И это когда-то закончится...

***

Осень постепенно перетекла в зиму. Декабрь во всю вступил в свои права, город был завален снегом, морозы держались уже не первую неделю, а школьники начали готовиться к Новому году. — Антон, да, мы помним, что ты сказал про пятиклашек, но с ними ты уже всё подготовил, а у нас Леший заболел, — уговаривала Шаста Оксана. Антону эти уговоры порядком поднадоели. А сейчас они вообще были ну очень невовремя. Шастун стоял на шатающейся стремянке в холле и пытался ровно повесить гирлянду над входной аркой. Остальные одиннадцатикласники тоже не сидели без дела. Кто-то наряжал ёлку, которую решили поставить у самого входа на первом этаже, кто-то надувал шарики для фотозоны, а кто-то, как и Антон, занимались украшением стен. — Оксан, до праздника три дня, у меня осипшее горло, я не факт, что вообще пойду на этот концерт, — пытался донести свою позицию парень. — Антон, ну там уже классуха плачет, что праздник может накрыться, — к уговорам подключилась Ира. — Девочки, а если я в день концерта с температурой слягу? — предположил Шаст. — Шаст, ну мы прекрасно знаем, что ты ради пятиклашек своих и в полуобморочном состоянии явишься, — язвительно добавила Суркова, закончив вырезать снежинку из бумаги. — Ну мы же один класс, мы ответственные за этот Новый год, а ты в итоге нас подводишь из-за своих принципов. Ладно, тебе не понравилось то, что мы сами решили что дарить классухе, а твоё мнение не учли, подарок купили сами, без твоих вложений, но давай ты хоть тут не будешь идти на принцип. — Оксан, с подарком, раз ты уж решила упомянуть это, я сказал, что дарить надо что-то нормальное, а вы решили подарить ей ручку за девятьсот рублей и блокнот за полторы тысячи, ну за эту сумму можно было что-то более логичное подарить и оправданное по цене. Мы ей этих блокнотов на целый магазин уже надарили, делайте, что хотите, я сказал, что скидываться на это не буду, — высказался парень, не отвлекаясь от занятия. — Шаст, ты невыносимый, — психанула девушка и ушла помогать ребятам с ёлкой.

***

— Ну и как мне в этой шубе плясать? — примеряя меховую накидку, возмущался Шаст, крутясь в разные стороны около большого зеркала в холле на третьем этаже. — Молча, ну или же по сценарию, — фыркнула Суркова, цепляя к накидке листики из фетра, которые сделал Антон. — Всё шикарно будет, ты, главное, не разболейся до завтрашнего дня, мы без тебя пропадём. — Очень постараюсь, — улыбнулся парень, примерив ещё и шапку-ушанку.

***

— Антон, вот если сейчас температура будет выше 37.0, то ты остаёшься дома, — вручая сыну градусник, грозно произнесла Майя. С самого утра Шаст чувствовал себя ужасно. Голова болела, горло тоже не отставало, нос был заложен, но всё это для Антона не было поводом пропустить важное мероприятие. Подставлять людей, когда они на тебя надеются, мальчишка не мог, совесть не позволяла, зато она позволяла ползти в таком состоянии в школу. — Мам, да нет у меня температуры, — подперев голову одной рукой, сказал Антон. — Антон, остался бы дома, — из коридора послышался голос отца мальчика. Андрей уже уходил на работу, как невольно застал утренний концерт в исполнении жены, которая просто очень сильно переживала за сына. — Пап, вот завтра останусь, всё равно там уроки не основные, — отмахнулся парень, а затем достал градусник. — 36 и 9, мам, всё хорошо, как я и говорил. Женщина смерила сына недовольным взглядом. — Небось схалтурил? — Нет, мам, честно, — улыбнулся мальчишка, посмотрев на наручные часы. — Всё, мне пора бежать, иначе я не успею. Не став слушать новую волну маминых переживаний, подросток быстро накинул на себя зимнюю куртку, схватил пакет с костюмом и выбежал из квартиры.

***

— Мам, что-то я кое-как до дома дополз, сил вообще нет, — завалившись в квартиру, вяло произнёс Шаст. Сил не было даже на то, чтобы раздеться, поэтому мальчик лишь присел на пуфик в прихожей, поставив рядом с ним пакет с одеждой и конфетами, которыми их угостили после праздника. Услышав хлопок входной двери, Майя вышла в коридор, сразу же заметив Тошу. Лицо подростка было красным то ли от мороза, то ли от температуры, а глаза слезились и слипались. — Дофестивалился ты, мой дорогой, — недовольно проворчала родительница. — Давай-ка, Тош, раздевайся, руки мой, переодевайся и в кровать. — Мам, ну у меня же ещё занятие сегодня, — скулил Антон, но всё-таки принялся снимать с себя верхнюю одежду. — Ну ты хоть голову включи, какие тебе сегодня занятия? — возмутилась женщина. — Позвоню я Любови Николаевне, отменю занятие.

***

— Любовь Николаевна, добрый день! — произнесла Майя, как только в трубке послышался голос соседки. — Здравствуй, дорогая, что-то случилось, голос у тебя какой-то взволнованный? — поинтересовалась женщина. — Да Антошка заболел, температура под сорок поднялась, поэтому на занятие он сегодня не придёт, — рассказала родительница. В трубке раздался взволнованный вздох, а после послышался какой-то шёпот. — Ох, какой кошмар! — Что верно, то верно, — грустно согласилась Майя. — Думаем скорую вызывать вот. — Ты подожди, пока эта скорая доедет, совсем ребёнку плохо будет, — прервала Любовь Николаевна. — У меня сейчас Арсений гостит, может помочь. — Да что вы, не стоит человека гонять, — отказалась Майя. — Да и неудобно как-то. — Неудобно спать на потолке — одеяло падает, а Арсений сам сейчас это предложил, тем более, ты же знаешь, что он врач, — возразила соседка. — Минут через пять ждите, он поднимется к вам. — Хорошо, спасибо вам большое, — искренне поблагодарила Майя, хотя ей было очень неудобно принимать помощь от соседки, а уж тем более, от её племянника.

***

— Мам, ну зачем? — натянув одеяло на голову, высказывал своё недовольство Антон. — Тош, не съест он тебя, — спокойно, так как уже привыкла к подобному, произнесла родительница. — Ага, не съест, покусает и по косточкам разберёт, — фыркнул мальчик и уже хотел продолжить, как по квартире раздался звонок. — Ну всё, хана кролику. — Не драматизируй, — усмехнулась женщина и пошла открывать дверь. На пороге стоял Арсений. Мужчина был немного младше Майи, часто приезжал к своей тёте, которая племянника безумно любила и всегда ждала. Собственно, поэтому Арсений был частым гостем у Шастунов, познакомились они давно, на каком-то празднике у Любови Николаевны, вот с того момента и начали дружить. — Здравствуй, Арс, проходи, — пропуская мужчину в квартиру, поздоровалась Майя. — Здравствуй, что там с Тошкой? — снимая с себя куртку, спросил Попов. — Да совсем расклеился, горло болит, температура 39.7, — рассказывала женщина, пока Арсений снял верхнюю одежду и обувь. — Аллергии на препараты нет? — поинтересовался врач. Женщина проводила Попова в ванную, чтобы тот смог помыть руки. — Нет, на лекарства никакие аллергии нет, — протянув Арсению чистое полотенце, ответила родительница. — Это хорошо, — задумавшись, произнёс врач. — Ладно, сейчас я его осмотрю, а потом уже будет видно, что предпринимать. Майя проводила Арсения до спальни Антона, а затем, постучавшись и спросив разрешения войти, пропустила врача в комнату, зайдя следом. — Антош, тут Арсений пришёл к тебе, — сообщила родительница, а после вышла, решая, что так она не будет никому мешать. — Ну здравствуй, Тош, — пододвинув стул, одиноко стоявший около рабочего стола подростка, поближе к кровати, на которой лежал ребёнок. — Как ты так умудрился перед самым праздником заболеть? Мальчишка приподнялся на кровати, приняв полулежачее положение. — Здрасте, Дядя Арс, да сам не знаю, половина школы вон болели, заразили, а мне теперь перед праздником отдуваться из-за них, — отшутился парень. Арсений по-доброму усмехнулся, оценив шутку, вспомнив, как Майя упоминала о нелюбви подростка ко всему, что связано с медициной. Антон в целом частенько отшучивался в таких ситуациях, когда спрашивали про самочувствие и прочее, просто не любил он показывать свой страх, осознавая, что он слегка детский, хотя многие пытались доказать Шасту обратное. Но, как можно понять, не дошло. — Понятно всё с тобой, — улыбнулся Арсений. — Давай тогда я тебя сейчас осмотрю, чтобы понять, от чего температура подскочила, а там уже видно будет, — рассказал план действий врач, специально не упоминая то, что сбивать температуру, скорее всего, нужно будет уколом. — А может ну его, этот осмотр? — предпринял попытку отмазаться Антон, но, к сожалению, безуспешно. — Нет, Тош, так дело не пойдёт, — огорчил парня Попов. — Лечиться надо, а без осмотра не понять, как именно. Поэтому давай-ка не вредничай, а лучше приподними футболку и сядь ко мне поближе. Нехотя Антон выполнил просьбу врача, после чего почти сразу же ощутил на коже холодную мембрану фонендоскопа, от чего моментально дёрнулся. — Не бойся, всё нормально, — уже придерживая мальчишку за плечо, произнёс Арс. — Я и не боюсь, — попытался возразить подросток, но был прерван. — А ну-ка, цыц, — в шуточной форме поругался Попов, не отвлекаясь от осмотра. — Так, ну тут всё чисто, что не может не радовать. Теперь покажи мне горлышко. — Только можно, пожалуйста, без этого, — указав кивком головы на шпатель, который только что открыл Арсений, сказал одиннадцатикласник. — Эх ты, чудо, ну давай попробуем, — вздохнул врач. — Только рот открой пошире. С горлом такого чуда, как с лёгкими, не произошло, картина была не самой радужной. — Ну что могу сказать, горло красное, как бы вообще ангина не началась, — сказал не самую хорошую новость Попов, вручая подростку градусник. — Ставь хорошо и не халтурь. Антон закатил глаза, но градусник установил как надо. В данной ситуации ему уже очень хотелось, чтобы от него отстали, а также, чтобы ему стало легче. Голова болеть всё-таки не перестала, а горло саднило, поэтому умом Шаст понимал, что врачебная помощь ему нужна. А вот внутренний страх твердил обратное. Поэтому все десять минут, которые Антон мерил температуру, его терзали эти мысли. Арсений пытался завести беседу, но Антон настолько ушёл в себя, что отвечал односложно. — Дай-ка градусник, посмотрю что там с температурой, — протянув ладонь, сказал Арс, чем вывел подростка из мыслей. — М-да, печально, — прокомментировал Попов. — Всё плохо? — уже предвидя последствия, поинтересовался Антон. — Поправимо, ты пока полежи, а я сейчас вернусь, — не подавая виду, Арсений улыбнулся, а затем вышел из комнаты, прихватив с собой сумку, с которой пришёл. Это действие Антон совсем не оценил, так как уже догадывался, что Попов пошёл готовить лекарство для укола. Подросток был на пределе, уже очень хотелось, чтобы всё закончилось, чтобы не было никаких уколов, да и проблем в целом. Он просто устал. Пока Антон накручивал себя, Арсений успел быстро описать ситуацию Майе, успокоить женщину, заверить её, что он сможет уговорить Антона на укол жаропонижающего, ну и подготовить саму инъекцию. Зайдя в комнату одиннадцатикласника, Арс увидел мальчишку, который с головой накрылся одеялом, свернувшись под ним в калачик. Выглядело это достаточно мило, что Попову даже стало жалко Антона. — Антош, — подойдя к кровати и сев на стул, позвал подростка врач. Антон лишь высунул нос и глаза, чтобы можно было выяснить обстановку. В глаза сразу бросился шприц, которые держал в руке Арсений. Увидев устрашающий предмет, Антон немного отполз назад. — У тебя температура высокая очень, нужно сбивать, к сожалению, не самым приятным методом, — сказал Арсений, наблюдая за реакцией мальчишки. — Ложись на живот, быстренько управимся, а потом будешь спать. Такая идея Антону вообще не понравилась, в голове уже пытались формироваться отговорки, но из-за высокой температуры ничего путнего в голову не шло. — А может всё-таки таблетку? — решил всё-таки попробовать отвертеться от неприятной процедуры Шаст. — Ну одна не помогла, есть же другие, какая-то уж должна сбить. — Тош, если бы была такая таблетка, которая быстро сбивала температуру 39.7, то я бы её тебе дал, но таблетки действуют дольше, а при такой температуре надо что-то решать быстро, — объяснил врач. — Поэтому давай не будем оттягивать неизбежное, укольчик сделать надо. — Да понимаю, что надо, но вот не особо хочется, — переворачиваясь на живот, возмущался подросток. — Не фырчи, всё хорошо будет, — поражаясь, насколько хорошо возможно маскировать страх, произнёс Арсений и улыбнулся. Как только Шаст улёгся на живот, несколько раз поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, но, в конце концов, решив, что лучше уткнуться ею в подушку, и приспустил одежду, Арс протёр будущее место укола спиртовой салфеткой, что вызвало волну мурашек у подростка. — Антош, расслабься, пожалуйста, — попросил врач, а после того, как просьба была выполнена, ловко ввёл иглу, чего Антон даже не почувствовал. Но как только лекарство начало поступать под кожу, Шаст сжал край одеяла, тихо поскуливая в подушку, стараясь держаться. Видя это Попов положил на поясницу мальчика ладонь, немного поглаживая, дабы хоть как-то отвлечь. Лекарство в шприце медленно убывало. Оставалось меньше половины, когда послышался первый всхлип. — Терпим, Тош, совсем немножко осталось, ты умничка, — успокаивающе произнёс Попов. Антон эти слова пропускал мимо ушей. Одиннадцатикласник был зациклен на своём, боль от укола наложилась на моральную боль, которая долгое время поедала мальчика изнутри. В голове начали всплывать негативные моменты, ссоры, неудачи, травля в школе. Всё начало запутываться в огромный комок, который с каждой секундой начинал всё больше и больше давить изнутри, заставляя подростка лить слёзы и всхлипывать. — Ну, Антош, я понимаю, что лекарство болезненное, но совсем ты что-то расклеился, — сочувствующе сказал Арс и почти сразу же вынул иглу. — Всё, Тош, всё закончилось, успокаивайся. Но успокаиваться Антон похоже и не думал, всхлипы стали только громче. — Антош, ты так из-за укола что ли расстроился? — не понимая, почему, когда уже вроде бы всё закончилось, Антон начал плакать, растерянно спросил Арс и провёл ладонью по спине мальчишки. Антон повернул голову, показав своё красное от слёз лицо и заплаканные глаза. — Не только, — шёпотом ответил подросток. — Расскажешь? — искренне желая помочь, спросил врач. — Это неважно, — сказал Антон, шмыгнув носом. — Если это вызвало такую реакцию, значит это важно, — Арсений накрыл ладонь мальчишки своей рукой, давая понять, что Антон может ему довериться. — Если расскажешь, то, поверь, станет намного легче. Антон немного подумал, после чего всё-таки рассказал всю ситуацию, которая творится в школе. Про одноклассников, учителей, подготовку к экзаменам. Каждая история отдавала неприятной болью в душе, но поделиться нужно было. — А родители хоть знают? — дослушав рассказ подростка, спросил Попов. — Знают, но только сделать ничего не могут, — грустно подметил Шастун. — Антош, не слушай ты никого, ты же и сам понимаешь, что они не правы, что они просто надумывают себе то, что даже близко не стоит с реальностью. Они пытаются вывести тебя на эмоции, сделать больно, чтобы ты выбился из калеи, они не могут принять тот факт, что ты всего добиваешься сам, поэтому и придумывают эти небылицы. Они не знают твоего пути, поэтому судить не им. Поверь, через полгода вы разойдётесь как в море корабли, как будто и не знали никогда друг друга, нужно просто немножко потерпеть, а лучше расскажи классной руководительнице, она всё-таки должна знать, — дал совет Арс. — Я не хочу, чтобы меня записали в стукачи, итак вечно на меня все думают, — отмахнулся парень. — Это не стукачество, — серьёзно добавил Арсений. — Дядя Арс, вы это моим одноклассникам докажите, до сих пор думают, что это я их на контрольной спалил, — прикрыв глаза, на выдохе произнёс Антон. — Ладно, Тош, не грузи сейчас себя, тебе надо поспать, набраться сил, а то два дня до праздника, а ты свалился, — собирая все инструменты в аптечку, сказал врач. — Выздоравливай, а я к тебе завтра ещё загляну. Как только Попов вышел из комнаты, Антон начал проваливаться в сон. Лекарство начало действовать, температура падала, а головная боль потихоньку проходила. Поэтому, когда Майя спустя пятнадцать минут зашла спросить у Антона про самочувствие, она застала его мирно сопящим в подушку.

***

На следующий день никаких симптомов простуды у Антона не было. После сна прошло считай всё, как будто и не было вчерашней температуры и красного горла. — Разве такое может быть? — спросила Майя у Арсения. — От переутомления и не такое возможно, он болел, температура поднялась на этом фоне, её сбили, Антошка выспался, никуда не бежал, ничего не делал, голова не была забита ненужными вещами, поэтому сейчас он чувствует себя как огурчик, но горло пусть ещё пополоскает, вчера она всё-таки раздраженным было, — объяснил всё Арсений.