A hundred things to do before the end

— Фэнг, а почему ты здесь? – неожиданно спрашивает Эдгар, его голос звучит спокойно, что слегка противоречит тому, что творится у него на уме. Друзья Фэнга говорили насчёт каких-то результатов. И, кажется, будто они не в первый раз заходили «в гости» к своему другу. Это не было похоже на обычную простуду, как изначально думал парень. — А? Что ты спросил? – тот отвлекается от своего телефона и поворачивает голову в сторону второго пациента. Он вопросительно моргает, показывая, что действительно не услышал вопрос. — Ну, почему ты лежишь в этой больнице? Я имею в виду, ты выглядишь довольно здоровым, исключая… – эмо хочет перечислить всё то, что успел заметить во время их первого похода в столовую, но останавливается. Парень резко обрывает свою фразу, надеясь, что его собеседник поймет, о чём идет речь. Фэнг, на удивление, усмехается. Он прекрасно знает, что его редеющие волосы, красные пятнышки на плечах, тонкая слегка желтоватая кожа – все эти факторы явно не выглядят нормально. — Как мне тогда сказали, у меня просто поднялось давление, поэтому я упал в обморок, – говорит он, смотря куда-то сквозь пол, будто бы челкастый знает когда это – «тогда». — Мои родители и друзья настаивали, чтобы я пошёл провериться, потому что у меня раньше никогда такого не было. Бывало, голова закружится, появится слабость по всему телу, поднимется температура и так далее. Но сознание я никогда не терял. Но Эдгар поскорее хочет узнать причину, а не выслушивать всю эту ему ненужную хрень. Поэтому делает акцент на то слово, что вызывает недопонимание. — «Тогда»? Фэнг вздрагивает и бьёт себя по затылку со словами «Я дурак!». Видимо сейчас он начнёт рассказывать всю историю с начала. Парень делает глубокий вдох и пододвигается ближе в сторону Эдгара. — Я так понял, по твоим рассказам ты ушёл с девятого и сейчас учишься на втором курсе колледжа. Так вот, я тоже, как и ты, бросил школу после сдачи экзаменов, – после этих слов эмо ухмыляется, а Фэнг, видя интерес своего друга, продолжает разговаривать. — Я был вынужден, потому что… Меня взяли в актёры, чувак! Точнее, моя мама.. она очень хотела и хочет, чтобы я стал известным актёром, прямо как Ди Каприо! – упоминая одного из свои любимых артистов, он неконтролируемо улыбается. — Поэтому, имея достаточно связей, записала меня на курсы актёрского мастерства с каким-то очень влиятельным, как она сказала, человеком. — Я проучился с ним года полтора, до того момента, пока он сам не дал мне понять, что я уже был готов к съёмкам своего первого фильма! – парирует Фэнг, покачиваясь из стороны в сторону на кровати. Эдгар хмурится, не веря в такой быстрый исход событий. — Всего полтора года? Мне казалось, людям требуется больше, ну… не знаю, как минимум, четырёх лет на это, – он сводит брови к переносице и наклоняет голову набок. — Я тоже так думал, но мой препод заявил, что у меня очень, цитирую: «харизматичная личность, выразительная мимика, хорошее телосложение и красивый голос», – парень поочерёдно сгибает пальцы после каждого названного пункта. После этого, как кажется черноволосому, тот с озорной физиономией решает немного поёрничать. — Я, честно, не знаю, что с моим голосом, но про своё тело я, в принципе, согласен! – он разводит руки в стороны и напрягает свои мышцы, изображая из себя супермена. Эдгар закатывает глаза, но не с отвращением, а скорее с иронией. — Так вот, мы уже чуть больше года работаем над фильмом.. по крайней мере, работали, пока мне внезапно не стало плохо во время съёмок. О, кстати, про фильм… И тут понеслась. Фэнг начинает без умолку болтать о концепции этого фильма, при этом активно жестикулируя. Да, пожалуй, преподаватель не ошибался насчёт него. Парень говорит о том, что он в нём один из главных персонажей (ну естественно, а кто же ещё). Что в этом фильмеце куча спецэффектов, которыми он так сильно восхищался в детстве. Он даже зачем-то рассказывает о том, что костюмы для актёров сшиты из дорогих тканей и других безделушек. Говорит о крутой съёмочной группе. О местах, в которых они уже успели заснять некоторые кадры. Эдгар не хочет признавать, что ему жутко завидно от такой насыщенной жизни этого паренька. Нет, он и сам нередко ходил куда-то со своей подругой Колетт, но это было в основном её инициативой. Поход в кинотеатр или аркадный зал, в любом случае, звучит получше, чем заниматься самобичеванием дома с утра до ночи, поэтому он почти всегда соглашался. Эмо наигранно кашляет, давая этому дураку знак, что пора прекращать тараторить об этом чёртовом фильме и переходить к основной идее заданного вопроса. Тот виновато кивает и снова делает глубокий вдох. Опять история на миллиард слов? — Вообще, я нахожусь здесь примерно месяца три, наверно. Первые две недели мне говорили, что это просто незначительные сбои в организме. Но по моим последующим анализам, мне выдали такой вердикт. Секунду.. Фэнг наклоняется к своей прикроватной тумбочке, выдвигает один ящик и вынимает оттуда толстую папку синего цвета. Положив её на койку, он начинает разбирать огромную стопку различных медицинских бумаг, лежащих в ней. Через минуту тот берёт помятый лист размером чуть больше, чем А5. — Так… А вот, диагноз.. – парень прищуривается, пытаясь разглядеть написанное. — Твою ж мать, они могут писать нормально или нет?! Короткий смешок вылетает из уст Эдгара. Он вспоминает, как его в детстве мама отправила в аптеку за тем, что было написано на бумажке. Неизвестно, хотела ли она таким образом пошутить над своим сыном, или же это было серьёзной просьбой. И вот он: мальчишка, примерно лет одиннадцати, стоит у открытого окошка, в котором виднеется лицо фармацевтки, и пытается с трудом прочитать страшные извивающиеся буковки. В конце концов девушка сама предлагает отдать ей список, чтобы без задержки очереди найти нужные препараты. И лишь на секунду взглянув на этот грёбаный листик, она всё поняла. Как?! — «Острый лейкоз», эм.. «Первая…», чего? А, «первая стадия развития» … – продолжал зачитывать Фэнг, отвлекая собеседника от его мыслей. — Ни черта не понимаю, что они здесь начеркали! — Короче, рак крови. — Проще – рак крови. Оба парня сказали это одновременно, от чего один из них удивляется. — А ты-то откуда знаешь? – спрашивает Фэнг, поддавшись чуть вперёд. Кажется, он вот-вот грохнется с этой несчастной койки. — В фильмах видел, – коротко отрезает эмо и отводит свой взгляд куда-то в сторону, наконец получив ответ на свой вопрос. — Любишь грустные фильмы смотреть? – интересуется второй. Что он имеет в виду под «грустными» фильмами? Ах да… Лейкемия и другие виды рака – это то, от чего главные (или второстепенные) герои обычно погибают. Фэнг хочет сказать, что уже успел отчаяться? Что не верит в то, что всё будет хорошо, хотя недавно относительно оптимистично отзывался о своей жизни? Как же Эдгар терпеть не может эти смены настроения и скрытые намеки в словах, которые ещё нужно суметь прочитать, будто бы его сосед – какая-нибудь девчонка. Черноволосый лишь молча пожимает плечами, не желая продолжать разговор на совсем другую тему. Он, итак, выслушал слишком много вещей за столь короткое время. После их разговора проходит два часа. Два часа непрерывного листания лент социальных сетей. Именно так эмо решает провести остаток своего первого полного дня в этой больнице. Фэнг особо не отличился. Он также втыкает в экран своего гаджета, перевёрнутого горизонтально, то и дело бурча себе под нос какие-то ругательства, видимо, в адрес его противников. Спокойный ритм больничной жизни продолжается ещё неделю. За эти дни двое пациентов успевают немного сблизиться. Эдгар, кажется, привыкает к компании своего соседа, начинает говорить побольше, и даже шутить. Их нельзя назвать друзьями, но хорошими приятелями – возможно. Колетт успевает навестить своего лучшего друга три раза, и каждый раз умудряется приносить гостинцы, чему, к слову, Эдгар рад, потому что почти всю еду в столовой он отдаёт соседу. Бастер и Мейси заглядывают к Фэнгу два раза. По неизвестной причине их визиты длятся больше установленных двадцати минут, хотя, может челкастому просто так кажется. Он всё ещё чувствует слабость из-за потери большого количества крови. На руках красуются розовато-красные полосы, которые иногда заставляют Фэнга вздрагивать при их виде, учитывая, что до этого он видел лишь слои бинтов. К Фэнгу часто заглядывают врачи, забирают на обследования, отправляют на уколы, которых, как он признаётся, чертовски боится. А на вид и не скажешь. Но от чего ему реально становится тревожно – это потеря его шелковистой шевелюры. Медсёстры в сотый, а может и тысячный раз предлагают ему уже смириться и состричь волосы, но он всегда категорически отвечает отрицательно, один раз чуть не срываясь на крик, что, как подмечает Эдгар, несвойственно его обычному поведению.

* * *

— Фэнг, потом скажи мне, когда выйдет фильм… Ну, в котором ты продолжишь сниматься после выписки. Хочу оценить твои актёрские навыки, – внезапно произносит челкастый во время их очередной игры в дурака. — Обязательно, Эд! Ты точно будешь потрясён, я уверен, – горделиво ухмыляется парень в ответ. Дверь палаты с характерным скрипом открывается, и в проёме появляется высокий мужчина в белом халате. — Здравствуй, Эдгар, – мягко приветствует врач и останавливается напротив койки эмо. В руках он держит стопку бумаг. Эти слова привлекают внимание парня, и он устремляет свой взгляд на мужчину. Тот продолжает говорить спокойным голосом. — Рад сообщить, что ваше состояние стабилизировалось. В четверг вы будете благополучно выписаны. С одной стороны, Эдгар счастлив, что наконец покидает это место и снова будет жить у себя в квартире. Она, должно быть, уже успела превратиться в пыльную коробку во время его отсутствия. Эмо морщится от одной только мысли о генеральной уборке. Но его предрассудки перебивает вопрос Фэнга, заданный, вероятно, врачу. — А что насчёт меня? – тот оборачивается и тоже смотрит на него. Мужчина в белом халате переводит взгляд на второго пациента. Он начинает до невозможности тихо что-то мямлить, смотря то на парня, то на свои бумаги. Так вот, о чём говорит Фэнг. Его держат в неизвестности, может, таким образом пытаясь обнадёжить скорой ремиссией. Но эта недосказанность, на удивление, нервирует не Фэнга, а Эдгара. — Да скажите же ему наконец, мать вашу! Может быть ему тоже интересно, умрёт он завтра или нет! – черноволосый переходит на крик, сам того не осознавая. Он готов покрыть этого врача всеми возможными ругательствами, но не решается. Вдруг его после этого отправят в место похуже обычной больницы. Мужчина хмурится и вздыхает. Кажется, тот тоже явно не рад их перепалке. — По результатам анализов… – монотонно начинает тот свой монолог. — Ну?! – Эдгар не может терпеть и своим возгласом даёт врачу понять, что пора бы ему заканчивать церемониться. — Полгода. Год, если повезёт. После этих слов тот сразу же поворачивается спиной к пациентам и уходит в коридор, не забывая после этого демонстративно хлопнуть дверью. Эмо вслед лишь показывает средний палец и поворачивается лицом к Фэнгу, который, к слову, теперь не выглядит таким уж радостным. Его стеклянный взгляд стремится куда-то сквозь стену. Эдгар не умеет поддерживать людей словами, поэтому подсаживается поближе к своему соседу и приобнимает того за плечо одной рукой. По крайне мере, Колетт делала так, когда ему было грустно. Не то, чтобы это сильно помогало, но всё же. — Ты это… Не грусти, – говорит челкастый, но потом жалеет об этом. «Не грусти»? Что он только что, блять, сморозил?! Он уже было хотел извиниться, но его перебивает Фэнг. — Да нет, Эд, я, в принципе, ожидал этого, – говорит тот, не отводя глаз от стены. Но тут же у него меняется тон голоса на более весёлый. — Главное – успеть сняться в фильме! Я что, зря на курсы ходил? — Ты уверен? – сомневается Эдгар. — А вдруг тебя… Ну, тебе не разрешат сниматься? — Я их заставлю. Пусть только попробуют отказать великому Фэнгу! От такого заявления, особенно от «великого Фэнга», эмо не выдерживает и слегка смеётся. — А ты что планируешь делать после выписки? – продолжает говорить парень, ожидая услышать что-то на подобии «Буду дальше пытаться себя убить», но это, к его облегчению, он не слышит. — О, поверь, мне будет чем заняться. Сначала мне нужно восстановить всю программу, что я пропустил, а потом… А, нет. Первое дело – убраться в квартире, да. А потом уже всё остальное, – челкастый закатывает глаза, зная, что вряд ли сумеет справиться с этим.

* * *

Два дня пролетают незаметно, и наступает заветный четверг. С самого утра нетерпеливая Колетт стоит у входа в больницу, ожидая своего лучшего друга. В это время Эдгар нервно собирает все свои вещи в рюкзак и пишет белобрысой, что скоро спустится. Ему остаётся подписать кое-какие бумаги, и на этом будет покончено. Странное чувство сопровождает парня ещё со вчерашнего вечера. Эти белые стены и потолки, яркие лампы, постоянный шум за дверью, даже койка, на которой он спал – всё это, кажется, успевает засесть в голову эмо за проведённые здесь почти две недели. Хотя, кому он врёт? В больнице ему не нужно было делать кучу проектов по вечерам, готовить еду и мыть посуду после неё, вставать в шесть утра и переть на остановку, а потом ехать с противными людьми в автобусе, и с не менее противными одногруппниками сидеть на парах. Ответственность уходила на второй план. И Эдгару это нравилось больше. В палату заходит очередная медсестра и просит парня подойти в 127 кабинет, что он и делает. Последний раз прогуливаясь по бесконечным коридорам и наблюдая за другими пациентами, тот доходит до нужной двери и заходит внутрь. Фэнг, пользуясь случаем ухода своего соседа, хватает его одиноко лежащий телефон и… и кладёт обратно? Ну конечно, на нём стоит пароль, который парень, естественно, не знает. Поэтому он решает написать свой номер на крохотном листочке, добавив «Напиши мне ;)», и просунуть его под полупрозрачный чехол. Услышав шаги за дверью, тот ложится на кровать и, как ни в чём не бывало, начинает тупить уже в свой смартфон. Эдгар безыдейно кидает гаджет в карман и, накинув рюкзак на одно плечо, собирается уходить. Эй, он что даже не попрощается? — Эд, давай обнимемся на прощание, – говорит Фэнг, подходя ближе, на что второй оборачивается. — А? Я не зна… – но эмо не успевает сказать и слова, как чужие руки крепко обхватывают его. Он, в свою очередь, приобнимает Фэнга одной рукой, второй придерживая лямку рюкзака. Большой разницы в росте у них нет, поэтому Фэнг располагает свой подбородок на плече Эдгара. — Удачи тебе там, чувак, – шепчет он, от чего челкастый вздрагивает и прекращает объятие. — Ага… – эмо отстраняется и выходит за дверь, снова оставляя Фэнга теперь окончательно одного. Как только он оказывается на улице, к нему бежит беловолосая подруга и начинает без умолку тараторить о том, что ему придётся наверстать. Парень особо не вслушивается. Он прячет своё лицо в излюбленном шарфе и оглядывает улицы, иногда кивая или угукая в ответ Колетт. На тротуарах лежат опавшие желтовато-коричневые листья, зелёный цвет травы давно угас, а в некоторых местах, если приглядеться, можно заметить иней. Ноябрьский ветер гуляет по аллеям, развивая чёрные волосы, которые предательски лезут в глаза. — Какой «ага», Эдгар, мы уже у твоего дома! – пищит девушка, ударяя друга своим кулачком. Парень выходит из транса, сначала смотря на подругу, затем на здание, перед которым они сейчас стоят. Действительно. Это был его дом. Обнявшись с Колетт, тот достаёт ключи и заходит в подъезд. Через пару минут он перешагивает порог квартиры и закрывает входную дверь. В нос сразу ударяет неприятный запах пыли и… о Господи, это что, забытый пакет с мусором? Эдгар принимает решение сначала вынести его за дверь, а уже потом приступать к мытью полов. Проходит немало времени, а если быть точнее, полтора часа с тех пор, как челкастый начал уборку. Теперь в доме стоит запах моющего средства, но это, в любом случае, намного лучше. На готовку сил не остаётся, поэтому парень заказывает еду через приложение и садится на кровать. В ожидании курьера он начинает то снимать, то надевать уголок своего чехла на телефоне. От таких действий клочок бумаги, который подкладывал Фэнг, вылетает и падает на пол. Глаза сразу улавливают движение, и эмо тянется за маленьким объектом. Он сводит брови к переносице, читая записку. — Ха.. Он правда думает, что я напишу ему? – почему-то вслух с насмешкой произносит Эдгар. Слышится звонок в дверь, и парень откладывает бумажку на стол, чтобы встретить курьера. Вернувшись на кухню, тот принимается выкладывать всё, что успел заказать. Макароны с котлетой кажутся настолько вкусными, что хочется есть их не переставая! Наконец-то Эдгар чувствует вкус настоящей еды. С довольной улыбкой, закончив трапезничать, он заходит в спальню, плюхается на своё кресло и включает компьютер. Найдя мышку, он снова замечает злосчастную записку. — Аргх... Не смотри так на меня! – обращается он к ней, будто бы Фэнг может его слышать. Откинув мысли о бумажке на второй план, парень открывает любимую игру и сосредотачивается уже на ней. Пальцы умело бегут по клавиатуре, а враги погибают друг за другом. Раунд за раундом, выигрыш за выигрышем, и время доходит до семи вечера. Как бы сильно Эдгар не хочет продолжить играть, его глаза уже начинают уставать от непрерывного свечения монитора. Поэтому он решает сделать перерыв и пойти в ванную комнату. Горячая струя воды приятно обжигает бледное тело. Эмо расслабляет мышцы. Выдавив нужное количество шампуня на руки, он начинает вспенивать консистенцию у себя на макушке, делая своеобразный массаж головы. Смыв с себя все «грехи», Эдгар выходит в коридор в одном полотенце, завязанном на бёдрах. Ветер из открытого в комнате окна обдувает обнажённый торс парня, заставляя тот вздрогнуть. В таком обличии он возвращается в спальню, и взгляд моментально падает на записку. — Да ты заебёшь… Ладно, напишу я тебе, – с этими словами челкастый хватает смартфон и добавляет новый номер. Эдгар обожает давать смешные названия своим контактам, например, Колетт записана как «Котлета», мама – «Точка спавна», а отец был «Перфоратор 666». Поэтому решает сменить контакт Фэнга на что-то более крутое, потому что «Фэнг» звучит слишком просто. «Сосед по палате». Скучно. «Чел из больницы». Ну это совсем тупо звучит. Перебрав миллиард идей, он останавливается на «Ядерный реактор 228». А что? Оригинально. Написав короткое «привет, чем занимаешься сейчас?», Эдгар откладывает телефон в сторону и продолжает клацать по клавишам, стреляя в противников из АКМ.