родителям уже об этом писал, но вы, если что, напомните им. — Бля-я-ять, — тихим, еле слышимым, хором пронеслось по классу, явно не все были довольны такой новостью. На это Пашка лишь усмехнулся, но тут же сделал вид, мол не услышал, всё-таки, не поощрять же детей за мат, хоть и выглядело это действительно смешно.

***

Вернулась Катя домой с довольно неплохим настроением: пятёрка по русскому, четвёрка по алгебре, чего бы не порадоваться? Огорчало лишь одно — сегодня собрание. Нет, ну волноваться, собственно, не о чем, но почему-то где-то внутри таилось лёгкое волнение, которое не давало дышать полной грудью. — Арс, у нас через полчаса собрание родительское, ты помнишь? — с порога задала вопрос девочка. — Помню, Катюш, как раз готовлюсь выходить, — это первое в этом учебном году собрание, на которое Арсений действительно идёт, в прошлой четверти что-то не сложилось, с работы не отпустили, зато сегодня получилось освободить время. — А как классного руководителя твоего зовут? — Павел Алексеевич, — с какой-то грустинкой в голосе ответила девочка на поставленный вопрос. — Катюш, ты чего такая кислая? Случилось что-то? — Да не, нормально всё, — опусти взгляд куда-то вниз, пробурчала она. — Кать, посмотри на меня, — ласково позвал мужчина девочку, надеясь лицезреть перед собой её большие карие глаза, но действий не последовало. — Катёна, — на полкапли строже произнёс Арсений. Катя поднимает голову, видя перед собой два чистых голубых глаза, в которых буквально таешь как масло на жарких солнечных лучах, полностью расслабляешься и перестаёшь думать обо всём плохом. — Солнце, мне есть о чём волноваться? — через полсекунды спрашивает Арс, чувствуя на себе столь внимательный взгляд. — А…— она открыла рот, чтобы что-то сказать, но замолчала. Да, она очень хотела рассказать Арсу про ситуацию с дракой, но не знала как. — Э… Нет, — с натянутой улыбкой ответила она. Отличить эту улыбку от настоящей было весьма непросто, но мужчина немалое время работал с детьми, но всё же решил сделать вид, что поверил. — Ну хорошо, — он мягко поцеловал девочку в лоб, уже надевая обувь и куртку. Дверь закрылась. Арс ушёл, теперь его ждать минимум через часа 2, даже жалко его как-то, так себе мероприятие, если честно.

***

Дойти до школы не составило труда, а вот нужный кабинет пришлось поискать. Постучав в дверь и дождавшись уверенного «войдите», мужчина заходит в класс. В небольшой комнате никого, кроме Паши не было, что показалось довольно подозрительным. До самого собрания оставалось ещё минут 20, вряд ли Арс пришёл первым. Увидев друг друга, мужчины радостно заулыбались, а в глазах загорелись искорки воспоминаний. — Арс, ты что ли? — радостно-удивлённо произнёс преподаватель. — Пашка, сколько ж не виделись, подумать только. Столько лет прошло, а ведь вместе в школе учились, — как же они были рады видеть друг друга. С самого первого класса обучались они вместе, 11 лет бок о бок, после, конечно, кто куда: Арс в мед, Паша в пед. — Ты вообще тут какими судьбами? — всё так же с улыбкой на лице спрашивает Павел. — Да ребёнок мой у тебя в классе учится, на собрание пришёл, — пытался осознать Арсений, как же, наверное, классно учиться у Пашки, тот всю школьную жизнь был весельчак и придумщик, постоянно изобретал что-то интересное, помогая забыть о скучных школьных буднях. — Это кто? — действительно удивился учитель. — Катя, — ответил родитель. — Андреева Екатерина, — в миг исправился он, понимая, что девочек с таким именем в классе может быть несколько. Паша приподнял одну бровь, всем видом намекая, что хочет знать, как у друга появился ребёнок. Без внимания Арса это не осталось, но сейчас явно не время. — Паш, приходи-ка к нам на выходные, как раз расскажу обо всём, сейчас у нас собрание, вроде как, должно быть. А кстати, где все родители вообще? — Родители все в другом кабинете, я тут только уроки провожу, а собрание у нас не здесь будет проходить. А на выходные я приду, соскучился неимоверно, — взглянув на наручные часы, он продолжил. — Всё, пойдём, заждались меня уже, наверное, там все.

***

— Так, ну, пожалуй, это всё, что я хотел вам сказать, если у вас есть ко мне вопросы, можете их сейчас задать, — уже завершая собрание, произнёс мужчина. Вопросов оказалось немного: что-то по поводу расписания, что-то по поводу школьной формы и питания, ну, в общем, ничего интересного. — Если это всё, то все свободны, только вот родителей Кати Андреевой и Ромы Миронова попрошу задержаться ненадолго. Кабинет в считаные минуты опустел, стало некомфортно тут находиться при этой давящей тишине. — Что-то случилось? — первой вопрос задала София. — Вы знакомы? — зачем-то спрашивает учитель у задержавшихся родителей. — Да знакомы, конечно, у нас дети дружат, Паш, не томи, что-то случилось? — ответил Арс, дожидаясь, когда же друг перейдёт к сути. — Так, хорошо. Сегодня утром мне пришло сообщение от мамы Ильи Макарова, она просила передать тебе и Кате свои извинения, сказала, что мальчик ещё сам извинится перед Катей лично, — говорил Павел, обращаясь к Арсу, который сейчас стоял, внимал и ничего не понимал. Какой Илья? Почему извинения? Что он вообще пропустил? Пока Арсений молча обрабатывал сказанное, Паша обратился и к Соне. — А у вас, говорит, прекрасный сын, правильно поступил, нечего такое терпеть. — Ну ничего себе, я думала, будут разборки, скандалы, — восторженно произнесла София, ведь понимала, что поступок сына мог и к уголовному делу привести. — Спасибо, Павел Алексеевич, если это всё, я пойду. — Да, до свидания. Попрощавшись с женщиной, Паша обратил внимание на мужчину, что сейчас стоял около одной из пар, упираясь в неё рукой. Он поднял на учителя вопросительный взгляд, давая понять, что ничего не понимает. — Паш, я ничего не понял, кто такой вообще этот Илья? Да и что произошло, из-за чего он должен извиняться? — Арс, ну ты даёшь, подрались Илья и Рома. Один Катю обижал, другой её защищал. Рома ему нос сломал, как я понял, ну или что-то подобное, а теперь мама Макарова извиняется за проделки сына. — Кошмар, и когда это было? — под впечатлением спрашивает мужчина. — Да вот вчера, тебе разве Катя не рассказывала? — Нет… Странно. А вот, видимо, отчего она такая грустная была, ладно, спрошу у неё сегодня. Всё, Паш, я пошёл, жду тебя в субботу, ближе к обеду. — Хорошо, — с улыбкой на лице ответил Паша, соскучился он по Арсению, вместе в школе весело было. Зануда и главный сорвиголова, идеальный дуэт, чтобы поставить всю школу на уши, как считаете?

***

Как и ожидалось, вернулся Арс домой спустя примерно два часа. Он без особой спешки снимает с себя верхнюю одежду, как, в принципе, и обувь, и проходит в зал, где уютно устроились Катя с Тошей. На кухне кто-то чем-то гремел, но звук включённого телевизора в зале привлекал больше. — Тук-тук, можно к вам? — постучал мужчина по открытой двери, привлекая внимание. — О папа! Где ты так долго был? — встретил его с вопросом младший, так по-детски счастливо улыбаясь, вприпрыжку подбегая к родителю. Мужчина поднял своё маленькое чудо на руки, на что мальчик, в свою очередь, обхватил старшего своими ручками за шею, а ножками за пояс. Вот так Антошка и повис на мужчине, напоминая коалу Кате, сидящей неподалёку. Смотришь на них и невольно начинаешь улыбаться: какие же они домашние и уютные, прелесть! — Здравствуйте, — прозвучал негромкий голос Ромы. Да-да, именно он чем-то гремел там на кухне. — Здравствуй, Ром, — почти не удивился Арсений нахождению Ромы у них дома. — Пойдёмте на кухню, я чай налил, как раз попробуете печенье, вчера с Катей и мамой готовили.

***

— Ха-ха-ха, да-да, вот так и написали проверочную, с музыкой в колонке, — увлечённо рассказывала девочка, попивая чай. — Весело у вас, конечно, будни проходят, — Арсений понимал, что сейчас, во время этого разговора, и нужно спросить детей об этом случае с дракой. — Кать, Ром, мне ваш учитель сегодня на собрании про случай с Макаром рассказал, и я немного расстроен, что узнал об этом от него, а не от вас, — мужчина старался говорить как можно более спокойно, хоть ему действительно не понравилось, что от него изначально скрыли эту информацию. Катя заметно погрустнела, ей эта история крайне не нравилась, Рома особо не поменялся в лице, как-никак он поступил правильно. А вот маленький Антошка, что сейчас сидит и чаёвничает со всеми, уже уплетает седьмую печеньку, пока родитель отвлёкся на разговор со старшими, ох уж проказник, не просто так ведь что-то иногда запрещают. — Катёна, почему ты мне ничего не рассказала? — Я, если честно, не знаю, — на самом деле и не было ведь никакой причины не рассказывать о произошедшем Арсу, просто почему-то захотелось промолчать. — Вот уж вы даёте, давайте так, если что-то случается, вы мне сразу рассказываете, хорошо? — Угу, — почти хором произнесли дети за столом. А вот Антошка зря голос подал, теперь и его раскрыли за поеданием печенья. — Антон! Ну я же сказал немного есть, а ты что сделал? Ты хочешь, чтобы у тебя потом зубы болели? — со строгостью обратился мужчина к мальчику, что всё ещё дожёвывает печенье. Мальчуган виновато уставился вниз, чтобы папа не увидел накатившихся слёз, и отрицательно помахал головой, не хочет он, чтобы зубы болели, но эти печеньки такие вкусные, что хочется их есть и есть. Всё же разглядев капельки слёз на щеках мальчика, Арсений смягчился. — Тоша, мне печенья для тебя не жалко, пойми, солнце, — Арс посадил сыночка к себе на коленки, заботливо поглаживая одной рукой по спине, а второй перебирая мягкие кудряшки. — Ну-ну, чудо моё маленькое, не плачь, я же о тебе переживаю.

***

Рома уже давно ушёл домой, на часах уже 10 вечера, всем пора спать. Уложив деток, Арс сам пошёл к себе в спальню и уснул. Ночь не обещала быть интересной, всё было спокойно. Правда, Антошка решил нарушить это спокойствие. Он проснулся, за окном темень. Мальчик включил свет в кухне, надеясь просто попить воды. Но на столе стояла ваза, накрытая салфеткой, и Тоша помнил, что лежат там те самые печенья. Он убрал с вазы салфетку и взял одну печеньку. Мальчик прекрасно помнил запрет папы, но, подумав «Одну точно не заметит», всё-таки положил её в рот. Вернувшись в комнату, он старался хрустеть своим лакомством тише, но не успел Антон проглотить его, как зуб начал отдавать сильной болью. Завыв, мальчик упал на кровать, печенька явно где-то застряла. Тоша пытался терпеть, заворачиваясь в одеяло и жмуря сильно-сильно глазки, но боль всё никак не проходила. Самое логичное решение — рассказать обо всём папе, но в таком случае придётся сознаться, что нарушил запрет. Как же сложно! Просидев так ещё минут 6, Антон поднимается на дрожащих от страха ногах и идёт в спальню к родителю. — Па-а-ап, — так жалостливо произносит Тоша. — Папа, проснись, пожалуйста. А слёзы льются рекой, никак не успокоится, зубная боль одна из самых противных. Арс просыпается и видит перед собой своё маленькое заплаканное солнышко. — Тошик, что случилось? — спрашивает мужчина, совершенно не понимая, что же могло произойти в столь поздний час. — Пап, ты только не ругайся, пожалуйста, я печеньку съел, теперь у меня зуб очень болит. Мужчина поднимается, включает свет, поглядывая на часы. 4:18. — Ох, Антошка, дай посмотрю, открой ротик, — мужчина включает на телефоне фонарик и подходит ближе к ребёнку. Некоторое время поколебавшись, Антон всё же послушно открывает рот. В одном из жевательных зубов застрял маленький кусочек печенья, а зуб-то, видимо, расколот. — Солнце, ты только не пугайся, но нам завтра нужно будет поехать к зубному. — Не-е-е-ет, я не хочу, — слёзы усилили свой поток, и больно, и страшно, что за кошмар для бедного Антошки? — Знаю, зайка, но по-другому твой зубик никак не выздоровеет, давай я тебя сейчас дам обезболивающее и ляжем спать, хорошо? Терпеть боль уже совсем не было сил, поэтому мальчик легонько кивнул. Арсений принёс таблетку и кружку воды и передал их ребёнку, перед этим убедившись, что температуры нет. Антон всё успешно выпил, но плакать не переставал, всё ещё очень страшно и не хочется ехать ни в какую клинику. Арс уложил мальчика рядом с собой. — Антош, ну чего ты плачешь? Сейчас всё пройдёт, потерпи немножко, солнце, — как можно мягче произнёс старший. И вскоре зуб действительно перестал отдавать болью, но детские слёзки течь не переставали. — Папа, давай не поедем завтра никуда, ну пожа-а-алуйста, уже не болит зуб, честно-честно, — пытался уговорить взрослого Антошка. — Слушай, зайка, — мягко начал мужчина, — зубик перестал болеть, потому что ты выпил лекарство, как только действие таблетки закончится, зуб снова заболит, а врач сделает так, чтобы твой зуб больше совсем не болел. Там нет ничего страшного, я буду с тобой, всё будет хорошо, — спокойно объясняет Арсений. — Поэтому успокаивайся, закрывай глазки и засыпай, а завтра вылечим твой зубик. Антон только слушал, не пытаясь что-то вставлять в объяснение отца. Пришло осознание, что это неизбежно и оттого хотелось реветь ещё сильнее, но мужчина обнял мальчика, даруя надежду на то, что всё действительно будет хорошо.

***

Проснулся мальчик в ужасном настроении. Десна ужасно болела, становилось даже проблематично что-либо говорить, тем более Антон прекрасно помнил, что сегодня его будет ожидать. Идти в стоматологию не хотелось категорически, вообще как-либо лечить зуб не было никакого желания. Подобная ситуация отдавала такой безысходностью, что просто хотелось выть. Совсем скоро прозвенел будильник, поставленный к восьми утра. Катя вяло начала собираться в школу, сперва зайдя в ванную, чтобы немножко прийти в себя после сна. Умывшись, она зашла в комнату к братику с целью его разбудить, но, не обнаружив его в кровати, слегка удивилась. Почувствовав уже что-то неладное, она направилась в спальне родителя, перед этим несколько раз постучав в дверь. Ни Антон, ни Арсений уже не спят, но и собираться к выходу в школу и на работу, кажется, тоже не торопятся. — Доброе утро, вы чего тут вдвоём? Что-то случилось? — поинтересовалась девочка. — У Антошки зуб заболел ночью, сегодня в школу не идёт, да и я на работу, собственно, тоже, — ответил старший. — Так, а из-за чего зуб заболел? Как себя чувствуешь, Тош? — сразу забеспокоилась Катя. Больше всего на свете она ненавидела именно те моменты, когда Антошка чувствовал себя нехорошо, очень она за него волновалась. — Болит, — коротко и грустно ответил мальчик, не желая вообще что-либо говорить, — и страшно.. Арс догадывался, что каждое слово, произносимое мальчиком, доставляла ему боль, поэтому решил Кате объяснить всё сам: — Он ночью печенье съел, кусочек маленький где-то в зубе застрял, но, раз десна теперь болит, скорее всего зуб изначально был не в самом хорошем состоянии. Но ты, Кать, не волнуйся так, я сейчас запишу нас к специалисту, уже сегодня всё в порядке будет, — объяснял мужчина, приободряюще поглаживая ребёнка по спинке. — Тош, ты, главное не переживай, я уверена, всё будет хорошо, — с поддерживающей улыбкой произнесла Катя, обнимая братика, прекрасно понимая, насколько тот боится.

***

Долго утешать и успокаивать Антошку Катя не смогла, всё-таки нужно было собираться в школу, пятница, хоть и последний на неделе, но всё же рабочий день. Арсению пришлось отпроситься с работу, а учитывая, что он и вчера ушёл раньше нужного, чтобы пойти на собрание, сделать это было не так просто, как казалось изначально. Но это и неважно, гораздо важнее сейчас здоровье младшего. Вот что уж получилось без проблем, так это записаться на приём: дело в том, что, когда ты учишься на медицинском, у тебя сами собой появляются такие друзья, которые в будущем становятся прекрасными врачами. Одним из таких был знакомый стоматолог Арсения Стас. Записаться к нему не составило больших трудов, поэтому единственной задачей перед лечением оставалось только настроить Антошку. Вот тут-то задачка не из лёгких. Мальчик совсем не в духе сидел перед телевизором, пытаясь хоть как-то отвлечься с помощью мультика, что получалось слабо. Он отказался есть, что, в принципе, было ожидаемо и вполне оправдано, Арсений на этот счёт давить не стал, Антошке и так тяжело. Мужчина позвонил классной руководительнице ребёнка и предупредил, что мальчика сегодня не будет в школе, объяснив причину. Антошка был максимально молчалив, за пару часов нахождения дома он не вымолвил ни слова, страдая от боли в десне и в самом зубе. Как Арсению было его жалко, не передать словами. Обезбол можно было принимать только после еды, а кормить и мучать сейчас ребёнка ещё больше Арсений не решался, да и врятли сам Антон это оценит. К тому же, если принять сейчас обезболивающие, можно и не надеяться, что анестезия будет работать должным образом, поэтому эта идея отпадает сразу. До приёма оставалось буквально полтора часа, понимая, что скоро выходить, мужчина подошёл к ребёнку, сажая к себе на коленки. — Антош, нам скоро надо будет собираться, давай я тебе всё объясню, чтобы тебе было не так страшно. Мальчик смотрела на старшего глазами полными влаги, всё ещё очень надеясь, что можно будет как-то уговорить папу никуда не идти, но головой всё же понимая, что ничего не получится, да и поход к стоматологу решит проблему с уже невыносимой болью. — Солнце, мы поедем к моему знакомому, его зовут дядя Стас, он очень хороший врач, я на себе проверял — он мне тоже когда-то с зубной болью помог справиться. Просто делай так, как он тебя попросит, и постарайся довериться, он не сделает тебе ничего плохого, — спокойно разъяснял Арсений. И, вдруг вспомнив одну очень важную деталь, добавил: — Только ты ему ни при каких обстоятельствах не мешай, не нужно дёргать его за руку, когда он занят лечением, он так может случайно сделать что-то не так, поэтому его лучше не трогать, хорошо? Постараешься, зайчик? — Угу, — грустно ответил мальчик, зарываясь в объятия старшего. Антон не капризничал, не вертелся и не вырывался, он просто тихо плакал в грудь Арсу, иногда всхлипывая. Не получается держаться, даже когда понимаешь, что тебе точно не навредят, этот липкий страх остаётся, и даже не объяснить, чего именно боишься, просто страшно. Арсений тихонько гладил мальчика по голове, переплетая мягкие кудряшки, так они просидели не больше пяти минут, всё же скоро Антошка успокоился, перестал всхлипывать, а ранее сбившееся дыхание стало приходить в норму. Оделись и дошли они до машины молча, приехала до нужной клиники достаточно быстро. Заходя внутрь здания, Тоша не отходил от старшего ни на шаг, постоянно держа его за руку. Надев бахилы и сдав вещи в гардероб, Арсений с ребёнком направляются к нужному кабинету. Мальчика уже трясло от подступившего страха, хотелось просто куда-нибудь убежать, но от зубной боли деваться было некуда, поэтому пришлось покорно идти с Арсением в нужном направлении. Арс постучал в одну из дверей этого коридора, отличающейся от остальных лишь номером, и, пропуская Антошку вперёд, зашёл в светлое помещение, где их уже ждал Стас. Мужчины поздоровались, и Арсений, кажется, начал рассказывать о возникшей проблеме с зубом мальчика, но Антоша видел всё как в тумане и не особо вникал в слова старшего, он просто хотел поскорее уйти отсюда. — Стас, — шепнул Арсений, привлекая внимание друга, — ты только постарайся как можно аккуратнее, он очень боится, я тебе серьёзно говорю. — Да ладно тебе, Арс, ты думаешь, я первый день с детьми работаю? Всё хорошо будет, — ответил стоматолог. Возможно, конечно, он просто не понимает, что боятся дети по-разному, он ведь почти всегда наблюдает испуганные глаза и потные ладошки чуть ли не у каждого своего маленького пациента. — Чудо маленькое, присаживайся на кресло, сейчас знакомиться будем, — обратился Стас уже к Антону. Желая поскорее с этим всем закончить, Антошка садится в кресло, зажимаясь всем телом от страха. — Ну что ж, я Станислав Владимирович, но зови меня просто дядя Стас, а тебе как зовут? — как-то слишком наигранно, по мнению Арсения, начал диалог врач. — Антон, — вдохнув и выдохнув, ответил мальчик, он почти весь день сегодня не говорил — больно слишком, а тут с ним решили поболтать. — Итак, Антон, ничего не бойся, прежде чем что-либо сделать, я тебе всё буду рассказывать. Сейчас мне нужно посмотреть на твой зуб и понять, в чём же заключается проблема и как мы её будем решать, — Стас повернулся и взял со стола зеркальце и зонд, возвращая своё внимание на Антона. — Это просто зеркало, с его помощью я буду смотреть на твои зубки, а это такая палочка, ей я постучу по твоим зубам, чтобы понять, какой из них нуждается в лечении, — объяснял врач ребёнку, Антон же в свою очередь не сводил глаз с этих инструментов. — Открой ротик, Антон, я пока только посмотрю, — после этих слов стоматолога Тоша отвёл взгляд на Арсения, стоявшего неподалеку и наблюдавшего за всем происходящим, взрослый поддерживающе кивнул мальчику, и Антоша наконец выполнил просьбу Стаса. Тщательно осмотрев каждый зубик, мужчина нашёл тот, что требует немедленного лечения. Зуб был слегка расколот, внутри скола наблюдался кариес, а также тот самый кусочек печенья. — Зайчик, закрывай ротик, я сейчас с папой твоим обсужу кое-что, и мы преступим к лечению, угу? На это ребёнок ничего не ответил, прекрасно понимая, что от его ответа мало что изменится. Он предпочёл просто молча ждать своей участи, ну и, конечно, конца всего происходящего, нахождение здесь не приносило ни одной положительной эмоции или хотя бы мысли. Стас подошёл к Арсу, отвёл его в дальний угол кабинета, чтобы ребёнок их не слышал, и начал объяснять, что же по итогу с зубом. — Слушай, Арсюх, всё, конечно, не волшебно, но и не критично, кариес неглубокий, как и сам раскол, десна воспалена, но, думаю, быстро управимся. Арс молча внимал, слегка успокаиваясь, ведь, как оказалось, всё не так уж и плохо. — Сейчас надо будет заморозить зуб, он как у тебя, уколов боится? Арс с сожалением посмотрел на своего мальчика, что сидел на кресле словно на иголках, и отвёл свой печальный взгляд на Стаса. — Ещё как, он у меня всего медицинского боится, — старался тихо говорить Арсений, чтобы не привлекать внимание ребёнка и не пугать его ещё больше. — Эх, печально, — заключил врач, — А аллергии на препарат случайно нет? — Нет, с этим всё нормально. — Прекрасно, ты тогда иди, успокой его немножко, а я пойду шприц подготовлю, — после этих слов мужчина зашёл в небольшое помещение, что являлось частью кабинета, где обычно находились все препараты, а Арс направился к своему Антошке. — Тош, ну ты как? — грустно улыбнулся старший. — Пап, я домой хочу, — почти плача, произнёс мальчик. — Солнышко ты моё, сейчас дядя Стас вылечит твой зубик, и мы сразу поедим домой, иди сюда, зайчик, — поднял свою кроху Арсений, крепко-крепко обнимая. В подобные моменты Арсу становилось невероятно жаль своего мальчика, никак не получалось огородить его от всех тех ситуаций, что вновь и вновь заставляли сталкиваться со страхом. Но, как бы то ни было, объятия всегда помогали Антошке слегка успокоиться. Как только тебя обвивают родные руками, закрывая от внешнего мира, создаётся ощущение спокойствия, которое практически ничто не может потревожить. Но вскоре вернулся Стас, попрасив вернуть ребёнка обратно на кресло, приступая к работе. — Итак, Антош, я тебя попрошу открыть ротик и закрыть глаза, хорошо? — с надеждой в голосе проговорил стоматолог — очень хотелось, чтобы мальчик без вопрос и препирательств выполнил всё сказанное, но увы и ах… — Зачем? — нахмурив бровки, спросил Антон. Вздохнув, Стас берёт маленькую детскую ладошку в свою и, смотря прямо в зелёные глазки, начинает объяснять: — Давай мы с тобой договоримся, — мягко начал врач, — я буду делать всё как можно аккуратнее и быстрее, а ты будешь делать всё, что я тебя попрошу, без вопросов, хорошо? Мальчик сидел и несколько секунд думал, над словами мужчины, принимая решение доверять ли ему или нет. Хоть и было до безумия страшно, головой Антон всё же понимал, что врач хочет как лучше, да и рядом его папа, который не даст сделать со своим ребёнком ничего ужасного. — Ладно, но ты вообще-то обещал всё объяснять, а потом только делать, — чуть обиженно напоминает Тоша. — Да, обещал, и я буду всё объяснять, но сейчас тебе лучше просто мне довериться, так будет проще, — мальчик немного задумался, подобная просьба не сулила ничего хорошего, и раз он уже согласился с тем, что будет выполнять всё без вопросов, то почему бы хотя бы не потянуть время? Но Стасу такая инициатива почему-то не понравилась, и он решил всё же поторопить ребёнка, — Антош, не упирайся, прошу тебя, открой ротик и глазки свои закрой, чем быстрее мы начнём, тем быстрее закончим, — мужчина, конечно, старался не давить, но и сильно временить с лечением не стоило. Вздохнув, мальчик нерешительно открывает рот, жмуря глаза настолько сильно, насколько это возможно. Рот открыт, глаза закрыты — страшно. Всё, что пока чувствует мальчик, это то, как на десну попадает что-то мокрое, а после становится больно. Антон всеми силами сжимает локотки кресла своими маленькими ладошками, пытаясь терпеть. Мальчик начинает скулить от этих весьма и весьма неприятных ощущений, а из, казалось, намертво закрытых глаз начинает сочиться влага. Стас всеми силами старался делать укол аккуратно, не доставляя боли своему маленькому пациенту, но все старания оказались тщетны, ведь десна зуба, требовавшего лечения, давно опухла, из-за чего любое прикосновение к ней отдавало неприятной болью. Но, несмотря ни на что, Антошка стойко вытерпел эти секунды мучения. В момент же укола мальчику невероятно хотелось спихнуть руки врача, поёрзать или вообще закрыть рот — проще говоря, сделать хоть что-нибудь, чтобы поскорее закончить всё это, но, помня слова папы о том, что мешать категорически нельзя, он преодолел и это желание, настоящий герой. — Антош, ты большой молодец, — подбадривающе произнёс Стас, убирая с глаз долой шприц. Мальчик тихо всхлипывал, утирая свои горькие слёзы, с каждой секундой находиться здесь хотелось всё меньше и меньше, а после такого вообще хотелось убежать. Арс подошёл к ребёнку, вновь поднимая его к себе на́ руки. — Всё, мой зайчик, самое страшное позади, ты такой умничка. — Пап, было больно, — произнёс Антошка куда-то в плечо старшего. — Тоша, через пару минут часть челюсти онемеет, не пугайся. Ты какое-то время совсем ничего не будешь чувствовать, больше больно не будет, солнышко, обещаю, — поглаживая своё чудо по спинке, успокаивает Арс. Совсем скоро ребёнок перестаёт всхлипывать, также как перестаёт что-либо чувствовать левой стороной челюсти. Ощущения были новые и необычные, и, возможно, ребёнок бы начал корчить рожи, вытаскивать язык или сворачивать его в трубочку, но сейчас ему просто хотелось поскорее оказаться дома. По просьбе Стаса Арсений вновь сажает мальчика на кресло, напоследок поддерживающе потрепав детские кудряшки. — Итак, Антош, как уже сказал твой папа, дальше при лечении ты совсем ничего не почувствуешь, — Стас обернулся к столу с инструментами, беря в руку бормашину. — Смотри, в этом инструменте есть маленький шарик, как только я нажимаю, он начинает быстро-быстро крутится и жужжать. С помощью этого инструмента я уберу кариес на твоём зубе. Кроме небольшого давления и вот этого звука ты больше ничего не почувствуешь, понял, Антош? — Угу, — тихо ответил ребёнок, самостоятельно, без просьб, запрокидывая голову и открывая рот. Как Стас, так и Арс удивились такому, но, не подав на то виду, врач начал сверлить. Антон сидел тихо, уже не так боясь всего происходящего, но всё ещё желая находиться где угодно, лишь бы не здесь. Закончил со сверлением Стас достаточно быстро и, объяснив мальчику, как будет накладывать пломбу, преступил сразу к делу. Это действие тоже не заняло много времени, поэтому, после реставрации, Антон уже был свободен. То, как он был рад этому, не передать словами: огромное облегчение, словно гора с плеч. Стас разрешил Антошке встать с кресла, попросив буквально 2 минутки посидеть на ярко-оранжевом диванчике около двери. Ребёнок не стал перечить, спокойно дожидаясь своего родителя, пока тот переводит врачу деньги за лечение. Выйдя из клиники, Антошка наконец смог дышать полной грудью, всё позади. Арс усадил свою кроху на заднее сидение машины, где он быстро уснул, в то время как мужчина ещё даже не успел выехать с парковки. «Намучался, бедняжка» — подумал старший, не собираясь будить это маленькое чудо до самого приезда домой.