Хорошие девочки плачут молча

— Раз… — Нет, подожди… — Два… — Подожди, Эмбри! Оста… — Три! — Ааа! Эмбри не дал Ханне выбора. Но и она сама его себе не дала, когда согласилась на эту авантюру. Парень звонко смеялся, отправляя Ханну в воду холодного океана Ла-Пуш. Эмбри предложил ей нырнуть со скалы, но представить не падение в воду, а то, как она расправляет сломанные крылья и взлетает. Ханна начала противиться, и Эмбри сам ее толкнул, а дальше наблюдал с улыбкой, как девушка падала. Он замедлил время в своем сне — прошло больше десяти секунд, а тело Колдрой не ударялось об воду. Она парила в воздухе, изумленно осматриваясь и не зная, что Эмбри даровал ей этот момент невесомости. Он громко крикнул: — Расправь крылья! Лети! Все невысказанные слова застряли комом в горле Ханны. Эмбри хотел как лучше, но у него ничего не получалось. Он не мог бороться с поплывшим разумом Колдрой даже в собственном сне, где был Богом. Ханну привычный Бог никогда ни во что не ставил и, казалось, что даже сейчас он поработал над потерянной девчонкой. Ханна зависла в воздухе, громко дыша. Она ощущала, как ее тело обдавало холодом, а мурашки скользили по коже неприятной чесоткой. Ей стало страшно, что на самом деле это все реально. И она может разбиться об твердую гладь воды, либо сойти с ума. Эмбри сделал вдох и выдох. Он зажмурился и приложил пальцы к переносице, погружаясь глубже в свой разум. За долгие годы, когда духи квилетов даровали им возможность погружаться в осознанные сны, Эмбри больше прочих уделял им внимание. Он ловко научился управлять сознанием, играть на собственных воспоминаниях — забывать неприятные, и вызывать нужные. И моменты, сцены, окружения — все, что душа желала. Как в фильме «Начало» — сказал он однажды хмурому Джейку, который серьезно опасался, что брат слишком погружался в свое сознание. Блэк посмотрел этот фильм, как Эмбри ему посоветовал. И сказал тому, что брат себе не изменял — он запомнил только хорошее, выкинув плохое. Саму идею, что главный герой кино потерялся в своих снах, переставая отличать их от реальности. Однажды подобное было и с Коллом, но Карлайл помог прийти ему в себя. Эмбри максимально растянул время в том сне и сам не заметил, как прожил в нем целый год. Но за это время он всему и научился, и ни о чем не жалел. Сейчас, воспользовавшись своими знаниями, Эмбри ловко перекинул себя и Ханну в другое место. Девушка открыла глаза и изумилась смене место положения и тому, что она уже не висла в воздухе, а под ногами вообще не ощущалось никакой опоры. Ханна взмела удивленные глаза на Эмбри, который стоял смирно и глядел на нее с широкой улыбкой. На вопрос в серых глазах индеец пожал плечами и жестом показал ей опустить голову. Нарочито медленно Ханна исполняла его просьбу, а когда поняла, почему босыми стопами ничего не ощущала, то ахнула и чуть не упала. — Девочка, чего ты пугаешься? — Эмбри быстро подхватил ее за плечи. Его пальцы аккуратно массировали кожу, а сам парень мысленно цокал, чувствуя вспыхнувшие мурашки. Ханна задышала, прикрыв глаза. Сон внушал ей не меньше паники, чем реальный мир. Здесь у нее тоже все вышло из-под контроля. Ханна снова взглянула на свои ноги, увидев, как они утопают в белой дымке. Она буквально стояла в облаках, которые были теплыми, согревая дрожащее тело. Девушка кратко обернулась на квилета, но тот не терял свою привычную улыбку. Ханна осторожно присела, касаясь рукой облачка. Оно было мягким и легко сквозило сквозь пальцы теплым и приятным ветром. Осознав действительность, Ханна снова изумилась и быстро поднялась на ноги. Она смелей взглянула на Эмбри, скрестив руки на груди. — Мы что, в облаках? — индеец кивнул ей. Он выглядел очень довольным местом, куда их отправил и реакцией девчонки, которая зажглась светом и интересом. — Вау… А можно мне присесть или прилечь? Мне просто страшно, что я провалюсь. — Ложись, девочка. Не провалишься. Я тебя держу. Ханна не медлила. Она опустилась и прилегла, держа опору на локтях. А когда поняла, что никуда не падала, словно под ней были не облака, а мягкая кровать, то вздохнула и легла полностью. Ее тело утонуло, словно в множестве мягких подушек. Ей было приятно и спокойно, а еще — тепло так, что в животе она почувствовала трепет и бабочек. Последнее сравнение девушке понравилось. Она взглянула на притихшего Эмбри с озорным прищуром. Тот тихо хихикал, видя, как Ханне вальяжно легла, закинув руки за голову. В ее словах, адресованных индейцу, проскальзывали ясные требования, а не осторожные просьбы. — Эмбри, сделай так, чтобы тут залетало множество бабочек, а облака подсвечивались розовым неоном! Розовый — мой любимый цвет! — Ты же сказала, что у тебя нет любимого цвета, степлер, — Эмбри с напускным расстройством покачивал головой. Но его глаза выдавали — он получал наслаждение от нареченной, которая словно была на другом небе. На седьмом небе от счастья. — Ну да, помню. Обсуждали в закусочной. А ты там говорил, что волки — это просто легенда, а прямо сейчас рядом со мной стоит один из них. Я все еще не вижу розовый неон, Эмбри, а бабочки на меня не садятся. Давай! — Ты нахалка, девочка, — Эмбри продолжал потешаться. А когда Ханна недовольно сощурилась, он повторил за ней. — Скажи «пожалуйста». Это воспитание. — Спасибо, Эмбри, что тут нет бабочек и розового неона. — Эх. Эмбри внял просьбе через какое-то время. Он подождал, пока Ханна закончит говорить гадости. Но совесть в ней не проснулась, на что индеец удрученно хмыкнул, но выполнил ее приказ. Зверь под ребрами потребовал. Парень вновь приложил пальцы к переносице, ясно представляя здесь картину, какую хотела увидеть Ханна. И та радостно завизжала, когда на нее с невидимого потолка упал яркий розовый свет, подсвечивая замершее тело и мягкие облака. А когда вокруг девушки залетали бабочки, словно одновременно выпорхнули из клетки, она с детским восторгом захлопала в ладоши, вскочив на ноги. Эмбри не мог сдержать очередную улыбку, когда Ханна начала крутиться вокруг него, подпрыгивая и пытаясь поймать одну из бабочек. — Сачок! — вскрикнула она с намеком. Эмбри фыркнул. Ханна снова взвизгнула, когда рядом с ее ногами приземлилась эта вещь. Она отскочила и стала пытаться поймать одну из бабочек. Все они были, как на подбор — с яркими цветными крыльями, блестящими даже в тени розового неона. Эмбри скрестил руки за спиной. Но когда громко хмыкнул, наслаждаясь открытым поведением Ханны, та вмиг остановилась, обернувшись к нему. Парень дернул бровью, а Ханна перешла на быстрый бег, преодолевая между ними расстояние. Эмбри раскинул руки, ожидая объятий или кратких поцелуев. Но Ханна замерла напротив него и передала ему сочок. Парень хлопал глазами. Он чувствовал себя в руках нареченной любимой игрушкой, которая выполняла все ее команды. Ханна вела себя как ребенок, у которого не было детства, а сегодня Эмбри подарил ему краткий момент счастья. Он еще не знал ее историю. И то, что прежняя Ханна всегда себя так вела, не чувствуя ни совести, ни стыда. — Поймай мне фиолетовую, Эмбри, — приказала девушка, кивнув пальцем на бабочку, крылышки которой выглядывали из облаков. — Я не могу, она слишком быстрая. Хочу эта бабочку, Эмбри! — Скажи «пожалуйста», степлер! — Эмбри фыркал. Он не думал, что Ханна в этот раз внимет просьбе, а она и действительно не соответствовала его ожиданиям. — Эмбри! Бабочку! С фиолетовыми крылышками, она мне нужна. Давай! Ханна продолжала раздавать команды. Эмбри осталось только отдать ей честь, но он сдержался. Закатив глаза, парень взял сочок и прошел вперед. Желанная для Ханны бабочка зависла в воздухе, в который метнулась, когда парень приблизился. Эмбри приказал ей самой залететь в сочок, на что Ханна радостно взвизгнула и подскочила к парню. Но приостановилась, побоявшись, что плод воображения квилета вдруг обернется против него. Но Эмбри покачивал головой на волнение в глазах бледнолицей и подозвал ее рукой. Ханна осторожно подошла и забрала сачок. Фиолетовые крылья бабочки завораживали. Эмбри тихо хмыкал, не понимая, откуда у нареченной столько восторга к этим насекомым. Он прилег в облака, закинув руки за голову. — Так любишь бабочек, девочка? — Ну, да, — Ханна ответила запоздало. Она перевела взгляд на квилета, решив перевести свой ответ в вульгарную шутку. — Я два года была «бабочкой», Эмбри. Это мои родственники. Ханна засмеялась. Она оценила свое чувство юмора, но Эмбри явно был с ней не согласен. А еще он внушал Ханне испуг своим бледным лицом и сощуренными глазами. Она одернула ворот невидимой удавки и, отведя взгляд от квилета, неопределенно пожала плечами. Сочок метнулся в воздух. Бабочка оттуда вылетела и тут же исчезла. Хлопая глазами, Ханна обрадовалась, что смогла отвлечься от мрачного индейца. Она знала, что у того было чувство юмора — в конце концов, он не редко ее смешил и легко играл на слабостях — но эта шутка ему не просто не понравилась. Кажется, она прошлась по его сердцу ржавыми ножницами или сломанными крыльями, которые Ханна должна была расправить еще на скале. — Эмбри, слу… — Ты можешь больше так не шутить, Ханна? Это не смешно, — тон Эмбри не собирался обижать девушку. Он ясно просил больше не заикаться на тему о ее работе. Кажется, ему снова стало больно. Ханна зарделась. Ее передернуло, а тело обдало холодом. Не зная, что ответить и как действовать, девушка привычно спряталась. Ей всегда становилось немного спокойней, когда нынешний мир исчезал с глаз, а перед ними вставала темнота. Но в этой темноте Эмбри ее не оставил — кажется, он появился в этом мире для того, чтобы вести бестолковую Колдрой к свету. Его руки приобняли ее за талию, а голова оказалась на плече. Ханна слышала, что он рвано дышал, а когда приложила руку к его плечу, то ощутила такую же дрожь. Они стали похожи еще больше. — Эмбри, слу… — Девочка, мне правда очень жаль. Я должен был сразу все понять. Больше не упоминай о своей работе даже в шутку. Забудь, и не вспоминай, как страшный сон. Ханна, — голос Эмбри зазвучал ровнее и громче. И радостней. — Если у нас и дальше будут общие сны, я могу тебя отправить куда угодно. Хоть на Луну, но говорят, что там всегда очень холодно. Куда хочешь, Ханна? — Мне нравится в облаках, Эмбри… — Ханна тихо хмыкнула. Она сказала правду, только розовый неон, который освещал их замершие фигуры, не вписывался в обстановку. Словно Бог закатил вечеринку, на который позвал эту парочку. Мысль о вечеринке Ханне понравилась. — Слушай, а можно какую-нибудь музыку? Не знаю… Давай что-нибудь нежное и мелодичное. — Так сложно, степлер, — Эмбри пришел в себя. Ханна мысленно выдохнула, когда тот взглянул на нее с привычной улыбкой, охватившей пухлые губы. — Ты лучше скажи мне название песни. Я вообще не слушаю ничего нежного и мелодичного, а только тяжелый рок и металл. Ну, знаешь, под которые танцуют сатанисты на «День учителя». — Сатанисты? У меня одноклассник любил такую же музыку. А еще говорил, что чаще всего там поют про смерть. Правда? — Эмбри кивнул. Он не видел столько же смысла в вопросе Ханны, как она сама. Вмиг почувствовав себя неловко, Эмбри невольно отошел на шаг назад. Ханна побледнела. Ее зацепила мысль о смерти, а когда она оглянулась и вспомнила, что они буквально были на небе, девушка задышала, приобняв себя руками. У нее была годная мысль в голове, которая намекала ей не говорить с Эмбри на эту тему. Но в прошлом Ханна никогда не следила за словами. А все ей говорили, что она должна стать сама собой. Как бы Эмбри это ни разозлило или, напротив, расстроило. — Если говорить о смерти, Эмбри… Ты убил Майка. И, может, отца Зои. — И? Ханна ахнула. Один ее глаз нервно задергался, но Эмбри это проигнорировал. Как и то, что девушка задрожала больше прежнего. Он понимал причину ее реакции, но не мог разделить. Зверь под ребрами недовольно зарычал, когда Ханна упомянула Майка. А чуть позже в голове квилета начали проскальзывать воспоминания об этом парне, а в ушах пронеслись последние слова. Именно они выбили человека из колеи, запирая его в клетке, а зверя выпуская на свободу. Эмбри хмурился, вглядываясь в испуганное лицо Ханны. Очевидно, что до нее до сих пор не дошло. — Ханна… Бешеный зверь, помнишь? Я этим не горжусь. Но не собираюсь извиняться за то, что именно я не смог проконтролировать. Майк мертв, ты права. Я убил его. Не сдержался, вышел из себя. Но мне жаль, что так получилось. Пацан вообще не понял, куда попал. Ты хочешь подробней узнать эту историю, степлер? — Мне не нужны подробности, Эмбри, — дрожащим голосом отвечала Ханна. Она сделала вдох и выдох, а Эмбри невольно повторил за ней. — Мне просто было интересно, что ты сам чувствуешь. Тебе… действительно жаль? Именно тебе? — Именно мне да. Но больше не говори об этом парне. Потому что ты его гневишь. Вспомни, что я тебе говорил в доме Джареда и Ким. Я держу его, Ханна, но иногда не справляюсь. Но тебе я не причиню боль. Просто… он может выйти. В неподходящий момент. — Как зверь Сэма? Когда Эмили была рядом? Ханна вскрикнула. Эмбри вышел из себя после упоминания матери стаи. Он приблизился к Ханне, зарылся рукой в волосы и склонил ее голову. С уст парня слетала твердая и злая речь, и с каждым брошенным словом Ханна ощущала, как испуг охватывает ее от головы до кончиков пят. — Девочка, не бойся меня. Я тебя прошу. И не сравнивай себя с Сэмом и Эмили. Это была катастрофа. Та самая, которую никто из нас никогда не повторит. Мы учимся на чужих ошибках. Ошибка Сэма — это самая страшная, какая только могла произойти. Если ты думаешь, что когда-нибудь я также обращусь, а ты будешь рядом… То будь уверена. Я не прощу себе этого и больше ты меня не увидишь. Тебе и без меня хватило проблем. — Но Эмбри… У тебя тоже достаточно проблем. Может, обсудим? Ханна звучала формально. И это парня насмешило, приведя в чувство. Он отошел и перешел на смех, видя перед собой не Ханну, а Карлайла. Когда-то тот обратился к Эмбри с такой же фразой, в том же тоне и даже с тем же бледным лицом. Эмбри проигнорировал добросердечного вампира, и Ханну тоже. Он покачал головой и махнул рукой. Ханна не ответила, закатив глаза. Видимо, каким бы нежным и добрым ни был Колл, он был воспитан так же, как его братья. Патриархальное воспитание держало чувства под замком. Но когда Ханна пришла к этой мысли, она мигом вспыхнула. Эмбри снова хмурился, догадываясь, чем хочет его осадить нареченная. Казалось, что мозг Ханны помнил все неважное, но она оперировала на эти воспоминания так, словно они были единственными, что иногда придавало ей силы. Сжав кулаки, Ханна опустила их на грудь Эмбри. Под его кожей проходила вибрация, вместо слов отвечая девушке, что он не желает отвечать на ее дальнейшие вопросы. — Эмбри, в закусочной ты мне говорил, что нельзя держать свои чувства за закрытой дверью. Ты так делал, но чуть не задохнулся. А сейчас что? — Степлер, ты так часто вспоминаешь эту закусочную… — тон Эмбри был несерьезным. Он сводил душевную речь Ханны в шутку, чем злил ее еще больше. — Думаю, что мы там сыграем свадьбу, если ты выберешь меня. — Эмбри! — Так... — парень сердито цокнул. — Ханна, я не собираюсь с тобой сейчас разговаривать о своих чувствах. Сначала я приведу тебя в порядок, а потом, так и быть, мы поговорим с тобой о моей классной жизни за кружечкой чая. Вопрос закрыт. Финальные слова парня были твердыми. Ханна сдалась и замолчала. Но она все еще была недовольна, а когда Эмбри попытался ее приобнять, резко отскочила. Ханна топала ногой, игнорируя наигранные возмущение парня и его раскинутые руки, которые к ней тянулись. Ее ярость наполняла пространство, как буря, готовая разразиться, а в глазах искрилось решительное упрямство. Каждая клеточка тела Ханны была против привычных шаблонов, навязанных патриархальным воспитанием. Она верила словам Колла, что он умалчивал о своем внутреннем мире, потому что у Ханны его почти не было. Славный парень всегда соответствовал своей природе. Сама того не ведая, Ханна одарила Эмбри легкой радостью. Он вспомнил о семье, а перед глазами встала малышка Зои. Ханна была очень на нее похожа своим поведением. Она недовольно топала ногой и дула щеки точно также, как Сертори, в редкие моменты, когда та злилась. Сет терялся от поведения нареченной и быстро искал себе пятый угол. Но Эмбри был другим. Он не собирался убегать от серьезного взгляда девушки, а открыто парировал ему озорным прищуром. Колл также дернул бровью, как девушка и слегка наклонил голову. — Слушаю тебя внимательно, Эмбри. — Один в один, как Зои. Она также смешно злится. Только ей пятнадцать лет, степлер. Или ты тоже осенью переходишь в старшую школу? — Зои? — услышав имя девочки от Ханны, Эмбри невольно съежился и нервно сглотнул. Он свернул вообще не туда. — Зои… Отец Зои, Эмбри. Он мертв. Кто-то из вас убил его. Кто? Градус эмоций внутри Эмбри был великолепен. Сначала он почувствовал злость на самого себя, что опять вернул Ханну к мыслям об ублюдке. Потом растерянность от того, что не знал, что ей ответить. А потом… потом, когда в сознании проскользнуло мертвое и перекошенное от боли лицо мужчины, Эмбри невольно улыбнулся. Расширенные глаза Ханны наблюдали неестественную реакцию Эмбри. А когда он просто упал на облака и потянулся горячим телом, ей вновь стало страшно. Что бы Эмбри ни говорил о бешеном звере, Ханна не могла к нему быстро привыкнуть. А реагировать на волка так же, как на надоедливую рекламу сырных чипсов с Мэрил Стрип — тем более. — Хочешь узнать, кто из нас грохнул старого выродка, девочка? — спрашивал Эмбри. Он не смотрел на Ханну, но нутром чувствовал ее привычную бледность. Ханна продолжала изумляться, видя, как губы Эмбри вновь растягиваются в улыбке, а потом с них слетает тихий и довольный свист. Она была уверена, что он представлял растерзанного мужчину, когда прикрыл глаза. Ханна разделяла похожие эмоции, которые окутали Эмбри. Но с ними она смотрела любимого «Доктора Кто» или последнюю часть «Форсажа». А он наслаждался своим страшным воспоминанием, где жизнь человека оборвалась, словно она ничего не стоила. Нервно сглотнув, девушка начала теребить край своей футболки. Эмбри не спешил ей отвечать. Кажется, что он потерялся и не мог всплыть наверх, из моря крови. И из своего нездорового счастья. — Я знаю о чем ты думаешь, Ханна. Но можешь вообще не думать. Эта старая сука получила по заслугам. И единственное о чем я жалею, так это что он умер слишком быстро. Хотя… Минут двадцать мучительных пыток… — Эмбри слегка склонил голову, смакуя каждое слово, которое Ханну вводило в ужас. — После того, как Пол сломал ему руку… А я потом вывихнул плечо… Нет, степлер. Этого явно было слишком мало. Слишком просто для урода. Но мы не сдержались и обратились. Тогда разорвали его вдвоем. Не знаю, кто конкретно добил, но лично я жалею, что мог не сам это сделать. — Хорошо, Эмбри. Спасибо за увлекательный расска… — Ханна, приляг. Ты сейчас упадешь. — Тебя волнует, что я сейчас упаду? — с издевкой произнеся последнее слово, Колдрой схватилась за голову. Эмбри был прав — она действительно могла упасть, потому что ноги не слушались, а тело шатало. — Ну, я обрадуюсь, если упаду. Может, пролечу со свистом через облака на землю. Эмбри сделал вдох и выдох. Он хотел попрекнуть несдержанного зверя добрым словом, но не мог перевалить на него ответственность. Потому что все слова исходили от сердца человека, которое тут же забилось быстрей. Разум продолжал подкидывать приятные картины, где Бейри Сертори умолял о пощаде. Но за всем хорошим всегда следовало все плохое. Когда Эмбри взглянул на испуганную Ханну, он вспомнил и отельный номер, где она пострадала просто невозможным образом. Индеец сощурился, когда на секунду ему показалась другая Ханна — не в свободной фиолетовой футболке и черных штанах, а заплаканная в простыне, окутавшей раненое тело. Эмбри моментально вскочил на ноги. Он перестал замечать ужас в серых глазах, а вскинутую ладонь тем более ни во что не ставил. Эмбри крепко обнял Ханну, вскинув ее в воздух. Его девушка глотала воздух с открытым ртом, не понимая, от чего ощущала удушье — от неожиданных объятий, либо от устрашающей действительности. — Девочка, ты знаешь Зои? — Знаю, я же тебе о ней сама говорила… — голос Ханны не мог стать прежним. И вообще все, что было до слов Эмбри, обратилось в пыль. — Это был ее отец, Эмбри. — В гробу мы видали такого папашу, — Ханна дернулась, но не удивилась. Таким тоном Эмбри рассказывал свою увлекательную историю, а сейчас просто добавлял больше подробностей. — Нам очень жаль Зои. Но ей помогут Сет и Карлайл. Такого батяню… нужно было гасить раньше, но Сет никогда к нему не приглядывался. Мы боимся, что Зои тоже могла страдать от его рук, но молчала. Она всегда недоговаривает, если ей больно или страшно. Сету приходится зубами вырывать из нее правду. В этом вы с ней похожи, поэтому легко найдете общий язык, когда все уляжется. — В смысле Зои могла страдать от рук своего отца? — Ханне стало чуть легче. Она начала догадываться, что за словами Эмбри скрывалась другая истина. — Ты… ты на что намекаешь? — Ты знаешь фамилию Зои? — Эмбри продолжал держать Ханну в воздухе. Он кратко взглянул в ее глаза, но фыркнул. Ханна пряталась от него, словно до сих пор не понимала, что некуда было бежать. — Девочка, фамилию Зои знаешь? — Нет. Мы вообще пока с ней не общались. Ей очень плохо. — Тоже ее утешишь, если захочешь. Ее фамилия — Сертори. Знакомая? Ханна перестала дышать. И думать тоже, когда услышала эту фамилию. В груди кольнуло, а шею вновь стянуло невидимой удавкой. Даже ее заросшая ссадина между мягкими бедрами дала о себе знать, любезно напоминая о прошлой боли. Эмбри ловил каждый удар сердца бледнолицей. Он подумал, что зря поддержал тему для разговора, но, в конце концов, он и Пол долгое время хранили от Ханны секреты. Нет ничего хуже неизвестности — в этом Эмбри поддерживал Лею. А еще его искренне бесило, что нареченная вообще не понимала о ком переживала. Парень продолжал слушать ее сердце, когда ставил на ноги. Ханна тут же попыталась воспользоваться свободой, но Эмбри удержал ее за руку. А потом эта рука оказалась в его ладони и возле пухлых губ. Ощущая горячий и нежный поцелуй, Ханна прикрыла глаза. Она тут же пришла в себя. Ханна поняла, что в ней ни к месту сыграла сердобольность. Эмбри посветлел, глядя на девушку, губы которой растянулись в легкой улыбке, а взгляд прояснился. Было ясно, что она переварила всю информацию, и вникла в нее главную суть. — Ну, Эмбри… Как бы я ни была с тобой согласна, все равно это было слишком жестоко. Ладно, Пол, а ты? Неужели ты тоже такой жестокий? — Я не подарок, Ханна. Но я не назову себя жестоким из-за того, что отправил выродка к праотцам, — Эмбри ответил ровным голосом. И ему Ханна парировала дрожью в своей речи. Она все еще была испугана не от судьбы Бейри, а от действий, которые к ней привели. А еще она была проницательней. И, снова вспомнив закусочную, она припомнила и огромные деньги у квилета. В стареньком и дешевом кошельке они были неуместными. Сам мир, разделенный на богатых и бедных, был против пяти тысяч баксов у обычного индейца. — Эмбри, скажи, а откуда у тебя такие деньги? Я просто не думаю, что их можно добыть за короткое время без жестокости. Ты тоже вышел на поединки? Эмбри оставил Ханну без ответа. Но ты быстро дала ему бесполезный подзатыльник, намекая включится в разговор, а не засыпать ее очередными поцелуями. Ханна знала каждый из них и заранее предугадывала место, куда губы Эмбри опустятся дальше. Простой порядок — щеки, лоб, подбородок и нос. А дальше — больше. Вечно красная шея, с цепочкой рваных и горячих поцелуев, а финальная точка, пресекающая дальнейшие действия — жилка. И когда Эмбри приложился к ней губами, ласково оглаживая талию бледнолицей, Ханна невольно закатила глаза от удовольствия. Бесстыжий индеец нагло останавливал ее от потока вопросов, но за один из них Ханна цеплялась из последних сил. Даже когда Эмбри опрокинул ее в мягкие облачка, придавливая крепким телом. Во сне Эмбри Ханна не ощущала боль. Но ее эмоции ему были неподвластны. И она цеплялась за поплывший разум, который был на стороне парня, раз не давал ей вообще вспомнить, о чем они говорили до того, как она снова ощутила ее близость. Как пули в висок — вот на это похоже, когда Эмбри расцеловывал шею и гладил мягкие бедра. Мозг не работал, а тело не слушалось. С трудом Ханна вернула себе самообладание и резко вставила ладонь, не давая Эмбри поцеловать себя в щеку. — Эмбри, ответь на мой вопрос, черт побери, — девушка шипела, но едва слышно. — Откуда у тебя такие деньги? — Некрасиво спрашивать мужчины откуда у него деньги. А если он дарит подарки или сам оплачивает счет в закусочной — тем более, — Эмбри хрипло рыкнул. Он убрал руку Ханны и придавил ее своей. Не было боли, но злость вспыхнула. Ханна дернулась и невольно прошлась ладонью по лицу квилета. Тогда тот отступил, недовольно зафыркав и грустно покачивая головой. Эмбри держал опору между их телами, но явно считал ее лишней. Ханна должна была быть близко настолько, насколько это возможно. А она цеплялась вообще за ненужные вещи, будто не помня, что это могла быть последняя их близость. — Степлер, а если ты выберешь Пола, то что? Это значит, что я смогу тебя коснуться только здесь. Я скоро проснусь, у нас осталось мало времени. — Прекрасно, Эмбри! — дерзила Ханна. Когда квилет снова попытался поцеловать ее щеку, она завопила как сирена и уперлась сжатыми кулаками в его грудь. — Эмбри! Сам сказал, что твой сон скоро кончится! Ответь на мой вопрос, где ты, блять, взял такие огромные бабки! Я волнуюсь! Может, ты наемный убийца? Вдумавшись в слова Ханны, Эмбри пораженно выдохнул. А та не поняла его реакции и смущенно прикусила губу. Словно она сказала Эмбри что-то хорошее, отчего он засветился ярче, чем розовый неон в мягких облаках. Играючи Эмбри склонился над лицом девушки и выпятил свои губы. Он намекал ей на поцелуй, но Ханна в конец растерялась. — А почему тебя нельзя целовать, девочка? — удивленно спросил индеец. Ханна не знала, какие золотые горы он себе выдумал и просто махнула рукой. — Да как? Ты же мне прямым текстом сказала, что беспокоишься обо мне. Значит, я тебе не безразличен. Дай себя поцеловать. — Эмбри! Ответь! — Дай поцеловать. — Отвечай, Нахал! — Дай. — Эмбри! — Дай! — Нет! Ты не будешь меня целовать, пока не ответишь! — Да? — Ханна уже разозлилась. Бесстыжий квилет вернулся к своему любимому хобби — потешаться над ней. — То есть, если я поделюсь, то я тебя поцелую? Вот это предложение, степлер. — Рассказывай! — И поцелую? — Эмбри! — Поцелую? — ЭМБРИ! — Ха-ха-ха! Эмбри залился смехом. В принципе, он не ожидал своей победы в этой перепалке. Но выиграл утешительный приз — всполошенную и разозленную Колдрой, которая была очаровательна. Она закрутилась как рыба, брошенная в мягкие облака и продолжила бить его кулаками по груди. Эмбри наигранно ойкнул, а когда Ханна попала кулаком по его лицу, то и в этом подыграл, моментально дернувшись и упав на лопатки. Парень вздыхал и тихо постанывал, прикрыв правый глаз рукой. Но когда Ханна мыкнула и подползла к нему, смех снова вырвался из груди. Тогда Эмбри вновь получил по заслугам. Бледнолицую охватило уже не беспокойство, а ярость. — Нахал! Я же переживаю! — Переживаешь? Ух ты. Это достойно поцелуя! А! Больно, ну! — Эмбри продолжал развлекаться. Тогда Ханна приняла свое поражение и поднялась на ноги, нервно пригладив волосы. Она осмотрелась, желая найти в облаках подсказку как ей достучаться до бесстыжего индейца. Но заметила, что бабочки исчезли, а розовый неон погас. И все затихло, включая Колла, который даже перестал дышать. С удивлением она взглянула на развалившегося парня, дернув бровью. Он пришел в себя и понял, что от ответа ему не убежать. — Девочка, тебе не понравится моя работа, — ответил Эмбри. Он покусывал губы, избегая взгляда с Ханной. — Ты же знаешь, что грязь с трудом принимаешь. — Значит ты наемник? — О, боже, — удрученно простонал Эмбри, закатив глаза. Он перевернулся на другой бок, махнув на девушку рукой. Но разжег огонь внутри и подогрел без того красное лицо. — Кино насмотрелась, степлер. Какой наемник? Ты хоть знаешь, где они орудуют? — Отвечай на мой вопрос! — Скажи «пожалуйста». — Спасибо, Эмбри! Значит, будешь наемником! — Присядь. Ханна нахмурилась. Ей не понравился тон Эмбри. Градус в нем менялся быстрей, чем зимой садилось солнце. Эмбри вскинул на нее взгляд. Но Ханне не прочла в нем ответа, а еще не увидела никаких эмоций. Она послушалась и присела рядом с Эмбри, подогнув к себе ноги и обнимая их рукой. Но парню явно не понравилась эта поза, раз он поменял ее, вернув девушку на свои колени. Ханна ждала его искренней речи, надеясь, что ее предположение было ложным. Славному парню ни к лицу было насилие. И своим голосом он должен был читать сказки, а не последние слова. — Я не наемник. Я коллектор, — начал рассказывать Эмбри. Его пальцы загуляли по небрежным веснушкам Ханны, а потом начали обводить контур ее приоткрытых губ. — Там очень хорошие бабки. Устроился недавно, когда понял, что денег мне не хватает. Через Эммета получил контакт Дастина, а тот вывел меня на своих друзей. И, как-то так. Выполняю заказы, степлер. Выбиваю деньги, но стараюсь не перегибать. Чтобы не доводить до больницы или комы. Вижу по твоему лицу, что тебе эта история не понравилась. Я предупреждал. — То есть… Ты отлавливаешь должника, а после его избиваешь, чтобы он закрыл долг? — Эмбри кивнул и пожал плечами. Но глаза его потухли. Ханна решила, что он уже смирился. Но она не собиралась мириться. — Эмбри, зачем ты это делаешь? Огромные бабки, конечно, но это того не стоит. Ты же славный парень… Должники не должники, но они люди. А если тебе закажут бабушку, которая концы с концами сводит? То что? — Сколько ты получала на своей работе, степлер? Дохуя? Ханна ахнула. Эмбри выбил ее из колеи. Он слегка пошатнул душу и заставил сердце биться быстрей. Но по нему было видно, что напоминание о работе прошлось и по его сердцу. — Дохуя, Эмбри. Но дело не в бабках. Я тебе расскажу свою историю, когда ты… — Ты привыкла к комфортной жизни, девочка? Такси, доставки, хата, какая-никакая, но не комната в общаге с маргиналами. Верно? — Ханна не знала, что ответить. Она подумала добавить в этот список еще дорогие подписки на онлайн-сервисы кино или регулярные походы на маникюр, педикюр и к косметологу. Но промолчала, кивнув и прикусив губу. Эмбри сам додумался до остального. — Вот видишь. А еще эти ваши девичьи штучки… Маникюры, педикюры, всякие эпиляции и массажи. Что там… сумочки, платьюшки и помады. Столько вам всего девочкам надо, в отличии от нас. Что для тебя приятней, Ханна, поужинать в хорошем ресторане или доедать вчерашние макароны с сыром? Ханна призадумалась. Она понимала к чему клонит индеец, но еще решила, что тот считал ее избалованной и меркантильной. Она вскинула пальцем и покачала им в воздухе. — Эмбри, я не мажорка. Если надо, я схаваю и макароны. Не умру с этого. Ты… о, боже… Эмбри… Ну, ты что… Ханна не была совсем бестолковой, что бы о ней ни думали. Когда нужно было ее мозг работал на максимум, вдумываясь в любую мелочь и скрытую деталь. Она тихо простонала, прикрыв ладонями лицо. Эмбри не трогал ее, видя, что она дошла до правды. И эта правда Ханну обескуражила, нагнав тоску. Колл вновь приобнял ее только тогда, когда девушка громко шмыгнула носом. Глаза ее были прикрыты — их щипало болью и чем-то известным, то ли совестью, то ли сожалением к славному парню, который пытался себя переделать. — Эмбри, из-за меня? Хочешь для меня лучшей жизни? — Хочу, степлер. И извини, но… это ответ про бабушку. Бабушки для меня не ценны так же, как ты. Ну, ты что, девочка… — Эмбри сделал вдох и выдох, притягивая Ханну к своей груди. Она не сдержалась и тихо заплакала. — Я не понимаю чему ты так расстроена, Ханна… Я не знаю выберешь ты меня или нет. Но если да, то можешь быть уверена, что ты ни в чем себе никогда не откажешь. Будет все, что захочешь. И переедем в любое место, хоть в другую страну. Бабки сейчас всем нужны, без них никак. И ты не будешь есть вчерашние макароны, если не питалась ими до этого. Нить… она и так достаточно изменила твою жизнь. Я хочу, чтобы у тебя осталось хоть что-то прежнее. Пусть даже большие бабки. Все мое — твое. Наверное, Эмбри вообще не понял, что сделал. Он с растерянностью глядел на Ханну, которая зависла и начала игнорировать все, что ее окружало. Губы девушки были приоткрыты, но никаких слов с них не соскальзывало. И Эмбри будто перекрыл ей кровоток. Тело и кости были холодными. Тот же холод как на Сент-Хелес и в нынешней жизни квилета. Она была не его. Славный парень был не собой. Он буквально убивал себя просто потому, что это могло принести Ханне счастье. Богатая и обеспеченная жизнь, за сказкой которой скрывались кошмары. Ханна прикрыла глаза, ясно представляя перед собой их будущий дом. В нем много дорогих картин, украшений, хорошая мебель. А в гардеробе девушки брендовая одежда, которая стала для Ру такой же привычной, как для Эмбри руки — по локоть в крови. И в один из дней Ханна встречала его с работы. Она недовольно бухтела, что парень опять без своего лица. Но сегодня они шли в ресторан, поэтому все было хорошо. Ханна пришла в себя. Но злость не вырвалась из нее раньше глубокого сожаления, только в устоявшихся принципах Эмбри оно не могло найти себе место. Парень помрачнел, словно тоже видел представленную Ханной жизнь. Но он не замечал в ней проблем точно так же, как раньше девушка не видела проблем в жизни Ру. — Эмбри, ты должен узнать мою историю, чтобы понять, что мы еще больше стали похожи, — начала говорить Ханна. Ее голос звучал мягко, словно она высказывала осторожные нотации маленькому ребенку, который узнал о любви из диснеевских сказок. Эмбри сам так сказал. — Я не одобряю. Ты прекратишь этим заниматься независимо от моего выбора. Не смей себя терять, а еще запирать свои чувства за дверью. Ты учишь меня другому, а сам не слушаешься. — Мне все равно, степлер. Я пока не придумал как скрасить твою жизнь. Если что-то еще придет в голову, может, прекращу. Раз, два, три. Как отсчет Эмбри, когда Ханна собиралась спрыгнуть со скалы и окунуться в воды холодного океана Ла-Пуш. Здесь, в мягких облаках, которые теперь не приносили столько же тепла, как горячее тело индейца, Ханна загорелась идеей. И, кажется, это была именно ее идея. Ею не двигало сожаление или воспоминание о бесстыжих просьбах индейца поцеловать его после этой истории. Ханна не любила диснеевские сказки. А еще она ничего не знала о любви, но была уверена — Эмбри знал о ней еще меньше. Он потерялся. Мир вокруг потерял свое значение вне радиуса нареченной, которая к нему притянулась. Ханна целовала его — нежно и осторожно, словно стеснялась или боялась резкой реакции. Эмбри прикрыл свои глаза, чувствуя желанные губы. Он так изумился, что даже не мог ей ответить. Возникло чувство, что это был не его сон, а сон Ханны, которая управляла не только им, но и его телом и эмоциями. Ханна ловко вызвала нужную, когда ее рука зарылась в мягкие волосы парня, а одна рука обняла шею. Мысленно она хихикала, находя растерянность квилета очень смешной. Но нужная эмоция — восторг, взяла бразды правления разумом. Эмбри громко простонал сквозь поцелуй и ответил. С чувством, искренностью и с жаждой доказать Ханне, что он ее достоин как никто другой. Они целовались, не в силах сделать передышку и глотнуть воздуха. Пульс сердца Ханны ускорился, танцуя в такт с рваным дыханием Эмбри, которое обволакивало ее, как еще одно мягкое облачко. Жар его губ проникал в ее душу, зажигая искру света в темных уголках, где накапливались страхи. Ханна несдержанно постанывала. Каждая клеточка в ее теле наслаждалась этим поцелуем. Эмбри разделял ее эмоции, но вскоре эмоции Ханны исчезли. Не было его или ее. Было их. Ханна закатила глаза, когда перестала ощущать губы индейца на своих. Машинально она склонила голову, ожидая привычный поцелуй в жилку. Но Эмбри не двигался, замерев и не сводя взгляда с девушки. Ханна встретилась с ним, и жар в груди вспыхнул сильней. Удивительно, но в почерневших омутах не проскальзывали оттенки похоти. Там было что-то еще, что-то неизвестное, но очень притягательное. — Точно нет нити? Не соврал? — делая запинки в речи, спросила Ханна. — Нет… Нету. Согласен, девочка… Дичь. Интересно, что бы со мной было, если бы нить была, — Эмбри вдруг начал избегать взгляда с Ханной, а сам стал выглядеть слегка потерянным. — Это благодарность за мое откровение? Или как? — Это важно? — Просто интересно, степлер. В любом случае, я счастлив. — Это… — Ханна не могла подобрать нужных слов. Но она говорила честно. — Это «как», Эмбри. Вдох и выдох. Выдох и вдох — в унисон, как одно целое. Но Эмбри быстро все испортил. Когда он вставил ладонь между их губами, где Ханна сама потянулась назад к квилету, она недоуменно нахмурилась. Эмбри выглядел опечаленным, прикрыв глаза и проговаривая: — Мне пора просыпаться. Я это чувствую. Прости, девочка. — Ладно… Тогда… до следующего общего сна? Эмбри невольно ощерился. Только глаза его все еще были печальными, а не менее печальные мысли крутились в сознании. Но его радовало, что Ханна будто забыла о своем обещании, в котором она собиралась целовать Эмбри или Пола только тогда, когда бы сделала окончательный выбор. Эмбри снова поцеловал Ханну, но быстро, словно извиняясь. Он осторожно щелкнул ее по носу — даже во сне не мог избавиться от страха, что сделает ей больно. Хлопая глазами, Ханна кусала губы и недовольно бухтела, когда Эмбри поднимал ее на ноги. Она сделала вдох и выдох, а в наступившей тишине попыталась подумать о чем-то приятном. Но тишина играла против нее. Она буквально заставила сосредоточиться на звуках, которые до этого проносились мимо ушей Колдрой. Лучше бы так было и дальше. Тогда бы ей не пришлось снова вслушиваться в вой трех волчат и затыкать руками уши. — Ты реально к этому привык, Эмбри… — вспоминала Ханна его слова. Эмбри промолчал. — Но я не понимаю как можно к этому привыкнуть… — Сквозь зубы, девочка. Иногда просто нет выбора. Послушай меня, — руки Эмбри оказались на привычном месте — на дрожащем теле бледнолицей, на ее хрупкой талии. — Расскажи все, что сегодня узнала. А когда у нас снова будет общий сон, я надеюсь, что ты порадуешь меня какой-нибудь хорошей информацией. И… я надеюсь, что снова смогу тебя поцеловать. Или ты верна своему слову? — Эмбри… Да, извини… Так будет правильней. Не рассказывай об этом Полу, пожалуйста. Ты обещал. — Не буду, девочка. Окей… просыпайся. Последнее слово Эмбри проговорил в самые губы Ханны. Он положил горячие ладони на ее щеки, а за одну руку девушку ухватилась. Широкая улыбка Эмбри выглядела неестественной. Она не соответствовала его печальным глазам, в которых Колдрой видела свое отражение. Оно не выделялось ничем хорошим. Там была шлюха. Не продажная, а по жизни. Эмбри снова попросил ее проснуться и подышать. Ханна покорно выполнила просьбу, чувствуя дикую досаду, что у них оказалось слишком мало времени. Но, по крайней мере, в реальном мире она не услышит вой трех волчат. Он провожал ее громкие вдохи и выдохи, не найдя себе место в удушающей тоске и дикой боли. Вдох и выдох. Выдох.

***

Вдох. Ханна очнулась. Она приподнялась на локтях, растерянно осматривая спальню двух отморозков. Она была такой же, в какой девушка заснула и окунулась в общий сон с Эмбри. Ханна тихо мыкнула, удобней устроившись сидя, и прикрыла глаза, приложив ладони к голове. Ей начало казаться, что это был обычный сон. Но в этой догадке она смогла бы убедиться, только когда бы встретилась с парнем лично. Тот сказал ей, что у него аллергия на киви. Удивительно, но у Ханны тоже была на них аллергия. Она немного замешкалась, прежде чем встать с кровати. А когда решила это сделать, то тихо ахнула. Она сразу не заметила, что была укутана в теплое одеяло. Кто-то из парочки о ней позаботился. Взгляд Ханны машинально упал на окно, которое продувалось ветром. Шаткое жилище было привычным, тут даже окна уже не выдерживали. Убрав одеяло, Ханна поднялась. Что-то еще было не то. Одежда. Девушка теребила края неизвестной толстовки, которую на нее надели. Ткань была приятной, мягкой и явно дорогой. Чисто черная — как настроение Колдрой, пока она не перескажет другим подробности своего сна. Ханна пригладила волосы и быстро надела свои джинсы. Но застыла, не шевелясь, когда услышала с первого этажа громкий и агрессивный вопль Джареда. Она подошла к двери, приложившись к ней ухом. В детстве Ханна часто так делала. Ей нравилось быть шпионом, а еще узнавать чужие секреты и использовать их себе во благо. Джаред кричал: — Твою мать, блять! А можно хотя бы иногда притворяться, что хоть какие-то границы остались?! Ханна услышала чей-то смех. Он был ей знаком. У Эммета Каллена всегда был громкий и басистый голос. Вампир действительно пришел в дом двух отморозков, не здоровавшись. А извещать о своем прибытии он тем более не собирался. Ким просто закатила глаза, кратко взглянув на Эммета и снова уткнулась в свои рабочие отчеты. Джаред вперил злобные глаза в безмятежного вампира, когда тот чуть не ударил его входной дверью. Наверное, Эммет думал, что та была лишней — ведь с ней ему было сложно подбираться к разрушенным личным границам Джареда. Вампир прошел мимо него и, использовав свою скорость, выхватил ручку из ладони Ким. Пока та хлопала глазами, а дальше громко ругалась, Эммет встал напротив Джареда и склонился к полу. Перед взбешенным квилетом очертилась кривая и полупрозрачная линия на скрипучем паркете. — Вот тебе граница, пес, как просил, — Эммет безнаказанно хохотал, поднимаясь на ноги и за секунду возвращая ручку в ладонь Ким. После он снова вспыхнул перед квилетом и вскинул на него пальцем. — Обижаешь меня, сука. Еще скажи, что ты тут ужин при свечах не накрыл. У Джареда из ушей валил невидимый пар. Эммет его вдыхал, как крепкий и приятный табак, чувствуя безмятежность и расслабленность в каменном теле. Ким наигранно цокала, веля обоим не вздумать начинать драку, как бы сильно туда ни утаскивала Джареда его ярость. Конечно, он имел слабость к нездоровым отношениям между природными врагами. Но оборотни и хладные демоны и в этом стерли все границы. Джаред громко ругнулся и, показав Эммету средний палец, вернулся назад к телевизору. — Алло, если нет ужина, тогда давай сразу к делу, пес, — Эммет продолжал веселиться. Он опрокинулся на диван к Джареду и закинул руки за голову. Тот взглянул на него с вопросом, на что Эммет закатил глаза. — Я за толстовкой Джаспера. У тебя что, в одно ухо влетает, а из другого вылетает? — Как же вы мне все дороги, вонючие уроды, — парировал Джаред, открывая одно из окон. Рама скрипнула, как скрипнули зубы квилета под сердитое цоканье Каллена. Развернувшись к тому, Джаред махнул рукой в сторону второго этажа. — Я надел ее на шлюшку, но мы, кажется, договорились, что ей нужно поносить ее не меньше пару дней. Или мы уже уходим? — Какой же ты невоспитанный деревенщина, пес, — Эммет грустно покачивал головой, намекая на обращение Джареда к Ханне. — Нормальная она девчонка. У нас у многих было не сладкое прошлое. Харе ее осуждать, раз ты, тем более, знаешь ее веселую историю. Но… — Пиздец, да? Это же надо было до такого додуматься? — Джаред взглянул на Эммета с прищуром. Но тот просто кивнул, не ответив. И вид вампира, в котором он вновь закатил глаза и махнул руками, докладывал о согласии со словами квилета. — Эммет, можешь вылизать кусок куриного бедра от крови? — ехидно поинтересовалась Ким. Эммет взмел на нее сердитый взгляд, на что квилетка засмеялась за компанию с Джаредом. — Ну а что? Ведь взяла по акции. Можешь перекусить, чтобы я не промывала. — Не надо, Конвеллер. Он уже высосал всю мою кровь, когда появился. Я в ахуе. Хоть кто-нибудь из кровососов знает, что это не ваш дом? Мог бы позвонить. А то в другой раз опоздаешь и все, свечи затухнут, будем жрать в темноте. — Ха-ха-ха! Эммет позволил себе легкую слабость. И, кажется, что его смех даже получился искренним. Он часто звучал в прошлом, но в настоящем казался уже неуместным. Вампир затих, а Джаред, глядя в его помрачневшее лицо, также пришел в себя. Он поднимался на ноги, делая вдох и выдох. Эммет ясно докладывал, что не собирался долго отдыхать. Он беспокоился за волков и серьезно боялся, что они могут накликать на себя большие неприятности. Эмбри и Пола нужно было вернуть домой как можно скорее, и Джаред разделил его мнение. — Уже проснулась, я слышу. Но запах будет не слишком яркий. Боюсь, что его не учуют. — Джаспер подберется как можно ближе, он самый быстрый. Поймают. В любом случае, попытаемся, а то мы теряем время. Джаред кивнул, соглашаясь с каждым словом. Но, прежде чем он сделал шаг в сторону второго этажа, Ким встала на ноги и быстро побежала по лестнице. Пока парни недоуменно переглядывались, Ким объяснилась уже на втором этаже. — Подождете пару минут, уроды. Вы, конечно, не догадываетесь, но активного мужского внимания ей уже хватит. Ханна изумилась с этих слов не меньше Джареда и Эммета. Она собиралась отскочить от двери, к которой подобралась Ким, но не успела и получила ей по лицу. Девушка бухтела, потирая щеку, а Конвеллер возвышалась над ней с привычной ухмылкой, уперев руки в боки. — Подслушиваешь, Кантри? Боишься пропустить комплимент в свою сторону? — Такая же, как Джаред. Начинаешь за здравие, кончаешь за упокой. Ханна произнесла эти слова без упрека. Просто чисто и от сердца. Ким фыркнула, ничего не ответив. Она кивнула пальцем на толстовку Джаспера, и Ханна покорно сняла ее. Ким забрала вещь, после чего ее глаза бегло осмотрели девушку. Ханна ежилась, чувствуя себя неловко. И ее все еще поражало, что два отморозка включали заботу всегда не вовремя и неожиданно. Видя бледное лицо Кантри, Ким с закатанными глазами вышла из комнаты. Ханна притупилась. Но вздохнула и собралась выйти из комнаты. Только перед этим она приложила ладонь к треснутым губам и, чертыхаясь, подошла к маленькому туалетному столику Конвеллер. Он также был побит временем и усыпан кривыми бороздами от когтей зверя Джареда. Косметики у Ким было немного — всего два органайзера небольших размеров, вмещающих в себя разные крема и немного декоративной косметики. Бесстыдно Ханна пролезла в скудные запасы и, нащупав на дне органайзера бальзам, достала его. По ощущениям это действительно был бальзам. А по итогу оказался маленькой деревянной палочкой, исписанной кривыми узорами и непонятными символами. И Ханна даже моргнуть не успела, как деревяшка засветилась в ее руках синим цветом. Как ее глаза — завороженно говорил Эмбри. Ханна убедилась в его словах, но впала в ужас и закричала. Она хотела бросить деревяшку на пол, но та будто слилась с ее рукой. Ханна показательно тряхнула ладонью, но деревяшка не упала. Или девушке казалось, что это было? А на самом деле ее рука, как и все тело, вообще не шевелилось? На эти вопросы мог бы ответить Джаред, который прибежал на крик быстрей скорости света. Так ему казалось, когда он схватил Ханну за плечи и бодро потряс ее, спрашивая с беспокойством: — Что, крошка? Пожар? — Джаред, смотри… — глухо произнесла Ханна, показывая ему деревяшку. Но квилет нахмурил брови, словно не видел ее синего свечения и вообще чего-то особенного. Ханна прикусила губу, отворачиваясь. — Ты не видишь, что она светится? Синий цвет… Смотри. И она вибрирует в моих руках. — Понял. Ханна взвизгнула, когда Джаред выхватил деревяшку из ее рук и быстро убрал в карман своих шорт. Он выглядел недовольным, будто Ханна пролезла туда, куда не стоило. Но она думала, что тот просто не поверил ее словам о завороженном синем цвете. Ханна повторила это, ожидая услышать хоть какой-то ответ. Но Джаред только устало вздохнул и покачал головой, прикрыв глаза. Конечно, он верил словам Ханны. Ведь много лет она светилась в его руках точно также. И в руках Ким, буквально на днях, пока та не кинула ее в органайзер. В дверь громко постучались. Эммет вел себя воспитанно, хотя ему хотелось просто выбить дверь, как ненужную преграду, разделяющую его от обеспокоенных ребят. Джаред громко хмыкнул и нараспев произнес: — Занято, кровосос. — Как дела? Что происходит? Пожар? Эммет повторил слова Джареда. В любой другой день передразнивание Ханну бы повеселило, но точно не сегодня. В сознании прокручивался сон с Эмбри и почти каждое его слово. Деревяшка, о которой он заикался, действительно была прямо у них под носом. Ханна схватилась руками за голову. А когда почувствовала приближение панической атаки, на какое-то время ей стало за себя стыдно, что она давала слабину в напряженный момент. Но недуг быстро отпустил всякие эмоции, помимо потерянности и животного страха. Она слегка очнулась, замечая, что лежит на кровати, а Джаред маячил по комнате и разговаривал по телефону. — Алло, это пятая бригада? — Эдвард на том конце провода не успел вставить слово, дальше слыша злобный вопль. — У вас тут куча работы. Крыша покосилась и уехала в неизвестную сторону. Мы ее потеряли. Пожалуйста, решите проблему, а то я скоро не выдержу. Не дожидаясь ответа, Джаред повесил трубку. Ханна не поняла ни одного его слова. Паническая атака — это всегда страшно. Это когда нет твоего тела, нет твоего лица и твоей души. Ты словно паришь над собой, наблюдая, как твой внутренний мир погружается в хаос. Сердце Ханны стучало, словно застрявшее в капкане, дыхание сжималось, оставляя лишь скудные обрывки воздуха. Тени на стенах принимали зловещие формы, а звуки превращались в удары молота, рассекающие тишину. В такие моменты реальность была искажена, и даже привычные вещи становились источником страха. Каждое лицо казалось враждебным — как лицо Ким, которая склонилась над Ханной и держала ее за руку. И это движение было для Колдрой предвестником смерти, несмотря на то, что квилетка призывала ее к жизни. — Держись, Кантри. Скоро все закончится. Ты не умрешь. Постарайся держаться за мой голос. Ханна закрыла глаза. Но невольно приоткрыла их. Она услышала злобный вопль Эммета, думая, что он адресован ей. А на самом деле вампир нашел козла отпущения в кружке с горячим чаем, которую ему пришлось быстро помыть. Дом двух отморозков всегда был грязным, и кухня не была исключением. — Свиньи, нахуй, — высказал Эммет, передав Ким кружку с горячим чаем. Он чувствовал себя неловко, не зная, как ему еще помочь. А потом припомнил веселое воспоминание, когда последний раз любезно делал чай для Эмили. — Я надеюсь, что я опять не перепутал сахар и соль. У вас ничего не подписано. — Благодарю, — голос Ким звучал ехидно. Она осторожно приподняла голову Ханны, позволяя ей сделать глоток. Та не отличалась энтузиазмом и нехотя присосалась к кружке, как к соске. Но секундой позже девушка делала жадные глотки. Она начала приходить в себя. И чай, в котором Эммет опять перепутал соль с сахаром, помог ей окончательно очнуться. Ханна пролила его на себя, громко чертыхаясь и ставя кружку на прикроватный столик. Ким похлопала глазами и рассмеялась, обращаясь к Эммету: — Перепутал. — Да, черт, — с наигранным расстройством выдохнул вампир, хлопнув себя ладонью по лбу. — Ну, я пытал… Ким и Ханна вскрикнули. Даже Джаред, притихший в углу спальни, также дернулся от неожиданности. Эммет выглядел не лучше — он был таким же обескураженным от неожиданного появления Эдварда. Он вспыхнул в спальне, не предупреждая и не здороваясь. Конечно, волк и вампир учуяли его еще за несколько километров от дома, но они не ожидали, что он перейдет на стремительный бег и появится в их комнате с мутным взглядом. Им он уперся глазами в испуганную, а после в недовольную Ханну, скрестившую руки на груди. — Мне уже лучше, Эдвард. Извини, что побеспокоили. — Назад, Ханна. — Что? — Назад, то, о чем ты думала пару секунд назад. Припомни еще раз. Ханна расширила глаза. Эдвард повторил за ней, но он был обескуражен явно по другой причине. Ким кусала губу, предугадывая неладное. Что-то еще более страшное, раз Эдвард потерял лицо и выглядел как человек, который зачитывал смертный приговор. Он аккуратно приземлился на краешек кровати, продолжая пожирать глазами Колдрой. Она смутилась, но поняла, отчего он так разволновался. Пару секунд назад она думала об Эмбри, который говорил о находке Пола, а потом Ханна припомнила такую же находку в органайзере Ким. Губы вампира подрагивали, про себя проговаривая слова Эмбри. Ханна пустила его в свое сознание, вспоминая весь разговор с квилетом. Но щеки ее покраснели — она боялась показать более пикантные подробности, хотя в глубине души понимала, что сегодня Эдварду они были до лампочки. Когда Ханна закончила мысль о связи деревяшки и проклятья, Эдвард обернулся к Джареду с таким взглядом, от которого у него кровь в жилах застыла. И Эммета передернуло. Эдвард смотрел на Джареда, а дальше на притихшую Ким так, словно они были убийцами, которые лишили жизни собственную семью. — Я не знаю, что сказать… — пустым голосом вымолвил Эдвард. Его глаза блуждали в воспоминании о трех волчат. — Не знаю… Видимо, будет неожиданное собрание. Ким нервно сглотнула. А Джаред с мрачным взглядом не стал спорить. Ханна стала грустной, ясно понимая, что неожиданное собрание ничем хорошим не закончится. Она не знала до чего додумался Эдвард, но в ее мыслях не было света. Эмбри сказал, что у нее с ним и с Полом какая-то связь, и что девушка помнила волчат не просто так. А еще ее глаза — как цвет океана Ла-Пуш. Это что-то значило. Это что-то само отправляло Ханне мрачные мысли, в которых она думала о двух отморозках и о том, что именно они могли когда-то накликать большую беду. — Ну, они и накликали, Ханна… Выдох задержался в груди Ханны. А Эдвард, которому в принципе не нужно было дышать, все равно не смог бы это нормально сделать, после того как Джаред машинально вспомнил давние времена, едва его рука коснулась деревяшки в кармане. Видя, как Эдвард пожирал его с ясным осуждением и неприкрытый злостью в золотых глазах, квилет съежился и чуть не рухнул на пол. Ким разделяла настрой ненаглядного. Только когда Эдвард посмотрел таким же взглядом и на нее, она не выдержала и прикрыла глаза. Сэму пришлось позвонить Эдварду. Потому что два отморозка в унисон застонали, когда до них, наконец, дошло. Неизведанное всегда пугало. А изведенное — могло убить.

***

Сегодняшним вечером в резервации была прекрасная погода. Прохладное лето, с теплым ветром, гуляющим в глухом лесу и между шаткими домиками. Удивительно, как весь мир игнорировал катастрофу, которая обрушалась на дом Адли. Где звери под ребрами шатали клетки, с трудом держа себя в руках. Первым не выдержал Джейк. Сэм лучше всех сохранял спокойствие и оттащил квилета за шкирку перед тем, как его кулак встретился с лицом Джаредом. Оно было неузнаваемым. Вроде как, нахальный квилет никогда не изменял себе, а сегодня выяснил, что изменил всем остальным. Джейк рвано дышал, пока Эмили гладила его по волосам. Но она выглядела не лучше. Может, зверь бы выскочил из нее, если бы крышка гроба над всеми ними закрылась безвозвратно. Сэм старался держать голос ровно. Но звериные руки шли напролом, не найдя себе места в напускной спокойной речи. Сэм только успел назвать Джареда по имени, как вновь ощутил животную ярость и постарался от нее избавиться, ударив кулаком по обеденному столу. И тот треснул — также легко и просто, как душа убитого Кэмерона и его ненаглядной, затихшей на диване в гостиной. — Фантастика… Я и подумать не мог, что вы оба такие эгоисты. Конечно, мы знаем, что вы недовольны своей жизнью… И сразу не были довольны, но… Но… — Сэм! — крикнула Эмили. — НАЗАД! Сэм заорал, хватаясь руками за голову. Вдох и выдох, но не помогло. Дальше рваный рык и гулкий звериный вой, когда Сэм подорвался на улицу и обратился. Но все могло стать еще хуже. Ведь волк был в не меньшей ярости, и от встречи с Джаредом его остановил только Джейк, который слегка пришел в себя. Он был вторым Вожаком, а первый потерялся и уже не контролировал ситуацию. Оторвав от себя испуганную Эмили, которая приложила ладонь к губам, Джейк угрожающе поднимался на ноги. Он склонился над Кэмероном, договаривая за Сэма речь сквозь зубы, брызги слюны попадали на лицо парня. Но тот даже так не мог открыть глаза. — Давай подытожим, тварь... Давным давно, когда на тебя снизошло это проклятье, как ты сам его называешь… Вы не придумали ничего лучше, как обратиться к одному из самых злобных наших духов с просьбой разорвать запечатление… Но ничего не сработало. И тогда вот эта тварь… — Джейк кивнул в сторону гостиной, где Ким чуть не слетела с дивана. Ее душили слезы. — Рявкнула, что ты должен ее просто убить, потому что ее жизнь, сука, слишком смешная, пока есть нить. Открой рот, Джаред. Договаривай сам, что ты ей на это ответил… Не молчи… Не молчи, сука! Джаред не подал признаков жизни и не издал никаких звуков. Даже когда ярость Джейка захлестнула его окончательно, и тот бил его по лицу сжатыми кулаками, выплескивая весь гнев. Глаза Джареда были прикрыты — он всегда так прятался, особенно в моменты, на которые никак не мог повлиять. Мать стаи в лице Эмили отличилась не меньше. Сегодня был единственный день, когда она не вмешивалась и просто затихла в стороне. Только глаза Эмили тоже были закрыты. И под ними было светлей, чем в нынешнем настоящем. — ДОГОВАРИВАЙ, СУКА! ТВАРЬ! КАКИЕ ЖЕ ВЫ ТВАРИ, БЛЯТЬ! Но Эмили пришла в себя, когда Джейк был готов перейти черту. Он поднялся с избитого Джареда и, громко дыша, собирался выпустить на него зверя. Но прервался, когда Адли крепко обняла его со спины и заговаривала максимально ровным голосом, который только могла принять: — Не надо, Джейк. Я думаю, что ему уже хватит. Успокойся. Сэм появился в доме. Он был обнаженный, а еще выпал из реальности. Спокойно пройдя мимо Ким, которая не видела перед собой ничего, кроме деревяшки, сияющей синим цветом, Сэм надел в спальне шорты и вернулся на кухню. Ему стало немного легче. А когда он увидел избитого за свой проступок Джареда, Вожак почти пришел в себя. По крайней мере, удушающей ярости, которая провоцировала зверя, в его последующей речи не проскальзывало. — Я договорю сам, Джаред. Раз ты не можешь открыть рот и повторить вашу историю… Когда Ким, сама того не ведая, попросила духа убить ее, ты сказал ей, что это невозможно до тех пор, пока вы не предложите что-то взамен. А дальше… а дальше вам стало весело. Вы ни на миг не призадумались, что Апотамкин внимет вашим словам. Ведь вы даже не знали, что это за дух. Ким послушала одну легенду от своей мамаши, которая вообще не знала, что Апотамкин — самый злобный наш дух, который с момента существования племени квилетов издевался над ними. А вы… вы… Вы подкинули ему прекрасную шутку. Очень было смешно веселиться и говорить, что взамен он может забрать жизни рандомных волков. Но не сразу, а потом… Когда появятся те, которые были вам не слишком дороги. — Когда-нибудь… — в бреду договаривал Джейк. Он был разбит вдребезги. — Когда-нибудь, когда Апотамкину будет удобней… Пускай он питается за чужой счет, а вас избавит от проклятья. Много лет назад вы это, твари, ляпнули… И даже забыли об этом. Просто. Забыли. — Они помнили о деревяшке, — Сэм снова начал терять себя. Он заранее подобрался назад к выходу, опираясь дрожащим телом на дверной косяк. — И не сказали ни слова… Ведь это просто неизвестная хуйня… Она не умеет никакого значения, если ВАМ не помогла. Я… Эмили, любовь моя… Прошу, звони Калленам. Я не выдержу… Я… Я УБЬЮ ИХ! Джаред ожил. Зверь под ребрами заставил, потому что Сэм напрямую угрожал нареченной. Квилета разрывал адреналин, игнорируя состояние, в котором перед глазами встала мутная пелена, а тело с трудом слушалось. Теперь Джаред вскочил, молниеносно и преградил дорогу Сэму, который себя не осознавал, действительно двигаясь в гостиную. Но там Ким спряталась, не обращая ни на что внимание. А, может, обращала и просто дожидалась своей заслуженной участи. Они часто с Джаредом шутили, что не были монстрами, а потом добавляли — кто знает? А теперь оказалось, что вся семья — знала. Джаред громко дышал, стоя в угрожающей позе напротив Сэма. Его кулаки были сжаты, а синяки под глазами пульсировали, в унисон с вибрацией под кожей. Сэм повторял его действия. Джаред был его отражением в кривом зеркале. Сейчас тот не думал ни о чем, кроме безопасности Ким, на которую Джейк забил, но Эмили вмешалась. Теперь она обнимала со спины своего Сэма, который тут же успокоился. Эмили была в опасной зоне. Там, где жизни могла лишиться она. Адли развернулся к женщине и быстро отодвинул ее, возвращая назад к Джейку. Тот громко дышал. Он пытался цепляться за остатки человечности, в глубине души понимая, что Джаред и Ким нужны были живыми. Если они накликали беду, то должны были сами отвечать за последствия. Тем более, над ними так же подшутили. — Ебучие клоуны, нахуй, — известил Джейк. Кривая улыбка появилась на его лице, подтверждая все слова квилета. — Над вами тоже подшутили, ведь вас нет в цепочке. Если бы все зашло дальше, вы единственные бы остались в живых. А мы бы шныряли по лесу и навечно бы остались потерянными зверями. А чем бы вы занимались перед тем, как выпилиться? А? Джаред пришел в себя. Удивительно, как ему легло далась история из прошлого, а сейчас он будто вдумывался в нее по новой. Казалось, что Апотамкин тоже на него повлиял, раз рассказ квилета сначала лился спокойно, затрагивая все тонкости. Как птица из клетки, он выпорхнул, махая крыльями, а потом в них впились зубы зверей. Джейкоб в чем-то был прав. Джаред и Ким действительно изначально не видели столько смысла в этой истории, сколько видели другие. И Джаред сдался. А еще он мог поклясться, что его крик боли раздался одновременно с криком Ким. Потерянные волчата... Разошлись по швам, как мягкие игрушки. И два отморозка ясно представляли, как они давятся этими кусками, хотя даже не могли вспомнить их имена. В головах квилетов задержалась только мысль о том, что в их семье было еще трое. И все. Ни имен, ни воспоминаний, ничего. С криком Джаред упал на пол, хватаясь руками за голову. Ким в гостиной свалилась с дивана, впадая в истерику. Она стучала кулаками по полу, которые быстро начали краснеть, а кожа на костяшках рваться. Джейк и Сэм без эмоций наблюдали за разбитым Кэмероном, не чувствуя к нему никакой жалости. Ведь он всегда так жил, а чем они были хуже? Два отморозка прикрывались благами намерениями, а по итогу, оказывается, не любили никого, даже себя. По крайней мере, со стороны остальных так все и выглядело. Джейк присел на корточки перед Джаредом, схватив его за волосы и поднимая кровавое лицо от пола, по которому он бился со всей силы. — Будем думать, что нам делать. Надеюсь, что план Карлайла сработает. Иначе… иначе вы отдадите свои души, твари, и это будет финальной шуткой. — Джейк… — Эмили ахнула, услышав эти слова. Может, она впала в ужас потому, что была человеком и думала только им. — Я понимаю, что ты в ярости. Мы все в ярости, но мы справимся вместе. Они же сами сказали, что вообще не понимали, что делают… Джейк, это было много лет назад. Старшая школа, вспомни. Они были детьми. Поверь… это с ними до конца жизни. — У нас было еще трое волков… — Джейк, кажется, пропустил все слова Эмили, либо не собирался в них вдумываться. Как хищник он всматривался в разбитое лицо Джареда, словно прикидывая, что еще он может на нем сломать. — А Эмбри сказал, что они мертвы. И их семьи. Их забрали, чтобы проклятье началось. А мы даже не можем вспомнить их имена… — Эмбри и Пол вернутся, и мы вспомним, Джейк… — Хорошо, Эмили, — ответил Блэк. В его голосе сквозило ехидство, а перед глазами плыла Несси, которая была следующей. — Жаль, что не вернем им жизни. А еще… а еще избитая Зои. И Клэр, которая тоже могла попасть под удар. А еще ты помнишь кто, Кэмерон? Ты слышал Квила?! Джаред оставил Джейка без ответа. Он не знал, что ему ответить. Ким из гостиной продолжала завывать, как раненый зверь, которого загнали в капкан. Не получив ответа, Эмили кратко взглянула на притихшего Сэма, но тот вперил почерневшие глаза в Джареда, а слухом ловил крики Ким. Он ни капли ее не жалел. Эмили грустно покачала головой, но понадеялась, что волки будут держать себя в руках после того, что она высказала. Адли налила стакан холодный воды и пошла в гостиную, где вылила ее на Ким. Но та не пришла в себя. Вздохнув, Эмили полезла за телефоном. Первым она набрала Карлайла. Теперь ей казалась плохой идея Сэма. Тот сказал, что Каллены должны уйти, чтобы Джаред смог высказаться от своего сердца. Ведь ему всегда претили большие компании. Но если бы хотя бы Карлайл изначально был здесь, может, Джейк бы не перешел черту. Тот расхаживал по кухне, прикрыв глаза. Он показательно обошел лежащего на полу Джареда, а после громко ругнулся и ударил его в бок со всей силы. Хрустнули ребра, также, как корочки румяных кексов Эмили. Даже они теперь были лишними в этом настоящем. Сэм дышал, в унисон с Джаредом и Джейком. Они ожидали Карлайла, а потом собирались обсудить все с остальными. Джареда и Ким нужно было привести в чувство, чтобы они повторно обратились к Апотамкину. — Все может прекратится, если он реально заберет их души, — высказал Сэм. Его голос был пустым — словно он обсуждал погоду в резервации. Джейк переглянулся с ним. — Может, им реально придется умереть, чтобы дух успокоился. — Посмотрим, Сэм. Я надеюсь, что до этого не дойдет. Джаред невольно дрогнул, слыша эти слова. Он нашел в себе силы приподняться на локтях и косо, сквозь кровь, взглянул на Джейка с изумлением. Тот грустно хмыкнул, понимая, чем обескуражил парня. Видимо, Блэк не ошибся, когда подумал, что эти двое уже себя похоронили и им не нужны были помощники. — В данный момент я хочу тебя ебнуть, Кэмерон, а потом Конвеллер, чтобы вы оба отправились в грешную землю наших предков, — Джейк говорил честно. А, может, говорил зверь. — Но Эмили права. Мы же семья. Но надеюсь, что она не станет меньше, и мы выясним, как это снять. Джейк навострил уши. К дому Адли приближалась машина, на которой приехала Розали. Чувствуя досаду, что первым прибыл не Карлайл, Джейк поспешил к выходу, но замер. До нюха донесся аромат — юный, нежный и всегда озорной до того, как Квил вышел из себя. Розали быстро появилась в доме, встречая волков слишком радостным взглядом, а еще спящей Клэр в своих руках. Джейк и Сэм недоуменно переглянулись, но вампирша будто не заметила их реакцию, либо ей было на нее все равно. — Новый порядок… — тихо шепнула Роуз, с любовью глядя на спящую малышку. В золотых глазах сияли звезды, а лицо искрилось радостью. — Квил тоже пришел в себя. Он пришел в дом Эдварда и Беллы, его накрыло как Зои и Сета. И Клэр тоже. Те же глаза, те же узоры и бледная кожа. И… и новый порядок. Они вышли из цепочки. Все получилось! Розали не сдержала радостного выкрика. Но тут одернулась и, аккуратно уложив Клэр в спальне Сэма и Эмили, вернулась на кухню с самой широкой улыбкой, которую Сэм и Джейк никогда у нее не видели. Но удивительно, как Роуз проигнорировала истерящую Ким, кратко улыбнувшись только счастливой Эмили. А избитого Джареда она вообще перешагнула, но, чертыхнувшись, ударила его в бок с не меньшей силой, чем Джейк. Еще сломанные ребра. Хотя, нужны ли бы они сейчас Кэмерону? — Карлайл в пути. Он мчится с больницы. Но зачем он вам? Вы что, не собираетесь их убить? — недовольный голос Розали не заглушали истерики Ким. Вампирша была на взводе, слушая это. Ее разрывал гнев к тем, кто напрямую имел отношение к покушению на невинных детей. — Нет, Каллен. Сворачивай вечеринку, они будут жить. Хотя, не знаю… как после такого они будут жить, — Джейк звучал без интереса. Слова Розали не нагнали на него никаких эмоций, а потом парень, наконец, вдумался в другие ее слова. Он счастливо ахнул. Глаза залились теплом. — Вышли? Получилось… Это… Это отлично! Значит и Несси тоже… — И Эмили… — произнес Сэм. Он метнул взгляд на гостиную, где нареченная теперь точно была в безопасности. — Слава богу. Спасибо Карлайлу. Малые моменты счастья всегда были на вес золота. В них терялись, забывая самих себя. Настолько, что Роуз обняла волков, хотя никогда бы не сделала этого в другой жизни. Она сияла чистой радостью, с которой делилась даже со спящей Клэр, когда ласково гладила ее по волосам. Градус эмоций в доме охладился. Сэм и Джейк стояли у кухонной тумбы, а когда Джаред удрученно простонал, перевернувшись на бок, их сердца немного подогрелись. Но, переглянувшись, они не подошли, а Ким, которая уже захлебывалась слезами, также осталась без внимания. Ей уделил его только Карлайл. Мужчина вспыхнул в доме и, не смотря на квилетов, исчез в гостиной с дежурным чемоданчиком. Укол успокоительного, такой же, как Ханне — работало и помогало на какое-то время. А когда Карлайл приземлился возле Джареда, он устало покачал головой и взглянул на Сэма с Джейком с укором. Сердобольный мужчина родился, чтобы спасать жизни. А каждая жизнь была бесценной. — Будет жить, Док, не надо так на нас смотреть. Конечно, прекрасно, что ваш план сработал, но Зои успела пострадать. А еще мы потеряли трех волков. И все еще не уверены, что все прекратится, когда все выйдут из цепочки. — Я понимаю, Джейк, — Карлайл устало выдохнул. Он осмотрел разбитое лицо безвольного Джареда, а после полез в чемоданчик за ваткой и перекисью. — Я правда понимаю вас, друзья. Но это действительно лишнее. Сэм и Джейк непонимающе взглянули на Карлайла. А тот парировал им очередным упреком в грустных золотых глазах. Он понял, что квилеты совсем потеряли себя. Метнув взгляд на гостиную, где Ким уже тихо поскуливала, Карлайл договаривал: — Друзья, они оба получили свое. Поверьте, что ребята собой не гордятся. И, извините, но я не понимаю, зачем вы избили Джареда. Вы что, не слышали его сердце? Ну... Прислушайтесь. Оно почти не бьется.