Ақмарал

Я лежала на спине, уставившись в потолок, словно в его трещинах можно было найти ответ на все мои тревоги. В комнате было темно, только слабый свет от фонаря с улицы пробивался через щель в занавесках, рисуя причудливые тени на стенах. Сон не приходил, хотя я уже сто раз закрывала глаза и пыталась убедить себя, что завтра всё пройдёт гладко. Завтра — мой первый день в новой школе. Меня ждут новые люди, незнакомые лица и голоса, новые правила, которых я ещё не знаю. Мысли в голове кружились, как ураган. Вдруг я скажу что-то не так? Или меня вообще не заметят, как будто я призрак среди живых? Я перевернулась на бок, пытаясь найти удобное положение, но вместо этого всё больше тонула в страхах. Сердце билось быстрее, чем должно, а воздух в комнате казался тяжёлым. Даже под одеялом было неуютно, как будто оно больше не защищало меня от внешнего мира. 'Что, если они не примут меня?' — этот вопрос вертелся в голове, как заклинание, не давая уснуть. Мне казалось, что утро наступит слишком быстро, и я не успею подготовиться. Но к чему готовиться? Ведь никто не знает, что ждёт меня завтра. ... Я сидела, сжавшись под партой, чувствуя, как холодный пол впивается в мои колени. Голова была опущена, а волосы спадали на лицо, словно тонкий занавес, который не мог защитить, но хотя бы скрывал меня от их взгляда. Сердце билось где-то в горле, каждый его удар отдавался в ушах, заглушая звуки вокруг. Я пыталась стать невидимой, частью мебели, которая просто стоит в углу и никого не беспокоит. Но это не помогало. — Эй, ты, белая мышь! — раздался сверху её голос, резкий, как колокольный звон. Я не смотрела на неё, но знала, кто это. Девочка с длинной тёмной косой, её лицо я помнила слишком хорошо. Она наклонилась ниже, чтобы её слова точно добрались до меня. — Ты в зеркало-то себя видела? Может, и нет, ведь там отражение наверняка пугает, да? Сразу видно — ненормальная. Её смех был громким и злым, будто намеренно создавал эхо, чтобы все услышали. Я сжала руки в кулаки, но молчала. Отвечать было бессмысленно. Это не остановит её и не заставит других вмешаться. Все вокруг сидели на своих местах, занятые своими делами, как будто ничего не происходило. Как будто это норма. Она продолжала говорить, а я всё ниже опускала голову, смотря на грязный пол, на свои потертые ботинки. Я уже не различала её слов, они сливались в один неприятный шум, который больше походил на постоянный фон, чем на что-то важное. Но каждое её замечание било по мне, как мелкие камешки, бросаемые с намерением оставить следы. — А кто с тобой вообще будет дружить? Ты как из цирка сбежала. Не удивлюсь, если родители тебя прячут от людей, — её голос звучал всё громче, будто она наслаждалась каждым словом. Никто не смотрел в мою сторону. Никто даже не повернулся. Одноклассники разговаривали между собой, как будто всё это — часть их привычного дня. Меня словно не существовало, я была призраком среди живых. А она — её присутствие было осязаемым, оно давило на меня, не позволяя сделать ни вдоха, ни попытки встать. Я сидела там, под этой партой, и понимала: никто не придёт на помощь. Это просто часть их мира, в котором моя боль никому не важна. Майя. Имя греческой богини. И почему такое красивое имя досталось такой сучёнке, как она? Чем она заслужила такие длинные, блестящие волосы? Моё короткое каре казалось дешёвым и невзрачным на её фоне. Она всегда ходила, словно была выше всех нас, словно её внешний вид давал ей право говорить, что ей вздумается. После уроков я видела, как Карина болтала с ней у выхода, смеясь, будто ничего не было. Карина. Моя подруга. Мы ведь договаривались, что сегодня пойдём гулять вместе после школы. А теперь она стоит рядом с Майей, улыбаясь ей так, как никогда не улыбалась мне. У меня внутри всё сжалось. Я чувствовала, как воздух в лёгких становился тяжёлым. Почему они разговаривают? Почему она решила пойти к ней, а не ко мне? В голове снова мелькали вопросы, и все они били больнее, чем Майины насмешки. Может, я просто была не так хороша для неё, не так интересна. Карина ведь видела, что Майя говорила мне. И всё равно решила подойти к ней. ... Я не заметила, как заснула, погружённая в воспоминания о прошлом. Ночью мысли терзали меня, но усталость взяла верх. Утром я проснулась с тяжёлой головой. Еле как поднявшись с кровати, я почувствовала, как ноги подкашиваются. Завтра наступило слишком быстро. Мама купила мне новую школьную форму, и я нехотя надела её. Материал был свежым и слегка шуршал. Я стояла перед зеркалом, разглядывая себя: белая блузка, строгая юбка, аккуратный пиджак — всё идеально подошло по размеру, но почему-то мне казалось, что это не я. В отражении смотрела не я, а кто-то другой, чужой. Но времени думать не было. Школа ждала, а я, хоть и не хотела. ... Зимой было холодно, но не так сильно, как в селе. Я натянула шарф повыше и вышла из дома. Мама сказала, что первые несколько дней сама будет нас отводить в школу, и это меня немного успокаивало. Но мой брат, как всегда, весело скакал рядом, смеясь и не понимая, насколько это раздражает. Ему повезло: он ещё в первом классе и не пережил тот ужас, что стал частью моей жизни. — Акмарал, а ты расскажешь мне, как будет на твоём уроке? — спрашивал он, его голос звучал так, будто ему совершенно наплевать на мои чувства. — Зачем ты вообще разговариваешь? — грубо перебила я его, не скрывая раздражения. — Мне совсем не интересно, что ты думаешь о своих уроках! Он на мгновение замер, а потом продолжил говорить, как ни в чем не бывало. Это было еще хуже. — Нет, отстань от меня,— сказала я сквозь зубы. Морозный воздух обжигал щеки, напоминая, что я всё ещё должна быть рядом с ним. Но с каждой минутой, приближаясь к школе, чувство тревоги нарастало. Неужели там всё повторится? Неужели снова будут те же взгляды и насмешки? Зима окутала город своим холодным дыханием, покрыв улицы снежным покрывалом. Утро было серым и мрачным, но снег ярко сверкал под тусклым светом. Ветер вырывался из-за углов зданий, шурша и свистя, проникая в самую душу. Я натянула шарф до самого носа, стараясь не думать о холоде, который пронизывал до костей. Ледяные капли падали с крыши, сбиваясь в лужицы, но всё равно это было не так холодно, как в моём селе. — Рядом есть ещё две школы, повезло нам с районом, да? — сказала мама, прерывая мои мысли. Я лишь молчала, не желая спорить. Она была полна надежд, а у меня не осталось сил делиться своими страхами. Когда мы подошли к зданию, я глубоко вдохнула, стараясь успокоить себя. Внутри было тепло, но этот уют не помогал моему сердцу, которое всё равно колотилось от тревоги. Мама уже указывала мне этаж и кабинет, уверенная в том, что всё будет хорошо. Этажов всего три, как и в прошлой школе. Мне нужно было подняться на второй этаж, в 24-й кабинет. Я медленно шла по коридору, прислушиваясь к звукам, которые окружали меня: смех, разговоры, скрип обуви по полу. Наконец, я вошла в класс. Первое, что я заметила — детей в классе было гораздо больше, и, соответственно, кабинет тоже оказался просторнее. Места для парт не хватало, и я почувствовала, как это нарастает внутри меня — какое-то ощущение, будто я оказалась в другой реальности. Я выбрала первую, привычную мне парту, и села. Урок уже начался. Инкар Кайсаиевна, так звали мою новую классную руководительницу, даже не представила меня классу. Я сидела в углу, как будто меня здесь не существовало, и чувства одиночества вновь накрыли меня волной. Сквозь мутное стекло окна падали снежинки, кружась в воздухе, как в танце. Они были такими лёгкими и беззаботными, в отличие от меня, которая просто желала скрыться от взглядов, которые могли бы остановиться на мне. ... Я вспомнила подругу с первого класса, Айшу, с её красивым голосом. Она ушла в город, в столицу, где я сейчас и нахожусь. Когда я обернулась назад, сердце забилось быстрее — мне показалось, что я увидела её знакомое лицо. Но когда девочка сняла маску, разочарование накрыло меня, как холодный дождь. Это была не Айша. Она заметила мой взгляд и решила заговорить. — Привет! А откуда ты пришла? — спросила она с любопытством. Я вздохнула и начала отвечать, хотя внутри всё ещё терзало чувство разочарования. — Я из села, он в 30 минутах езды отсюда, Бозайгыр называется... — произнесла я, стараясь звучать спокойно. — О, а в какой школе ты училась? — продолжала она. — Ну, там только одна средняя школа, — коротко ответила я. Нурбина задавала привычные вопросы, на которые я могла отвечать, не думая: «На каких оценках ты учишься?» и «Как тебе тут? нравится?» Всё это время внутри меня росло ощущение неловкости. Я знала, что эта девочка не была Айшей, но её вопросы возвращали меня к воспоминаниям о былом. — А как тебя зовут? — спросила я. — Нурбина, — ответила она, и я почувствовала лёгкое облегчение, хоть это и не было тем, чего я так долго ждала. Разговор продолжался, и я пыталась сосредоточиться на ней, но в голове всё равно звучали голоса, которые тянули меня назад, к тёмным углам памяти, где сидела потерянная Айша. ... На уроке Инкар апай ничего не объясняла. Я сидела за своей партой, словно в невидимой клетке, отстранённая от всего, что происходило вокруг. Ни один взгляд не остановился на мне, ни одно слово не было обращено ко мне. Когда урок закончился, и мы перешли к следующему — английскому, я вышла из кабинета, погружённая в свои мысли. На мгновение мне показалось, что холод, царивший за окном, проник и внутрь меня. Но вдруг я услышала за собой шаги. Кто-то подошёл ближе, и голос девочки прозвучал довольно громко — Привет, не хочешь дружить? Я остановилась. Кто-то заметил меня? Я замерла на месте, повернувшись к ней. Это было неожиданно. Она смотрела на меня с тёплой улыбкой, и я машинально кивнула. — Да, конечно, — тихо ответила я, чувствуя внутри себя странную смесь удивления и смущения. — Как тебя зовут? — спросила она. — Акмарал, — ответила я, стараясь скрыть волнение. — А меня Аружан, — её голос прозвучал мягко. В селе тоже была Аружан — высокомерная, всегда с гордо поднятым подбородком, не замечавшая никого вокруг. Я ненавидела её. Но эта Аружан выглядела совсем иначе. Она была добрее, веселее. — Может, сядешь со мной на английском? — предложила она, и её слова прозвучали так, будто пронзили мою броню одиночества. Я согласилась, всё ещё поражённая тем, что кто-то захотел дружить со мной. ... Я села рядом с Аружан на уроке, и вскоре она представила меня своей подруге. — Это Нурай, — сказала она, указывая на девочку, сидящую в соседней парте. Нурай, казалось, была полной противоположностью Аружан. Она была тише, ниже ростом и спокойнее. Её волосы, тёмно-каштановые, красиво спадали на плечи, и я не могла не заметить, как мне нравится этот цвет. В её лице было что-то мягкое, особенно в выражениях, которые менялись с каждым словом учительницы, когда она внимательно следила за уроком. Аружан, наоборот, была одной из самых высоких девочек в классе. Но, несмотря на все это, обе казались мне приятными, и в какой-то момент я даже почувствовала, что могу довериться им. Наблюдая за Нурай, я невольно улыбнулась — её спокойная мимика и сосредоточенность на уроке чем-то притягивали, и, несмотря на всё, я начинала ощущать, что здесь, возможно, найду место для себя. ... После урока английского нас ждала физкультура. Мы с Аружан и Нурай остались в небольшом кабинете, который находился прямо у спортзала. Комната была немного маленькой, и в углу стоял шкаф с инвентарём для занятий, но мы не торопились. Аружан сидела на полу, как и все мы напротив меня, лёгкой улыбкой, и завела разговор о своих любимых играх. — Ты слышала про "ЮТТД", он же "Твой черёд умереть"? — спросила она с таким энтузиазмом, что её голос звенел в тишине. Я отрицательно покачала головой. Нурай, которая тихо сидела рядом, тоже загорелась обсуждением. — Ещё есть "Привет, Шарлотта". Очень атмосферная игра. Местами странная, но за это её и любят, — добавила она с лёгкой улыбкой. Я сидела, слушая их рассказы. Честно говоря, я впервые слышала об этих играх. Моё увлечение заключалось в анимациях Алана Беккера — это была моя зона комфорта, мой мир. Но несмотря на это, их рассказы звучали настолько живо, что я постепенно начала погружаться в их обсуждение. Они так увлечённо говорили о персонажах и сюжетах, что, хотя я ничего не знала о играх, мне было интересно наблюдать за их эмоциями. — А ты чем увлекаешься? — спросила Нурай, заметив, что я молчала. — Алан Беккер. Это анимация о цветных стикменах, — ответила я, слегка смущаясь, что моё увлечение так отличается от их интересов. — О, это тоже круто! — с интересом заметила Аружан. Когда Аружан и Нурай начали рассказывать свои шутки из игр, я пыталась сосредоточиться, но меня вновь накрыла волна неуверенности. Они смеялись и оживленно обменивались репликами, но я чувствовала себя словно посторонняя, стоящая в стороне. Каждое их слово, каждую шутку мне приходилось расшифровывать, как будто я была в совершенно другой вселенной. И тут, словно щелчок пальцами, в моем сознании всплыли воспоминания, которые я старалась забыть. Я увидела, как Карина и Арлан, смеясь, убегают от меня по коридору. Их смех раздавался, как грозовые раскаты, и я снова ощутила ту холодную волну стыда и боли. Я помнила, как они переглядывались, полные удовольствия, будто убегали от какой-то ужасной болезни — от меня. Я чувствовала, как отводят глаза все вокруг, никто не смел подойти, будто я была проклята, и их было больше, чем насмешек. Я терпела буллинг каждый божий день, но для них это было просто шуткой. Теперь, сидя в этом кабинете, я не могла не вспомнить, как Карина продолжала дружить с Майей, не замечая, как больно мне от этого. Улыбки Аружан и Нурай казались мне такими далекими, словно их мир никогда не пересечется с моим. Я чувствовала себя такой же уязвимой, как т огда.