За плющовой занавесочкой

— Лира, Дэрим! — послышался из-за двери голос Шимирхэба. Лира быстро убрала палку и приоткрыла дверь, высунув только голову. Там правда был Шимирхэб. — Чего тебе? — спросила Воγасиг. — Зови Дэрим и выходи, там уже вся деревня собралась. Кстати, не видела Рихиþ? — Она у нас. — Чудно. Тогда пусть запрётся изнутри. Там какой-то берсерк с топором, хочет убить Рихиþ. Наши его связали. — Дэрим, идём на площадь! — позвала Лира Нининхэ. — Рихиþ, закройся изнутри. Дэрим вышла и они с Лирой пошли на площадь. Там, у берега болота был воткнут шест и к нему был привязан тот самый берсерк. Фэин стояла рядом и держала меч у его горла. Топор валялся рядом. Подойдя поближе, можно было расслышать негромкую речь Фэин: — Что тебе нужно от Рихиþ? — Я хочу убить её! — Зачем? — Она убивает саниƞ, я убью её! — Ты не можешь её убить физически, ты понимаешь это? — Нет, я могу! — Он может, — раздался голос Лао. Все взгляды, в том числе берсерка и Фэин, обратились к ней. Виккорносигиэ убрала меч. — Этот народ зовётся сааγаниƞ-охотниками. Они могут физически убивать сааγаниƞ-убийц. Охотников выбирают боги. Охотники ничем не отличаются от обычных саниƞ в обычное время, но во время охоты они принимают обличье таких диких берсерков. И охотники всегда пользуются специальными топорами, данными им богами. Однако занавеска действует и на охотников: сейчас максимум, что он может сделать с Рихиþ — изранить до потери сознания. — А теперь подробнее, — отделившись от толпы, сказала Рино. — Про Рихиþ. В смысле она убийца? — Не хочу это прилюдно рассказывать, приходи сама. Фэин, насчёт охотника: скоро он выйдет из состояния берсерка и тогда можно будет его развязать. — Спасибо, Лао, — поблагодарила Фэин. — С Оэно! [прощание остающегося] — Финимхэ [прощание уходящего], — ответила Лао и пошла дальше, не поворачивая назад, а обходя болото. — Лира, где Горрорэ? — У нас, в хижине. Услышав ответ, Лао, ускорив шаг, пошла к избе Лиры и Дэрим. Тихо постучавшись, она сказала в щель: — Отвори, это Гумма. С той стороны двери послышались шаги и стук палки об пол. Рихиþ открыла дверь и впустила Лао: — Что тебе здесь нужно? — Рихи, я же тебе говорила, — сказала Гумма мягко. — Пока ты за занавеской, охотники не могут причинить тебе вреда. — Но он всё ещё может изранить меня до обморока! — возразила убийца. — Пока ты за занавеской, никто тебя не убьёт, — повторила Лао. — А пока у тебя есть Лирафэб, тебя никто не изранит до обморока. Не потеряй её, — последние слова Гумма произнесла почти шёпотом. — Ладно, иди, — сказала Горрорэ. — И помни: я могу забрать у тебя колдовство в любой момент! Не нарывайся! — предупредила Лао. — Да помню я всё, иди уже, — ответила Рихиþ. — С Оэно. — Ладно, финимхэ, — Лао вышла. Горрорэ закрыла дверь и свернулась клубочком на кресле. В дверь постучали: — Рихиþ, открой, это Лира и Дэрим! — Войдите, не заперто! — Рихиþ было лень вставать с кресла. Лира дёрнула дверь и вошла в избу. Дэрим зашла за Воγасиг следом. — Как ты тут? — поинтересовалась Лира. — Лао приходила? — Да, Гумма была тут... Я нормально. — А зачем она приходила? — Так, проведать... — Ладно, — Лира прекратила расспросы. — Домой пойдёшь? — Ну, наверное, — согласилась убийца. — Я у вас уж долго. Рихиþ встала с кресла и вышла: — Финимхэ. Спасибо, что помогли. — С Оэно! — ответила Воγасиг. Чобы попасть домой Горрорэ надо было пройти через площадь. Издали увидев охотника, всё ещё привязанного к шесту, убийца отошла поближе к хижинам и на всякий случай вытащила меч. Убийца убийц уже выходил из состояния охоты, но стоило Рихиþ появиться в его поле зрения, в глазах охотника опять зажёгся безумный огонёк. Горрорэ старалась идти как можно дальше от шеста, направив меч на него и не поворачиваясь к нему даже боком, не то что спиной. Охотник рвался с шеста, но деревня за занавеской издревле славилась своими верёвками среди анихэ, так что у него не получилось освободиться. Убийца прошла по краю площади и юркнула в проход между хижинами, ведущий к её избушке. Однако и там она не чувствовала себя в безопасности и позволила себе выдохнуть только когда заперла дверь своей хижины на палку. День был пасмурный; Рихиþ зажгла свечу и села на скамейку, не смея выпускать из рук меч.