За плющовой занавесочкой

Титта высвободил из-под плаща руку и оттолкнул напавшего. Неизвестный отскочил и обнажил меч. Титу ещё не успел встать; лезвие сверкнуло в свете луны и рассекло одну из артерий на шее вора. Титта зажал рану и сплюнул на землю свежую, прихлынувшую к гортани кровь. Некто спокойно стоял в стороне, будто дожидаясь, пока противник реабилитируется. Вор наконец встал и обнажил Хау. Однако, пофехтовавшись с нектом и получив ещё одно серьёзное ранение, на этот раз в грудь (слава богам, у сааγаниŋ нет сердца и лёгких), облокотился на деверо и со вздохом покорился, параллельно выхаркав ещё сколько-то крови: — Ладно, у меня нет шансов против тебя. Я скажу. Только вот ответь сначала ты на мой вопрос. — Хах, задавай, — усмехнулся неизвестный. — Кто ты? — лаконично спросил Титта. Некто ответил: — Что же, скажу. Имя мне Хми, прозвище СигинлониУ. По-моему кто я, ты и сам сейчас поймёшь, — Хми нащупал что-то у себя на затылке и спустил на шею широкую повязку, не замеченную Титтой раньше, обнажив три ярко-красных глаза. — Убийца, — испуганно прошептал Титу. — И могу убить тебя в любой момент, — охотно кивнул Сигинлониу. — Мой меч убивает всё и вся. Вор харкнул кровью. — Твоя очередь говорить, — улыбнулся убийца в темноте. Титта ещё раз сплюнул кровь кивнул: — Ладно, скажу. На юго-западной окраине деревни есть подполье. Оно не закрывается, надо просто найти. В дальнем конце на цепях висит Лико. Цепи пристёгнуты на крючок на потолке. — Нэнго, лишь скажи ещё: откуда знаешь? — поинтересовался Хми. — Хорошо, только тогда ты тоже ответишь мне, — согласился Титу. — Я-то был уже в подполье сегодня, а вот тебе зачем это? — Мне нужен Лико. Я ведь мстил не ему, — Сигинлониу сорвал веточку вереска и воткнул себе в волосы. — Но ответь мне ещё на один вопрос: кто ты видом? Вижу я, не саних. — Саних, но особенный, — усмехнулся вор и откинул с лица волосы, сверкнув жёлтыми глазами. — Я меч Хау и предводитель воров. Лишь теперь и ты должен мне: скажи, кто убил Горрорэ? — Скажу: γЫкэ, охотник, соратник мне, — не уклоняясь ответил убийца. — Но исполни теперь мою просьбу: пока здесь, сохрани всё рассказаное мною в тайне от саниŋ. — Исполню что просишь, но исполни теперь и мою: отдай мне противоядие от твоего меча и поклянись, что это оно и есть, — попросил Титта. Хми снял с рукояти меча подвешенный на шнурке фиал и подал вору, перекрестившись по-еретически восемь раз на северо-восток и сказав: — Клянусь всеми богами, ритху и анихэ, это противоядие. Смажь им раны и они в ниу затянутся. Одно помни: если оно попадёт на другие раны, они обретут свойства ран от моего меча и ты умрёшь. Лишь пообещай теперь мне: сохранишь в тайне, не отдашь остальным. Титу поклялся и сказал: — И пообещай мне ты теперь: не убьёшь никого из деревни, только меня можешь теперь ранить. Хми поклялся. — Слово — аметист, договор — бриллиант, клятва — александрит. Да поклянёмся ещё раз в том, в чём поклялись теперь единожды! — Сигинлониу поднял вверх руку, и оба поклялись ещё раз. Потом Титта сказал: — С Оэно. — Финимхэ! — крикнул убийца, зачехлив меч и убегая вдоль по дороге, освещённой луной. Титта посмотрел ему вслед. Вору сразу бросилось в глаза то, что Хми не касается пятками земли, а бежит на носках, от чего манера его бега была как бы лёгкой и пружинящей. В какой-то момент Сигинлониу прямо на бегу снял плащ, в коий был облачён. По всему его телу, включая ноги, шею и рога, были привязаны верёвки разной длины; от быстрого бега их хозяина они стали развиваться по ветру во все стороны. Титта посмотрел на убийцу ещё немного, а потом повернулся и пошёл в противоположную сторону. Луна освещала пики.