Очко Магнуса

Анкано так и не отошёл душевно от ужасной операции, много часов несчастный то просыпался, то засыпал всхлипами и стонами. Он не мог шевелить даже пальцем от слабости и тоски от позора, его пятая точка походила труп после бальзамирования острых инструментов. Или кусок оленины, разрезанный на несколько кусочков тонким клинком ножа. Булочка не отходила от кровати любимого, поглаживала руки, давала любимому попить. Когда Анкано открывал губы с цоканьем в вязкой слюне, глотки давались тяжело, и часть жидкости из кружки вылилась на подушку, а Довакинше пришлось подкладывать к лицу альтмера чистое полотенце. Через несколько дней, Анкано пришёл в себя и попытался произнести две фразы после пыток операции: - Надо мной надругались! — дальше вырвался хриплый крик, бывший советник так и не добился резкого звука, закатил глаза от досады. И река слёз снова просочилась в подушку. Мжанетте пришлось постоянно греть утюг для высушивания и стирки мокрых наволочек своего господина. Но тёплое полотенце, высушенное над камином, спасало ситуацию. Булочке надоело смотреть, как хрупкая каджитка пыхтит за работой. Дрова таскала Йордис Дева Меча, и сухое полено, брошенное ею, затрещало в огне. Анкано перестал плакать, как только огонь вырос в камине, его глаза загорелись оранжевым светом от яркого пламяни. Хускарл простонала: - О, великий Шор, как тут жарко... Дышать невозможно! Мой тан, можно я пойду вниз на кухню к двери? Внизу хотя бы есть сквозняк. - Конечно можно, ты свою работу выполнила... - ласково ответила Булочка. Анкано услышал слова Йордис и вставил свои пять септимов: - Вонючая нордка. Помой водой свои подмышки и не будешь страдать от жары. Думаешь, это жара? Нормальная температура. Нордские варвары привыкли жить в этом диком климате и радоваться. Дурацкий Скайрим! Чтоб он в Обливион провалился! Слава Аури - Элю, что ты дрова сюда таскаешь, в Винтехолде я не смог себе позволить тепла. Этот холодный каменный пол в каждом зале. Эти глупые местные маги не смогли создать условия лучше. Насмотрелся на Онмунда со своими грязными ногтями. ФУ! Когда он проходил мимо меня, я еле сдерживал рвотные позывы. Каджит чуть блохами меня не заразил. А Брелина бесила ,что она всё время делает ошибки в заклинаниях. Глуповатый уголёк, ах да недомерок! ДАН-Н-Н-МЕР! Вместе с Савосом Ареном играется. Даже Булочка меня бесила, до сих пор помню, когда я её увидел, она начала мне дерзить! Слова ей мои не понравились. Дерзить! Мне?! Уважаемому члену Талмора! Этот треклятый снег сыпался во двор Коллегии и летел мне в лицо, каждый раз. Как же невыносимо! Я не мог бежать к дверям «Зала Достижений». Я слишком горд для бега. Ха-ха! Это делают глупые нордские мальчишки, а не благородные меры. Мне очень плохо там было, сдержался ,чтоб не реветь от колючего мороза. Он ломает мне кости. Только Булочка меня согрела, когда я притворился спящим. А ты дура, просишь холода! Это всё проделки Шеогората! Все норды им подвержены, потому что Лорхану поклоняются. Не надо произносить слово «Шор» при мне! А лучше вообще вычеркнуть этого божка из пантеона в твоей голове, но ты упряма. Он не БОГ, ясно! А предатель и обманщик, хуже всякого Даэдра! Из-за него я попал в Винтерхолд, а был он Эт`ада в мире богов. И страдаю, как и все благородные альтмеры. - Простите господин, я топлю печь по приказу тана. Она сказала мне подложить больше дров, чтобы вам не было холодно. Но мою веру вы должны уважать. - Какая, такая вера? Это безумная ересь! Вон из комнаты! И подумай сто раз, чтобы меня не злить! - Милая, мне кажется тебе не надо перекликаться словами с Анкано. Вера очень уязвимая вещь, особенно, если это касается мировоззрения альтмеров. Они умны, но многие из них обладают твёрдыми убеждениями и их невозможно переспорить. Ругаться с Анкано словно толочь воду в ступке в алхимической лаборатории. Только не вздумай открывать дверь, а то Анкано сразу почувствует сквозняк. - Булочка пыталась усмирить совестную перепалку между воинствующей нордкой и чванливым мером. Хускарл из-за спора с досадой пошла вниз. Булочка жалела любимого и поднесла ладонь к его лбу чувствовала, как пульсируют его вены от злости. - Любовь моя, тебе лучше не напрягаться, ты еле пришёл в себя после операции. Хочешь, я тебе поиграю, песенку спою. - Но не думай, что после развлечений, я забуду дерзость твоей прислуги. Пускай целыми днями слушает мои замечания про её потные подмышки. Я её заставлю мыться чаще. Странно, что твои прислуги живут как сёстры или друзья, я не могу тебя понять, дорогая. Ты хозяйка дома после меня! И должна их строить, отдавать чёткие приказы за косяки и ругать. А то они у тебя расслабятся, станут плохо выполнять свою работу, и я буду страдать. Если ты это не сделаешь, ими буду заниматься я! - Милый, не волнуйся, они хорошо выполняют свою работу, Мжанетта твои посикушки на простынях отстирывает. - Это только пока, но они рано или поздно начнут косячить или филонить, тогда, ты вспомнишь мои слова. Надо держать прислугу в ежовых рукавицах. Какая ты тан после этого? - Маленький, ничего же не случилось... Йордис наоборот тебе побольше дров кладёт, а то ты совсем замёрз. - Ладно, ладно… Ты сказала, что сможешь мне сыграть? Скажи, в какой коллегии училась или брала уроки у бардов? - Умею как могу. Училась сама. Подрабатывала бардом в Чернотопье, но быстро ушла из-за приставаний. В свободное время играла для себя. Булочка достала из шкафа лютню и цепкими пальцами прошлась по струнам. Её мелодия понравилась Анкано, она была нежная и успокаивающая как её ласки. Булочка старалась изобразить пение птиц, шелест листвы на ветру и шум дождя среди золотистых деревьев рифта. Ящерица много ходила и прислушивалась к звукам, и не знала ни нотной грамоты, ни бардов, чтобы у них выучиться. Булочка слушала дивные трели и пыталась сочинить своё. Она слышала много мелодий во сне. Лорхан говорил ей, что созерцание материи и живого на планете может быть ценнее даже райской жизни. После долгих страданий и испытаний, мудрый может видеть каждый листок и слышать журчание реки по пути. Греть тело на солнце и ходить в поддержке ветра дующего сзади. Ещё помощь верных друзей, улыбку супруга, смех детей и морщины старухи. Анкано не смог понять тонкую энергию, аргонианка пыталась изобразить музыкой красоту, подбодрить эльфа и раскрыть перед его глазами радости жизни. Булочке хотелось выразить свою безусловную любовь к Анкано. Может он услышит истинные побуждения Лорхана, а не то, что ему внушали талморцы всю сознательную жизнь. Ящерица не музыкант, но умение интуитивно играть на разных инструментах довакинша заполучила от Лорхана, как и остальные могущественные способности, которые не достаются простому смертному. У Анкано болела голова, после фантазийных мелодий выдаваемых Лоханом, его гнев утих. Постепенно спадала головная боль. Альтмеру снова захотелось спать, на этот раз он подумал, что может выспаться к следующему дню. Анкано не мог понять по какой причине Булочка может так играть. Кто она? Человек ли она вообще? Может что-то неведомое? Догадывался ли он о Лорхане? Вовсе нет. Анкано мог помнить заметки про Лорхана в книгах, но его разум не мог до этого додуматься. Перед сном он снова заговорил: - Я не могу вспомнить ни одного барда из Саммерсета, который играл так же. Интересно какой альтмер это сочинил? Не могу вспомнить ни одно имени. А у меня очень хорошая память. Не может быть, что это сочиняло существо другой расы. - Это я сочинила только что. Просто импровизировала на ходу. Я не записываю ноты, не знаю грамоту, сыгранные мелодии могу держать в голове, а потом наиграть новые песни и запомнить. Не знаю, откуда это берётся, но оно есть. - Странно, не могу понять сон это или реальность? У меня прошли головные боли. Конечно было бы странно связать с твоими мелодиями. Но зелья мне не особо помогают. - Как здорово! Тебе помогло! Буду играть тебе сколько захочешь, я сделаю всё, чтоб тебе помочь. Хочу успокоить твою душу. Почему люди не видят какая она сложная и интересная. Почему только я одна вижу свет. Не могу обманываться. Булочка положила лютню на место и прилегла к любимому. Её руки медленно путешествовали по эльфийскому телу, без нажима и царапок. Ладони ласкали мягко, как тёплая вода. Энергия Лорхана обволокла его тело и снова создала защитный пузырь. Анкано на время мог забыть мерзкую операцию и провалиться в крепкий сон. Лорхан уже устал реагировать на слова Анкано, оскверняющие его достоинство. Он подумал, что это сотрясание воздуха глупого мальчишки, который всё время слушал фанатичных взрослых и не задумывался об истине. И конечности Булочки перестали внезапно дёргаться.