Когда любовь исчезнет

Фиолетовый провёл весь день дома, сидя рядом с матерью. Он знал, что должен был быть на уроках, но мысли о том, что может произойти, если он уйдёт, не отпускали его. Орхидея оставалась в кровати, её слабый кашель разрывал тишину, и с каждым звуком Фиолетовый сжимался. Он боялся. Боялся, что что-то случится, пока его не будет рядом, и тогда он не сможет ей помочь. Днём, наконец, набравшись смелости, он уговорил Орхидею сходить к врачу. Её слабый протест не убедил его, и, как бы ей ни было тяжело, она согласилась. ... Больница встретила их холодом длинных коридоров и безразличных взглядов. Фиолетовый почти не дышал, пока они ждали результаты анализов. Время словно застыло, и в этой тишине его тревога разрасталась, заполняя всё внутри. Когда врач наконец вернулся, его лицо было серьёзным. Несколько минут размытого объяснения, и Фиолетовый услышал самые страшные слова — Мелкоклеточный рак лёгких. Не последняя стадия, но достаточно серьёзно. Фиолетовый сидел в кабинете врача, опустив голову, чувствуя, как страх захватывает его полностью. —Это можно лечить? — его голос был тихим, почти шёпотом, как будто он боялся услышать ответ. —Да, но лечение требует серьёзных финансовых затрат, — ответил врач, не поднимая глаз от своих записей. Фиолетовый застыл. Денег на лечение не было. Он смотрел на мать, а та лишь тихо кивнула, принимая новость с той же отрешённостью, с какой встречала всё последнее время. Её глаза уже не выражали испуга или отчаяния — она будто была готова к любому исходу. Вернувшись домой, Фиолетовый быстро нашел в сети информацию о диагнозе, который поставили Орхидее. Оказалось, что причиной болезни часто бывает курение. Он замер на месте, сжимая телефон в руках. Это объясняло её кашель, хриплое дыхание и внезапное ухудшение. Внутри закипало негодование, смешанное с болью. Он не мог поверить, что она скрывала это от него. ... — Мама... Ты куришь? — спросил он, войдя в её комнату, стараясь держать голос ровным, хотя внутри все сжималось. Орхидея на мгновение замерла. Фиолетовый видел, как она нервно опустила глаза, её руки начали беспокойно теребить край одеяла. Ответа не последовало. — Мама, скажи мне правду, — настаивал он, шагнув ближе, но в его голосе уже проскальзывали нотки раздражения. Её взгляд поднялся к нему, и в её глазах появилась смесь вины и усталости. Тихим голосом она, наконец, призналась: — Да, Фил... И уже давно. Слова пронзили его словно острые ножи. Он не мог поверить своим ушам. Гнев и разочарование захлестнули его, словно волна, и он не мог сдержаться больше. — Почему ты так поступила?! — вырвалось у него, и слёзы накатили на глаза, но он быстро смахнул их. — Как ты могла... Ты знала, что это плохо для тебя, что это тебя убивает! Он ходил из угла в угол, не зная, куда себя деть. Внутри боролись жалость и ярость, и в какой-то момент гнев взял верх. Ему хотелось кричать, но вместо этого он снова и снова повторял: — Почему? Почему ты не остановилась? Орхидея молчала. Она только смотрела на него, осознавая всю глубину боли, которую он сейчас испытывал. Но Фиолетовому было трудно принять это молчание. Он чувствовал, что она предала его — предала себя. ... На следующий день Фиолетовый решил, что перед уходом, хоть и с трудом, приготовит для Орхидеи куриный суп. Он старался отвлечься от тревожных мыслей, но в голове всё равно витали страхи о будущем. К тому же ему нужно было найти работу, чтобы помочь матери, хоть он и был всего лишь шестнадцатилетним мальчишкой. Школа становилась всё более невыносимой. Каждый день был испытанием, где Фиолетовый чувствовал себя как в ловушке. Он не раз сталкивался с насмешками и оскорблениями от одноклассников, которые не упускали возможности напомнить ему о его внешности: яркие фиолетовые волосы, мягкие черты лица и хрупкое телосложение — всё это делало его мишенью для их жестоких шуток. После второго урока, как всегда, он зашел в туалет, надеясь немного уединиться, но на этот раз там его ждали. Сверху посыпались уничижительные слова: — Смотри, кто пришел! Наш маленький фиолетовый принц! Толпа обступила его, и Фиолетовый почувствовал, как холодный пот сбегает по спине. Они толкали его, глумились, и, кажется, только этого они и добивались — заставить его почувствовать себя ещё более беспомощным. Собравшись с силами, он ударил кулаком одного из них, стараясь не выдать свой страх: — Отстаньте от меня! Но вместо того, чтобы испугаться, это лишь раззадорило их. Один из них, высокий с короткой стрижкой, толкнул его, и Фиолетовый, не удержавшись, упал на холодный кафель. Удары сыпались, как дождь — толчки, кулаки, оскорбления, всё это звучало в его ушах как гром. Это была не просто физическая агрессия; это была ярость, нацеленная на его уязвимость. ... Когда Фиолетовый оказался в кабинке, он чувствовал, как темнота накрывает его, и страх затмевает разум. Хулиган, нависший над ним, издавал злобные смешки, когда начал ослаблять его одежду. Каждое прикосновение заставляло его сердце колотиться всё быстрее. Он сжимал зубы, стараясь не показывать слабости, но слёзы, собирающиеся в глазах, предавали его. В этот момент внутри него зазвучал голос — тихий, но уверенный. "Не позволяй ему это делать! Не сдавайся!". Фиолетовый быстро посмотрел вокруг. Он искал опору, выход, что угодно, чтобы вырваться из этой ловушки. Его руки, дрожащие от страха, ощупали стену кабинки. Внезапно его глаза остановились на узком пространстве между унитазом и стеной. Когда хулиган снова наклонился к нему, чтобы продолжить свои издевательства, Фиолетовый, собрав все свои силы, резко пнул его в живот. Хулиган вздохнул от неожиданности, отпрянул назад, давая Фиолетовому драгоценные секунды, чтобы действовать. Он вскинул руки на ноги, его тело чувствовали себя тяжёлым и измотанным от ударов. Но гнев и желание выбраться из этого ужаса подстегнули его. Он вскинул руки, пытаясь выпрямиться и подготовиться к следующему движению. Хулиган уже поднимался, его лицо исказила ярость, и Фиолетовый, не раздумывая, резко бросился в сторону, направляясь к узкому проходу. Собравшись с силами, он рванулся к двери. Дверь была немного приоткрыта, и в этот момент адреналин заполнил его тело. Он выскочил из туалета, не останавливаясь, и как только он оказался на коридоре, услышал позади себя крики своих обидчиков, которые начинали его преследовать. Сердце колотилось в груди, словно оно пыталось вырваться наружу. Фиолетовый бежал, не замечая, как мимо проносятся стены, и как вокруг него мелькают лица одноклассников. Он скользнул через коридор, игнорируя недоуменные взгляды, и выбежал на улицу, где свежий воздух резко ударил ему в лицо. На улице он не останавливался. Фиолетовый стремглав мчался вдоль тротуара, не оборачиваясь, всё ещё ощущая на себе взгляды своих преследователей. Он чувствовал, как слёзы стекают по щекам, смешиваясь с ветром, но это была не просто боль — это был гнев, стремление к свободе и желание уйти от того ада, который его преследовал. ... Наконец, выбежав в парк, он остановился и опустился на скамейку, тяжело дыша. Сердце колотилось так, будто оно пыталось вырваться из груди. Вокруг него всё казалось тихим, и он, наконец, мог осознать, что только что произошло. Ему нужно будет вернуться, ему нужно будет справиться с этими эмоциями, с этой ненавистью и страхом, и, что самое главное, ему нужно будет продолжать бороться, ради своей матери и ради себя. ... Когда Фиолетовый вернулся домой, его сердце все еще колотилось от пережитого ужаса. Он открыл дверь с дрожащими руками, чувствуя, как гнев и обида накатываются волнами. Войдя в дом, он увидел Орхидею, сидящей на кухне. Её выражение лица было строгим, а губы сжаты в тонкую линию, когда она заметила его. — Классная руководительница звонила. Она сказала, что ты сбежал с уроков, — В её голосе звучала нотка тревоги, но больше всего — недовольства. Фиолетовый почувствовал, как ком в горле мешает ему говорить. Он сдерживал слёзы, проклиная себя за то, что вернулся. Как можно было ожидать поддержки от неё, когда она сама в таком состоянии? — Мне было плохо, — выдавил он, хотя в его голосе не было уверенности. — Я не мог остаться там. Орхидея, сложив руки на груди, посмотрела на него с непониманием. Фиолетовый увидел, как её лицо напряглось от недовольства, и это его ещё больше раздражало. Внутри него нарастало ощущение вины, но вместе с ним возникали гнев и непонимание. — Это не способ решать проблемы, — продолжала она, и её голос звучал так, словно она не замечала его боли. — Ты должен был сообщить мне, что тебе плохо. — Мне нужно побыть одному, — бросил он, прежде чем захлопнуть дверь. Когда он оказался в своей комнате, Фиолетовый облокотился о стену и закрыл глаза. Внутри него бушевали эмоции: гнев, обида и безысходность. Он чувствовал себя таким одиноким. Даже с матерью, которая когда-то была его опорой, теперь между ними образовалась непроходимая стена. Он сел на пол, прижав колени к груди и глядя в пол. Воспоминания о том, как его унижали, не покидали его. Ему хотелось кричать, но вместо этого он просто сидел, и слёзы тихо текли по щекам, оставляя следы на его коже. Снаружи, казалось, мир продолжал существовать, но внутри него всё было разорвано. Фиолетовый должен сильным, особенно для Орхидеи. Он глубоко вдохнул, стараясь собрать свои мысли. Не имеет смысла рассказывать ей о том, что случилось. Она и так переживает. Он вспомнил, как в детстве всегда хвастался своими успехами и как мама улыбалась, когда он делился с ней своими достижениями. Теперь ему нужно было снова стать этим уверенным в себе мальчиком, чтобы она не волновалась за него. Фиолетовый поднялся с пола, вытер слезы и посмотрел в зеркало. Его яркие фиолетовые волосы были растрепаны, а глаза казались красными от слез. Нет, он не должен выглядеть так. Он должен выглядеть сильным. Он зачесал волосы назад, пытаясь придать себе уверенности. Когда он вышел из комнаты, в сердце у него всё ещё было тяжело, но на лице появилась маска спокойствия. Орхидея всё ещё сидела на кухне, и когда она увидела его, выражение её лица немного смягчилось. — Ты в порядке? — спросила она, и в её голосе звучала искренняя забота. — Да, всё в порядке, — ответил он, стараясь говорить уверенно, даже если внутри него бушевали чувства. — Я просто немного устал. Орхидея кивнула, но в её взгляде всё ещё оставалась тревога. Фиолетовый почувствовал, как ком в горле снова поднимается, но он стиснул зубы и продолжил: — Я поел в школе, всё хорошо. В его голосе не было ни капли искренности, но он надеялся, что она не заметит. Он не хотел, чтобы она знала, как его унижали, как он не мог защитить себя. Он не хотел, чтобы она переживала за него, когда у самой было достаточно своих проблем. Орхидея снова кивнула, хотя на её лице осталась тень сомнения. Фиолетовый чувствовал, как её забота давит на него, словно камень, и его страх, что она всё же может заметить его слабость, рос. Ему нужно было быть сильным, чтобы она могла почувствовать себя в безопасности.