Выжившие

Раннее утро. Дорога. И машина, которая летит на встречу огромной фуры. В салоне хаос. Молодые люди кричат, пытаясь хоть что-то сделать и спасти свою жизнь. Каждый пытается перехватить руль на себя, надеясь на спасение и удачу. Машина ходит кругом и уже не выдерживает, слишком старая, для таких приключений. В голове нету ни одной разумной мысли, ведь смерть слишком быстро. Умирать нельзя, им рано, они ещё молоды и безбашены. Но в этот раз всё не в их пользу. —Шило, если мы выживем, я тебя придушу!—матерясь кричит шаманка, перелазя полностью на место его и хватаясь за руль, пытается повернуть его так, чтобы они в сторону пошли, но ничего не выходит, а та трясётся и ей уже наплевать, что все видят её слезы, смерть слишком близка. Им не выжить, останутся на вечно молодые и счастливые. —Рано умирать—отвечает Женя, что сидела до этого молча, ничего не делая, пока остальные за жизни не только свои, но и друзей боролись. —Поздно уже что-то делать, мы итак умрём, она слишком близка, пару минут и мы поцелуемся, а после сгорим—в истерике кричит Виолетта, хватаясь за голову, она уже ни на что не надеется, она просрала эту жизнь. Пока все орут и плачут, молясь всевышнему, Мазур открывает двери, запуская прохладный воздух в машину. —Выпригиваем, все, быстрее—орёт Женя и выпрыгивает с машины, которая мчится до сих пор. Кричит друзьям, чтобы те были быстрее и дрожащими руками пытается набрать номер скорой. Здесь она точно пригодится и плевать на штраф, плевать на всё, хоть бы выжить, а дальше посмотрим. За ней выпрыгивает Шило, оставаясь целым и не вредимым. И смеётся. Вызывая ненависть в глазах Мазур. Он их на путь смерти отправил, а теперь стоит и смеётся. И в этот момент хочется, чтобы он оказался там и умер, но времени на мечты нет. Ведь за ним выпрыгивает шаманка, которая и взяла управление на себя. У неё не выходит удачно встать на ноги и она катится в сторону другой машины, в которой водителю плевать и он едет дальше. —Нет!——истерический крик Жени разрывает барабанные перепонки всех стоящих рядом, она бежит к такому родному телу блондинки, падая на колени перед её бездыханым телом, заливаясь в истерики——Не оставляй меня, нет, тебе нельзя, прошу—Мазур трясёт её, она надеется увидеть ещё раз её глаза, которые заполнены счастьем и желанием жить. Ей так надо ещё раз увидеть их, почувствовать запах волос, утопить вновь в её объятьях, слышать её смех. Она не может её потерять. Не имеет права дать ей умереть не увидев все прелести жизни. Они ведь так и не съездили на море, как мечтала девушка. Не купили себе гавайских рубашек. И ведь Женя даже не обняла её в последний раз. Чувствует чужие руки, которые оттягивают её, и видет как подхватывают Шаманку.  Она хочет начать кричать, отбирать её себе, но слышит шёпот  на ухо —Врачи сказали, что жить будет, надо помогаит остальным—уже на полном серьёзе говорить Шило, пытаясь привести в порядок подругу и та резко встряхивает головой, вспоминая про двух друзей, что до сих пор не выпрыгнули, она понимает, что прошло не огромное количество времени, а всего минута, но тут даже секунда важна, ведь фура никак не может остановиться. А в машине спор, набирающий обороты. —Виолетта надо прыгать, они нас ждут—орёт Муха на девушку напротив, что вся сжалась от страха. —Не могу, мне страшно!—и тут слышит слова, внушающии доверие и которые забирают себе животный страх. Только он может так на неё подействовать и желание жить. Поэтому она кивает головой, проговаривая тихое: "Прыгаем", после добавляя: "ты первый", и тот соглашается, пусть так, чем совсем никак и выпрыгивает из машины, ожидая увидеть макушку шатенки. —Я не могу, меня придавило—орёт Малышенко, выдавая весь мат, который знает. Муха только начинает бежать, чтобы спасти родную, но не успел. Фура врезается в машину, раздавливая её, не успев пройти и секунды, как пламя захватывает фуру, а огонь переходить на дряхлую машину, в которой лежит Виолетта, которая больше не будет жить, которая навечно молодая и безбашаная, счастливая и шут. Навечно. Друзья переглядываются между собой, не до конца понимая, что случилось, до того момента, как Муха летит в сторону машин МЧС и пожарных, Мазур бежит за ним,  ведь вряд-ли тот в состоянии что-то сказать. И лишь Шило стоит не двигаясь, понимая, что всё это из-за него. И больше нету веселья, лишь ужас и громкие крики вокруг. Сегодня больше нету той компании и никогда не будет. Сегодня тот самый конец. Свет погас, а на лицах актёров больше нет масок. Сегодня они  потеряли часть своей души. —В машине девушка!—истерически орёт Муха, пока Женя то и делает, что гладит по спине, понимая каково ему. —Внутри нету никого!—орёт сотрудник МЧС, вылезая из машины компании бывшей. Два друга переглядываются между собой, не веря, хлопают глазами, как коты, не понимая, что это значит. —Не надейтесь, так рано не помру—говорит девушка, что подошла к спинам двух друзей, хрипло смеясь, всё ещё не отойдя от шока. Но в этом и есть вся Виолетта. В любой непонятной ситуации — смейся. Мазур и Муха сжимают ту в объятьях. Ведь она жива. К ним летит Шило, обнимая всех сразу и они  смеются, ведь живы. Боль пронзает Виолетту. Она не может дышать. Ужасно  больно. Ноги больше не держут, поэтому падает на пол, доставляя себе  ещё урон. Невыносимо. Больно. Больно. Больно. Больно. И последнее, что она видит, лицо врача, глаза которого полны ужаса. После чего кромейшая тьма. Белая комната, которая окрасилась кровью. Врачи отчаянно борятся за жизнь девушки. Хотя жить ей будет бессмысленно. Слишком много травм. Слишком много ожогов. И пульс слишком слабый, почти что нет, но люди в белых халат пытаются спасти жизнь бедной девочки. За жизнь, которая будет полным адом. Вряд-ли он сможет встать, вряд-ли будет говорить, вряд-ли не будет живым трупом. Но шанс на счастливую жизнь есть. Есть шанс жить как обычный человек, но как прежде никогда не будет. Друзья сидят на диване больничном и тихо молятся за жизнь двух друзей, что были слишком близкими. Которых все они любили безумно, каждый по-своему, но любили. С каждой минутой надежда утекает, не давай шанс на лучшее. Шило, которой не мог сидеть на месте встаёт с места, ходя по больничным коридором и мечта умереть, ведь это он виноват, виноват во всём. Он замечает врача, который нерво перебирает рукава халата, бежит к нему. —Вы не знаете что с Екатериной Хорошенко и Виолеттой Малышенко?—стоит и надеяться услышать, что тот знает и что с ними всё хорошо, но услышав фамилию Виолетты вздрагивает. —Хорошенко живая, сейчас в себя приходит после наркоза, ранений так таковых не было, так с ней всё хорошо будет, а вот Малышенко—тянет врач, гладя свою щетину и замечая взгляд пацанчика бедного, решается ответить—плохо всё, неизвестно выживет или нет, тут всё неизвестно, но всеми силами пытаемся спасти—качает головой, приговаривая одно и тоже—бедная девчонка, молодая. Шило чувствует слёзы и дыру в сердце. Не может принять и не знает как друзьям сообщить. —Иди-ка ты ю, хорошо всё будет, вот увидишь—стуча по плечу парнишку. И ему не остаётся никакого выхода, кроме того, как пойти в сторону друзей, которые потеряли его и боялись теперь в придачу за трёх друзей. Мазур первая замечает друга и толкает Муху, чтобы и тот заметил. Встают, идя к нему на встречу. —Женька, можешь не переживать, жива Шаманка, скоро оправится—та хочет уже запрыгать от радости, но хриплый голос Мухи перебивает. —Виолетта как? Шило глаза в пол уводит. Сказать ничего не может, слишком трудно такое говорить. —Никто сказать точно не может, но пока всё плохо—говорит тот и не ожидая от самого себя начинает рыдать, ждёт удары от друзей, но те лишь обнимают. И в этот заполучный день плачут все. Даже мать Виолетты, осознавая, что может потерять её