Хорошие девочки плачут молча

Ты считаешь до пяти. И вспоминаешь все, что любишь, пока внутри умирает человек. За окном среда. Земля крутится в нужном направлении, игнорируя катастрофу некоторых обитателей. В дом Калленов пришла беда — так это выглядело со стороны Ханны — но все присутствующие светились и горящими глазами осматривали Ренесми. А Колдрой ощущала себя лишним свидетелем истории, о каких рассказывали в страшных сказках. Со всех сторон она была окружена монстрами с исключительно добрыми намерениями. Ханна мысленно взвизгнула, окутавшись испугом. Но не к Эсми, которая положила ей руку на плечо и осторожно сжала кожу, а к Ренесми. Она говорила страшным голосом, который ярко контрастировал с ее ангельской красотой. Несси не была на себя похожа. И у нее не было своего лица. Глаза залились цветом океана Ла-Пуш, цветом Ханны Колдрой, которая с трудом могла дышать. Ей ничего не оставалось, как зависнуть на месте и наблюдать всю картину. В Несси вселился Апотампкин, который докладывал последние новости. Новый порядок — так семейка уродов называла список, в котором Каллен перечисляла имена некоторых волков и нареченных. Голос ее был глухим, словно в рот забилась могильная земля. Руки были покрыты кривыми черными узорами, блестящими даже в полумраке гостиной особняка. И словно кто-то невидимый стоял за спиной Несси и тряс ее за плечи, раз девушка покачивалась, в ритм неслышной мелодии. Она была бледна, как смерть. Страшна, как демон. А говорила только хорошее — по крайней мере, на лицах всех Калленов застыла искренняя улыбка. С такой слушали стук сердечка ребенка в утробе матери, который вот-вот должен был появится на свет. Ренесми Карли Каллен между строк говорила о жизни. — Сет пошутил! Квил пошутил! Джейк пошутил! Сэм и Эмбри — следующие. Их шутки будут самыми потрясающими. Они — последние. Ждем! Мы все ждем! Вдруг Ренесми взвыла. Ее мать, Белла, стояла ближе всех, но ей молниеносно пресекли попытку подобраться к дочери. Та повалилась на колени, хватаясь руками за голову, будто она разрывалась от боли — от неслышного для других утробного воя волчат. Звуки ее голоса казались хрупкими, как хрустальные стеклышки, готовые рассыпаться в прах. — Волчата воют… Им не нравятся шутки, кажется, что у них нет чувства юмора… Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ханна почувствовала, как Несси охладила градус обстановки в доме. Каллены напряглись. Настолько, что пропустили ее падение в обморок. Вовремя Ханна отключилась. Даже успела удивиться перед тем, как накрыла тьма, почему не пришла паническая атака. Апотамкин счел вежливым во что-то ставить антидепрессант в крови? Ханна очнулась рядом с Ким. Подняла глаза, замечая ту на диване. Нахмурившись, Ханна не увидела на лице квилетки никаких эмоций. Она продолжала уходить в себя, как и Джаред. Несси рассказывала подруге, что парочка неоднократно пыталась общаться с духом через его деревяшки, а тот не отвечал. Обведя взглядом комнату, Ханна узнала спальню, в которую Элис хотела ее поселить. Тут даже стояли ведра с ненужной краской. Но прежде чем Ханна встала на ноги, в комнате вспыхнула Несси. Взвизгнув, Колдрой упала назад на кровать. Но не успела обматерить подругу, когда поняла, что та пришла в себя. Несси обнимала ее крепко и искренне, но когда отстранилась, вновь прижалась и загуляла носом по лицу и открытым ключицам. Тогда Ханна перестала пытаться что-то сказать, готовясь к нападению. — Э-э-эмбри, — пела песню Каллен, покачивая головой. Ее широкая улыбка мелькала перед глазами Ханны, и та закатила глаза. — Запах Э-э-эмбри, Ханна. Яркий и сладкий. Я знаю, что вы… — Ебались, Несс, да. И продолжаем ебаться дальше. — Любовь! Но Несси помрачнела, договорив. Она поймала слухом рваный выдох Ким. Ханна чертыхнулась, не поддерживая подругу в разговоре. Ведь тот опять был бесполезным. Ким и глазом не моргнула на все подбадривания, и Несси, покачивая головой, последовала за Ханной. Фальшиво играючи они спускались по ступенькам. На последней встал сердитый Эдвард, уловив неподходящие мысли для дочери, которая совсем недавно была не в себе. — Отдохни. Квил сказал, что Джейк все еще спит. — Как спит? — Несси ахнула. Ее пошатнуло, и Ханна спасла от падения. Но Эдвард тут же подскочил и, закинув дочь на руки, опустил ее на первом этаже. Перепрыгнув последние ступеньки, Ханна нахмурилась, вдумавшись в вопрос. Эдвард ответил на ее мысли: — Мы тоже не понимаем, Ханна. Он должен был очнуться вместе с ней, но ничего не произошло. Все очень странно. В любом случае, Джейк в порядке, доченька. А тебе пока нужно отдохнуть. — Мне станет лучше, когда я его увижу, пап. — Ренесми! Пожалуйста, отдо… — Пап! — Нет! Не отпускаю! Несси задержала выдох внутри. А потом показательно прокашлялась и резко закричала, да так, что Колдрой подпрыгнула на месте, а потом залилась несдержанным смехом. — МАМА! Мама, отец не отпускает меня к Джейку! Пожалуйста, помоги! МАМ-А-А-А! Конечно, Несси закричала только для вида. Белла услышала бы и тихий шепот. Но она подыграла дочери и, подлетев к ней, сердито уперла руки в боки. Ханна прикрыла рот ладонью, надеясь, что ее более громкий гогот не обидит в конец смущенного Эдварда. Несси крутилась возле Беллы, а потом умоляющим взглядом начала смотреть в ее глаза. Белла закатила свои и кивнула рукой на выход. А когда Несси уводила из дома Ханну за руку, та обернулась на парочку. Зря она это сделала. Если бы не увидела строгое лицо Беллы и рассеянное Эдварда, то быстрей бы успокоилась от смеха. Но когда Несси вытащила Ханну на улицу, напускная маска озорства с нее слетела. Запрокинув голову, Несси попыталась по быстрей собрать себя в кучу, как разбитая ваза. Ей в этом помогла Ханна, когда Ренесми заметила беспокойство на ее лице. Тогда она согнулась и, похлопав по своей спине, сказала: — Прыгай. Навестим Джейка. — Прыгай? — недоуменно переспросила Ханна. А потом замахала руками и отошла на шаг. — Нет, нет, ты что. Я свалюсь, разобьюсь и умру! — Держись крепче и все. Я тебя поймаю, если грохнешься. Не умрешь, а максимум разобьешь голову или переломаешь все кости. — Спасибо, утешила! — Прыгай, Ханна! Мы полетим! Расправишь крылья! Несси вновь похлопала рукой по своей спине. Ханна, сделав вдох и выдох, запрыгнула на нее, обвивая руками шею подруги. Та спокойно ее удерживала, не чувствуя никакой усталости. Несси хрустнула пальчиками и, обернувшись на Ханну с игривыми глазами, посчитала до трех, после чего взлетела. Ханна визжала, но не закрывала глаза. Несси буквально полетела — в воздух, минимум на десять метров, подальше от жестокой и беспощадной земли. А когда девушка приземлилась на нее, то побежала в глухую чащу леса. Ханна прижалась к ней крепче. Ренесми не бежала сломя ноги, специально позволяя подруге рассматривать окружающий мир. Ведь для Несси он всегда был прекрасен. Когда она снова взлетела и начала прыгать по верхушкам деревьев, Ханна продолжала визжать, но не могла выполнить ее просьбу. Это было неудивительно. Сломанные крылья было невозможно расправить.

***

Один, два — тут люди, которые тебе дороги. Девяносто процентов всех дней в году начинается одинаково — звенит будильник. Эмбри услышал, как Ханна проснулась, недовольно забурчала и перекатилась на бок. Он пропустил пас от Квила, получив мяч не в руки, а в лицо. Но Квил явно не смущался своему удару. Эмбри закатил глаза, слушая тихий смех брата. Он откинул мяч в сторону и негласно сообщил ему, что их отдых закончился. Квил промолчал и последовал за Эмбри в дом. Ну, домом это было назвать еще сложно. Был готов фундамент, стены, крыша. А внутреннее убранство можно было сдавать под аренду — для склада или страшного квеста. Голые стены и полы, а еще витавшая пыль и грязь не придавали очарования будущему уютному гнездышку четы Коллов. Квил, присаживаясь на деревянный стул, не сомневался, что это гнездышко будет уютным. Только он поддерживал Ханну. В будущем Эмбри бы понадобился свой дом, но было очень грустно от того, как он на него заработал. Колл спиной почуял пронзительный взгляд Квила. — Принеси со второго этажа краску, Квил, — спешно заговорил Эмбри, пресекая ожидаемые нотации в свою сторону. Квил послушался. Он не мог достучаться до брата, но одно его утешало. Эмбри не был собой доволен. Иногда этого хватало. Пройдя в сторону второго этажа, Квил не успел ступить на первую ступеньку, как Ханна из спальни подала голос. Она выкрикнула имя Эмбри с явным укором и недовольством. Тот развернулся на звук и привычно закатил глаза. Его нареченной явно претила забота славного парня, который укутал ее в теплое одеяло, пока она спала. А Ханна с утра всегда была потерянной. И еще Эмбри услышал, как она перевалилась с двуспальной кровати на пол, не замечая, что укутана в кокон доброты и заботы. Квил тоже понял, что это был за грохот и, хохотнув, поспешил на второй этаж. Волчья скорость позволяла парням красить стены в маленькой подсобке чрезвычайно быстро. Быстрей, чем одевшаяся и бухтящая Ханна появилась на первом этаже. Она увидела, что парни выскочили на улицу и, вдохнув запах мокрой краски, прошла на кухню. Там тоже пока не было признаков жизни, а уюта тем более, но Эмбри недавно купил кофеварку и холодильник. Ханна достала молоко, а из маленькой коробки одну кружку. Кофе оттуда же, а сахара не было. Покачав головой, Колдрой быстро сделала себе не сладкий латте. Она везде добавляла сахар, но сегодня ей нужен был любой кофе, чтобы окончательно проснутся. Сделав первый глоток, Ханна ленивым взглядом оглянула кухню. Щеки ее вспыхнули, когда в сознании пронеслись другие воспоминания. За последний месяц она оставалась у Эмбри чаще, чем планировала. Но это выходило случайно — Ханна приезжала в гости, а обратную дорогу найти не могла, едва руки славного парня начинали загуливать по ее телу. Но Ханне было приятно, что после первой совместной ночевки Эмбри незамедлительно приобрел кофеварку, удобную кровать, мягкое одеяло, а в ванну закупил разные гели для душа и шампуни. Колдрой хохотала с этого факта, допивая кофе. Удивительно, что славный парень не нашел подвоха в шампуне для кудрявых волос. Он сказал, что запах приятный, а всегда прямые волосы Ханны просто закудрявятся. Пройдя в прихожую, Ханна приостановилась, заметив большое зеркало. Она не могла вспомнить, когда Эмбри его приобрел. Рассматривая себя, Колдрой поправляла волосы и крутилась на месте. Вчера, перед тем как Эмбри забрал ее из дома, она бегло прикинула следующий день. Закинула в сумку косметику и сменную одежду, так как поняла, что домой она вряд ли вернется, а сегодня у нее был первый рабочий день. Эта мысль вернула Ханну в колею. Поправив воротник белой рубашки, она одернула длинную черную юбку, постучала каблучками и громко хмыкнула. Ну и ну. В принципе, и в таких нарядах она занималась проституцией. Многих мужчин возбуждали молоденькие учительницы, но эта роль не играла бы Ханне на руку, когда бы она встретила своих маленьких воспитанников. Каллены заказали ей красный диплом университета Сиэтла. Ханна положила его в большую черную сумку. И та была не ее — из нового гардероба Элис. Ее же подарком стали селективные духи. Взбрызнувшись, Ханна еще раз оглянула себя в зеркало и вышла на улицу. Эмбри и Квил сидели на крыльце и курили. Глаза Колла тут же метнулись к Ханне, когда она громко хлопнула дверью. Поймав его внимание, Колдрой ответила ему лукавым взглядом и кивнула на себя рукой. Дескать, смотри, славный парень — как я горяча в таких шмотках. Удивительно, но Эмбри не высказывался о своих фантазиях о молоденькой училке, хотя такие у него точно были. Парень нервно сглотнул, довольный увиденным и вернул глаза на Квила, который о чем-то тихо говорил. Словно на другом языке — Эмбри не внимал ни одному слову, когда рядом была его Ханна. Она ночевала в его доме, спала в его постели и пила его кофе без кофеина. И чувствовала себя своей. Не поздоровавшись с Квилом, Ханна подошла и выхватила сигарету у Эмбри. Девушка делала первые затяжки, ощущая, как голова начала кружится. Но в ней не витало напряженных мыслей. Только нахмурившийся Эмбри отдувался за нее. Парень просил не курить ее на пустой желудок и вообще требовал всегда завтракать. Ханна закатила глаза, уловив его серьезный взгляд и, бегло докурив сигарету, обернулась на Квила. — Пожелай удачи, родной. Первый день. Я все еще в ахуе, конечно. — Удачи, родная. И я тоже в ахуе, — подбодрил Квил. Он улыбался, глядя на сестру, которая выглядела подозрительно серьезной. Ханна ответила на его улыбку и, кратко поцеловав Эмбри в затылок, поспешила от дома. Но приостановилась и грозно вскрикнула: — Ключи! Эмбри выполнил ее просьбу. Получив ключи, Ханна поспешила к его запаркованному «Volvo». Но Эмбри вдруг остановил ее. Ханна фыркала, не понимая причины, почему парень молниеносно к ней подскочил и не дал сесть в машину. Топая ногой и так требуя объяснений, Ханна смотрела на Эмбри грозно, а тот парировал ее взгляду. Он кивнул пальцем на пустую тропинку, по которой теперь заезжала его машина. — Ничего не вижу там, Эмбри. Я опоздаю из-за тебя. — Грузовая машина приближается. Что это за грузовик, степлер? Голос Эмбри был таким же грозным, как его взгляд. Но Ханна, услышав слова о грузовике, довольно взвизгнула и хлопнула в ладоши. Она немедленно обогнула парня, а потом прошла мимо удивленного Квила поближе к тропинке. Парни молчали, ожидая появления машины. Ханна встречала его как ангела, навестившего задний двор дома Колла. Когда он завернул к нему, Ханна отошла и, крикнув водителю остановится возле крыльца, метнула ехидный взгляд на Эмбри. Тот мог поклясться, что покраснел от возмущения. Он понял, что это был за грузовик. Водитель вышел из него и протянул подошедшей Ханне, как хозяйке дома, документ и ручку. Девушка поставила необходимые подписи и получила ответ: — Грузчиков не заказывали. Время на разгрузку час. Успеете? — Конечно, — кивнула Ханна. А потом свирепо сжала кулаки, обернувшись на замерших индейцев. — А ну работать! Солнце еще высоко! — Ханна! Нахалка! Квил первым пришел в себя. Он заливисто засмеялся и подошел к грузовику. Кивнув безынтересному водителю, он щелкнул Ханну по носу. В глазах Атеары та увидела приятные эмоции. Он тоже понял, что это за грузовик и одобрил идею Ханны. Лучший и худшая. Только Эмбри не одобрял их действий. С трудом держал себя в руках, но, сделав вдох и выдох, подошел к Ханне с фальшиво радостным лицом. Та громко фыркнула, собираясь скрестить руки на груди, но Эмбри прервал ее попытку убежать от ответа или разразиться остротами. Ханна ахнула, когда Колл притянул ее к себе, а та упала на его грудь. Зацепив пальцами подбородок девушки, Эмбри поднял голову и сощурил глаза. — Что, Каллены? А со мной не могла обсудить, степлер, нужно ли мне это все? Кратко кивнув на распахнутую дверь фургона, где Эмбри и Ханна заметили большой диван, кресла и другую мебель, парень вернул свои глаза на бесстыжую Ханну. Та задергалась, извернулась в его руках и оставила без ответа. Она вновь пошла к машине, но Эмбри опять прервал ее недовольным возгласом, что он не собирался принимать подачки. — Это не подачки, Колл! — сердито поспорила Ханна. — Это подарки! Я их приняла, а не ты, не переживай. Потому что я не Эмбри, не индеец и вообще не гордая, когда надо. Чтоб к моему возвращению вся мебель была расставлена, а стены в гостиной покрашены синей краской. Если будет зеленая — убью! Дом сожгу, а новый построит Элис! Понял? — Можно вмешаюсь? — когда Квил заговорил с напускной опаской, Ханна ухмыльнулась и махнула ему рукой, разрешая. — Под каким градусом ставить диван, чтобы он тебя не напрягал? — Ставь под таким же градусом, с каким закипело лицо Эмбри. — Ха-ха-ха! Квил наслаждался жизнью, хотя бы этим утром. Посвистывая себе под нос, он пролез в грузовик и, под изумленным взглядом водителя, легко вытащил кресло. Оно было обито мягкой тканью, явно дорогой и бархатной. Квил поставил его на землю под громкие возмущения Эмбри, с какими он пытался достучаться до совести Ханны. А та орала на него в ответ, напоминая, что парень собирался бросить свою работу. Если бы ту же мебель закупал не он, а Каллены, дело бы сдвинулось с мертвой точки в разы быстрей. Квил молчал, но был согласен с каждым словом Ханны. Она проявила уместную находчивость. А еще действительно беспокоилась за его брата. Занеся кресло в дом и поставив по центру гостиной, Квил не мог сдержать улыбку. Все налаживалось. Несси проговорила новый порядок, Джейк должен был скоро очнуться. План Карлайла работал как нужно. Только Пол внушал беспокойство. Квил писал ему, активно и навязываясь, но Лейхот не поддавался. Но когда Атеара выскочил на улицу и решил вмешаться в перепалку парочки с уместным комментарием о Лее и Сете, которые сегодня должны были ехать в Сиэтл, в последний момент он одумался, прикусив губу. Эмбри и Ханна взмели на него удивленные взгляды, когда парень проговорил только одно слово. Сегодня. — Что сегодня? — уточнила Ханна. Эмбри продолжал быть грозным, а девушка не сбавляла его внутренний градус тревоги, а примеряла его на себя. — Сегодня ты опоздаешь на работу, если продолжишь виснуть. — Квил! Ханна очнулась, подпрыгнув на месте. Она привычно встала на дыбы, собираясь дать Эмбри подзатыльник, но тот увернулся с закатанными глазами. Квил ухмыльнулся и, послав Ханне воздушный поцелуй, вернулся к грузовику. Только сердце сдало обладателя с потрохами, выдавая его напускные эмоции. Эмбри хмурился. Ведь он знал, что сегодня было. И День Рождения Лейхота, и желание вернуть его к жизни. Ханна собралась возвращаться к машине, но ее опять не пустили. Фыркнув, девушка взглянула на переплетенье рук, но, заметив изменившийся взгляд парня, сглотнула ком в горле. А в ту же секунду, когда Эмбри прижался к ней, ощутила тугой узел внизу живота. С ним она каждый раз встречала парня, что бы он ни делал. Ласково обнимал ее, читал нотации или мокро и глубоко целовал, как сейчас. Ханна забыла о ненужном времени, поплыла в другой реальности. И в ушах вновь свистел океан Ла-Пуш, а не возмущенный кашель Квила, который не собирался один перетаскивать мебель. Но он отвел глаза от парочки с улыбкой. Его брат, наконец, стал испытывать что-то похожее на счастье. Пусть даже нестабильное. Эмбри не мог остановиться целовать Ханну. Та дрожала в его руках. Губы обжигало жаром и не менее жарким дыханием парня, когда он отстранился, но вновь прижался к ней. Ханна понимала, что помада на ее губах уже смазалась, а сами они распухли. Она убрала руку, до этого обвивавшую шею парня. Тогда тот понял намек и, поцеловав ее с особой страстью, отстранился. На секунду. Пухлые губы упали на шею Ханны, на желанную жилку, от чего та не сдержалась и выдала тихий стон. Эмбри отпустил девушку, томно взглянув на нее через длинные ресницы. А потом обвел глазами наряд молоденькой учительницы, а Ханна отразила его ухмылку. — Не мог придумать более интересную сексуальную фантазию? — Ответишь за свои слова вечером, степлер. Ханна тихо ахнула. После того, как они впервые переспали, нередко Эмбри говорил с ней вызывающим тоном. Он перестал чего-либо смущаться, но Ханна еще держала себя в руках. Она надула губы и, причмокнув ими, помахала рукой и вернулась к машине. Эта попытка была удачной. Прыгнув в салон, девушка еще раз помахала замершему Эмбри и вжала ногу в педаль. Парень провожал машину взглядом до тех пор, пока она не уехала. После чего ойкнул, получив от Квила больной удар по плечу. — Эй! — Послушайся Ханну, Эмбри. Раз меня не слушаешь. Когда бросишь работу? — Так, Атеара, — Эмбри раздражало сближение этих двоих на болезненной для него теме. Он кивнул рукой на грузовик, сжав зубы. — Вот это тоже одобряешь? Я как приживалка, блять. Ты бы сам ничего не принял, а сейчас одобряешь ее поступок. — Не одобрял бы, если бы твои деньги были чистыми, — Квил уверенно гнул свою линию. Раздраженный Эмбри не свернул его в другую сторону. — Джейк тоже самое тебе говорит. Когда очнется — насядем оба. Но, что бы ты ни говорил, Ханна проболталась кое в чем. — О, спелись, — закатив глаза, Эмбри поспешил к машине. Квил последовал за ним, как тень или внутренний голос, пробуждающий к человечности. — Ты пообещал бросить работку, когда закончишь обустраивать дом. Об этом помнишь? — Помню. Иди нахуй уже, а… Квил! — Эмбри грубо рыкнул, так, что забытый всеми водитель съежился и отошел еще дальше от грузовика, к опушке глухого леса. — У нее первый день на работе. Если ей там не понравится, то будет искать что-то другое. Или не будет, если захочет. В любом случае, я буду отвечать за финансы. И у меня пока нет идей, куда можно еще устроиться. Чтобы денег всегда хватало. Это Клэр у тебя еще малышка, а у Несси семья богатейшая. — Ханна с тобой не из-за денег, Эмбри, — сердито ответил Квил. — Будь ей они важны, она бы спелась с Лейхотом и, тем более, не требовала бы от тебя бросить работу. — Брошу, блять. Забыли о работе и забыли о Лейхоте. Все. — Так ты не расскажешь, что у них случи… — Квил! Квил цокнул. Не получалось у него пробиться через бронебойную дверь Эмбри. А тот вновь сделал вид, что все в порядке и все хорошо. Когда он скрылся с еще одним креслом в доме, Квил поежился. По телу прошла неприятная чесотка. Он безумно переживал за Эмбри, но ему ничего не оставалось, как надеяться хоть на что-то хорошее. Квил прикрыл глаза, сделав вдох и выдох. Ханна была с Эмбри — это хорошо. Пол отступил — это хорошо. Пол потерялся и утонул в своих демонах — это… Квил распахнул глаза. Вот это плохо. Очень плохо.

***

Три, четыре — здесь вещи, которые заставляют тебя жить.

«Ханна, а ты ведь не знаешь, но меня выгнали из школы Форкса. Я была наглой прогульщицей, но отец не оставляет в покое и требует получить аттестат. Я пойду в школу резервации, а ты будешь исправлять мне оценки в журнале, иначе я тебя утоплю.»

«Иди нахуй, Каллен! Несмешно!»

«А я не смеюсь. Я серьезно. Сегодня мама приедет подавать документы. А на следующей неделе мы пойдем с тобой в школу за ручку. А еще я куплю камеру и поставлю ее в твоем классе, но ты не найдешь. Буду тебя снимать.»

«Иди нахуй, Каллен!»

«Эх, школа! Прекрасное время! Эту я даже прогуливать не буду!»

— Все хорошо, Ханна? Рэйчел тихо заговорила, пересиливая смущение. Свирепый вид ее подчиненной нагонял противоречивые эмоции. Ханна отвечала на сообщения с таким лицом, будто отбивалась от мошенников. Даже серый глаз бледнолицей дергался, а сама она, услышав Рэйчел, быстро убрала телефон в карман. Постукивая пальцами по столу, на котором стояли две кружки кофе и скопом лежали разные бумаги, Ханна натянула на себя улыбку. Рэйчел передернула плечами. — Может, волнуешься перед первым днем? Все не так страшно. Конечно, семилетние дети достаточно сложные, но милые и искренние. Просто будь с ними построже, если будут не слушаться. Ханна кивала. Ей было до чертиков интересно, знала ли Рэйчел кого принимала на работу. Рэйчел сторонилась всех, сидела в доме брата, а на прогулки, может, выходила глубокой ночью — когда ее никто не мог встретить. Эмбри просил не расспрашивать Рэйчел о личной жизни, но Ханне действительно было интересно, какая она. И почему образованная квилетка вернулась в убогую резервацию. Можно было оправдать это разводом с мужем и потерей прав над ребенком. Но Рэйчел не выглядела как человек, разочаровавшийся в жизни. А еще Ханну преследовала интуиция, что Блэк была похожа на своего брата, а тот никогда не умел скрывать свои истинные эмоции. Эмоции Рэйчел, сидевшей рядом с Ханной — чистые и радостные. Она выглядела довольной. Но очень хотелось задать Рэйчел и другие вопросы. Знала ли она, кем был ее брат и с кем встречался. Даже об этом Эмбри Ханне не поведал, но, справедливости ради, та и не задавала лишних вопросов. Мозг привычно отключался в присутствии индейца. — Волнуюсь, да. Как бы, вообще никогда не работала в школе, — начала Ханна. Пальцы по столу отбивали чечетку, выдавая еще больше волнения. — Прочла методички, план, все такое. Книги по программе пролистала. В принципе, вроде все поняла. Но ведь могу обратиться за помощью? Просто остальные учителя на меня смотрят, как на бестолковую малолетку, Рэйчел. Рэйчел не успела ответить. Она недоуменно нахмурилась. Побледневшее лицо Ханны приостановило. А та почувствовала себя неважно. Она сама не поняла, что ляпнула, назвав себя бестолковой малолеткой. Ханна процитировала пропавшего Пола, и тот вернулся в ее мысли. Ублюдок. — Можем перенести первый день, Ханна. Класс возьмет миссис Хэншер, она вела его до тебя. Тебе плохо? — Нет, Рэйчел. Не будем переносить. Я справлюсь. Что могло быть сложного в обучении малышей? Только то, что Ханна, когда начала бы учить их алфавиту, не думала бы ни о чем, кроме ублюдка Лейхота. И ее действительно интересовало, где он пропадал. Только она не знала, кого можно было об это расспросить. Возникало ощущение, что даже Квил, если бы Ханна заговорила с ним о Поле, дал бы ей по шее. Мол, ну, что за шлюха — вроде как, регулярно спит с Эмбри, наводит в его доме свои порядки, а сегодня интересуется все ли хорошо у Лейхота. Ханна закусила щеки, прикинув такой исход. Она уже шла к своему классу, слыша из-за двери детские и звонкие голоса. Пригладив волосы, она замерла перед входом. Но, благо, Пол выскочил из ее мыслей, едва она подумала, что в ближайшее время парень запечатлится. Вот об этом ей Эмбри поведал. Вчера, когда Ханна померкла, снова вспомнив о Поле. Колл скрипел зубами, но у них не было других вариантов. Он целовал Ханну, гладил ее обнаженное тело и шептал буквально молитву о том, что стая и Каллены уверены — Рэйчел приехала не просто так. Случайности не случайны. Она действительно могла стать нареченной Пола. Вновь подумав о таком, Ханна, неожиданно и для себя, громко фыркнула. Рэйчел начала крутиться в ее мыслях, как моделька куклы из компьютерной игры. Квилетка не была уродиной, но и особо привлекательной тоже. У нее была угловатая фигура, кривые ноги, а лицо с большим и неаккуратным носом. Глаза над ним выглядывали узкими щелями, как у ее брата. Только волосы Блэк были красивыми — длинными и ухоженными, блестящими на свету. Ханна машинально снова пригладила свои, сухие и блеклые пакли, но гордо выпрямила плечи. Она сделала свой выбор. А над Полом могла потешаться в дальнейшем, если Рэйчел реально отправили ему судьбой. Его продажная девка была гораздо привлекательней. Пусть ублюдок довольствуется, чем есть. Распахнув дверь класса, Ханна дернулась. Она получила приветствие от одного из воспитанников — комок пластилина по носу. Потерев его, Ханна покачала головой и, приняв максимально сердитое выражение лица, громким голосом представилась. — Меня зовут мисс Колдрой. Я ваша новая учительница, дети. И со мной — шутки плохи.

***

Пять — вдох и выдох. Громкий или тихий — неважно.

Удар.

Противник опрокинулся на лопатки, не выдержав ни сильного удара, ни удушающей ярости Лейхота. Он вызвал всплеск эмоций заведенной толпы, когда выдал громкий стон, лениво перекатившись на бок. Зверь под ребрами оскалился, наблюдая за содеянным. Болезненный стон он воспринял как провокацию — и приглашение дополнительно получить по морде, чтобы зубы были — в крошки, а собственное достоинство — всмятку. На подпольных поединках зрители всегда хотели большего. А от чемпиона ринга, в лице Пола Лейхота, ожидали более решительных действий. Но едва Пол тихой рысью подступил к оппоненту и вскинул над его лицом ногу, как его тело начало покалывать, а в ушах свистеть, вперемешку с гулом толпы и тихой болью соперника. Пол замер. Он не понимал, какие эмоции в нем вспыхнули, но все они были неуместными. Лейхот убрал ногу и в два прыжка отошел от соперника. Он поднял руку — махнул невидимым победным флагом, который растряс толпу еще больше. Но сегодня поддерживающие крики не приносили того удовольствия, из-за которого Лейхот вообще вышел на поединки. Он чувствовал, как в его груди нарастала пустота — свежая рана, не затянувшаяся, и даже эхо былых сражений теперь напоминало ему не о победах, а будто о потерянном времени. Острый взгляд Пола метнулся на VIР зону с удобным диванчиком, в прошлом на котором раскинулась продажная девка. Пол сделал вдох и выдох, отойдя поближе к сетке. Дожидаясь, пока к нему подойдет Дастин, метр с кепкой, он продолжал дышать. Чертова Ханна Колдрой пробиралась ему в душу, даже когда ее здесь не было. И больше не могло быть. Яркий неоновый свет, падающий брызгами с потолка и рассеивающийся по пыльной арене, внушал только раздражение. Как будто Бог был настоящим затейником — он подсвечивал Пола, в котором раньше не замечали ничего, кроме агрессии и собственной неповторимости. Можно было копнуть глубже, но кому это было надо? Даже металлические стены, обитые мягкой тканью, закутались в зловещую неприветливость, свидетели его внутренней борьбы. А гудящая толпа и излишне довольный Дастин — подстрекатели. Пол оглянулся вокруг — множество лиц, жаждущих зрелищ. Пустые, никчемные и ненужные. Когда Дастин подошел к нему, Пол, не оборачиваясь, вслепую выхватил конверт с выигрышем. Он ощущал, как его выход с ринга провожало недоуменное лицо Дастина, но тот молчал. Горячий индеец, конечно, был великолепен. Но опасен не меньше. Он вставал на иголки быстрей, чем солнце заходило зимой. Спустившись по холодным ступенькам вниз, Пол ловко обогнал толпу из самых преданных зрителей, окружившую ринг вблизи. Он слышал, как с ним пытались заговорить, высказать благодарность за приятное зрелище и вкусный аромат — кровавые брызги. Все, как всегда. Уже не важно. Пол проходил к одному из углов бункера, где затаилась Марси. Та никогда не поздравляла Лейхота, только улыбалась и держала руки на груди. Кивала и говорила приятные и неприятные вещи. Когда она последний раз спрашивала о Ханне, а в ответ получила только кулак Лейхота, разбивший стеклянный стол, Мамаша начала ходить по тонкой веревочке. Натянутой над пропастью, куда свалились отношения Лейхота и Колдрой. У Марси в голове крутились тысячи острот — подходящих, а еще подстрекающих Пола умчаться в Лос-Анджелес, к новой жизни. Куда дождь не пускали, где лес не приживался, а рингов было больше. На один должен был выйти Пол. Может, Марси пыталась так утешить. Но в одном она была уверена, хоть и держала это мнение при себе. Мягкосердечные монстры, позволившие себе влюбиться в снежных королев, смешат больше всех на свете. Пол чертыхался, когда подошел к углу из мягких кресел, но не нашел ни в одном из них Марси. Он принюхался к воздуху, но запах тоже не поймал. Он затерялся среди бесчисленной вони офисных клерков, белых воротничков, выпускников частных школ и недавних арестантов. Если человечество было в чем-то едино, так это в своем многообразии. И на подпольных поединках все были равны в отсутствии человечности. Дорогу Полу преградили. Но он позволил себе ухмыльнуться, слыша, как Лея Клируотер громко матерится, пытаясь пробиться сквозь толпу. Сет шел за ней хвостиком, но не выглядел злым или опечаленным. До тех пор, пока не проскользнул между самой большой компанией и не вспыхнул перед недовольным Полом. Лея уже стояла напротив него. Они открыто изучали друг друга с ядовитым прищуром, а ботинок Леи стучал прям в такт рваного дыхания Пола. Сет одернул ворот футболки — старая привычка. Бесполезная, но любимая, когда горло раздирало от невысказанных слов, но голоса не было. Лея закатила глаза, увидев, как Пол решил плюнуть на них и обогнуть. Тогда Сет ожил. К нему пришли силы, чтобы защищать свое — Пола Лейхота, как бы он теперь ни отказывался от своей семьи. Пол медленно проводил взгляд от смешно свирепых глаз Сета, а потом до его ладони, упирающейся ему в грудь. Самый юный член стаи в прошлом был великолепен в своем искреннем желании помогать любой заблудшей душе. Сет мог стать прекрасным адвокатом. Или посланником Бога на Земле, где каждому давал бы шанс. — Убери руку, волчонок, — твердо произнес Пол. Он звучал угрожающе — специально, но Сет пропускал мимо ушей нужную интонацию. Она претила ему, и мешала высказаться. Сет устало вздохнул, не убирая ладонь от голой груди Лейхота. Он упирался в нее, как последним шансом достучаться до брата. Пол закатил глаза. Выдох вышел сквозь зубы. Жаль, что он не мог прокусить им артерию на шеях заботливой семейки, чтобы они, наконец, оставили его в покое. Только Лея понимала. Переглянувшись с ней, Пол громко хмыкнул. Она не пыталась держать лицо. А в ее руках должно было быть ружье, а не неизвестная Полу маленькая коробочка, обернутая в блестящую и подарочную упаковку. Ну и ну. Дни Рождения — они всегда невовремя. Они напоминали, что время шло, игнорируя любые катастрофы именинника. В праздник было принято есть торт, принимать поздравления. А скрипя зубами или улыбаясь — уже не важно. Лее тем более. Она подскочила, отодвинув Сета. Пол немного развеселился, но посчитал, что Клируотер должна была протягивать ему не подарочную коробку, а что-нибудь в ее духе. Может, кулак или пощечину. — С Днем Рождения, Лейхот. Забирай подарочек. — С Днем Рождения, Пол! — Лейхот громко хмыкнул, не сдержавшись. Сет стал радостным. Он должен был запеть поздравительную песню. — Забирай подарок. А потом возвращайся домой! Ты почти месяц пропадаешь. — Занят важными делами, а вас тут вообще не должно быть. Или в чем дело, волчонок? Стал плохим парнем? Зои не одобрит. — Слушай сюда, Лейхот. Закрой свой поганый рот! — волчица Леи зарычала. Зацарапала ребра, когда самодовольный Пол покусился на святое — на ее брата. Тот стал выглядеть растерянным, а потом опечаленным. Лейхот специально ковырнул глубокую рану, заставив Сета неосознанно вспомнить свой самый плохой поступок. Он должен был это сделать, чтобы прийти в себя и уйти. Но Клируотеры не отступали. Они шли напролом, а Лея снова потянула подарок Полу и потрясла им, намекая забрать. По-хорошему. Она точно не собиралась сдерживаться. Пол фыркнул, но принял его. Покрутил коробку в руках с наигранной радостью, а потом поклонился и собрался исчезнуть. Но опять ему не дали никакого шанса. Только Сет, кинувшийся чуть ли не под ноги, не успел ничего сказать. Его отвлек болезненный стон одного из соперников. Началась еще одна драка — ей было все равно на накалившуюся обстановку между волками. Видя, как лицо Сета сморщилось, не одобряя услышанных звуков, Пол захотел снова атаковать сердобольного брата. Но сестра вмешалась. Она, в принципе, всегда была там, где должна быть. Только яд она держала, чуть ли им ни захлебываясь. Но он проскальзывал в ее движениях, особенно когда Лея грубо толкнула Лейхота назад к креслам. Но тот подыграл и, раскинув руки, стал дожидаться комплиментов от волчицы. Но та молчала, кратко взглянув на притихшего брата. А после они задышали в унисон, как одно целое. Семья. Всем была нужна семья. О чем бы Лейхот не думал. А он нескончаемо думал о Ханне. С болью осознавал, что его мысли не имели четких границ, как веснушки Колдрой. Небрежные и неаккуратные, мазки оранжевой краски. Продажная девка встала перед глазами Пола, подле Сета и Леи. Ее лицо было недовольным, но ожидаемым. Привычная злоба, прожигающая насквозь. Пол поморгал, а потом выронил подарок из рук. Ханна пинала его раскаленными розгами, даже когда затаилась в резервации. Сет подскочил молниеносно к Полу, который не сдержался и, прикрыв ладонями лицо, тихо зарычал. Клируотер положил парню руку на плечо, но тут же покачал головой. Лейхот с силой стряхнул с себя чужое прикосновение, но Лею не остановил, когда она ткнула пальцем в его грудь. Тон волчицы был серьезным — таким пробуждали к жизни людей, которые стояли на мосту и хотели спрыгнуть. — Жизнь продолжается, Лейхот, что бы ты ни думал, — все слова она произносила с нажимом. Жизнь и ее продолжение — это всегда было важно. — Перестань убегать от нас, отнекиваться от помощи и делать вид, что ничего не произошло. Вся семья, даже ЭМБРИ тебе писали, чтобы ты вернулся домой. Ладно, эти сообщения. Но как ты проигнорировал поздравления, а новости Эмили о том, что Ким и Джареду стало чуть лучше — тем более? Ты же собирался ебнуть Кэмерона, Лейхот, когда тот бы пришел в себя. Когда ты пое… — Лея! — до этого Сет, заключенный в свои собственные размышления, казался далеким. Но Лея вытащила его в реальным мир, только ничего хорошего не преследовала. — Не смей говорить такое! Ты серьезно заявляешь, что тебе будет все равно на Джареда, если Пол реально… — Не все равно, Сет! — ответно рявкнула Лея. Они оба застыли в свирепых позах, а Пол стоял между ними, толком не слушая разговор. — Я просто не понимаю, почему даже это желание не может вернуть его домой. Пол очнулся, когда Ханна оставила его в покое. Выскользнула из мыслей, как ни в чем не бывало, словно не пошатнула сердце. Поняв, что о нем семейка говорила так, будто его рядом не было, Пол громко ругнулся и привлек к себе внимание. Сет прикусил губу. Его внутреннее напряжение, сотканное из жалости и надежды, сводило с ума. Только Лея разделяла настрой Пола. Но смутилась и фыркнула под нос, потупив взгляд. Пол смотрел на нее как на сестру по несчастью. Только ее приход мог объяснить. Когда-то Лея тоже была одним из углов треугольника. Их обоих кинули через бедро. — Никогда не думал, что ты такая сентиментальная, — ехидно произнес Пол. Он чуть отступил, позволяя Сету поднять подарок с пола. Он смотрел на него, как на праздничный торт, на который у Лейхота образовалась аллергия. Пол ухмылялся, метнув глаза на замершую Лею. — Хочешь устроим девичник? Поплачемся по очереди? — Пол! Оставь ее в покое! — Лейхот невольно дрогнул. Сет редко говорил таким голосом — он был не его. — Забирай подарок, пакуй чемоданы и отчаливай из этого города. Ничем хорошим твое дело не закончится. У нас все еще полно проблем. Джейкоб до сих пор не пришел в себя — только Несси очнулась. Порядок поменялся, это хорошо, но следующий на очереди Сэм. А дальше… дальше… Пол сделал вдох и выдох. Сет справился со своей задачей. Окатил Лейхота растерянностью и сожалением, но к нему. Сет дышал, не в силах продолжить свои откровения. В конце стоял он и Зои, а еще Эмбри и Ханна. И только мысли о последней немного привели Клируотера в чувства. Но Пол вмиг отскочил, замечая поразительно строгое лицо парня. Глаза на нем пытались пробраться в душу, игнорируя все предупреждения об опасности. — Мы почти на финишной прямой, Пол. И в конце будут Сет с Зои, а еще твоя Ханна. Понимаешь? Ты должен быть рядом. Мы не знаем, как проклятье будет на них отыгрываться, — заговорила Лея. Она должна была взять ситуацию в свои руки, потому что два влюбленных дурня впали в смуту. Лея качала головой. Она вновь была на взводе. — Не знаем, что у вас случилось, Пол. Но ты все еще любишь ее. И должен быть рядом. Тебе никто не обещает, что мы сможем защи… — Закрой свой рот, блять, тупая сука, — прорычал Пол сквозь зубы. Но Лея не выглядела смущенной. Она с вызовом взглянула на хама Лейхота, показывая, что ее не обидели его слова. — Со своей душой разберись, а ко мне не лезь. Я прекрасно помню твои пиздострадания, когда тебя отшили. Тебе было ничуть не лучше, а сейчас строишь из себя снежную королеву. Или это что — благородный порыв? — Оъебись от моей сестры! — рявкнул Сет. Пол ухмыльнулся. Волчонок скалил зубы, но нелепо. — Пол! Черт возьми… Все равно переживаешь о Ханне. А мы переживаем о тебе. Вернись домой. Мы одна семья. И Ханна не виновата в том, что выбрала Эмбри! Вы оба были честны… Сет прервался. Громкий гогот Лейхота не выбил его из колеи, но заставил замолчать. Пол смеялся какое-то время от слов парня. Конечно, он был прав. Они с Эмбри играли честно. Вот только любая игра всегда казалась честной, если всех игроков надули в самом начале. Смех Лейхота затих, сменившись громким рыком, когда Лея швырнула коробку с подарком в него. Проехалась по побледневшей морде, привела в чувства. Сет тут же заслонил собой сестру, воодушевившись храбростью, едва заметил, как желваки на лице Пола заиграли. Он был взбешен присутствием Клируотеров, взбешен их словами, а еще правдой, что опасность поджидала Ханну, а он не мог заставить себя вернуться в резервацию. Слишком больно. И Ханна твердо дала ему понять, что отныне Пол должен был обходить ее десятой дорогой. Он слушался. — Если Эмбри выйдет из себя… Ты можешь оказаться единственным, кто сможет его остановить. И ты будешь ее защищать. С тобой Ханна будет в безопасности больше, чем с кем-то другим, Пол. Сет продолжал давить на больное. И с Леей он все еще не отпускал Пола восвояси. Может, они боялись, что дорогу тому никто не освещал. Пол мог навернуться на что-нибудь, на острые скалы обрыва Ла-Пуш или на собственных демонов. Никакие варианты не устраивали. Не зная, что еще сказать, Пол устало выдохнул. Он поднял несчастный подарок с пола и поинтересовался у Сета, что это и от кого. Тот моментально засветился — солнечный волк. — С Днем Рождения! — Пол закатил глаза. Он уже слышал этот радостный возглас. — Это подарок от Калленов! Не знаем, что там, но точно что-то классное. А наш в резервации. Поехали домой! — Ваш? Что, от всех? И от Колла и от Ханночки? — Ханночка, — язвительно повторила Лея. Но Пол выглядел грустным. И подстрекал Лею своим видом к другим остротам. — Если подарок и от Ханночки, думаешь, что она туда плюнула? — Закрой. Свою. Пасть. — О, какой же ты галантный, Лейхот, — мелодичным голосом ответила Лея, словно одобряя все слова. Она тряхнула короткими волосами и смахнула невидимые слезы. — Я всегда знала, что ты умеешь обращаться с дамами. Лея перевела глаза на Пола. Бесстыжие, они горели фальшивой надменностью и упреком. Только лицо квилетки потеряло краски. Пол мазнул на нем черный крест, который по сей день запрещал Клируотер наслаждаться жизнью. Но она натянула на себя привычную маску, вновь стала гордой и неприступной. Только все знали, что броня Леи была мягкой, как желе, а сердце нежным, как пение утренних птиц. Сет сердито глядел на Пола, не одобряя его поведение. Но он держался за изначальную цель их прихода. Только Клируотер уже жалел, что появился в этом страшном месте. Стоны соперников доходили до его ушей. Острый слух волков сегодня был ненужным, издевательским. Пол предпринял еще одну попытку спрятаться от настырных Клируотеров, но сам замер. Знакомые звуки — стук длинных каблуков, приближающихся к ним. Лейхот не поднял голову, когда Марси приостановилась подле него. Но был уверен, что все трое ненужных гостей переглядывались. — О, здравствуйте. Простите, если помешала, — заговорила Марси. Вдруг она тихо ахнула, вынуждая Пола на нее посмотреть. Он нахмурился, но не выглядел сердитым. А Марси вообще сияла, в упор глядя на Лею и точно не видя в этом ничего зазорного. Острый взгляд квилетки ее тоже не смущал. Может, даже в нем Мамаша находила особую красоту. — Я Сет Клируотер! Привет! Пол прыснул, услышав парня. Он всегда находил себе друзей и, даже бы в Алькатрасе это легко сделал, едва бы остановился перед клеткой с первым заключенным. Марси улыбнулась, дав руку Сету и тот галантно ее поцеловал. — Меня зовут Марси, зайчик. Приятн… Ох… Марси дернула бровью в непонимании. Сет отстранился от нее быстрей, чем она моргнула. Брови его сердито столкнулись в переносице, но вынудили Марси припомнить это имя. Она наигранно хлопнула себя ладонью по лбу и отвернулась. Только в краешке глаза поплыло такое же сердитое лицо Леи. — Сет, который был автоответчиком Ханны? — Марси кратко взглянула на квилета. Он кивнул, и она снова отвела глаза. Уголки пухлых губ чернокожей дернулись. — Понятно. Ну, Ханна ушла от меня. Видимо, твоими стараниями. Вдруг Мамаша встрепенулась. Она продолжила пожирать Лею взглядом, будто пытаясь поймать им что-то невидимое на квилетке. Та подала голос. Между всех ее слов проскальзывала скрытая угроза и отвращение к Марси. — Что, влюбилась? Какого черта ты на меня пялишься? — Да как я могу не пялиться! — громко вскрикнула Марси, подняв руки. Лея потерялась — она явно не ожидала такого услышать. — Ты же нереальная красотка! Как тебя зовут? — Она не по женщинам, Марси, — хохотнул Пол. Но Марси взглянула на него с ядовитым прищуром, будто намекая помолчать и не вмешиваться в разговор. Девушка не пояснила причину своей бурной реакции. Поэтому Сет додумал все сам, но в хорошую сторону его мысли не плыли. — Не вздумай предлагать моей сестре у тебя работать! Ищи других девушек, а к ней не лезь! — О, господи, — устало ответила Марси, закатив глаза. Она покачала головой, находя тупость собравшихся милой, но раздражающей. Снова взглянув на Лею, Марси заговорила с нажимом. — Я не собираюсь тебе предлагать у себя работу. Как тебя зовут? — Лея. Все, легче? — Да. Спасибо, Лея. Подождите меня, пожалуйста. Пол провожал убегающую Марси недоуменным взглядом. Она бросилась в неизвестную сторону так быстро, словно боялась, что Лея от нее убежит. Дернув бровью, Пол взглянул на сестру, пробежавшись по ней оценивающим взглядом. Но Лея не разозлилась. Она не видела в глазах Лейхота никакого похотливого желания, но точно знала, что он признавал ее очень привлекательной. Это действительно было так. Клируотер была стройной, высокой, с ногами от ушей. А ее лицо было ничуть не хуже, чем лица моделей рекламы косметики. О том же думала и Марси, когда вновь к ним примкнулась, но вместе с неизвестным мужчиной. Его покатые плечи тут же дернулись, едва Марси бесстыдно указала пальцем на замершую Лею. Мужчина был средних лет, с первыми седыми волосками на висках. Сету показалось, что в полумраке обители грязи и крови один из них выбился, будто желая вместо обладателя побыстрей добраться до Леи. — Вот, это Лея. Что скажешь? Как по мне, великолепна! — звонко сказала Марси. Лея не успела задохнуться от возмущения, как незнакомец заговорил наперебой. — Да, ты полностью права. Извини, Лея. Позволь мне представиться… — Эй! Это что такое? Что вам надо от моей сестры? — заботливый Сет перекрыл дорогу незнакомцу. Тот приостановился, но нахмурился. Хоть и понимал реакцию индейца. — Сет, отойди. Тебе уже сказали, что Лее хотят предложить что-то другое, — подал голос Пол. Без разрешения он взял Сета за плечо и придвинул к себе. Незнакомец ощерился во все зубы, снова видя перед собой квилетку. А та смутилась, как никогда в жизни. Она и в незнакомце не видела никаких похотливых желаний. Он смотрел на нее, как на какое-то сокровище, которого хотел добиться. Лея зажила другой жизнью сегодняшним днем. Она прикусила губу и отвела глаза от собравшихся, заправив прядку волос за ухо. Сет по очереди поморгал каждым глазом. Он никогда не видел сестру такой смущенной. Пол разделял его мнение, но тихо хмыкнул. Клируотер была душкой. Незнакомец, наконец, приблизившись к ней, протянул руку. Лея вздохнула и подала свою, получая поцелуй и очередную улыбку мужчины. — Позволь, наконец, представиться, красавица. Меня зовут Чарльз Морено. Секунду… — мужчина вдруг достал из кармана черных брюк неизвестную визитку. Когда он протянул ее Лее, та приняла и, вглядываясь в имя и другую информацию, изумленно ахнула. — Да, как видишь, все верно. Я скаут модельного агентства «L.A. Models». Слышала о нас? Мы лучшие в штатах. — Эм… — Сет и Пол удивились больше не с агента, который вспыхнул в таком месте, а с того, что Лея что-то знала о модельном бизнесе. — О, ну… И что? Она продолжала вгонять братьев в рассеянность. А Марси та не понравилась. Она с укором взглянула на парней, скрестив руки на груди. Девушка была уверена, что те толком не замечали привлекательность девушки, словно та не могла когда-нибудь сыграть ей на руку. Но сегодня ей выпал золотой билет. Только она точно не ожидала увидеть в таком месте скаута самого популярного модельного агентства Америки. Но истина была простой. У каждого человека были свои демоны. Кто-то наслаждался насилием, другие любили перебирать сортами пива, а кто-то засматривался сериалами. Чарльз смиренно ждал ответа от Клируотер. Но та молчала, прогулявшись ладонью по своим простеньким джинсам. Она была одета не вызывающе, вообще не привлекательно. А когда вспомнила о клетчатой рубашке, рукав которой был разорван, то мысленно фыркнула. Удивительно, как Чарльз увидел бриллиант в девушке, одетой в дешевую одежду из сэкондов. — Слышала о нас? — он повторил свой вопрос. И, если Лея витала в нехороших мыслях, то Чарльз упивался ее красотой и видел в нем большой куш. Он смело продолжил свою речь. — Наше агентство лучшее, как я уже говорил. Мы курируем Миранду Керр, Барбару Палвин, а в ближайшее время заберем себе сестричек Хадид. И тогда будем на олимпе, но нам всегда нужны новые лица, Лея. Оставь свой номер. Я в Сиэтле буду еще пару месяцев, потом уеду назад в Эл-Эй. — Зачем мой номер? — в бреду спросила Лея. Ведь она понимала, что Чарльза заставило к ней прилипнуть. Нервно пригладив волосы, девушка с трудом держала в руках его визитку. — Хотите… эм… со мной пообщаться? — Ну, конечно! — Чарльз вдруг вспыхнул. Марси встала рядом и сердито цокнула. Растерянность девушки им претила, будто она думала отказаться от такого предложения. — Лея, ты что, никогда не видела себя в зеркале? Ты родилась, чтобы ходить по подиуму, рекламировать лучшие бренды и сиять своей красотой! Среди моделей очень мало краснокожих. Сейчас время черных, но мы уверены, что коренные жительницы страны должны так же украшать все известные обложки. Что скажешь? Нет ничего страшного в том, что ты даже не думала о таком бизнесе. Синди Кроуфорд до своей блестящей карьеры мыла посуду в закусочной. Портфолио и нужные связи делают свою работу. Не хочешь попытать удачу? Не понимаю. — И я не понимаю! — включился в разговор Сет. Лея чуть не подпрыгнула, не ожидая, что брат подскочит и зазвучит очень сердито. Она отвернула от него голову. — Лея, о чем ты думаешь? Тебе предлагают модельную карьеру! Боже мой, да это просто с ума сойти! Так, что от нее нужно? Фотоссесия, да? Да без проблем вообще. Я полазаю в интернете, найду фотографов и все оплачу. Конечно, она согласна! Просто стеснительная. Вообще я в шоке, кстати, что моя сестра может быть стеснительной! — Ты? — Сет! Сет Клируотер, здравствуйте! — Чарльз тихо ахнул, когда солнечный парень бодро потряс его руку, щерясь во все зубы. — Принимаем ваше предложение. А вдруг реально… Вау! Моя сестра — звезда! — Реально, — Лея в конец смутилась, услышав Пола. Все присутствующие стали держать ее на прицеле, толкая в сторону блестящего будущего, а не на смену в закусочной. — О чем ты думаешь, Клируотер? Это охуенное предложение. — О, тебя знаю, — заговорил Дастин, переведя глаза на Пола. А тот машинально расправил плечи, находя интерес скаута приятным. — Звезда. Отличный бой, кстати. Но прежние были более яркими. Выдохся? Сет слегка померк. Он находил в словах Чарльза тот же смысл, что и Пол. Но последний не стал выглядеть удрученно. Вообще никак не изменился, просто пожав плечами. Раньше бои действительно были более яркими. Кровавыми и страшными. Но как есть — такой ответ Чарльз прочел в глазах Лейхота и отвернулся назад к Лее, тут же о нем забыв. — Лея, запиши мой номер. Фотосессию оплачивает агентство. Сделаем портфолио, после чего ты поедешь в Лос-Анджелес на краткие курсы. Обучишься ходить по подиуму и позировать перед камерой. А дальше пойдут кастинги и потом уже… — Так… Подождите, пожалуйста, — заговорив, Лея отошла на шаг в сторону и с трудом сдержалась, чтобы не схватится за голову. — Я ничего не понимаю. Вы что, серьезно, Чарльз? Это не шутка? Да как такое может быть… Я и модель. Я в закусочной работаю! — А Сэнди Клоуфорд мыла посуду в закусочной, пока о ней не узнал весь мир! — заговорил Сет. Лея тут же пришла в себя и дала брату слабый подзатыльник. — Синди Кроуфорд, болван. А не Сэнди! — Вот, видишь, дорогая! Знаешь некоторых моделей, значит, тебе был интересен этот бизнес. Правильно? — сказал Чарльз. Лея вновь смутилась и ничего не ответила. Скаут говорил правду. В модельном бизнесе было свое очарование. Временами Лея реально смотрела показы и, как девочка из подростковых комедий, мечтала когда-то превратится в сказочного лебедя. Тогда ее никто бы никогда не обделял вниманием. Лея покусывала губы, вообще не слушая о чем начали активно переговариваться присутствующие. Один Пол молчал. Он не собирался уходить, пока бы не выяснил, к чему приведут все разговоры. Поймав глаза Клируотер, он нахмурил брови, но глаза его были светлыми. А ухмылка, как будто, подбадривающей. Лея открыла рот, но вместо слов вырвалось только тихое дыхание. Вокруг нее, как стая птиц, витали бесчисленные мысли и о хорошем, и о плохом. Все они призывали ее к полету. — Вот! — голос Сета просочился в мысли Леи. Та всплыла в настоящее, в котором парень протягивал Чарльзу листочек. — Это мой номер, а снизу номер Леи. Я ее брат. Переговорим, потом перезвоним! Обязательно перезвоним! — Надеюсь, Сет, — ответил Чарльз. Он аккуратно сложил листок и сунул его в карман брюк, словно боялся помять. Протянув парню руку, Чарльз слабо улыбнулся, но смотрел только на Лею. — Буду рад, если уговоришь сестренку принять мое щедрое предложение. — Ох… — Пол и Сет замерли слухом на этом звуке. Дальше Лея заговорила, но звучала едва слышно. — Обдумаю… Просто все так странно. — Понимаю, Лея. Все хорошо. Обдумай и перезвони, — ответил Чарльз. Поцеловав ладонь Леи, он учтиво поклонился всем остальным и отошел в неизвестном направлении. Марси обратилась к Полу, положив руку ему на плечо. — Ты давай тоже, горячий индеец, поговори с ней. А потом мне позвони. У меня куча вопросов. — Окей, — сквозь зубы ответил Пол. Он знал, о чем Марси хочет допросить. Ее дойная корова перестала активно участвовать в боях, словно в ней проснулась совесть. Никто Пола не оставлял в покое. Он мог быть одиноким лишь тогда, когда на это было время. Марси также скрылась, после чего Пол, вдохновившись громкими возгласами Сета и тихой защитой Леи, кинул подарок Калленов в ближайшее кресло и скрылся куда подальше. Его отсутствие пара заметила не сразу. Сет сердито фыркнул, но надежда в нем не угасла. Только ярость вспыхнула, когда он заметил брошенный подарок. Лея не поменялась в лице. Она завороженно всматривалась в свое возможное будущее. Подойдя к ней, Сет хотел высказаться недобрыми словами о сбежавшем Лейхоте, но, заметив как глаза сестры залились слезами, а щеки покраснели, Сет не придумал ничего лучше, как крепко обнять ее. Слова поддержки слетали с его уст легко и просто. Они были нужны, как никогда. А Пол все равно вернется. Выбора у него не будет. Ханна ничего ему не оставила. Что бы Лейхот ни делал, где бы он ни прятался, как ни старайся, когда больно — болит.

***

Главное — дышать. Ханну с силой загнали в резервацию. Белла, как обещала Ренесми, привезла документы дочери, а после стала дожидаться, пока первый рабочий день Колдрой закончится. Только когда Белла ее встретила, она тихо посмеялась. Лицо Ханны было злобно красным, юбка смялась, а на черных колготках пошла стрелка. Было похоже, что молодая учительница не справилась с маленькими демонами. А когда заметила у выхода Беллу, кивающую с улыбкой на свою красную Ferrari, то еще больше разозлилась. Но, ожидаемо, от маниакальной заботы не отвязалась. Она присела в машину под серьезным взглядом Беллы, но та смягчилась и даже смущенно поинтересовалась, как прошел первый день. — С мужиками проще, мать Ренесми. Я с ними так не уставала, как с этими наглыми детьми. Белла скривила губы в ухмылке. Напоминание о бывшей работе Ханны было ей неприятно, но ее настоящее внушало радость и веселье. Дорогая машина Каллен мягко поплыла по плохим дорогам резервации. Девушки ехали в тишине. Ханна включила радио, толком не вслушиваясь в песни, а Белла не сводила золотые глаза с дороги. Но Колдрой была уверена, что та думала о чем-то, о чем-то неприятном. А когда пришла к таким мыслям, то удрученно просмеялась. Белла не отреагировала. Может, ей тоже было странно, что вся семья даже со страшным проклятьем пыталась жить, как ни в чем не бывало. Было весело, что Джейкоб не приходил в себя, а следующим на очереди был Сэм, но Ханна вышла на работу, а Эмбри и Квил разгружали грузовик с вещами. Даже на войне праздновали Рождество и день Благодарения. Это помогало не сойти с ума. Ханна не знала, куда и зачем ее везут. Но была уверена, что Беллу вновь гнали исключительно добрые намерения. С ними она остановилась возле дома Адли и грациозно выпорхнула из машины. Эмили, затихшая в доме, так же как и любая нареченная, помимо Ренесми, не имела острый слух и нюх. Сэм вместо девушки тут же вышел из дома, укрыв руки в кармане черных шорт. Вылезая из машины, Ханна закатила глаза. Но не была уверена, что в будущем будет чаще видеть на волках хотя бы простую футболку. Белла неловко перебиралась с ноги на ногу, теребя рукав черного свитера. Бессмертие ее не изменило. — Как первый день, Ханна? — поинтересовался Сэм. Ханна закатила глаза, повторив свои слова в машине. Но, когда Сэм приобнял Беллу, он отреагировал не так же, как девушка. — Это отлично, Ханна. Воспитывай малышей, а о своей прошлой работе забудь. — Ренесми уверовала, что привезет к вам Джареда сегодня. Ким получше? Белла быстро встала между напряженными ребятами. Она ощущала опасность лучше, чем удушающий аромат мокрой шерсти. Услышав о Ким, Ханна удивленно заморгала. Но не успела ничего сказать, как почувствовала легкий чмок Беллы на щеке. Она была привычно холодной, но душой пыталась согреть. — Только я ненадолго, Сэм, — известила Белла. Она устремилась ко входу в дом и исчезла в нем. И тут же Ханна услышала довольный выкрик Эмили. Видимо, они были особенно близки. Сэм оглядел притихшую и недовольную Ханну и, устало вздохнув, взял ее за руку, отводя в дом. Они сразу попали на кухню, где в одном из углов образовалась мини-прихожая с вешалками и этажеркой для обуви. А за большим столом сидели Эмили и Белла. Квилетка сверкала, переговариваясь с девушкой о последних новостях, а когда та повторила свои слова про Джареда, Эмили тихо взвизгнула, прикрыв рот ладонью. Ханна поравнялась со столом и, устало вздохнув, присела на соседний стул. Эмили недовольно заговорила: — Ханна, а обнять? Вставай, — любимое занятие Колдрой в семейке уродов — закатывать глаза. Принимая теплые объятья Эмили, она услышала ехидный смешок Сэма. — Как первый день? — Можно повторю свои слова, Сэм? Или взбесишься? — с сарказмом уточнила Ханна. Сэм стоял у кухонной тумбы и развернулся к ней с напускной строгостью в глазах. Эмили нахмурилась и отпустила Ханну, так сообщая ей, что получит ответ от кого-нибудь другого. Она вернулась к любимой Белле за стол, забирая горячий чай с лимоном. Чуть по привычке не предложила его девушке. Но та бы только рассмеялась. Прошлое Беллы тоже было по-своему прекрасным. Ханна не сдержала возмущений, когда от нее потребовали положить себе свежего рагу из желудя и намекнули на горячий чайник. Но одно Колдрой утешало, когда она накладывала себе еду в глубокую миску, чай ей никто не сделал — значит, в чем-то они давали ей свободу выбора. За столом лились непринужденные разговоры четы Адли и Беллы. Но, когда они заговорили о проклятье и, в особенности о том, что с Эмбри и Сетом все было до конца неясно, Ханна укрылась в гостиной с едой и кружкой черного чая. Но буквально захотела вылить его себе за шиворот, когда не предугадала неожиданного. Только Ким не разделяла ее изумление. Она сидела на диване, а ее глаза бездумно гуляли по экрану телевизора. Взяв себя в руки, Ханна присела рядом с квилеткой. Та никак не отреагировала, словно ее не заметила. Сделав осторожный глоток чая, Ханна метнула строгий взгляд на Ким. Быстро прикинула, в каком она была состоянии. Ей не лучше и не хуже, ей — никак. — Поела? — вопрос вырвался на автомате. Ханна чуть не выронила миску из рук, но даже так Ким на нее не отреагировала. Видимо, и неожиданное поведение Колдрой не возвращало ее к жизни. Нанизав первый кусок говядины на вилку, Ханна громко зачавкала. Она вспомнила Джареда, которого из-за этого называла свиньей. Ким точно была с ней согласна, что чавкать — некрасиво и по-свински. Но все еще молчала, даже когда Ханна намеренно начала чавкать громче. С грохотом отставив миску на журнальный столик, Ханна сделала вдох и выдох. Как же ее раздражала Ким, которая вела себя так же, как она. Была безвольной куклой, не имела стержня и не могла лишний раз открыть рот. А когда Колдрой дошла до мысли, что Ким точно так же раздражало ее поведение, она встала на иголки еще больше. — Притворяешься хорошенькой, Конвеллер? — в голосе Ханны было столько яда и желчи, что она сама удивилась, как не захлебнулась. Бледнолицая помахала ладонью перед потерянным лицом квилетки. Ее глаза не сдвинулись ни на сантиметр от экрана. Тогда Ханна, собравшись с силами, пришла к отличной идее. Ким и Джаред ей говорили, что себя не любят. Значит, если Ханна отразила бы поведение Конвеллер в прошлом, та бы очнулась. Секунда — и Колдрой дала Конвеллер больную пощечину. Молниеносно в гостиной вспыхнула Белла. Звук привел ее к нехорошей сцене, где Ким хлопала глазами, потирая красная щеку, а Ханна была готова впиться ей зубами в артерию на шее. — Не лезь, Белла! — твердо произнесла Колдрой. Но Белла нахмурилась и, пропустив слова мимо ушей, присела на корточки перед квилеткой. А когда в гостиной появился обеспокоенный Сэм и метнул осуждающий взгляд на Ханну, та вновь сделала вдох и выдох. Пока Белла тихим шепотом выясняла у Ким, все ли хорошо, а Сэм маячил за ее спиной, но молчал, Колдрой в два счета расправилась с рагу из желудя и вскочила на ноги. — Знаете что… — начала говорить она таким голосом, на который Сэм и Белла просто не могли не отреагировать. — Ты мне, мать Ренесми, писала, что я одна еще не пыталась помочь. Так вот, если вы еще не поняли, нелюди, я собираюсь это сделать. А вы мне мешаете! Кажется, что добренькими все уже были. Поэтому, если хотите каких-то изменений, оставьте нас одних! В остром переглядывании Сэма и Беллы проскользнула надежда. Они пришли к одним и тем же мыслям. И вспомнили, что когда-то Ханна раскрылась тоже не под заботой и лаской. Белла встала прямо и, ничего не ответив, вновь исчезла на кухне. Сэм и Ханна пожирали друг друга глазами, и мужчина, вздохнув и подняв руки, оставил девушек. Ким не подала никаких звуков и никак не шевельнулась, когда Ханна повалилась на диван. Она специально проехалась рукой по красной щеке квилетки, после чего довольно зафыркала. — Больно? Ну, прости. Перетерпишь, сестра. Ким держала оборону. Ее внутренний мир грохотал, всполошенный нахальным поведением Колдрой. Та с самоуверенной улыбкой и проблесками дерзости в глазах казалась воплощением хаоса. Ее карикатурный смех, резкий, как стекло, приостанавливал сердце Ким, а мозг вынуждал бурлить от вспышек недовольства. Но Ким просто отвернулась, сохраняя хладнокровие. Жизнь ткнула ее лицом в дерьмо, показав, что лишний раз рот открывать не следовало. Но Ханна противилась. Она начала засыпать Ким комплиментами, что та выглядит мертвой, неживой, а еще неухоженной и до смешного тихой. Не твое, Кимми — с акцентом на нелюбимом прозвище высказывалась Ханна. Каждый ее провокационный комментарий затягивал Ким в вихрь эмоций, но она держалась. Как скала перед бушующим океаном. Как острые скалы под обрывом Ла-Пуш. Робость и стойкость стали щитом Ким. И в минутах, когда Ханна пыталась взломать ее защиту, Конвеллер укрывалась в тихом уединении своих мыслей, игнорируя нападки и сохраняя внутренний баланс. Словно мастер боевых искусств, готовый к любому повороту. Но точно не к последнему. — Ты что орешь, дура? — спокойно поинтересовалась Ханна. Она расширила глаза, будто сама не поняла, как плеснула в лицо Ким горячий чай. Та потерла кулаками глаза. Обожгло кожу, как обжигали неуместные издевки Колдрой. Вскочив на ноги, Ким сделала вдох и выдох. Ей тоже нужна была гимнастика Карлайла — чтобы напускная маска не спала, как бы Ханна того ни желала. Но одного она добилась. Ким заговорила. — Крышей поехала, Кантри? — Да, Кимми, за компанию, — Ким затряслась. Ханна продолжала утягивать в прошлое, цитируя ее же слова. — Говорят, что это очень весело, вот и я решила попробовать. — Отъебись. — Почему? У тебя все в порядке и все хорошо? — не унималась Ханна, склонив голову. Цитатами Конвеллер мог изъясняться даже Дьявол, причем самым приятным голосом. Ким ощутила, как по спине пробежали холодные мурашки. Разочарования, вероятно. Быть заложницей чужих забав было совсем не весело. Ханна вдруг подмигнула, завороженно всматриваясь в последствия своего поведения — в побледневшее лицо Конвеллер и ее подрагивающие губы. Встав с дивана, Колдрой подозвала Ким рукой к выходу из гостиной. Та послушалась. Послушный отморозок — это так же нелепо, как добрая ведьма. Специально придумали, чтобы сделать мир лучше. Компания на кухне затихла. Только Ким ничего не заметила. Плавая в тумане своих мыслей, она замешкалась на пороге, а когда вышла на крыльцо, чуть не слетела с первой ступеньки. За Ханной наблюдали шесть пар глаз. Но рты были закрыты — это ее радовало. Она пролезла в кухонную тумбу и нашла в одном из ящиков коробок спичек. Поймав удивленный взгляд Эмили, Колдрой натянула на себя кривую улыбку. — Зажигалки надоели. Уже не модно. Хочу спички, по старинке. Ей не ответили. То ли комментарии закончились, то ли заявление показалось до одури нелепым. В любом случае, Ханна спокойно вышла из дома и, присев подле Ким на ступеньку крыльца, достала пачку сигарет. Ким приняла щедрое предложение Ханны закурить и никак не брыкалась. У нее были тонкие сигареты с ментолом, но пачка давно закончилась. Тогда, когда жизнь была по-своему прекрасна. Только Ханна опять издевалась. Как ребенок, находя смешным все свои забавы. А нахмуренное лицо Ким, когда от нее резко убрали пачку, от чего пальцы скользнули по краешку, тем более. — Дура. — Ну, на. Возьми. В этот раз Ким спокойно взяла сигарету. И она говорила таким же спокойным голосом, будто не вешала на Ханну справедливые ярлыки, а хвалила ее по чужому требованию. Всунув сигарету между подрагивающих губ, Ким ожидала, пока ей подкурят. Но Ханна чиркнула спичкой сначала для себя, а потом, когда зажгла вторую, машинально Ким придвинулась ближе. Только получила не закуренную сигарету, а вспыхнувший огонек на мягком черном кардигане. Ханна швырнула спичку, проехавшись по ткани. Ким взвизгнула и затрясла вещью. А когда облегченно вздохнула, от того, что не загорелась, метнула на Ханну такой взгляд, от которого та чуть не выронила сигарету и не захлопала в ладоши. — А я что? Я тебе кидала, а ты не поймала. Тупой ты отморозок, Кимми, — мелодичным голосом Ханна на прямую говорила о своем восторге. Удивительно, как легко у нее получалось вывести Ким из равновесия. А она даже не старалась. Выпустив дым в лицо девушки, Ханна заискрилась еще ярче. Она увидела, как рука квилетки сжалась в кулак, но, увы, она все еще не приходила в чувства. Колдрой усмехнулась, обнажая острие своей харизмы. Ее уверенность огнем рассеивала хоть и призрачное, но существующее смирение, которое Ким пыталась сохранить. Ханна подкурила ей сигарету и даже любезно позволила отдохнуть от себя целую минуту. Но Конвеллер все равно не оставили одну. Сознание залилось утробным воем трех волчат. Она никогда его не слышала — так, мозг придумал, как могла звучать боль и обида на сестру, которая неосознанно лишила их жизни. Защитные линии Ким медленно подтачивались, и она лишь наблюдала, как границы стирались. Губка сидела рядом — Ханна Колдрой, впитывала в себя боль Ким, заставляя испытывать ее другие эмоции. Ее эмоции. Ханна сделала вдох и выдох. Она вела отсчет, а когда тот закончился, снова чиркнула спичкой и метнула прямо в волосы Ким. Та закрутилась, полетев со ступеньки на землю. Ким потрясла волосами над землей и, выронив сигарету, поднялась на ноги. Квилетка возвышалась над ехидной Ханной, но молчала. Сквозь сжатые зубы в лицо Ханны стрельнула слюна, когда Ким склонилась ниже. От души хохотнув, бледнолицая опять выдохнула дым в лицо девушки. Но та даже глазом не моргнула. Обоими пожирала Колдрой и искренне не понимала, зачем она это делала. Ханна недавно была в семье. И точно не понимала, почему Ким и Джаред так сильно себя корили. Но Колдрой могла понять их реакцию. Только ей не нравилась отсутствие полной картины. Первые корни пустились в детстве. Дети всегда были самыми жестокими, а во взрослом возрасте к некоторым это качество прилипало, как банный лист. Джаред и Ким всегда отличались нетерпимостью даже самим к себе. И их демоны отыгрывались на других людях, будто от этого им могло стать лучше. А все равно они были людьми. И совершали немало хорошего, только все напоминания вылетели из их голов со свистом. Всегда проще найти козла отпущения прямо под носом. И, пусть они корили себя по делу, но все равно — могилы зря вырыли. А еще попрекали Ханну своей же, предлагая присыпать землей. Кривое зеркало — такое себе. Там Джаред и Ким плевались ядом, а потом пытались себя убить. Когда мы не знаем кого ненавидеть, в нас появляется ненависть к самим себе. Ким молчала, приглашая Ханну продолжать свои действия. Следующая спичка попала по джинсам девушки. Та отреагировала менее ярко, лишь затушила ладонью слабый огонек. А потом ожила и попыталась выхватить коробок из рук Ханны. Та восторженно завизжала, за компанию к недовольным выкрикам Конвеллер. Бледнолицая резко вскочила и с силой толкнула Ким на землю. Больной удар, но не специальный. Так получилось. Сама судьба помогала Ханне привести Конвеллер в чувства. Но она не спешила подниматься с земли. Раскинулась на ней, как ненужный мусор, через который Ханна уверенно перешагнула, а дальше ударила ногой по боку. Это Ким помогло сохранить хоть какое-то достоинство, но, когда она поднялась на ноги, пошатываясь от бессилия и собственной беспомощности, Ханна опять толкнула ее на землю. Ким почувствовала, как из ее груди вырывался гневный всхлип, а все равно — содеянное вынуждало принимать унижения. Вновь гнало чертово чувство вины, что она все это заслужила. Ким взглянула на Ханну, как на королеву маленькой, жестокой арены, и увидела отражение своего унижения в хитрой улыбке бледнолицей. Но глаза ее были печальными. Ким всегда обладала силой, которая не поддавалась физическому воздействию — скрытой глубиной, которую квилетка осознавала и гордилась. И все обратилось в пыль. Огонь даровал жизнь. Даже у крыльца дома Адли. Хозяева слышали недовольные выкрики Ким и бесстыжий смех Ханны. Но они не вмешивались, и не позволяли Белле нарушить неизвестный план Колдрой. Потому что до ее приезда Ким не издавала никаких звуков. И, если хотя бы спички, которыми Колдрой бросалась в нее, как конфетти, могли помочь — было бы славно. Только Ким не разделяла ничьих надежд. А когда очередная спичка Ханны обожгла ей пальцы, она резко отвернулась и укрыла руки в карманах. Ханна поцокала, закатив глаза. Руки опять потянулись к коробку, а когда Ким собралась уйти в дом, голос зазвучал грозно и свирепо. — Ну, Кимми, какая же ты рохля. Прыгай уже в свою могилу. Я присыплю землей, а потом обоссу ее. Уверена, что это вернет волчатам жизнь. — Закрой свой рот, сука, — Ханна с трудом сдержалась, чтобы радостно не воскликнуть. Она узнала этот голос. — Что-что? Я тебя не слышу, Ки-и-и-ми. — Закро… А! — Ким прервалась, переходя в болезненный выкрик. Она чуть не упала, склонив голову. Спичка пролетела в миллиметре от ее глаза. — Что-что, Ки-и-имми? Ким сделала вдох и выдох. Потом повторила. Не прекращала, пока не почувствовала в груди напряжение. А Ханна его усилила, кинув очередную спичку. Ким покорно принимала все удары, но держалась из последних сил. Хотелось избить Кантри, оттаскать за волосы и попрекнуть нехорошими словами. А еще напомнить о прошлом, в котором та вела себя привычно омерзительно, а потом пыталась стать другим человеком, будто бы это отмыло ее руки от крови. До одури бестолковая девчонка. Как Ким. И та ахнула, когда сама себя поймала с поличным. Немигающим взглядом она смотрела на Ханну, у которой ничего не получилось. Ей не помогло, как бы она ни старалась. И грехи все равно бы не искупила. — Это с вами до конца жизни, уроды. То, что вы сделали, — когда Ханна начала говорить, Ким ощутила неизвестные эмоции. Кажется, что они были ее. — Чем бы вы в дальнейшем ни занимались — никак не искупите грехи. Кровь не отмоете, из головы не выкинете. А когда сдохните, не попадете ни в рай и ни в ад. Ото всюду выгонят, Ки-и-и-мми. Но… но сейчас мы живы. Значит, надо жить. Хорошенькими стать не получилось, да и хуй с этим. Знаешь… я вот пыталась сохранить жизнь Крэйга, когда начала перенимать все его привычки, хобби, любовь к чему-либо. Но у меня не получилось. И у вас не получится сохранить жизнь волчат, но вы можете о ней помнить. Не знаю, достаточно ли этого или нет. В любом случае, то, что вы ощущаете вину — уже хорошо. Значит, есть душа. Спасите ваши души, отморозки. Мне помогают молитвы. Мне нравится думать, что Бог меня слышит. Ким прикрыла глаза. Ханна прямо велела ей жить дальше. В любом случае, еще до смерти есть бесчисленное множество способов покончить с собой. Но волчат бы это не вернуло. Ким не могла смириться с этой правдой, но выслушивала неугомонную Ханну. И словила очередную спичку, которая подожгла кончики волос. Обдувая их, в последнюю очередь Ким беспокоилась о сохранности шевелюры. — Как сильно на вас ни дави, Конвеллер… За какие замки ни сажай… А все равно. Никто не меняется. Мы стали взрослыми, но какое бы чудовище ни жило в нас, оно только наше. Наш выбор, Ким. Наша ответственность. Наше зло. Не очень приятно быть чудовищем, но, возможно… Никем другим нам стать уже не суждено. А жить-то надо. Иначе, зачем мы появились в этом мире? Всем на зло! Ха-ха-ха! Ханна выполнила свою задачу. Но слегка перестаралась. Ким от услышанного упала в бездну. Сознание поплыло, вспоминая все хорошее и все плохое, совершенное за короткую жизнь. Ким в школе избивала младшеклассников — легко и просто, как ела любимый бургер с курицей. По понедельникам его подавали в столовой. А в один из недавних понедельников Конвеллер спасла человеку жизнь, вовремя сделав укол адреналина. Она проигнорировала возмущения коллеги медсестры и сочла свои действия правильными. Ким угадала с пожилой женщиной, сохранив ей жизнь. А с волчатами облажалась, накликав проклятье. Но какой-то баланс был. Этого достаточно? Теперь, на краю пропасти ее разума, Ким осознала, что жизнь состояла из множество таких противоречивых эпизодов. Детские свалки и первые влюбленности, ссоры и примирения, гадости и ласка. Каждый момент бился в сердце, как пульсирующий ритм, создавая иллюзию целостности. Иллюзия — точное слово. Их не существовало. Безжалостный мир всегда ставил на место, но дарил и возможности. Как бонусы, подарки. Ким вздохнула. Тьма отступала. Интересно, а кто-нибудь из убийц призадумывался, что следующей жертвой мог стать он сам? Серые глаза Колдрой изучали Конвеллер. Они были готовы ловить любые проблески эмоций на лице квилетки. То вдруг залилось клубничным румянцем, а глаза залились едкой болью, но и сталью — привычной сталью Ким Конвеллер. Скривив губы в ухмылке, та ожила. Она перехватила другую спичку, с поразительной ловкостью поймав ее за краешек. Огонек не погас, но Ким затушила его, подув. Сегодня у нее был еще один День Рождения — она задула свечку. Посвистывая под нос, квилетка отразила завороженный взгляд Колдрой прищуром недовольства и благодарности. — Какая же ты душка, Кантри. Отъебись уже, окей? — Окей. Ноги Ким повели ее назад в дом Адли. Но у входа она обернулась на Ханну, передернув плечами. Слово «спасибо» всегда держалось в ее легких, прокуренных ментоловыми сигаретами. Ханна дернула бровью, улыбнувшись. Она приняла благодарность, после чего Ким исчезла в доме. Колдрой услышала, как она громко спросила Эмили, когда приедет придурок Кэмерон. Бабочки запорхали в животе Ханны — они одобряли каждое слово. Ханна внаглую украла часть поплывшего состояния Ким. Она запуталась в своих мыслях, в который стоял Пол на обрыве Ла-Пуш, а Эмбри лежал на двуспальной кровати. А подошедшая Белла казалась лишней. Так Ханна думала и резко убрала руку вампирши, которую та положила на ее плечо. Белла нахмурилась, но тут же натянула на себя улыбку. До ее уха дошел шум приближающийся машины. У Кэмерона был старенький пикап — той же фирмы, что у Беллы Свон. Такой же завывающе громкий, а еще родной. Видя на лице Беллы улыбку, Ханна фыркнула и скрестила руки на груди. Мать Ренесми всегда была неразговорчивой и более отстраненной, чем остальные. Невесть что двигало Каллен, когда та приближалась к другим личным границам. — Ренесми приближается с Джаредом. Спасибо тебе, Ханна. Уверена, что Ким лучше. — Да пожалуйста… Пфф… — Всего доброго, Ханна, — Белла неловко потопталась на месте и улетела по воздуху в неизвестном направлении. Ханна удивилась, кинув взгляд на брошенную машину. А потом попрекнула сама себя добрым словом, вспоминая о прибытии Ренесми. Видимо, тачку оставили ей. Белла была права. Несси действительно приехала. Ханна громко хохотала, видя убогий пикап, но даже он казался более живым, чем Джаред, которого Несси с силой вытолкнула из машины. Он резко вперил кроссовки в мокрую землю и обернулся на Каллен с открытой злобой. — Когда ты от меня отъебешься?! — Никогда! От любви не убежишь, Кэмерон! Быстро в дом! Джаред не успел вставить комментарий. Его перебил громкий возглас Ханны. Обернувшись к ней, квилет увидел бодрое приветствие, адресованное в свою сторону. Ханна махала рукой, светилась и чуть ли не пританцовывала. Сердце Кэмерона дрогнуло. А когда он услышал возмущения Ким из дома, в которых она пыталась достучаться до совести Эмили и переубедить ее класть почти в каждое блюдо чеснок, который она ненавидела, Джареду стало гораздо лучше. Он сделал вдох и выдох, но Несси восприняла это провокацией и попыткой увернуться от ее требований. Кулак легко проехался по лицу Джареда. И тот заговорил. Девушки на заднем дворе дома Адли мысленно дали друг другу пять. — Господи! Уже подышать нельзя, блять! То умирай, то не умирай! А просто оставить в покое никто не может. Все, живу. Живу всем на зло, блять. Довольны?! — А! Ханна ахнула, видя, как Несси от несдержанных эмоций взмыла в воздух почти на метр от земли. Но поравнявшись с ней, она кинулась на Джареда с распростертыми объятьями. Тот поперхнулся воздухом и слабо прокашлялся. Каллен не стеснялась своей силы, обнимая его так, будто собиралась переломать кости. Но сбавила напор, слушая замедленное сердце. Джаред снова задышал. Несси окутывала его дымкой спокойствия и искренней любви. И он не мог не обнять ее в ответ. И так был виноват перед другими, чьи души были очень далеко — на дне озера Сент-Хелес. А Несси и подошедшая Ханна были рядом. От этой мысли Джаред обнял Каллен крепче, подкинув в воздух. Она завизжала, целуя его в щеку. Но когда они отстранились друг от друга, улыбка Несси спала. Но, справедливости ради, ее недовольство в глазах было напускным. В этот день ее точно не волновала розовая рубашка, которую Кэмерон смял своим телом. — Погладишь, когда придешь домой! — Обязательно поглажу. А еще постираю, перешью и вообще куплю тебе новую. Бегу и волосы назад, Несс, хвостик распустить? — Ха-ха-ха! Несси встряхнула длинными волосами, специально проехавшись ими по лицу Джареда. Она подошла к Ханне, которая уже раскинула руки для ожидаемых объятьях. Прилипнув к друг другу на какое-то время, они наслаждались сестринской близостью под внимательным взглядом Джареда. Несси ушла в дом, оставив его с Ханной. Та переглянулась с квилетом. Одновременно они отвели друг от друга глаза, дернув головой. Потом снова встретились взглядами. И опять прервались. Вели себя нелепо, но наслаждались попыткой осадить себя от чувств, вспыхнувших внутри. — Денег нет, крошка. Но можешь проявить благотворительность и обнять меня просто так. — Иди нахуй! Голос Ханны лился звонко. Она пела песню — песню Джареду, которому стало лучше. Он вздохнул и, не замечая в сестре желание приблизиться первой, разорвал дистанцию между ними. Ханна прижалась головой к крепкому плечу Кэмерона, чувствуя его горячие руки на своей спине. А когда он отодвинулся и беглым взглядом рассмотрел одежду Ханны, то удивленно присвистнул. — И откуда ты такая нарядная? — О, это долгая история. Пока не буду ее рассказывать. Подготовлюсь ко всем твоим тупым шуткам, урод. — Пахнешь Эмбри, крошка. Я задыхаюсь, прямо как ты под ним. — Стонать будешь? Джаред тихо фыркнул. Какое-то время он продолжал стоять напротив Ханны, упиваясь ее вниманием. Он явно видел в ней что-то большее, чего она сама не видела. Ким разделяла мнение своего ненаглядного. Но никто бы не заикнулся об этом вслух. Пройдя мимо Ханны, Джаред вдруг ущипнул ее за бок. Та подпрыгнула, вскинув ногу поближе к наглой заднице квилета, а тот перехватил ее, отчего девушка не удержала равновесие и упала на землю. Смех Кэмерона был искренним, настоящим — его. — Тупая дура, крошка. Не меняешься. Когда Джаред и Ханна появились в доме, все равно он пошатнулся. Так бывает — все-таки, праздник был в разгар катастрофы. Но Эмили взяла ситуацию в свои руки. Она выполняла привычные обязанности матери стаи, усадив всех уродов за стол. Откормила на убой так, как умела. Ханна громко возмущалась, не желая принимать третью тарелку рыбного супа, но вскинутый кулак хрупкой Адли вернул ее на стул. Джаред съел только одну тарелку, все время ловя на себе внимательный взгляд Сэма. Тот хотел утянуть в какой-то разговор, из разряда тех разговоров, на которых пока не хватало сил. Когда доела Ким, переварив даже нелюбимый чеснок, Джаред взглянул на нее с нежностью. Она отразила его эмоцию, как зеркало — побитое жизнью. Они попрощались и ушли из дома. Злобный выкрик Несси их не остановил, но та не преградила дорогу. По паре было видно, что они шли не на смерть, а в свой дом, вновь поругаться и страстно помириться. Несси тоже ушла через какое-то время. Ханна пыталась призвать ее к совести, чтобы подруга отвезла домой, но та фыркала и уверяла, что приедет Эмбри. А ее никто спрашивать не будет — мнение было лишним, когда Колдрой от головы до кончиков пальцев пропиталась запахом своего волка. Ругнувшись после того, как Несси показательно ее обнюхала перед выходом, Ханна ушла в гостиную. Там Сэм смотрел телевизор. Только Эмили не дала Ханне уйти. Она взяла ее за руку, встав под внимательный взгляд. Девушек окружал запах ярких цветочных духов Ренесми, а еще непонятное для Ханны волнение. Не сводя с нее бегающих глаз, Эмили крикнула в воздух: — Оставь нас на пять минут, Сэм. Хочу по-женски поговорить с Ханной. Молниеносно Сэм вышел из гостиной и, кивнув, исчез на улице. Ханна хлопала глазами. Эмили усадила ее за стол, а через секунду поставила рядом кружку с горячим чаем. Видимо, разговор был не только женским, но и серьезным. Ханна устало вздохнула. С Эмили они общались меньше всех, но ту явно это не устраивало. Только заговорила она вообще на тему, от которой Ханна покраснела до кончиков ушей и вскочила на ноги, едва услышав первые слова. — Эм, серьезно? Я, конечно, все ожидала… Но вы вроде как все в унисон мне заявляли забыть о своей работе, а тут… — Ну, Ханна, — Эмили выглядела не менее смущенной. Она заправляла прядь волос за ухо, а та упорно выскальзывала. — В конце концов, мы же женщины. А ты много знаешь о мужчинах… — Ну, Эмили… — Ханна закрутила головой по сторонам, но не смогла найти пятый угол в этом доме. — Окей. Просто честно, мне тоже очень неловко. Ты… ты, может, гуглила информацию? Или… — Ханна, тебе же видней. Мы сестры. Расскажи мне как… Ну… Ну, ты поняла. Как лучше принять данную позу, чтобы получить удовольствие. Сэму она очень нравится, но мне немного больно. Хочу сделать ему приятно. — Окей, — Ханна нервно посмеивалась, возвращаясь за стол. Она прочла Эмили лекцию о сложной позе из камасутры, которая домашней Эмили никак не давалась. Они обе были красными, как раки. Но разговорили серьезно, будто не ощущали дикую неловкость. Когда Ханна закончила говорить, сделав акцент, что смазки нужно побольше, даже если своей хватало, Эмили тут же быстро закивала и, замахав руками, встала из-за стола. Ханна поднялась следом, а дальше они переглянулись таким взглядом, словно ходили по минному полю. Но не взорвались от смущения. Только Эмили подумала, что для проститутки Ханна была излишне скромной. Это ее очень порадовало. И напомнило, что сестра просто так никогда бы не выбрала такую профессию. Эмили оставила Ханну в покое. В этом она сказала ей «спасибо» — удивительно чуткая женщина. Не даром ей присвоили такое громкое звание. Мать Ханны, Хелен, тоже всегда знала, когда должна была оставить дочь. В гостиной Ханна быстро набрала Эмбри. — Салют, девочка. Буду через полчаса, где-то. Стены докрашиваем, как просила. Зеленая краска отлично сочетается с твоими ненужными красными креслами. — Надеюсь, ты пошутил, — Ханна на автомате взяла полупустой коробок спичек и покрутила его в руке. — Потому что я не шутила, когда говорила, что сожгу наш дом с зелеными стенами. — Наш? — переспросил Эмбри. Ханна чуть не слетела с дивана. Она вообще не раздумывала над словами, а разум будто подсказал нужное. — Меня полностью устраивает, степлер. Квил! Перекрашиваем стены в синий! — Машина осталась у школы, — известила Ханна, вспомнив об утрате. Белла не дала ей шанса от себя отвязаться. — Мать Несси украла меня сегодня. — Тогда приеду на байке. Скоро увидимся, любимая. Ханна попрощалась, сбросив вызов. А потом прикусила губу, подумав, что у Эмбри «любимая» тоже вырвалось на автомате. Но пока все было весьма забавно. У Колдрой никогда не было настоящего парня, а славного парня — тем более. Ее все устраивало. Пока не на что было жаловаться. Только полчаса прошли, а Эмбри на пороге не появлялся. Ханна оторвалась от новостной передачи и вновь полезла в телефон. Но ее палец застыл на кнопке контактов. Прервал громкий крик Эмили из кухни. Ханна затряслась, сделав вдох и выдох. Эмили продолжала надрывисто кричать. Она была в опасности. А Сэм был следующим. Подумав об этом, Ханна пришла в себя и вылетела на кухню. Но то, что она там увидела, просто выбило ее из колеи. Эмили была в полной безопасности. И она кричала, потому что видела, как Сэм набросился на Лею. Ханна с шоком в глазах наблюдала за дракой, в которой мужчина выходил победителем. У Леи не хватало сил от него отбиваться. Получив по лицу, она взвизгнула. Кровь вышла из носа, а Сэм резко схватил ее за ворот рубашки и стукнул затылком по стене. — Не трогай ее, Сэм! — Эмили бесстрашно подскочила. Ханна задержала дыхание. Ее ноги не слушались, чтобы просто приблизиться. А Эмили набросилась на Сэма, повиснув на его спине. Под тихий скулеж Леи она как могла пыталась привести Сэма в чувства. На какое-то время ей удалось. Он оторвался от Леи, взглянув на Эмили. Глаза цвета океана Ла-Пуш. Ханна тряслась, но понимала, что происходит. Сэм с поразительной аккуратностью отодвинул от себя нареченную. Воспользовавшись свободой, Лея подскочила и вылетела из дома. Сэм побежал за ней, и Эмили тоже. На улице она закричала еще громче. В испуганном гуле женщины скользили слова о том, чтобы волк Сэма постарался прийти в себя. Хотя бы пальцы Ханну слушались. Она набрала Эмбри, кратко расписав ему сложившуюся ситуацию. — Остановим! Сиди в доме, Ханна! Он тут же отключился, едва успев договорить ее имя. Ханна схватилась за сердце. То упорно отказывалась биться быстрей, а когда девушка увидела заплаканную Эмили, вернувшуюся в дом, то чуть не остановилось. Мокрое лицо Адли зарылось в плечо Ханны. Та могла заплакать в ответ, но должна была сделать еще хоть что-нибудь. Она набрала Ренесми, но ответил Эдвард. — Здравствуй, Ханна. Ренесми в душе, что-то передать? — Сэ-э-ма… Сэма накрыло… Сэм и Лея. Он гонит ее и, я не знаю… — Понял. Сидите с Эмили в доме, придет Карлайл. Эмили как-то пострадала? — Нет. Он вообще ее не тронул. — Ждите. Эмили зарыдала еще громче. Ханна выронила телефон — руки ее не слушались. С силой усадив женщину на стул, Ханна налила ей и себе воды. Удивительно, но стакан упал на пол ни у Эмили, а у Ханны. Та мертвым взглядом пожирала глазами осколки, перестав рыдать, но тихо всхлипывала. Немигающим взглядом Ханна посмотрела на Эмили, пытаясь осознать, что вообще произошло. — П-п-проклятье? Да? — Да, Ханна… — Я не понимаю… Вы же мне все сказали, что изначальная цель причинить боль нареченной. Почему он набросился на Лею? Ворот белой рубашки начал давить на горло Ханны. Эмили сама сжимала его — взглядом, жестом и очередными слезами. Когда Ханна все поняла, она почувствовала себя полной дурой и замолчала, от греха подальше. Но Эмили подала голос. Может, она собиралась высказаться, чтобы ей стало хоть чуть-чуть легче. Чтобы она смогла забрать боль Леи. — Ханна… Он набросился на нее и… и мне очень больно. Очень больно, Ханна. Проклятье работает, как надо. Я… я не знаю. Больно. Очень… бо-о-ольно…