Хорошие девочки плачут молча

«Утро красит нежным цветом, проснитесь, я прошу! А я к вам — с приветом! Спешу, спешу, спешу!»

Поставить на будильник песню Осла из «Шрека» именно сегодня Ханне казалось плохой идеей. Она забурчала, потершись щекой об мягкую подушку. До клубничного румянца смяла кожу, а будильник звонил, звонил. Осел пел песню, пробуждая ее к жизни.

«Утро красит нежным цветом, проснитесь, я прошу! А я к вам — с приветом! Спешу, спешу, спешу!»

Мозг не работал. А тело отказывалось проявлять больше активности и хотя бы привстать на локтях. Но Ханна смогла лениво перекатиться на бок, после чего открыла глаза. Перед ними пронесся потолок с едва живой штукатуркой и следами затхлой воды. Она вспомнила, что находится в доме Пола, а это жилище было убогим с незапамятных времен. В этом Колдрой была уверена. Будильник любезно замолчал, и Ханне не пришлось искать телефон. Девушка чуть привстала, но вновь упала на матрас. Между ног болезненно кольнуло, как при осмотре гинекологическим зеркалом. Страшная догадка пришла к Ханне, которая могла бы объяснить жгучую боль. Чуть медленней она потянулась и, сделав вдох и выдох, за считанные секунды собралась с силами, стряхнув с себя теплое одеяло. На ней были серые джогеры Несси, которые она надела в доме Эмбри. Мысль о славном парне начала терроризировать ее сознание страшными предположениями. Морщась от боли, Ханна привстала и, взявшись за пояс брюк, аккуратно стянула их до нижнего белья. Бедра в крови. — Что… — вслух произнесла Колдрой. Ее разрывало от шока и противных, завывающих ноток боли во влагалище. Но это было невозможно. Ханна ясно помнила, что Эмбри не успел ее изнасиловать. Джаспер вспыхнул в доме молниеносно, едва квилет потянулся к поясу своих шорт. Хлопая глазами, Колдрой кусала губы, щеки и, в конечном итоге, схватилась за больную голову. Она поняла, что та от нее скрывала всю правду, прикрывшись доброй картинкой. Сказкой, в которой все закончилось хорошо. «Разум пытается бороться. Мозг оберегает — это защитный механизм.» Голос Карлайла пронесся по сознанию тихим, бархатным баритоном. Но внушал ужаса больше, чем самый громкий бас. Ханна затряслась. Глаза тут же намокли, воодушевленно поддерживая больное сердце. Оно застучало, как бешеное. Разум ее уберег. Он верно посчитал, что делает как лучше, когда внушает Колдрой абсолютно другие картинки. Но она все равно все поняла, когда разделась. И какой тогда от ее бестолковой головы был толк? В принципе, можно было жить дальше. Так думала Ханна, когда поднималась на ноги. Она зависла на какое-то время, но смогла выпрямиться ровно. Пол под ногами не пошатнулся — это радовало. Только невидимая корона слегка поехала набекрень, но это были мелочи. Ханну ни раз насиловали. В разы страшней были комплименты Эмбри, которыми он засыпал Колдрой, как могильной землей. Годные мысли продолжали прилетать ей в голову. Подумав об Эмбри, она мазнула взглядом по мягкой кровати, а дальше оценила всю обстановку комнаты, где Лейхот желал ей приятных снов. Это точно была спальня Пола. А его хозяин явно видел реальную картину, а не надуманную больным разумом Ханны. Та затряслась еще больше, схватившись за сердце. Оно заболело, а грудь охватило спазмом. Для полного счастья не хватало только панической атаки. Но та бы приостановилась на пороге внутреннего мира Ханны, подумав, что появилась вовремя — ведь все действительно было хуже некуда. Ханна громко дышала, топчась на месте. Но когда тело пошатнуло, она облокотилась рукой на комод с одеждой. Старое и затхлое дерево. Душа Колдрой дышала на ладан. А мрак моментально окутал сознание, когда Ханна попыталась вспомнить подробности сна. Прошлые она забыла — и сегодняшний не был исключением. Колдрой заскулила, схватившись за голову. И события на Сент-Хелес она не могла вспомнить. Пусто, пусто, пусто. Каждая пылинка, что кружилась в воздухе, казалась ей потерянным воспоминанием. Ханна склонила голову, пытаясь собрать их воедино. Хоть как-нибудь, несмотря на режущую боль во влагалище. Но не удержала равновесие и рухнула на пол. Сделав вдох и выдох — опять, как в последний раз, Ханна пришла к самой важной мысли. Хозяин дома не прибежал на грохот. Если его тут не было, у Ханны была лишь одна идея, где он мог быть. — Пол, — охрипло выдала девушка. Но прокашлялась, попрекнув саму себя за беспомощность и слабину. Она даже голос не могла сделать громче, хотя это было необходимо. — Пол! Лейхот не появлялся. Ханна произносила его имя, как молитву — тихо и безнадежно. Она чуть приподняла голову, упав взглядом на закрытое окно. Память заменяла ей вид из него. Эмбри крутился перед глазами, и Колдрой надеялась только об одном. Что она проснулась вовремя, и славный парень еще жив. В противном случае, она была бы самой паршивой девушкой на свете, если бы проспала его смерть. Имя Пола повисло в спертом воздухе его спальни. Каждая буковка в нем нашла себя место в кривых трещинах и запыленных углах. И Пол появился. Резко и неожиданно, распахнув дверь. Парень выглядел взвинченным, но заспанным, с кругами под глазами. Когда его лицо возникло перед лицом Ханны, она увидела, что радужка глаз покраснела, а цвет стал черным, как ночь, как непроглядная тьма. Слова застряли в горле Ханны. Пол аккуратно поднял ее на руки и, прежде чем положить на кровать, опустил губы к виску. Но его напускная галантность вылетела, едва перед глазами мелькнули треснутые губы бледнолицей. И, когда Пол поцеловал их, Ханна с радостью отметила, что разум перевернул не все ее воспоминания. Если Лейхот воспользовался своим положением без угрызения совести, значит, в доме Эмбри она действительно его поцеловала. Вопросов было много. Больше, чем пыли и грязи в этой комнате. Больше, чем осколков разбитого стекла в душе Лейхота. — Доброе утро, — пискнула Ханна. Пол сидел рядом с ней на кровати. Его ладонь скользила под толстовкой девушки, и он морщил лицо. Ханна держалась, чтобы самой не скривиться. Она чувствовала, что пальцы мужчины останавливались на ее синяках. Он молчал. Глаза еще больше помрачнели и зависли на пустой стене. Проводя его взгляд, Ханна прикусила губу. Интересно, что там видел Лейхот? Чью-то могилу? — Хочешь я испеку блинчиков на завтрак? — нервно посмеиваясь, Ханна пыталась хоть как-то держать диалог. Но Пол взглянул на нее серьезно. Намеком в сощуренных глазах, что шутки были не уместны, Ханна чуть не подавилась. Сглотнув ком в горле, она смиренно подняла руки, но молчать не собиралась. — Где ты был? Я тебя тут звала, звала… — Спал, — ответил Пол. Голос — пустой, безжизненный. Оттого несдержанные рыки в нем казались особенно страшными. — Прости, Ханна. Я вырубился мертвым сном, когда принес тебя к себе. Ханна мысленно завизжала от радости. Но когда опять вспомнила, что все картины в доме Эмбри были напускными издевками ее больного разума, она пришла в себя. Что было на самом деле? Вопрос встал непробиваемой стеной. И, если бы Пол не прояснил ей полную картину, Колдрой бы переломала об нее все кости. — Пол, я больная на всю голову. В доме Эмбри я запомнила все не так, как происходило на самом деле. Понимаешь, я была уверена, что он… Ну… — Ближе к делу, Ханна. Спрашивай что хочешь, но не касайся этой темы. Ханна замешкалась, пытаясь подобрать нужные слова. Ей нужно было за ними следить, чтобы Пол не вышел из себя. Но сейчас в его голове крутился голос продажной девки. А еще ему было интересно, мог ли он сам тренировать свою память, чтобы уметь забывать, когда надо. — Я помню, как Джаспер оттащил Эмбри, а потом вдарил ему по носу. И, кажется, чуть не потерял контроль из-за запаха крови. У Эмбри пошла кровь. — Кровь пошла не у Эмбри, а у тебя, Ханна, — острый взгляд Лейхота машинально прошелся по мягким бедрам девушки. Он чертыхнулся, думая, что разум его издевался, отдавая команды разглядывать раненую бледнолицую. — Но кровосос сдержался, на свое же счастье. Долгие годы тренировок дали о себе знать. И Эмбри он реально оттащил. — После чего вернулся ко мне и… и… Господи… — Ханна зарделась до кончиков ушей. Раз Эмбри ей изнасиловал, то Джаспер увидел ее не только без верха, а вообще полностью голой. — Пол, а я была в одежде, когда ты ко мне пришел? — Переживаешь насчет такой хуйни, Ханна? — прорычал Пол. Он до глубины души был недоволен лишней скромностью девушки, когда она пережила кошмар. Но Ханна будто издевалась, краснея еще больше и отводя взгляд. Пол соврал. — Ты была одета, Ханна. Не волнуйся. Ханна улыбнулась, но не поверила его словам. Она была уверена, что в них было столько же правды, сколько в ее бывших заявлениях, что все окей и все в порядке. Сегодня хотелось к ним вернуться — раствориться в напускной маске проститутки, которую неоднократно насиловали самые отмороженные клиенты. Но было одно «но». Никто из них не был для Ханны близким человеком. Однако ее радовало, что она выжила после ножа в спину. Только глухой голос Колла проносился по сознанию, переходя в надрывистые вопли. Все они касались Колдрой, сообщая, что она никчемная шлюха и от прошлого не убежать. Но можно было попытаться. В конце концов, бег — это бесплатно. Часто бездейственно, но как последний шанс. Не сойти с ума от боли. — Пол, а он мне ногу не сломал? Эмб… А! — прервав свой допрос, Ханна тут же о нем пожалела. Пол не одобрял ржавые ножницы, которыми она проехалась в очередной раз по его сердцу. Парень вскочил с кровати, ударив каркас и пробив дыру. Но, сделав вдох и выдох, он примкнулся назад к Ханне и сделал голос мягче. По крайней мере, старался. — Нет, девочка. Тебе это казалось? — Ну, да. Ладно, забей, Пол. Это мои больные загоны. Стандартная ситуация, на самом деле. Мозг человека играет с ним и добрые, и злые шутки. Он часто внушает другие воспоминания, оттеняя самые страшные. В этом Ханна его поняла. Сломанная нога, которая ей показалась, была в разы приятней того, что Эмбри сделал. Она устало вздохнула. Силы ее медленно покидали, а Пол, уловив перемену в состоянии, еще раз кратко поцеловал Ханну и ушел в ванную. Колдрой привыкла, что ей ее часто набирали другие люди. Как маленькому ребенку, от которого вечно были какие-то проблемы. Но Лейхот обычно не поддавался чужим ожиданиям, отчего вернулся в комнату и сообщил, что ванны у него не было — только душ. Ханна кивнула, не зная, что еще ответить. А потом вновь покраснела и обняла себя руками. — У меня есть шансы на то, что я приму душ без твоей помощи? — Нет. Можешь не стараться. Голос Пола был резким — он прорезал тишину и выпустил тихий смешок из Ханны. У нее была прекрасная основа для шутки, даже если бы Лейхоту она опять не понравилась. Но нужно было поднять ему настроение. Потому что даже солдатам на войне, когда они теряли людей, выдавали утешительные призы — ну, дома или машины. Интересно, а необразованный индеец из резервации знал, что в штатах человеческая жизнь оценивается как последняя модель «Kia»? — Пол, да ты лютый абьюзер. Знаешь об этом? — Кто-кто? — ехидно уточнил Лейхот, когда поднимал Ханну на руки. Он сощуренными глазами пробежался по ее красному лицу. — Абьюзер? Что за модное словечко, девочка? — Это не модное словечко. Так называют людей, которых нужно сторониться, — с напускной строгостью ответила Колдрой. Но глаза светились весельем. — О, понятно. Предлагаю дать другое погоняло. Пусть их всех называют «Лейхотом». А потом эти «Лейхоты» за подобный базар раскрошат другим ебальники. Напридумали всякой хуйни, а образованные бледнолицые ею попрекают. Может, лучше дальше будешь звать меня ублюдком? А свои «арбузы» оставь при себе, — Ханна тихо прыснула в плечо Пола. Тот цокнул и покачал головой. — Абьюзы! Ты проявляешь абьюз! — с фальшивым упреком заявила Колдрой. Пол аккуратно поставил ее возле душевого поддона. Он соответствовал громким словам Ханны, когда без спросу начал ее раздевать. — Окей. Как скажешь, девочка, — по голосу Пола было похоже, что его уже начал раздражать этот диалог с психологом. Для него крепкие пиздюли всегда были в разы эффективней душевных разговоров. — Вот такой я злой и нехороший мужик, который просто заботится о тебе. — У тебя агрессивная забота, Пол. И я не могу от нее отвязаться, — закатив глаза, ответила Ханна. Но покорно подняла руки, позволяя Полу стянуть толстовку. — Окей. Перетерпишь, Ханна. Напиши куда-нибудь жалобу о том, что я по тебе кипятком ссусь. С придыханием Пол произнес последнюю фразу. Ханна ахнула. Он прижал ее обнаженное и раненое тело к своему, приподняв пальцами подбородок. Глаза его все еще были черными, но привычными для Колдрой. Полными искреннего обожания, преданности и нежности. В первую их встречу Ханна была уверена, что Бог случайно отсыпал такие качества несдержанному квилету. — Мне извиниться, Ханна, что я тебя люблю, как ебанутый? Это тоже твой «арбуз»? — Ладно, Пол, — Ханна сдалась, ничего не ответив. Действительно, гребаные арбузы — они даже перестали нагонять веселье, когда Пол так на нее смотрел. — Забудем. Не будешь абьюзером — будешь токсиком. — Ох, блять. Ваше поколение даже гвоздь забить не может, а громкими словами кидается. Будто станете умней. — Я правда не могу забить гвоздь, Пол. Даже молоток не умею держать. — Умеешь, Ханна. Ты им мою душу разбиваешь. Вдребезги. Пол искренне веселил. Он был горячим мужчиной, о котором мечтала бы почти любая женщина. И его патриархальное воспитание, с которым он не принимал изменений в двадцать первом веке, было по-своему привлекательно. Многие женщины хотели именно таких мужчин, которые делают, что хотят. Говорят, что хотят. И никогда не собираются перестраиваться под других, даже под бледнолицых девчонок. Как бы те ни держали их на цепи. Эмбри был другим. Мягким, податливым, как вкусное тесто — пальцы Ханны в нем тонули и лепили все, что желали. Славный парень не возражал. Мысль о таком удивительном контрасте вернула Колдрой в чувства. Только Полу они не понравились. Он громко фыркнул, когда Ханна перехватила его руку и не дала включить воду. Вопрос в ее серых глазах нагнал еще больше смуты. Пол прикусил губу, готовый ко всему. Наверное. Интересно, а тут он ее послушается? — Не убивай Эмбри, Пол. Пообещай, что ничего ему не сделаешь… — договорив и не заметив на лице Пола никаких эмоций, Ханна затряслась по новой, будто ее начали шлепать раскаленными розгами. — Пол… Я помню все не так, как было… Эмбри, он… — Что — он, Ханна? Какого хуя ты за него так переживаешь после того, что он сделал?! Бестолковая малолетка! Когда ты, блять, начнешь любить СЕБЯ?! А?! Ханне хотелось зарыдать. Вот так просто — свирепый голос Пола, который встал на дыбы и подкосил все спокойствие в шатком доме, нагнал на нее ужас. Но она боялась не за себя, а за Эмбри, который уже мог быть мертвым. Машинально Ханна приложила ладони к груди. Под сердцем нить — говорила Ким — а рядом магнит, который тянет. В реальном мире она будет всегда чувствовать эту связь. Но тело Ханна болело, кололо, обдавало жаром и холодом — одновременно. Она не могла понять, вызывал ли оборванный кончик нити этот дискомфорт или нет. — Пол, пожалуйста… Скажи мне, что он живой. — Скажи мне, что он живой, — бесстыдно передразнивал Лейхот. Ханна потерялась и даже не ощущала, как на нее лилась прохладная вода, а Пол, стянув футболку и шорты, намыливал ее тело твердым мылом. — Пол, пожалуйста… Скажи мне, что он живой. — Скажи мне, что он живой. Ханна очнулась, когда ощутила его ладонь между своих ног. Но стыд ее покинул — пусть Лейхот подмывает, если ему надо. Главным от него стали ответы, которые парень утаивал. Но до поры, до времени. Ханна даже мысленно хихикнула, слыша удрученный скулеж. Он зазвучал после ее несдержанных слез. — Твою мать, блять. Бесстыжая девка. Ненавижу ваши слезы, а твои тем более. Меня с них коробит, — плевался Лейхот. Он пытался сохранить самообладание, но Ханна, как на зло, зарыдала громче. Моментально выключив воду, Пол взял большое полотенце. Он обмакнул им свое тело, после чего молниеносно вытер Ханну, укутал в тепло и понес назад на кровать. Она продолжала скулить, плакать и трястись, сжавшись в комочек. Этот комочек разрывал сердце Пола и, скрипя зубами, он вывалил правду. — Он живой, Ханна. Натворил только делов с туристами. Ну, я так думаю, потому что тварь бежала прямо в их сторону. А сейчас я хуй знает, где он. Я сам недавно проснулся, как говорил. Буду звонить остальным, узнавать добрые новости. Но знаешь… — Ханне стало легче. И голос Пола стал спокойней. Он ласково гладил ее по мокрым волосам. — Я не понимаю, почему никто не пришел. Как бы, новость-то хуевая — она бы подняла даже наших предков из могил, если бы они понадобились. Но в дом никто не приходил. Вообще. — Даже Каллены? — Да, ласточка. Даже Калле… Лейхот замер, не договаривая. Но он ожил настолько быстро, что Ханна и прикинуть не успела, что вогнало его в ступор. Пол прошел к комоду, достав оттуда черные шорты и такого же цвета футболку. Он оделся, позволив Ханне насладиться прекрасным видом. Горячий индеец. И будет таким даже под крышкой гроба. Ханна не удивилась мрачной шутке. И так было темно в резервации. Она получила от Пола его серую футболку и, натянув ее, развеселилась еще больше. Таких платьев Колдрой еще не носила. — А брюки? Или шорты? Не дашь? — Чтоб утонула? Я тебя на пять размеров больше, ласточка, — ответил Лейхот. Он измерял шагами комнату, но ничего не делал. Ханна нахмурилась, но зацепилась, кажется, за новое прозвище. Последний раз Пол звал ее «ласточкой», когда она садилась к нему в машину. Первый вечер в большом Сиэтле, и ей даже никто не сказал, чем он обернется в дальнейшем. А еще она подумала, что Пол отныне не будет звать ее «крошкой», потому что Джаред в наглую украл это прозвище. Но мысль о нахальном Кэмероне нагнала на Ханну тоску. — А Джаред все еще на Сент-Хелес? С Ким? — А я что, говорил, что знаю последние новости, ласточка? Не в курсе. Скорей всего, да. Ханна тихо ахнула. Интонации в голосе Пола, когда он подумал о ребятах, не блистали добрым отношением. И очевидно, что после ситуации с Ханной, Пол перестал цепляться за какую-то любовь к квилетам. Девушка хотела расспросить о чем-нибудь еще, но Лейхоту позвонили. Стандартная мелодия на стареньком айфоне была тихой. У Эмбри и Квила тоже громкость была на минимуме — Ханна это помнила. Видимо, это было связано с чувствительным волчьим слухом. Ханна дожидалась, пока Пол ответит на звонок и переговорит с его обладателем. В это время она потянулась к своим серым брюкам и, облегченно вздохнув, нащупала в кармане свой телефон. Но Ханна даже не успела его разблокировать, как Пол заговорил. Искоса взглянув на парня, она удивилась не его вопросу о самочувствии, а тому, что Лейхот слишком быстро свернул диалог. Или вообще не отвечал на звонок. — Я в порядке, Пол. А кто тебе звонил? — Не знаю. Я сбросил, — Лейхот закатил глаза, видя нахмуренное лицо Ханны. Удивительно, как она цеплялась даже за незнакомцев, а себя ни во что не ставила. — Я пойду приготовлю что-нибудь похавать, ласточка. А потом пороюсь в аптечке и найду обезбол. — Позвони Карлайлу, Пол. Он прилетит с дежурным чемоданчиком как супергерой и быстро поставит меня на ноги. — Кровососущему и добросердечному уроду? Карлайлу Каллену? — Нет, Карлайлу Лейхоту, — покачивая головой, парировала Ханна. Шутка Пола показалась ей странной и несмешной. Хотя у квилета было отличное чувство юмора. Как и у духов племени квилетов. — Очень смешно, Ханна. Даже о кровососах больше думаешь, чем о себе. Шутки про дежурный чемоданчик забудь — несмешно. Нашла, что сказать, ласточка. Я приду, как еда будет готова. Ханна хлопала глазами, вдумываясь в слова Пола. Но тот привычно отключил ей мозг, утягивая в очередной поцелуй. После чего горячие губы опустились на ее лоб, и парень выскочил из комнаты, тихо прикрыв дверь. Пол вел себя странно. Ханна искренне не могла понять, почему он отмахнулся от помощи Карлайла. Ведь тот всегда приходил, когда она требовалась — как хладный ангел и отнюдь не демон. Вздохнув, Ханна приняла положение сидя и полезла в свой телефон. Ее тело покалывало, а между ног продолжала сквозить жгучая боль. И экран перед глазами плыл. Контуры контактов расплывались. Но до тех пор, пока Ханна не заметила сообщение от обеспокоенного отца, а после его пропущенные звонки. Колдрой охватили стыд и смущение — на миг она вернулась в прошлое, чувствуя себя подростком. Пусть даже ее родители и даже гадкая бабка познакомились с Эмбри, все равно, они беспокоились долгому отсутствию дочери.

«Ханна, пожалуйста, напиши или позвони. С тобой все хорошо? Я знаю, что ты иногда ночуешь у Эмбри, но тебя нет дома уже больше двух дней. Мы переживаем.»

«Прости, пап. Все хорошо, правда. Мы с ребятами ходили в поход, а потом устроили вечеринку. Вот, только недавно проснулась. Я вас очень люблю, но позвоню позже. Я с Эмбри.»

«Хорошо, Ханна. Держи связь — мы беспокоимся. Любим тебя.»

Ханна ничего не ответила на последнее сообщение. Но она тоже любила родителей — это не обсуждалось. Но когда девушка закрыла сообщения, то тут же открыла их вновь. Ей пришло другое — его обладатель когда-то тоже вбил свой контакт в телефон Колдрой. И хорошо отличился. Сэр Эммет. Ханна потешалась, но кратко и точно неуместно. Сообщение от Эммета нагнало на нее легкую панику.

«Ханна, я названиваю Лейхоту, а он не берет. У вас все хорошо?»

«Все хорошо, Эммет. Не знаю, может, он не слышал? Расскажи мне последние новости. Пол сказал, что к нам никто не приходил.»

«Не слышал? Это пес-то не слышал? Да он на беззвучный режим прибежит, даже если будет за три километра от телефона. Что за дичь, малая? У вас точно все хорошо?»

Ханна нервно забегала глазами по комнате. А после перевела взгляд на телефон. Будто держала его на прицеле, надеясь, что Эммет напишет хоть что-то хорошее. То, что Пол не ответил на звонок и вообще не узнал номер, Ханна списала на растерянность парня. Она часто вгоняла его в это состояние, сама того не ведая. Но все равно ей было страшно. Неизведанное всегда пугало. «Эммет, я не знаю. Но Пол правда какой-то потерянный. Думаю, что просто беспокоится за меня. Пожалуйста, расскажи, как дела у других. К нам никто не приходил. Пол говорит, что это странно. И я тоже так думаю — вы же всегда дышать не даете.»

«Сейчас позвоню.»

«Нет!»

«В смысле нет? Малая, ты давай-ка отсыпь мне хоть немного правды. Что происходит? Почему Лейхот не берет, а ты запрещаешь звонить? Я буду через десять минут.»

«Нет, Эммет! Черт возьми, хоть кто-то из вас может меня послушаться? Раз в жизни?! Не приезжай! Расскажи мне в общих чертах о сложившейся ситуации и, поверь на слово, что сейчас у нас все хорошо. Клянусь совестью Ренесми.» Эммет долго печатал ответ. Ханна была уверена, что вампир стирал написанный текст и пытался думать над словами. Но он не заметил подвох в словах Колдрой, когда она клялась совестью Ренесми. Ведь у девушки ее не было. Оттого Ханна могла и дальше спокойно врать. Если бы ее ни охватило животным ужасом от долгожданного сообщения вампира. Лучше бы он промолчал.

«Все псы в отключке. Девчонки тоже. Спят мертвым сном, но дышат, только их не разбудить. Не знаем, в чем дело. Пока мой батя с Джейкобом, проверяет, как он. Тоже спит. Ну, ты поняла, Ханна — вот все точно также спят. Честно, я в ахуе, мне боязно. И за вас тоже, малая, поэтому ты давай, не останавливай меня от приезда.»

«А где остальные? И Несси?»

«Несси тоже спит. Отключилась в мастерской вместе с Квилом и Клэр. Карлайл перенес племяшку к Джейкобу, будет дожидаться хотя бы их пробуждения. А мы пытались догнать Эмбри. Там, в общем… Не очень хорошая ситуация возникла. Но он живой, это самое главное. Правда я беспокоюсь за его дальнейшую судьбу. Понимаешь? Скажи, насколько сильно Лейхот зол?»

«Очень зол, Эммет. Но я держу его на цепи.»

«Ха-ха-ха, малая. Отличное сравнение. Вот только нихуя не успокаивает. Дай мне приехать. В чем дело?»

«Какая не хорошая ситуация с Эмбри? Пол мне заикнулся о туристах. Неужели он их всех убил?»

«Ну, не убил. Так, покалечил. Они уже в больнице. И, в общем, в целом вроде все не так страшно. Надеюсь. А еще Розали только что сама звонила Лейхоту, а он опять сбросил звонок.»

«Он готовит мне завтрак, Эммет. У него важное дело.»

«Ханна, тебя саму то это не смущает? Или пока тебе на него все равно? Я не осуждаю, если что. Ты точно в порядке, малая? Нам очень жаль. А Джаспер, может, вообще упадет к тебе в ноги и замолит о прощении. Но не кори его сильно, Ханна. И Элис тоже — она его задержала и ей ничуть не лучше.»

Ханна покраснела до кончиков ушей. А потом разозлилась, вспомнив, что в семейке уродов ни у кого не было личной жизни. Ее только перестали жалеть, а теперь все началось по новой. Печатая Эммету ответ, в котором Ханна пыталась узнать еще подробностей об Эмбри, она резко прервалась. Эммет наперед прислал сообщение, но Колдрой была уверена, что не он его писал. Оно было слишком чутким и выверенным женской рукой. Определенно.

«Не делай резких движений, Ханна. Побольше лежи, отдыхай. Своего пса заставляй готовить что-нибудь вкусное. Все будет хорошо. Когда остальные очнутся, я тебя заберу. Переговорим, отдохнем.»

«Это писала Розали?»

«Да. А как ты поняла?»

«Ошибок нет, Эммет.»

«Очень смешно, малая. Не вздумай пропадать. Если и ты перестанешь отвечать хотя бы на сообщения, я разъебу дом этого пса.»

«Окей. Напишу потом.» Разговор прервался. Польза от него точно была. А еще она вынудила сердце Колдрой застучать в рваном и прерывистом ритме. Возникало чувство чего-то особенно страшного. Пусть Ханна и любила сказки, она давно перестала в них верить. И в том, что все отключились, как спящие красавцы и красавицы, не видела ничего хорошего. Ханна мерила тихими шагами комнату, пытаясь достучаться до последних выживших. Но ни Джаред, ни Ким не брали телефоны. Видимо, они все еще были на Сент-Хелес. Или болван Кэмерон мог разломать свой со злости. Это было бы на него похоже. На какое-то время Ханну оставили в покое. Даже Пол на первом этаже не подавал голос. Она рукой пригладила волосы, чертыхаясь, что у Лейхота не было расчески. В перерывах между гневом на маниакальную заботу, Ханна успокаивалась и отвечала на сообщения Эммета, которыми он все еще пытался добиться правды и убедить ее разрешить ему приехать. Ханна закатывала глаза, кидаясь дежурными фразами — все окей и все в порядке. Но когда сообщения резко прервались, она подумала, что на ее защиту встала Розали и отобрала у Эммета телефон. Толстокорая блондинка проявила невероятное сострадание. Ханну оно смущало и нагоняло тоску. Как будто Розали в прошлом пережила подобный неприятный опыт. Но пришло еще одно сообщение. Только оно заставило Ханну уже ахнуть и, оглядев комнату, начать искать себе пятый угол. Опять она чувствовала себя малолеткой, но которая прогуливала не школу, а работу.

«Почему ты прогуляла работу, Ханна? Здравствуй.»

«Здравствуй, Рэйчел. Пожалуйста, извини, что я не предупредила, что меня сегодня не будет. Просто стало немного нехорошо, но я уже на ногах. Больше такого не повторится. Пожалуйста, не увольняй меня.»

«Хорошо. Но в следующий раз постарайся предупредить заранее, или попросить кого-нибудь другого оставить сообщение. Я уже возвращаюсь с работы. Мне нужно передать тебе учебный план на следующую неделю. Скажи, где ты живешь.»

«Я сейчас у Пола Лейхота. Ты знаешь, где его дом?»

«У Пола? А разве ты не с Эмбри?»

Умела Рэйчел надавить на больное. Если она преследовала именно эту цель, то могла собой гордиться. Ханна прикусила губу, отведя взгляд от экрана. А ведь действительно — Рэйчел была права. Ханна встречалась не с Полом, но позволяла ему все. Хотя при этом твердо держала в голове воспоминание о том, что ублюдок убил ее брата. Но в ней вообще не осталось сил спорить и как-то возражать. Это было неестественно и пугающе. Но Ханна, сделав вдох и выдох, только подумала о своем блядском поведении, стараясь не тонуть в собственных демонах. И сны. Сны, сны. Провалы. Дыры. Что стало с ее жизнью? «Все сложно, Рэйчел. Не спрашивай. Иди в его дом, я заберу план и попью с тобой чаю, если захочешь.»

«Хорошо. Буду где-то через полчаса. Кстати, тебе китайское предупреждение и штраф от зарплаты.»

«Спасибо, порадовала.» Закрыв сообщения, Ханна убрала телефон в карман. Она точно была не рада информации от Рэйчел, но ей нужно было сохранить хоть какое-то лицо, а еще работу. Как бы настырный Лейхот ни сворачивал ее насильно в косой переулок. Когда он вернулся в комнату, Ханна заметила, что глаза парня были недобрыми, а одна рука сжата в кулак. Не ощутив страх, а лишь удивление, Колдрой скрестила руки на груди. Пол подошел к ней и поцеловал одну ладонь, прикладывая к своему плечу. Пальцы на другой руке загуляли в ее волосах. — С кем переписываешься? — Ханна ахнула, услышав такой вопрос. Весь вид Пола подстрекал к тому, что она должна была ответить. — Ну? — Не с Эмбри, если ты так думаешь. И с чего это я должна объясняться? Может, писала родителям. Что с тобой? — Волнуюсь, девочка. У тебя бледное лицо, и ты опять трясешься. А ну иди сюда, — опять из Ханны напролом перло удивление, обгоняя панику. Квилет уже не намекал ей о своих правах, а прямо о них заявлял. На собственной крови Колдрой могла поклясться, что Пол не отпустит ее к Эмбри, если тот выживет. Ханна кусала губы, фыркая ему в крепкое плечо. Когда Лейхот отстранился, взгляд его посветлел, а уголки губ дернулись. — Короче. Я пытался испечь блины, но не поперло. Потом оладушки — или как эта вкусная хуйня называется, которую Эмили постоянно готовит. Но тесто я делать не умею, а гуглить мне лень. И вообще, я сожрал все пригорелые остатки сам, а тебе приготовил яичницу с беконом. Вот она даже не подгорела. А еще у меня есть куча йогуртов, разные соки и пирожные. — Ты что, ходишь по магазинам, Лейхот? Серьезно? — Не хожу. Я вообще дома почти не бываю. Но, видимо, сам не понял, как набил холодильник. Слова Пола продолжали нагонять на Ханну панику. И он сам выглядел потерянным. Но в близости с Ханной его ничего не волновало, кроме самой девушки. И ей стало спокойней, когда мужские ладони загуляли по талии и позвонкам. Но когда Пол опустил краткий поцелуй на ее щеку и вернулся к своему вопросу о том, с кем она переписывалась, он зажег петарду, и та взорвалась в хозяйской спальне. — Не твое дело, Пол! Я не обязана перед тобой объясняться! Вот когда она придет, то… — Она? — буквально рыкнул Пол. Ханна раздражала его своими стеклянными глазами и губами, уже искусанными до крови. Она чуть пришла в себя, когда Пол целовал. Вновь — как ни в чем не бывало. А потом подумала о Рэйчел и вспомнила важную информацию. Вся стая и Каллены были уверены, что эту девушку послали судьбой в жизнь Лейхота. И сегодня он с ней встретится. Ну и ну. В одном Ханна была уверена. Если бы судьба не имела лица и имени, то, встретив ее на улице, Лейхот бы непременно набил морду этой суке. Но та же Несси часто ей говорила, что на все воля духов племени квилетов. И, если бы Пол запечатлелся на Рэйчел, то он бы оставил Ханну в покое. От него бы ушла боль, просквозившая все тело. Дыры в сердце заполнились бы нежностью и трепетом, а рот, вместо признаний любви к Ханне, зашевелился бы в довольном гавканьи. Это все казалось правильным для Ханны. Но она не могла объяснить, почему ее внутренний мир грохотал. Может, она также была собственником? Или просто больной сукой? — Пол, это сюрприз. Я тебе не скажу, кто придет, — взяв себя в руки, Ханна запела песню, но та давила на нее слишком сильно. И на Пола тем более. — Ненавижу сюрпризы, ласточка. Отвечай прямо, кого ты ко мне позвала. — Не к тебе, а ко мне. Придут ко мне, ненадолго. Не переживай так сильно, Пол. Обещаю, что эта не вызывная бригада из дурки. — Дерзкая девчонка. Ханна опять растерялась. Это нормально — это естественная реакция на очередные горячие поцелуи и наглые прикосновения. Но, благо, Пол свинтил с темы о Рэйчел. Ханна на самом деле хотела, чтобы та стала сюрпризом, а не причиной преждевременной смерти Колдрой. Пол вытащил ее из спальни, одарив добрым словом, когда брал на руки. Потому что Ханна бурчала и противилась. Он ей этого не позволял. Ведь Пол хотел как лучше. И в последнюю очередь его волновало, кем он был — модным арбузом или токсиком из современных сериальчиков. Поставив Ханну на кухне, Пол галантно отодвинул ей стул. Девушка молча присела, после чего перед глазами появилась горячая яичница с беконом, чашка с чаем и стакан с апельсиновым соком. Вот чай Ханну смутил, потому что она с утра всегда пила кофе. По крайней мере, она могла хотя бы притвориться, что еще было утро, а день был из разряда обычных будней. Но на вопрос Ханны о наличии кофе Пол ответил непреклонным тоном, когда присаживался за стол напротив нее. — У тебя больное сердце, Ханна. Никакого кофе в этом доме. — Ладно, — закатив глаза, прошипела Колдрой. Она приступила к еде, не противясь. Желудок бурчал и возмущался желанию хозяйки встать на иголки. Ела она в тишине. Пол не прерывал ее, а когда Ханна подняла на него глаза, расправляясь с кусочком жирного бекона, девушка увидела в его руках альбом и карандаш. И чуть не подавилась. Какая-то неестественная картина — ублюдок Лейхот, являющийся художником и приготовивший Ханне вкусный завтрак. У нее все не просто пошло не по плану — поезд вообще слетел с моста. А в этом случае уже поздно было считать, чего не хватило — рельс или колес. — Ты рисуешь? — спросила Ханна. Вопросы, застревающие в горле, шли наперед вкусной еды. — Угу, — ответил Пол и мыкнул. На секунду он поднял глаза на Ханну и слабо улыбнулся. Кажется, что ему был приятен ее интерес. — Давно рисуешь? — Ну, вообще почти всю жизнь. Но как-то забыл об этом, — начал говорить Пол. С каждым его словом былое веселье укрывало Ханну, как мягкое и уютное одеяло. Пол ночью накрыл ее таким. — Помню, как последний раз чирикал красоту перед тем, как поехать к тебе. На наше первое и незабываемое свидание. А потом забыл о своем хобби. — Прям забыл? Как так? Поединки стали важней? Или… — «Или», ласточка. Особенно ты ко мне присосалась. Но о рисовании реально забыл. Жалко. Всегда нравилось наводить красоту на бумаге. Но, кажется, что мой Создатель в какой-то момент и сам забыл, что я родился отличным художником. А сегодня, в этой главе моей истории, вдруг вспомнил. Думаю, что ему стыдно от того, что память как у рыбки. — Очень смешно, Лейхот. А ты можешь говорить серьезно? — ответила Ханна, чавкая и не стесняясь своего поведения. — Я говорю серьезно, Ханна. У всех нас есть свой Создатель. И у тебя тоже. Даже думаю, что у нас обоих один и тот же. Только он никак не может определиться, кого ты выберешь — ублюдка или тряпку. Думаю, что эта сука издевается над всеми нами. Я бы набил ей ебальник. Но история у нас интересная. Только хуй знает, Ханна… Ханна взвизгнула. Пол резко вышел из себя и стукнул кулаком по столу. Стакан с соком подпрыгнул. Пол сделал вдох и выдох. Желваки на его лице заиграли, не одобряя дальнейшие слова. — Хуй знает, чем мы все это заслужили. Кто-то натворил дел и сидит, довольный. — Веришь в Создателя? То есть, в Бога? Или и ваших духов? — Раньше верил во все, Ханна. Но нихуя это не помогло. Все равно жизнь протекает так, как кому-то надо, но точно не нам. Ханна была согласна с этими словами. Черт возьми, даже неизвестный Создатель, Бог и духи племени квилетов были с ними согласны. И непрожеванный бекон, которым Колдрой поперхнулась и беспардонно сплюнула в тарелку — тоже. Но сегодня больше всех на судьбу Лейхота влияла Ханна. Она сталкивала их лбами с Рэйчел. Девушка поняла, что та была уже близко, когда Пол вновь напрягся и, швырнув альбом в угол кухни, встал на ноги. — Твой гость приближается. Девка, чувствую по запаху. — Девушка, Лейхот. Де-ву-ш-ка. — Не знаю такого слова. Я Лейхот до мозга костей. Он оставил Ханну без ответа, выйдя из кухни. Девушка допила чай и убрала грязную посуду в раковину. Дожидаясь, пока Рэйчел постучит в дверь, Ханна мысленно вела отчет. Но надеялась, что ничего не взорвется. В конце концов, Несси говорила ей, что запечатленные волки все, помимо болвана Джареда, который сам себя не любил, принимали дар духов и не считали его проклятьем. Многим из них он помог найти успокоение или заштопать невидимыми нитями душевные раны. Пол хорошо повлиял на судьбу Ханны. От души постарался, неосознанно сделав ее куском мяса. Но он признал свою ошибку. И до сих пор разжигал в ней огонь, в котором она задыхалась и вот-вот могла сгореть. Но был Эмбри. Ханна сделала свой выбор, и должна была за него держаться. Когда Рэйчел постучала в дверь, Ханна тихой поступью пошла в прихожую, но остановилась и дернулась. Лейхот выскочил, как черт из табакерки, и сам встретил Рэйчел. Та выглядела удивленной и смущенной, глядя на непробиваемого квилета, который упер руки в боки и вообще не двигался. Вот и все. Сделав вдох и выдох, Ханна быстро скрылась с глаз новой парочки. Она ни секунду не сомневалась, что резкий ступор Лейхота был вызван запечатлением. Вернувшись на кухню, Колдрой присела и продолжила дышать. Карлайл помогал — он всегда это делал. Только не мог починить обрушенные мосты, какую бы пользу они ни приносили для Колдрой и для Лейхота. Но ей нужно было так поступить и сделать хоть что-то хорошее. Иначе бы в своей собачьей преданности Пол бы захлебнулся. Но, когда Ханна начала тихо стучать пальцами по столу, она еще раз подумала о судьбе. Интересно, а о чем думал Пол, когда его судьба встала на пороге? На этот вопрос у Ханны не было ответа. Но она была уверена, что парень получит ошейник, а не билет к свободе. Но ему точно станет легче, когда Колдрой выскочит из мыслей. Иного не требовалось. Только сердце продолжало издеваться и стучать все громче, особенно, когда Пол появился на кухне. Но на его лице и близко не было намека на призрачное счастье, а рука сжимала учебные планы Рэйчел так сильно, будто парень мечтал порезать кожу об бумагу. Ханна вновь сделала вдох и выдох, когда Пол возвысился на ней с почерневшими глазами и ухмылкой, перекосившей лицо. Смятые бумаги оказались на столе, а после парень медленно приземлился перед Колдрой на корточки. Глаза его действительно стали еще черней. Удивительно. Казалось бы, куда уж больше. Но даже в этом Пол не прислушивался ни к чьим ожиданиям. — Сказал сестричке Блэка, что тебе стало плохо и ты ушла полежать, — он почти рычал. — Вот твои бумажки, сексуальная училка. Лишь жаль, что на них не написано ответа на мой вопрос. Но я все вижу по твоему личику, ласточка. Что, не проканало? — Я… я не понимаю, о чем ты… — Все ты понимаешь, Ханна, — покачивая головой, отвечал Пол. Глаза сверкнули сталью. — Хотела меня сбагрить в руки Рэйчел. Я не тупорылый еблан и уже давно понял, что вся семейка толкает меня в ее сторону. Я знал о ее приезде, а волчонок Сет прямо мне говорил, что в резервации ждет подарок. Вот он — подарок. Только не думал, что даже ты захочешь его вручить. Я знаю, что ты меня ненавидишь, Ханна. Но ты поступаешь подло. Потому что я всегда топил за твой выбор, а ты могла мне ничего не оставить, если бы прокляла, блять. — Ты тоже мне ничего не оставляешь. Я же не дура, Пол, и знаю, что ты не отпустишь меня к Эмбри, когда он придет в себя. — Ты бестолковая малолетка, Ханна, — голос Пола стал ледяным. И она взвизгнула, даже не успев заметить, как парень присел на стул, а ее саму посадил на свои колени. Глаза в глаза. — Я не отпущу тебя к Эмбри, даже ценой своей жизни, потому что ты не знаешь важной информации. Запечатленный дурень не ощущает за тебя беспокойства, когда ты в опасности. Это первое. Второе — мы еще нихуя не сделали с проклятьем. И, в отличии от остальных, я смотрю на него без розовых очков. Прекрасно понимаю, что все может стать еще хуже, даже если он уже причинил тебе боль. И третье, ласточка… — Пол перешел на шепот, обжигающий дрожащие губы Колдрой. — Ты нихуя себя не любишь. Таблетки не работают. Даже если тряпка был под влиянием блядского духа — это не причина его оправдывать. Ясно? Не смей этого делать, Ханна. Или я убью его нахуй, я тебе обещаю. Перемучаешься и заживешь хорошей жизнью. — Господи, Лейхот. Как же ты мне дорог, — парировала Ханна ядовитым шепотом. Ее опять испугали рыки парня, когда он заикнулся об Эмбри. Но ехидные шутки шли наперед. — Я тебя не заслуживаю. — Прости, Ханна. Но я именно то, что ты заслуживаешь. Слова Пола были твердыми. Об них можно было разбиться, падая с обрыва Ла-Пуш. Ханна спряталась, прикрыв глаза. Пол больше ничего не говорил, приложившись губами к ее шее. Поцелуи — краткие, нежные. И, кажется, намекающие Колдрой, что мужчина простил ее попытку перевернуть чужую судьбу. Когда он отстранился и поднял Ханну на ноги, та тут же отошла. Глаза нашли себе убежище, приметив брошенный альбом. Пол позволил ей его поднять и начать рассматривать рисунки. Ханна не пыталась держать лицо. Оно вытянулось в изумлении. Лейхот был не только прекрасным танцором — по ее грани, и манипулятором эмоций. Альбом рассказывал Ханне другую его историю, в которой Лейхот был великолепным художником. Он рисовал портреты. Ханна рассматривала знакомые лица. Моменты жизни, вырванные и счастливые воспоминания практически каждого члена семьи. В альбоме была и Розали — блондиночка, с которой все волки вступали в перепалки. Но некоторые портреты, самые частые, искренне смутили Колдрой. Видя нахмуренные брови на лице бледнолицей, а после альбом, который она к нему развернула, Пол пожал плечами. — Не люблю ее шрамы, Ханна. По-моему, это очевидно. Всегда рисую мать без них. — У тебя много портретов Эмили, Пол. Думаю, что Розали обидится, потому что у нее только один, — Ханна говорила тихо, пытаясь увести диалог в шутку. Но безусловный талант Лейхота заставлял ее мысли теряться. — Очень красиво. Честно, не ожидала. Все, как живые. Ты даже маленькую родинку на красивейшем лице Роуз передал. — В общем, всегда рисую мать без них. Без шрамов Эмили лучше. Ханна подняла глаза от альбома. Ей не понравилось, что Пол пропустил мимо ушей ее слова о Роуз, как будто в душе не переваривал блондинку. Но это точно было неправдой. Однако, все равно у Колдрой не было предположений, почему Лейхот отказывался заговорить о Каллен. Сделав вдох и выдох, Ханна вновь уткнулась в рисунки. Удивительно, но своих портретов она не видела. Пол ее не рисовал. — А почему меня нет? — вооружившись врожденной наглостью, с вызовом спросила Колдрой. Но Пол ответил ей прищуром, в котором сквозила сталь. Но губы он растянул в ухмылке. Будто сам над собой издевался и в этом ему были не нужны помощники. — Почему тебя нет? — повторил он. — Потому что я не конченый мазохист, кукла. — Кукла? Я же была ласточкой. — А теперь будешь куклой. — Почему? Пол оставил Ханну наедине с вопросом, промолчав. Он укрылся рядом с электрическим чайником и включил его. Тогда Колдрой сама придумала ответ. Она решила, что Полу от нее было настолько больно, что даже настоящее имя он не мог постоянно произносить. Но Ханна не ощущала за это никакой вины. В конце концов, он до сих пор был ублюдком, который присосался к ее душе. Продолжая разглядывать портреты, Ханна отметила, что Пол любил рисовать Несси с определенной прической, где передние пряди волос девушки были убраны заколкой. А потом она начала рассматривать портреты по новой. У каждого члена семейки уродов была своя изюминка, которую Лейхот, определенно, находил очаровательной. У Джареда всегда была ухмылка — привычная. Джейк везде был сощуренным, от чего его глаза казались еще более узкими. Квил отличался всегда растрепанной шевелюрой, Сет — яркой улыбкой. Клэр была с надутыми и пухлыми щечками. У Леи губы были изогнуты в ухмылку, а Ким постоянно подмигивала. Любимая умница для Пола, в лице Зои, на всех своих портретах показывала язык. Белла и Эдвард всегда были вместе. Пол не разделял их. Как Джаспера и Элис — вампир стоял за спиной своей коротышки, обнимая за талию. Сэм выглядел поразительно серьезным, будто прямо с альбома готов был читать нотации и нравоучения. Эсми и Карлайл отличались доброй и искренней улыбкой, а еще самыми четкими штрихами на губах — видимо, именно улыбку Пол считал главным, что в них было. А Эммет был таким же, как в жизни — отражением Лейхота, если бы тот не тонул в своих демонах. А потом все стало плохо, когда Ханна сосредоточилась еще больше и заметила, что многие листы были вырваны из альбома. Потерянные воспоминания, от которых Пол отказался. Наверное, если бы Ханна была третьей лишней, она бы поступила точно также. Но не смогла сдержать очевидный вопрос. Вдруг, все было не так плохо? — Даже его портреты вырвал, Пол? — мужчина молчал. В приготовлении горячего чая он находил больший интерес. — Их было много, кстати. Больше всех, после Эмили и Зои. Джаред обидится, если узнает. — Какой чай будешь, Ханна? У меня есть черный и зеленый. — Да не важно, Лейхот, — настроение Колдрой в конец испортилось. Она положила альбом на стол, уже жалея, что вообще к нему прикоснулась. Но хотя бы узнала о таланте ублюдка — уже приятно. — Мне очень понравилось, как ты рисуешь волосы Несси. Рисуй Несси почаще. — Какой чай будешь, Ханна? Мне еще раз тебя спросить? — обернувшись на Ханну с недовольным лицом, Лейхот дожидался ответа. Его раздражало незнание, даже если оно касалось обычного чая. А Ханна в принципе часто раздражалась. Она и сейчас это сделала, подумав, что в чае Пол видел больше смысла, чем в той же Ренесми. Фыркнув и остановившись на зеленом, Колдрой скрестила руки на груди. Но подскочила с выкриком на месте, когда зазвонил будильник. Несси вновь просочилась в разговор, мелодичным голосом напевая о таблетках. «Пора пить таблетки, бестолковая Ханна! Пора пить таблетки, бестолковая Ханна! Бестолковая Ханна! Б-е-е-сто-о-о-лковая Ханна!» — Да блять. Отлично, — чертыхалась Колдрой. Наглость Ренесми перла изо всех щелей, даже когда ее не было рядом. Закатив глаза, Ханна развернулась к Полу, застывшему у кухонной тумбы. Она наперед была готова прервать его нравоучения о таблетках, напомнив, что они остались в ее сумке. А сумка — в доме Эмбри. А в доме Эмбри — беда, когда хозяин очнется. Но Пол не реагировал. Напротив, Ханна ощутила легкий испуг, не понимая, почему квилет стал растерянным. Но он резко сделал вдох и выдох, отведя глаза от Колдрой. Песню Несси он вообще оставил без внимания. Это было не просто странным, а практически невероятным. Ханна сжала кулаки, готовясь требовать объяснений. Если Пол до сих пор плавал в мыслях только о продажной девке, он должен был это прекратить и начать жить сам. Но Ханна все еще не отличалась умом. Конечно, ее резкое дергание ногой к заднице Лейхота не принесло бы ожидаемых плодов и, тем более, не вернуло бы его в чувства. А еще напомнило Ханне о режущей боли во влагалище, которая вспыхнула так сильно, будто Эмбри до сих пор ее насиловал. Заскулив, Ханна склонилась к полу, приложив ладони к низу живота. Ее не оставили без внимания. И к перекошенному лицу Пол осторожно прикоснулся, встав за спиной бледнолицей. Он взял ее руку в свою с такой аккуратностью, будто боялся сломать. Ханна тихо задышала и попыталась натянуть на себя улыбку, но Пол сдул ее одним своим взглядом. Лучше бы он смотрел на нее с сожалением, а не с ненавистью. Даже в зрачках Ханне померещилось отражение Эмбри. — Пол, слуша… — Думай что хочешь, Ханна. Можешь начинать плакать заранее, но он покойник. Ханна забегала глазами по кухне, но нигде не было написано решения этой проблемы. И боль, как на зло, усилилась, словно организм за место поплывшего разума поддерживал Пола на его цели. Парень ласково оглаживал талию девушки и аккуратно притянул ее ближе к своей груди, лаская запястье и положив голову на плечо. Ханна должна была что-то сделать. Зацепиться за любую левую мысль, которая бы отвлекла Пола хоть ненадолго от его удушающей ярости. Глаза поймали брошенный альбом. Думай. Думай. Думай. Спасай Эмбри. Спасай Эмбри. Спасай Эмбри. Дыши. Дыши. Дыши. Вспыхнуло воспоминание о последнем портрете. Пол успел очертить карандашом только контуры лица, но набросал и веснушки. Мазки черно-белой и неаккуратной краски. — А говорил, что не мазохист, — протянула Ханна. Она добилась своего. Пол тихо зарычал, ведь тоже был не дураком. — Но все равно меня рисуешь. Это будет единственный мой портрет, ублю-ю-док? — Иди на-а-а-хуй, — также нараспев протянул Пол. Ханна тихо прыснула. Только не радовало, что парень продолжал ее ласкать, даже когда она ковырнула его рану. Но уже все было относительно спокойно. Главное, что Эмбри был живой. Но Ханна вновь испугалась и, когда Пол резко дернулся в сторону и выгнулся струной, она посчитала, что мысленно все-таки накликала беду. Но в дом пришла радость. И никак иначе. Слыша мелодичный, но взволнованный голос Несси, Ханна невольно хлопнула в ладоши. — Ханна! Ханна, прости, я отключилась! Я тут, тут, все хорошо! Ноги Ханны сами развернулись в сторону гостиной, но Пол остановил не только их, но и вообще, кажется, перекрыл кровоток. Отчего Колдрой ахнула и чуть не упала. Лейхот закинул ее на плечо и поставил рядом со свободной стеной, после чего прижал к ней. Ханна хлопала глазами, искренне изумляясь и не понимая, почему лицо квилета перекосилось от ярости. Даже его ноздри дрожали, словно запах прибывшей Ренесми не успокоил, а раздразнил запертого зверя. — Стой тут. — Пол, в чем де… — Пол, ты что?! — Несси поймала рычания Лейхота, но ее голос перешел в крик, когда парень ответил и отбежал от Ханны: — Кто ты, блять?! Что у тебя за запах, нахуй? Новый вид кровососов? Ханна заглотала открытым ртом воздух. Пол выскочил из кухни, встречаясь с Несси. Колдрой не видела лица подруги, но была уверена, что его облили белой краской. Бледнолицая не могла уловить никаких звуков. Пол и Несси молчали. Ханна тряслась, примерно догадываясь, чем можно было объяснить поведение Пола. Несси тоже догадывалась. Она не отличалась большим умом, но и не страдала тугой сообразительностью. А так, иногда, хотелось побыть полной дурой. Потому что дуракам всегда везло — наверное, они даже не шатались под пронзительным взглядом разгневанного волка. Несси открывала и закрывала рот, давилась воздухом и отводила глаза от Лейхота. Она ощущала жар от его тела и буквально чувствовала вибрацию, проходящую под кожей. Может, даже завывающий звук приоткрытой клетки ей не показался. Несси захотела прикрыть глаза и исчезнуть в комоде прихожей, к которому Пол ее загнал. Многим хотелось покинуть себя в минуту опасности. — Отвечай на мой вопрос, тварь. Кто ты такая и что ты делаешь в этом доме? Я чую на тебя знакомую вонь. Ты пахнешь ебырем Свон и трупом, как другие кровососы. Только не так ярко. В любом случае… — Несси чувствовала себя игрушкой в руках Лейхота, которую тот мог разорвать в клочья. — Что ты тут делаешь? — Пол, я… — Откуда ты знаешь мое имя? И имя Ханны? — Пол, я… — в бреду повторила Несси, будто перестав слушать Пола. Но, увы, это было невозможно — тогда бы она точно умерла. — Прости, что я так резко появилась, но, я… Как бы объяснить, я… подруга Джейкоба. Я Ренесми. Пол… я Несси. Несси, помнишь? Настырная и ослепительная красотка, как ты меня всегда называешь. Лох-Несское чудовище, сошедшее с обложки модного журнала. А? Помнишь? Пол, пожалуйста, вспомни. Несси, я Несси! Несси, Несси, Несси! Еще чуть-чуть и Несси могла разрыдаться. Даже не смотря на то, что она понимала, что поведение Лейхота вызвано очередной шуткой блядских духов, все равно — болело. Негде было спрятаться и перестать ощущать эту боль. Но Пола она провоцировала. А имя Несси всего на секунду задержалось в его сознании. Парень зарычал, вскинув пальцем на девушку: — Думаю, что ты новая Каллен. И, видимо, не знаешь о договоре и границах. Можешь поздравить всю свою семейку с тем, что договора больше нет. Он нарушен. Но отдам тебе должное, кровососка. Твоя смелость достойна уважения. А тебе — конец. Несси нервно улыбалась. То было ее защитной реакцией. Больше всего она боялась не твердых убеждений Лейхота, который швырнул ее об стену, а того, что он забыл ее. Значит, забыли и все остальные. И Джейкоб. Любимый Джейкоб тоже ее забудет, когда очнется. От этой мысли Ренесми заплакала. Но не могла не удивиться, видя, что Пол все еще не обращался. Он схватил ее за волосы и потащил брыкающееся тело подальше к входной двери. Тогда Несси очнулась и все поняла. Разум его не прояснился и до сих пор не узнавал сестру. Просто он не собирался расправляться с ней в доме, где была Ханна. Пол вытащил Несси на улицу. Она скатилась с крыльца, не выдерживая резкого удара в живот и вопиющей ярости Лейхота. Земля была мокрой и холодной, а реальность страшной и, кажется, уже неизбежной. Но что-то еще было — светлые пятна, выходные, а еще Джаред Кэмерон. Несси дрогнула, слыша его надрывистый вопль, когда Пол занес над ее лицом ногу. — В чем дело?! — Кровососка, Кэмерон! Ты не чуешь? — Несси могла поклясться, что Пол не просто плевался своим ядом, но и капал им на ее дрожащее тело. Но прибывший Джаред внушил ей смутную надежду. Ведь парень звучал обеспокоенно, будто был в сознании и мыслил трезво. Нога Пола, зависшая над лицом Несси, вернула к ней какие-то силы. Девушка обернулась на Кэмерона, замершего от них меньше, чем в метре. Она посмотрела на него так, как никогда в жизни не смотрела. Как на ангела, который мог ее спасти. Но все разорвалось в пыль и стало еще хуже. Несси заскулила, уткнувшись носом в мокрую землю. Пол опять ударил ее, но не по лицу, а в бок. Хрустнули кости, как орешки — такие недавно пекла Эмили, начинив их сливочным кремом. Объедение. — Не узнаю эту кровососку, — тихо говорил Кэмерон, примкнувшись к Полу и лежащей Несси. Та была уверена, что Джаред тоже зачитает ей приговор перед смертью. Мир для Каллен потерял былые краски. Она не могла найти в себе силы не только бороться, но просто встать с земли. Только Ханна Колдрой вернула ее к жизни. Получается, что один-один. — Несси! Несси, беги, я прошу теб… — Ханна! В дом, черт побери! — заорал Пол, с трудом успев перехватить бледнолицую. Она так быстро выбежала из дома, что чуть не слетела с крыльца. Но Лейхот вовремя вернул на место. Он негодовал, раздосадованный, что лично не сможет разобраться с неизвестной кровосоской, потому что бестолковая малолетка не прекратит искать бед на свою голову. Джаред поддержал его, крикнув злобным тоном: — Будь с Ханной, Пол! Я сам разберусь. Вставай! Джаред ухватил Несси за локоть и рывком поднял с земли. После чего оттолкнул, сжав кулаки и склонившись в угрожающую позу. Ренесми продолжало пошатывать, как боксерскую грушу — она ожидала удар за ударом, а еще удивлялась, что до ужаса обеспокоенный вопль Ханны вернул ее к жизни, а сейчас ей опять стало плохо. Ну, это Джаред Кэмерон — он часто все портил. — Ты что, не собираешься бороться? Я убью тебя! Ты на нашей территории! Несси промолчала. Но взвизгнула, заметив, как квилет ухватился за пояс своих шорт. Но застыл, пожирая Ренесми ядовитым прищуром. — Так вообще не интересно, красотка. Попробуй убежать. Может и не догоню. Но… но мы быстрей. Давай, детка! Попробуй спастись! Крикнув последнюю фразу, Джаред оставил шорты в покое. Он с ними метнулся в воздух, после чего упал огромными лапами на землю. Приоткрыл пасть, оскалив зубы и хрустнув ими. Несси сделала небезызвестный вдох и выдох — она редко прибегала к гимнастике дедушки, но, порой, следовала ей. Когда сердце останавливалось. Немного помогло. Помогло Ренесми вернуть хоть какой-то контроль над собственным телом. Она улетела по воздуху в сторону особняка Калленов и через какое-то время услышала за собой волка. Джаред вел погоню, наверное, искренне радуясь, что Ренесми поддержала его авантюру. А она бежала. Бежала, бежала, продолжая плакать и давясь слезами на бешеной скорости. И больше всего ее волновала не возможная смерть, а то, что она уже не знала как ей жить дальше. Полу было уже не до Ренесми. Он кратко обрадовался, но и расстроился, что брат взял на себя работу, а Ханна не дала ему реализовать начатое. А иногда Лейхоту очень хотелось, чтобы кости были — в крошки, чтобы зверь рычал и скалился. Но Колдрой в чем-то подыгрывала ему, когда кричала в истерике и пыталась ударить Пола. Сохранность костей ее никак не волновала, когда Ренесми была в опасности, а Пол даже не осознавал масштабы катастрофы. — Успокойся, блять! Ханна! — кричал он, в легкую уворачиваясь от бесполезных ударов. Они вмиг ему осточертели. Он взял Ханну в захват, не давая никак шевельнуться. После чего закинул на плечо и понес на второй этаж, злобно и обеспокоенно проговаривая: — Приди в себя, Ханна! Что с тобой?! От чего ты взбесилась? Потому что я велел тебе сидеть в доме?! АЛЛО! Там был КРОВОСОС! Понимаешь?! Ты всегда будешь в опасности, когда они рядом. Черт побери, какая же ты сука, Колдрой, если до сих пор не поняла, что я люблю тебя, блять! И защищу от хладных тварей, как бы ты ни орала и ни злилась! — Пол! — истерила Ханна. Пол завис возле кровати в своей спальне и громко начал дышать. — Это Несси, Пол! Мы все ее знаем, она твоя сестра! Несси — твоя СЕСТРА! — Ханна, ты меня услышала? Я повторяю, что защищу тебя. Любой ценой. Не молчи и прекрати истерить, блять. — За что все это, господи… Боже… Умоляю… Сука, кого мне молить? Несси… Джаред убьет ее… — Ханна, кого убьет Джаред? Кровососку? Ты из-за этого все еще плачешь? Сука! Да сколько можно! Внутренний мир Пола грохотал, но невесть что двигало им в первую очередь — ярость или волнение за Ханну, которая начала рыдать еще громче, буквально захлебываясь слезами. Она кашляла, давилась, тряслась в нынешнем настоящем. Пол положил ее на кровать, тут же примкнувшись рядом и прижав к себе. Ханне понадобилось какое-то время, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться. Слезы от нее не отступили, но дышать стало легче. Только мысли все еще разрывали. Гадкие суки. Едкая боль расползалась по ее венам. Та не могла найти выход, как бы Пол ни старался, лаская женские плечи, спину, позвонки. Шея была усыпана следами горячих поцелуев. Лейхот прервался, когда Ханна перешла в тихий скулеж и тут же прикрыла ладонями опухшее лицо, воспользовавшись свободой. Пол точно не собирался ее оставить в ближайшее время, но ему пришлось это сделать. Глаза защипало, словно в них попал песок. Перед тем, как скрыться в ванной, Пол неоспоримо рявкнул Ханне, чтобы она не смела себя калечить. Та промолчала. И тогда он без боязни скрылся, с осознанием, что Ханна внимет его словам. Ведь она даже дышала с трудом. Со своим делом Полу нужно было расправиться как можно быстрей. Неизвестно о чем думала затихшая бледнолицая, но все могло ударить по Лейхоту пощечинами. Он приоткрыл дверцу навесного шкафа в ванной, достав контейнер с линзами. И до обращения у Пола было хорошее зрение. Он никогда в жизни не носил линз, отчего снимал их непозволительно долго. Расправившись с присосками, перекрывающим чернотой его теплые карие глаза, Пол положил линзы в раствор и хлопнул крышкой контейнера. Он моргал, глядя на свое отражение. Отличный подарок на День Рождение. Жаль, что потерянный Лейхот не мог вспомнить, кто подарил ему эти линзы, которые были просто спасением. Они перекрывали не только цвет глаз квилета, но и делали обзор мутным. А еще выполняли свою главную задачу — не давали острому взгляду волка пробраться в душу нареченной. Может, Рэйчел и не была его судьбой. Но всегда был шанс сесть на цепь и зажить навязанной жизнью. Вернувшись к Ханне, которая даже не моргала, Пол чертыхнулся. Но не собирался жалеть о своем выборе. Потому что он был его. За всю жизнь у Пола было слишком мало собственных вещей. Он лучше умрет одиноким, но с осознанием, что сам выбрал такую жизнь. И никто его не заставлял.

***

Ренесми всегда нравились полеты. Природа подарила ей вампирскую ловкость и скорость, позволяя не просто молниеносно передвигаться, но и взмывать в воздух. Прыгать по верхушкам деревьев, как по мягким облачкам. Спасаться от Джареда Кэмерона. Какое-то время у Несси это получалось. Но память всегда была полной тварью — она подкидывала страшные воспоминания в самый неподходящий момент. Несси свалилась на землю, перекатившись и разломав каменную кожу на щеке не от своего открытия, а от очередных мыслей о Джейкобе. Она точно осталась одна. Проклятье ни во что не ставило запечатление. С ним волки легко причиняли боль нареченным, их ничего не останавливало. И Джареда ничего не останавливало. Но он все равно вперил лапы в землю, как будто давая Несси шанс спастись. Но она не двигалась, вновь заплакав. Ренесми чувствовала, как зверь Кэмерона тихо обходил ее кругами. Она сдалась, сжавшись в дрожащий комочек и громче заплакав. А потом зверь исчез. Только его запах остался витать в холодном воздухе. Он буквально ударял по Несси хлыстом. Но тело замерло — может, умерло заранее, избавляя Джареда от лишней работы. Он вернулся к ней. И Ренесми ахнула. Джаред обратился в человека. Нагота его смущала в последнюю очередь, а Ренесми тем более. Ведь квилет осторожно перевернул ее на спину, после чего впился мертвым взглядом в раненое лицо. Джаред прошелся пальцами по треснутой коже, после чего очертил контур подрагивающих губ. Несси сделала вдох и выдох, прикрыв глаза. Но распахнула их так, что защипало резким ветром. Джаред поднял его, когда с рыком опрокинулся на колени перед Несси, схватив ее и прижимая к себе. Но парень тут же сбавил напор и обнял девушку более осторожно, ласково. Он вжался лицом в ее плечо и рвано задышал, гуляя ладонями по спине. — Все хорошо. Все будет хорошо, Несс. — Помнишь меня? — охрипло спросила Несси. Но на ее лице растянулась улыбка. Слабая, но искренняя. — Ты… ты помнишь меня, Джаред? — Помню. Конечно, помню, Несси. Все, все, не плачь. Прости, я должен был притвориться, иначе бы Лейхота даже Ханна не остановила бы. Несси не вняла словам Джареда. Слишком болезненными они были, а еще подстрекаемыми залиться еще более громкими рыданиями. Джаред громко дышал, пытаясь хоть как-то успокоить Несси. Он развернул ее лицом к себе, расцеловывая щеки, лоб, нос. Его кончик тут же дернулся, радуясь за хозяйку, что обладатель родного запаха действительно ее помнил. — Несси, успокойся. Тебе нужно к Калленам. Как можно скорей, пожалуйста. Не плачь, блять… Умоляю. Умоляю, не плачь. Сука… Тоже, что ли, начать молиться? Джаред вернул Ренесми в настоящее. Она вспомнила дедушку и их первый разговор, затрагивающий высшие силы. Карлайл говорил, что в больнице почти нет атеистов, а в реанимации очень мало агностиков. А еще то, что Джаред Кэмерон никогда бы не обратился к кому-либо за помощью — в этом он тоже был уверен. Но проявил оплошность. Несси даже смогла слегка успокоиться, не узнавая квилета перед собой. Она знала много молитв. Ее мать, Белла, была религиозной, даже несмотря на то, что сам Бог был против ее существования. Но Джаред не знал молитв. Может, и библию никогда не открывал. Он говорил слова наобум, дернув головой к небу. Спаси. Защити. Успокой. — Подарю тебе библию, когда все уляжется… Раз Духи не помогают. — Несси, беги к Калленам, — Несси дернулась. Джаред резко прервался и тут же поднял ее на ноги. Но он точно себя ненавидел. Осматривая раны на боку Несси, по которому Лейхот ударил и открыл кровь, квилет кусал губы и сжимал кулаки. Ренесми стало еще лучше, но все равно — было больно. Джаред ласково вновь приобнял ее и, опустив поцелуй на лоб, взял руки в замочек. Квилет начал говорить страшные слова. — Если Пол тебя не помнит, значит, остальные тоже. Ты — Каллен. Я уверен, блять, больше всех на свете, что они не помнят о всех пройденных годах. Вы снова враги. Для Лейхота ты нарушила договор, вступив на нашу территорию. Он расскажет об этом Сэму. Но даже если нет… Ваши запахи уже пропитали резервацию. Элементарно, Клэр… Когда очнется Квил, он почует на малышке запах Розали. — Клэр была с ней полдня... Вчера… — Да. В доме Эмбри запах Джаспера. И вчера Белла заходила к Эмили, я видел ее перед тем, как уйти за Ханной… Дом Адли. Карлайл постоянно с Джейком... Несси… Все очень плохо. Я не знаю, что делать. Только умоляю, чтобы ты укрылась, потому что мы все еще на нашей территории. Кто-то может обратится. — Если договор нарушен, то что, Джаред? — голос Несси зазвучал громче. Но она продолжала укрываться в гимнастике дедушки, схватившись за голову. Джаред отразил ее действие на секунду, после чего выпрямился и со стеклянными глазами выдал правду. — То все. Вам не оставят шанса. Дело не только в твоем приходе, а в запахах. Клэр… Она насквозь пропахла Розали. Умоляю, Несси, уходи. Убегай. Спасайся! И готовьтесь ко всему. Мои слова никто не запомнит. И я один никого не удержу. Ренесми упрямилась, не желая уходить. Но когда Джаред громко застонал, она снова задышала и послушалась. Холодный воздух окутал дрожащее тело Кэмерона, когда Несси улетела. В нем витал запах ее свежей крови и что-то горькое, неприятное. Конец. Джаред не отличался терпением к бледнолицым. В конце концов, за годы их превосходства они хорошо подпортили жизни краснокожих. Но у образованных белых мужиков в дорогих костюмах была прекрасная цитата. Кэмерон даже хотел себе сделать татуировку с ней, когда был пубертатным подростком. Хочешь мира? Готовься к войне.