Реки зацветут весной

Ненависть, подпитываемая злобой и отвращением — это лишь часть того коктейля чувств, которые этот человек испытывал к женщинам и мужчинам, что, мерзко виляя хвостами, ходили по пятам за его добычей. Все они были ему противны, отвратительны до побелевших костяшек пальцев, когда от злости сжимаешь кулаки, до внезапных вспышек ярости, которые, словно искра, упавшая в разлитый бензин, зажигала огненное зарево. Всегда слишком шумные, слишком эмоциональные, слишком живые. Они кричат, смеются, стонут, рыдают, бьются в истерике. Издают так много назойливых звуков, чтобы привлечь ее внимание. От этих звуков закладывает уши — они раздражают, вызывают желание заткнуть их навсегда. Но самое омерзительное — они дышат одним воздухом с ней. С той, на кого они не смеют смотреть своими отвратительными глазами, выколоть которые человек желал столь же страстно, как и показать всему миру — она принадлежит лишь ему. Жгучая ненависть бурлила по венам, выжигая внутренности. Вязкая и липкая злоба покрывала кожу, оставляя после себя ощущение выжженой плоти. Человек не мог сопротивляться, да и не хотел. Эти чувства ударяли в голову, красная пелена застилала глаза, а что происходило после он мало контролировал, наоборот — давал волю тому чудовищу, что мирно посапывало под ребрами. Да, этот человек был бы счастлив, будь у него возможность заставить их молчать вечность, чтобы они могли жить лишь в компании друг друга, в полной тишине, отрезанные от всего мира. За барную стойку на соседнее место подсела девушка. Она ярко улыбнулась, когда их взгляды встретились. Человек оценивающе оглядел ее с ног до головы, отметив красивые зеленые глаза, немного отливающие золотом. У нее густые каштановые волосы, что мягкой волной струились по открытой спине, а черное платье на тонких лямках идеально на ней сидело. Плавный изгиб плеч, длинная шея, лицо с правильными чертами — он не может остановиться рассматривать ее, подмечая каждую родинку на открытом пространстве кожи. Сегодня она встретила дьявола. Человек слегка наклонился к девушке, опираясь о столешницу на сложенные локти и позволяя губам растянуться в легкой улыбке. Гладкая светлая кожа покрывается синяками от его пальцев, сжимающих мягкую плоть. Руками он сминает это черное платье, сдергивая его через голову. Покрывает ее тело поцелуями, пока пальцы путаются в густых волосах, он оттягивает ее голову назад, наматывает локоны на кулак. А следом другой рукой скользит по животу до бедра, в которое впивается мертвой хваткой с желанием оставить синяки идеальной формы его ладони. Она хрипит под ним, подушка под ее головой проглатывает стоны, и все, что человек слышит — это его собственное тяжелое дыхание и звуки соприкосновения двух мокрых тел. Ненависть — возбуждение, похоть, разрядка. Эти чувства давно сплелись в один алый клубок, разгоняя кровь по венам. Фантазии настолько яркие и реальные, что человек невольно сглатывает накопившуюся слюну. — Я Оливия, а Вас как зовут? У девушки был приятный мелодичный голос. Человек скривился, а приятные грезы тут же пали осколками битого стекла в его сознании, впиваясь во внутренности и раздирая их. От возбуждения не осталось и следа — только злость и желание зашить ее очаровательный ротик. Стоило только подумать, как девушка говорит этим сладким голоском с его дичью, как любой намек на возбуждение пропадет, оставляя после себя лишь багровую пелену жесткого гнева. С большим трудом он вернул на лицо улыбку — человек уже решил, что завтра она сюда не вернется. Впрочем, никогда не вернется. Легким движением запястья он покачал бокал с виски, бросая игривый взгляд на Оливию. — Джин, — первое имя, что пришло на ум. — Можно ведь на ты? — получив в ответ утвердительный кивок, девушка придвинулась ближе. — Кем работаешь? — Адвокатом, — ложь гладко слетела с языка. Он привык врать всем, кого встречал, и эта девушка не была исключением. — Довольно трудная работа, учитывая, что Фонтейн страна, где яро ценится закон. А ты? — Выступаю в театре. Недавно познакомилась с Фуриной де-Фонтейн. Она невероятна! С самого поступления в университет она была моим кумиром, а сейчас я иногда не могу поверить, что это реальность, и я действительно лично ее знаю, — глаза девушки восторженно блестели, но в ее голосе была заметна легкая грусть. — Такое чувство, будто я вот-вот проснусь, и все это окажется лишь сном. Он сдерживался, чтобы не показать недовольства, но про себя отметил, что сон действительно скоро закончится. — Понимаю, — сохраняя спокойное лицо, человек начинал раздражаться сильнее, кровь медленно закипала от спонтанных вспышек злости — девушка попалась чересчур говорливая. Впрочем, как только она замолчит, он вдоволь насытится ее идеальным телом — не пропадать же добру? — Не хочешь продолжить нашу беседу на улице? Тут становится людно и душно, тебе не кажется? Оливия осмотрелась. Действительно, в бар набивалось все больше народу. Уже вечерело — после рабочего дня люди спешили передохнуть за бокалом спиртного. Снова посмотрев на «Джин», девушка кивнула и подхватила свою сумочку. Достав небольшой кошелек, заплатила картой за все выпитые этим вечером коктейли. Человеку это понравилось. Обычно незнакомки и незнакомцы подсаживались и заказывали дорогие напитки, а потом испытующе смотрели на него в ожидании, что он, как «хозяин», заплатит за них. И человек платил. Ведь что такое один или два коктейля по сравнению с живой куклой, которая несколько дней будет только его и больше ничьей? Человек помог ей надеть пальто, а девушка поправила волосы, вытащив их из-под воротника. Подставив Оливии локоть, он дождался, чтобы девушка схватилась за его предплечье, и вывел их на улицу. В тот момент он против воли вздрогнул, когда почувствовал теплое прикосновение хрупкой и нежной руки. Находясь так близко, он смог почувствовать ее парфюм — легкий и мягкий аромат пиона и розы с терпкой цитрусовой ноткой. В этой девушке было идеально все от внешности до запаха, только ее существование здесь и сейчас, а также посягательство на чужое определили ее судьбу. Идеально, но недостаточно, чтобы стать ровней ей. Испытывай он хоть каплю сочувствия, возможно, отпустил бы девушку, но кроме чувства острого собственничества не было ничего. Прохладный воздух обдувал разгоряченную от алкоголя кожу, Оливия подставляла порозовевшие щеки и нос новым порывам ветра. На удивление, в начале ноября еще было достаточно тепло, и девушка чувствовала себя комфортно в одном пальто. Она наслаждалась последними более теплыми деньками уходящей осени. Уже начинался сезон дождей, из-за похолодания приходилось постепенно снимать легкую одежду. Оливия не знала, куда они шли, наверное, просто гуляли по улицам Кур-де-Фонтейна. Все, что ее интересовало, — это их беседа. «Джин» был на удивление разносторонним человеком — поддерживал любую тему, которую она затрагивала, а в некоторых вопросах был даже осведомленнее ее. Девушка искренне наслаждалась этой прогулкой. Ее каблуки тихо стучали по мощенному плиткой тротуару. После утреннего дождя еще не вся влага высохла — на мокрых камнях плясали цветные блики от фонарей и ярких вывесок. Как жаль, что человек совершенно не разделял ее радости, а лишь представлял, что будет с ней всего через несколько часов. Он всаживает иглу ей в губу, прошивая весь рот ровными стяжками. Острый кончик идеально входит в мягкую плоть, изогнутый корпус плавно скользит, прошивая губу насквозь. Накачанная анестетиками, она не шевелиться, только чудесные зеленые глаза в панике мечутся по его лицу, а по щекам текут сладкие слезы. Сердце бьется в груди с бешеной скоростью — она готова умереть от паники, но ее тело не двигается, а из груди вырываются только хрипы. Отсутствие боли пугает не меньше человека, что так скорпулезно орудет иглой у ее рта. Парализованная не только наркотиком, но и страхом, все, что она может сделать — смотреть и слушать. Смотреть в голодные глаза чудовища, что готово сожрать тебя за один укус. Слушать, как ее наживую штопают, словно порванную куклу. Смотреть на капли пота на лбу человека, выступившие от чрезмерной сосредоточенности. Слушать тишину и отвратительные звуки проникающего в плоть металла. Смотреть на эту безумно восторженную ухмылку, которая всего пару часов назад казалась такой нежной. Слушать его учащенное от предвкушения сердцебиение, пока в ушах набатом бьет собственный пульс. А следом приходит холодное глухое отчаяние. Ее пальцы леденеют, замерзают руки, ног она уже давно не чувствует, а слезы высохли, оставив после себя лишь выжженую пустошь. Она знает, что будет дальше. Она хочет умереть. А человек в восторге, он преисполнен счастья. Безумие кружит ему голову, ударяет в голову лучше самого крепкого алкоголя. Он почти задыхается от переполняющих чувств, а руки едва заметно дрожат, пока игла продолжает свой путь из одной губы в другую. Цена, что он заплатил за это удовольствие ничтожно мала — потерпеть раздражающий скрежет ржавого металла несколько часов, а получить живую куклу. Его новая игрушка теперь будет тихой и послушной, мягкой и поддатливой, только его и больше ничья. Единственный ее изъян — эта игрушка не она. Лишь фантазии, но столь соблазнительные. И скоро они станут явью. Человек тепло улыбнулся Оливии, указывая на свою машину, на которой он, безусловно, позже поменяет номера. Девушка, почти не задумываясь, села на переднее сиденье, когда он открыл дверь в приглашающем жесте. Позже она будет прокручивать этот момент в голове сотни, тысячи, десятки тысяч раз и каждый будет проклинать. Проклинать свою глупость, доверчивость и человека, что разрушил ее до основания. Раскрошил на кусочки, а она осыпалась стеклянной крошкой, сломал не только ее тело, но и душу, которая умерла намного раньше бренной плоти. Сегодня она встретила дьявола и не вернулась обратно.