Красное солнце пустыни

Часть 1.3. Акеми. Ноябрь–декабрь, 13 лет после рождения Наруто.

Samuel E. Wright — Under the Sea

+++

Сай отчаливает на миссию в компании Накику, и Акеми остается только надеяться, что она его там не прибьет. Честно говоря с тем, как себя ведет Сай, такой исход был бы совсем неудивительным, но его по-своему жалко. Он словно всю жизнь прожил в тесной комнате с белыми стенами и только сейчас учится тому, как устроен этот мир. Акеми очень хочется сунуть нос в его вещи, оставшиеся в комнате, только Сай наверняка заметит, поэтому она ничего такого не делает. Только его альбомы двигает, когда протирает на столе пыль во время уборки и аккуратно кладет их на место. Ей бы ведь тоже не понравилось, если бы кто-то рылся у нее. Аичиро проводит время с генинами, которые неожиданно охотно приняли его в свою компанию. Акеми они тоже принимают в свою компанию, особенно дружелюбно улыбается ей Коджи. Он совершенно неожиданно оказывается каким-то там дальним родственником той самой Соры, что удивительно. Они не сказать, что похожи, и сам парень куда более приятный. Акеми, во всяком случае, он нравится, но не настолько, чтобы предпочесть его компанию компании Канкуро. Она быстро замечает, что между подопечными Сасори-сан и детьми Казекаге со всеми остальными есть какая-то небольшая пропасть. Эта компания держится вместе, хоть и общается с окружающими, — кто-то лучше, кто-то хуже, — но к себе не особо-то охотно кого-то принимает. Есть, разумеется, исключения, как, например, Мацури, ставшая ученицей Гаары и ее подружка Юката, с которыми Акеми удается подружиться очень быстро. И, кажется, сама Акеми становится в некоем роде исключением, чему сама же удивляется. В отсутствии Накику, за которой ей так и хочется ходить хвостиком, — в Акеми просыпается то самое детское очарование перед красивой девочкой постарше и желание быть на нее похожей; поймав себя на этой мысли, она заливается от стыда румянцем и отворачивается от зеркала, — у нее остаются дети покойного Казекаге. Ичи в деревне нет; Широгику ей тоже нравится, но она мало того, что помладше и учится, так еще и лезть к Чие-сан и Сасори-сан одной Акеми не хочется. Ей не то что страшно, просто как-то неудобно, что ли. А вот донимать уже знакомую ей троицу — ничуть не неудобно. Темари не просто терпит ее бесконечные вопросы, но и сама ее о чем-то спрашивает. В частности о клане Нара, который ее почему-то так заинтересовал. Канкуро подсказывает, что ей интересен не именно клан, а Шикамару, который обставил ее на третьем этапе экзамена и которого она уже даже успела спасти. Акеми такое услышать никак не ожидала, но, к счастью, ума не дразнить Темари и не подавать особо виду у нее хватило. Она даже честно пытается рассказать о Шикамару что-то полезное, сводя — как ей кажется, очень изящно — разговоры к нему, но они не сказать, что лучшие друзья. Это Ино бы могла про него все выложить, потому что дружит с ним с самого детства. Донимать Гаару тоже оказывается ужасно забавно. Акеми быстро понимает, что младший сын покойного Казекаге ей ничего не сделает и что ему даже приятно то внимание, которое он получает. К тому же, она считает его ужасно милым, о чем как-то говорит вслух, вызывая у Канкуро приступ истерического смеха. За это Гаара накрывает его волной песка, но делает это так аккуратно, что на Акеми ни одна песчинка даже не попадает. Он вообще оказывается весьма внимательным, и тренироваться с ним интересно, особенно, когда с ними Мацури. Гаара, кажется, такие тренировки тоже любит, и даже сам предлагает Аичиро к ним присоединиться. После первого же раза они неожиданно живо — во всяком случае, живо для Гаары, потому что самой Акеми это кажется совершенно обычным разговором — обсуждают Рока Ли и использование тайдзюцу в бою. И есть, конечно, Канкуро. Вот рядом с ним она вертится больше всего, над чем бессовестно смеется Аичиро, за что тут же получает в бок. Дразнить ее тем, что она влюбилась, он, впрочем, не перестает, но делает это тише, и, к счастью, не рядом с Саем. Саю вообще надо что-то очень осторожно говорить, потому что он совсем не следит за своим языком. Он сболтнуть что-то может ведь даже не со зла, как поняла уже Акеми, а просто не сообразив, что не стоило. Позориться перед Канкуро, и так до сих пор смеющимся над ее кунаями, она не хочет. Он как раз отбирает у нее эти самые кунаи и хмыкает, рассматривая их скептическим взглядом. — Ты точить свое оружие совсем не умеешь? — спрашивает Канкуро, раскладывая перед собой все, что Акеми вытряхнула из сумки. — Тут тебе не Коноха, бестолочь. — Умею я все, — бормочет Акеми, слоняясь по мастерской и останавливаясь перед одной из его кукол. — А я эту помню. Ты же в ней прячешься, да? Как ее зовут? — Куроари, — Канкуро поднимает глаза и приподнимает бровь, когда видит, что Акеми осторожно ее ощупывает. — Ты что делаешь, дурная? — Хватит обзываться, Куро! Мне интересно как она открывается. Акеми замечает тянущиеся от куклы синие нити чакры, которые резко натягиваются, и перед ней приглашающе распахивается дверца. Недолго думая, она заглядывает внутрь куклы, а затем и вовсе забирается в нее. — Ненормальная, — тяжело вздыхает Канкуро, но как-то даже весело. — Обычно туда попасть боятся, а ты сама залезла. Не боишься, что я тебя там закрою? — И что? Ты же меня в ней не оставишь, — Акеми смеется и вдруг ойкает. — А тут что-то острое. — Ты не укололась же? — с каким-то беспокойством спрашивает Канкуро, вставая на ноги. — Нет, я… Дверь в мастерскую распахивается после короткого стука. Акеми из Куроари почти вываливается, но поймать ее успевает не Канкуро, а Сасори-сан. Теперь нити чакры уже обернуты вокруг ее конечностей, но это ее почему-то совсем не пугает. Она с любопытством смотрит на то, как ее руки поднимаются всего лишь от легкого движения пальцев старшего марионетчика. — Даже знать не хочу, что ты делала внутри Куроари, — качая головой, говорит Сасори-сан и ставит Акеми перед собой на ноги. Он окидывает ее оценивающим взглядом, будто бы проверяя не поранилась ли она, и поправляет завернувшийся рукав ее футболки. — И если уколешься, то сразу дуй ко мне или к Чие. Только твоего трупа нам тут не хватало. Иди погуляй. Акеми бесцеремонно выставляют из мастерской, и, уже стоя за дверью, она слышит, как Сасори-сан вначале отчитывает Канкуро, веля ему получше за ней следить, — будто это надо, — а потом дает ему какое-то срочное поручение. Видимо, и он сейчас из деревни куда-то уйдет на несколько дней. От мысли об этом Акеми расстраивается, потому что им с Аичиро дают какие-то легкие и короткие задания, из-за чего ей ужасно скучно. Тренировки сейчас чуть ли не единственное, что не дает ей совсем скиснуть. Ну, и троица Сабаку, но и ее нужно постоянно искать. Сасори-сан ловит ее на крыльце, с которого она не уходит, потому что не может придумать куда ей идти и чем себя занять. Отыскать Аичиро, что ли? — Где твоя наставница? — спрашивает Сасори-сан, останавливаясь за ее спиной. — Аикава-сенсей обсуждает план ближайших тренировок с Баки-сан, — пожимает плечами Акеми. — И про миссии говорит. Вроде. Вроде, потому что они как-то часто это обсуждают, но Акеми в это не лезет, потому что один раз уже от своей наставницы по носу получила, когда попыталась отправить за ней гуре, чтобы узнать что-то пораньше. Пока повторять этот опыт у нее желания никакого нет. Вот вылупится новая кладка, тогда и посмотрит. По идее, в этот раз ее гуре должны быть более незаметными, но тут еще посмотреть надо будет что выйдет. — Вот оно что, — Сасори-сан чуть поджимает губы. Акеми не может понять, это он недовольный или нет, и внимательно его рассматривает, наклонив голову набок. У него очень правильные черты лица, как у тех же Хьюг, но куда более плавные, без каких-либо резких линий. — Ладно. Пошли, раз без дела тут сидишь, то найдем, чем тебя занять. — А чем? — тут же спрашивает Акеми и подстраивается под шаг мужчины. Ее, впрочем, не сильно интересует, какое задание ей придумает Сасори-сан. — А можно задать вопрос? — Тебя же не остановить. Я слушаю. — А вы, ну… вы нормальный или деревянный? Вопрос, кажется, застает Сасори-сан врасплох. Он даже останавливается, чтобы посмотреть на Акеми. — Нормальный или деревянный? — переспрашивает он с искренним недоумением в голосе. Акеми начинает подозревать, что Канкуро, от которого она это и услышала, над ней просто посмеялся. Вот ведь гад, так и знала, что не стоило верить тому, что он говорит, и все равно уши развесила и каждое его слово ловила! — Куро сказал, что вы деревянный, — Акеми сдает его без зазрения совести и чувствует, что ее щеки начинают от стыда гореть. Нет, он точно над ней пошутил, а она поверила! Как можно быть такой глупой? Она ведь не маленькая уже! — Да кто бы сомневался… Твой Куро деревянный, а не я, — неожиданно он протягивает ей ладонь и задирает рукав, показывая изящное для мужчины запястье. Акеми, решая не упускать такую возможность, осторожно касается его пальцем, ведет им до локтя, но ничего кроме теплой кожи не видит и не чувствует. — Разочарована? — Немного, — признается сконфуженно Акеми, уже представлявшая, как будет рассказывать о деревянном кукловоде Яхико. Что ж, придется ей поискать для него что-то еще, не менее впечатляющее. Она что-то слышала про Пустыню Демона, в которой в Суне проводится второй этап экзамена на чунина. Может быть, им дадут хотя бы поглядеть на это место? Там же вроде и какое-то опасное зверье водится, если Мацури, конечно, не пошутила, когда рассказывала ей об этом. Сасори-сан снова вздыхает, он вообще очень часто и обреченно вздыхает, почти как Исаму-джи, когда ему все надоедают, но он пытается держать себя в руках. Вообще-то у ее дяди почти безграничное терпение, просто непоседливых детей вокруг него слишком много. Отца вот такое только забавляет, он всем сразу придумывает дела, чтобы никто не глупостничал. Акеми бы задуматься о том, что она идет с бывшим нукенином за пределы деревни, но путь ей уже знаком и поэтому она не задает лишних вопросов, когда ее припахивают к готовке вместе с вернувшейся из академии пораньше Широгику. Без Накику ей немного скучно, хотя это все равно лучше, чем слоняться без дела по деревне. К тому же, чуть погодя к ним присоединяется Гаара, и Акеми сразу становится веселее. Она болтает с ним, — хотя это скорее похоже на монолог, — пока помогает все резать и шинковать, даже получая за свои старания от Чие-сама неожиданную похвалу. — Ты дома тоже готовишь, что ли? — спрашивает у нее старуха, когда ставит на стол тарелки. Они ужинают у нее и ее брата, и даже Сасори-сан здесь же, за столом. — Разве твой клан не большой? — Большой. Но у мамы была своя кухня, ей не нравилось толкаться на общей с остальными невестками — легко отвечает Акеми. — Ну, и Яхико, пока был маленьким, часто капризничал из-за еды. Потом пошел в академию и перестал. — Вот как, — кивает старуха и больше ничего не говорит, пока они едят. Акеми компания кажется странной, но она соврет, если скажет, что ей тут не нравится. Правда, с Накику и Канкуро было бы лучше. И с Ичи тоже, он ей понравился, и с Темари. Она задумчиво смотрит на ночное небо, когда собирается обратно в Суну вместе с Гаарой. Идти недалеко, значит Аикава-сенсей не будет ее ругать за отлучку, пускай Акеми и предупредила ее с помощью гуре о том где она и что делает в этот свободный от всего день. Все равно ей не понравится, Аикаве-сенсей вообще очень не нравится, когда что-то идет не по плану. Или доверенные ей дети своевольничают. Будь тут Кай, то он бы точно не дал ни Акеми гулять, где ей вздумается, ни Аичиро так тесно взаимодействовать с новыми приятелями. Во всяком случае, не отдельно друг от друга и не без его присмотра. Хотя, за ним самим бы кто присмотрел! Все-то он кичится тем, что на год старше, будто бы это на что-то вообще влияет! — Завтра с утра можете с Гаарой прийти вместе, — кидает ей Сасори-сан, выходя из дома Гокьедай. — Раз тебе делать нечего, то потренируетесь вдвоем. Тебе, — обращается он к Гааре, чуть щуря серые глаза, — полезно будет такое. Научишься контролировать себя и подстраховывать товарищей по команде. — А Кику скоро вернется? — спрашивает Акеми. Ей тренировку обсуждать совсем не хочется, хотя она ей и рада, пускай ее мнения никто и не спрашивал. — Неделя почти прошла. — В ближайшие два дня должна. Это рутинная миссия, они не должны задержаться, не переживай. Не переживать Акеми не может. Переживает она, в общем-то, больше всего за сохранность Сая, которого Накику могла бы пришибить, — и как потом объяснять это Тсунаде-сама? — если он совсем ее достал. С Гаарой они вместе неторопливо добираются до деревни, и он провожает ее до дому. Акеми пытается было отказаться, но встречается с суровым взглядом и решает не спорить. Если он хочет вести себя дружелюбно, то разве стоит его останавливать? — Ты, кстати, нормально спишь? — Акеми останавливается у дома, в котором их поселили и смотрит на Гаару. Тот только приподнимает надбровные дуги в ответ. — Я слышала, что у тебя были проблемы со сном из-за… ну, — после неудавшегося вторжения в Коноху уже ни для кого не секрет, что в Гааре и в Наруто сидит по демону, такое скрыть бы не вышло, даже если бы кто-то и попытался. — В общем, вот. — Канкуро разболтал? — В голосе Гаары Акеми чудятся нотки раздражения, но она пока не так хорошо его знает, чтобы быть уверенной. Она вообще не может быть пока ни в ком уверенной. Ичи она видела всего один раз, Накику — лиса-лисой, зря ее золотой рыбкой назвал Сай, Темари очень серьезная и собранная в те моменты, когда не пытается узнать у нее что-то о Шикамару, Канкуро страшный насмешник, а Гаара просто очень закрытый. Широгику не считается, потому что она еще маленькая. Ну, и Мацури с Юкатой тоже, но они и на песчаниц совсем не похожи, если уж на то пошло. — Он переживает. Я бы тоже переживала, если бы мой младший брат не мог спать. — Во мне сидит Шукаку, — Гаара говорит так, словно за него нисколько не надо волноваться. — И что? Это повод не переживать, что ли? — Акеми хмурится и сцепляет руки в замок за своей спиной. — Папа и дядя говорят, что нужно хорошо спать и есть, если хочешь быть шиноби. А ты вообще станешь Казекаге, тебе это тем более нужно. — Я могу спать, но не крепко, иначе он вылезет наружу. Хотя, в последнее время он ведет себя тише. На этом разговор заканчивается. Гаара просто разворачивается и уходит, оставляя Акеми одну. Она смотрит ему вслед и опускает глаза вниз, рассматривая свои сандалии. Ей нравится Суна, но какие же все здесь, все-таки, странные! Поскорее бы вернулась Накику, пока что она кажется ей самой понятной из всех ее новых знакомых.

Часть 1.3. Накику. Ноябрь — декабрь, 13 лет после рождения Наруто.

Jax Jones — Breathe

+++

К удивлению Накику, первая половина миссии проходит довольно спокойно: они добираются до границы, ставят лагерь, обсуждают каким образом будут вести слежку и делиться. В инструкции чётко указано, что речь идёт лишь о наблюдении, а никак не о вмешательстве, хотя среди целей вроде бы нет ни одного преступника ранга выше С. Впрочем, в команде все чунины, кроме Сая, чей уровень подозрительно выше прочих генинов, и хотя численность их меньше, среди группы контрабандистов тоже не все — шиноби. Накику всё ещё чувствует внутри ледяную злость, остывшую, но никуда не девшуюся. Это её отвлекает, хоть и заметно становится только Саю: он вообще оказывается слишком проницательным, хоть и ведёт себя как отшельник, которого с детства воспитывали какие-то говорящие каменные истуканы, не иначе. За пару дней пути он сделал лишь три тупых замечания, но все били чётко в цель, и Кику пришлось к нему присмотреться внимательней. — Мне кажется, разумным будет пойти вместе. Тосакин. — Я просила тебя не называть меня так. — Ящерка настаивает, чтобы я не использовал суффикс «сан» по отношению к ровесникам. — Мы не ровесники, — она уже успела узнать, что ему четырнадцать, пусть и выглядит он старше. — Ты не мой семпай, а… — Всё, ладно, забей. Вместе, так вместе. На случай разделения и неприятностей у нас есть сигнальные ракеты, но их лучше бы не использовать. Сай достаёт свиток, быстро что-то в нём черкает, а затем протягивает выпорхнувших с бумаги насекомых ей и ирьёнину Роки, который останется в лагере. Был ли смысл вообще брать его — Накику не знает, полевые медики куда нужнее на более опасных миссиях, но, возможно, этот просто ещё до них не дорос. — Стрекоза, — тянет Накику, получая свою. Роки досталась бабочка. — Ладно, наверное, стоит сказать спасибо, что не богомол и не кузнечик. И что нам с этим делать? — Если что-то случится с вами, я об этом узнаю, — как обычно невыразительно поясняет Сай. — А если что-то случится с тобой? — Мы будем вместе, — напоминает художник. — Тогда зачем мне вообще эта жужелица? — хмыкает Накику. — Это не жужелица, а стрекоза, — поправляет Сай. — Жужелица — это жук из… — Так, всё, ходячая энциклопедия, отвечай на вопрос. — Мало ли, — бросает Сай, поглядывая в ту сторону, где прячется база контрабандистов. — Всякое может случиться. Он прав, но в таком случае они возвращаются к изначальному вопросу. — Тогда что мы должны делать, если что-то случится с тобой? — Со мной ничего не случится. Накику глубоко вздыхает, заставляя себя проявить нечеловеческое терпение. Лучше бы с ними отправили Аичиро или Акеми, раз уж решили послать кого-то из Листа. И вообще, не могли из Конохи прислать третьим кого-нибудь менее странного? Или его специально сбагрили обучаться социальным навыкам? В таком случае, явно выбрали неудачное место назначения: по сравнению с Конохой в Суне люди куда более закрытые, это даже она знает, хоть и бывала в стране Огня лишь мельком на паре миссий. Слежка оказывается донельзя скучной, возвращаясь в лагерь глубокой ночью они обнаруживают, что их оставшийся в тылу товарищ бессовестно заснул. Кику растормашивает ирьёнина и заявляет, что караулить до утра будет он. Сама она забирается в палатку, заворачивается в спальник и проводит следующие полчаса в бесплотной попытке уснуть. У неё в голове Сасори — всегда Сасори — и она то представляет себе что выскажет ему по возвращению, то начинает себя жалеть. Сай, который тоже, видимо, не может заснуть и всё шуршит по соседству, её неимоверно бесит. В какой-то момент она не выдерживает и поворачивается к нему, резко садясь и изучая его безэмоциональное лицо с бездонными глазами в свете ночника. Он, пожалуй, симпатичный, но это приклеенная к лицу маска отталкивает похлеще, чем у иных явные изъяны. — Ну что такое? У тебя шило в жопе? Сай моргает и тоже привстаёт на локте, также внимательно разглядывая уже её. — Зачем вставлять инструмент для прокалывания отверстий туда, где уже есть отверстие? — Вот ты мне скажи, — хмыкает Накику. Раздумывает и встаёт, без стеснения присаживаясь на его спальник. — Ты откуда такой чудной? — Из Конохи, — Сай склоняет голову набок. — Я уже говорил. — Ты совсем не умеешь нормально общаться? Сай молчит и отворачивается, вздрагивая, когда она присаживается ближе. Руки у него всё такие же холодные, но тело, облачённое в нелепый костюм, тёплое, как у неё и Сасори. Не покойник, хоть и кожа бледнее, чем у мертвеца. Накику облизывает губы и решает его немного подразнить. Раз до Сасори не достучаться, интересно, эту механическую куклу на что-то получится развести? Не может же быть, что её опекун устойчивее этой ледышки? — И целоваться тоже, наверное? Сай вскидывает голову, глядя на неё вроде как даже с удивлением. Что, не ожидал? Кику протягивает руку и трогает подушечкой пальца его пухлые губы — мягкие и приятные на ощупь. Парень приоткрывает рот и в тусклом свете Кику чудится, будто на языке у него тёмное пятно, но она не успевает приглядеться, как он зубами прикусывает её ноготь, захватывая палец в своеобразный плен. Она моргает и тянет его обратно. — Теперь можно сказать, что я целовался? — неуверенно спрашивает Сай, прикусывая нижнюю губу. — Зачем люди это делают? Я ничего особенного не… — Ты идиот, — закатывает глаза Накику и без предупреждения наклоняется к нему, касаясь губами и языком приоткрытого рта. Её первый поцелуй, конечно, был с Сасори. Год назад она, застав его врасплох спросонья, наклонилась к его лицу — и это была самая главная её ошибка. После этого Сасори всегда просыпался раньше и выставлял её из кровати. Стоит ли уточнять, что он сделал вид, что ничего не было? Второй поцелуй достался Руиджи в порыве злости, и это тоже было необдуманно: парень решил, что у них что-то может быть, поэтому периодически пытался с ней флиртовать. Третий — совершенно случайный — был с Гаарой. Совсем недавно на одной из общих трапез ей взбрело в голову поцеловать его в щёку, он повернулся, и звонкий чмок пришёлся в уголок рта. Неловко было обоим, ладно, хоть Канкуро на этом ужине не было, а Ичи с Темари Накику пообещала жуткие пытки, если они попробуют проболтаться. Гаара тоже посмотрел исподлобья так, что Тема-чан тут же заверила, что ей подобного и в голову бы не пришло. Сасори на это только хмыкнул. Её червёртый поцелуй становится немного более глубоким, потому что Сай неожиданно подаётся вперёд и на этот раз ловит зубами её язык. Накику мычит, не представляя что ей делать: вроде бы и не больно, и не неприятно, но, ёкай дери, зубы должны участвовать в этом действии совсем не так! Сай тут же распахивает закрывшиеся на инстинкте глаза, разжимает зубы, двигает губами, кажется собираясь ещё что-то ляпнуть, но Кику пользуется возможностью пропихнуть свой язык дальше и найти его, полностью прижимаясь ртом к его рту. Некоторое время у них завязывается своеобразный танец языков, а потом она отстраняется, ловя ртом воздух. Сай сидит неподвижно и еле дышит: то ли от шока, то ли просто лучше натренирован, вот у него и дыхание не сбивается. А, может, этому чудику просто всё равно. Хотя видок у него презабавный: Кику успела, оказывается, зарыться пальцами в его волосы и взъерошить их на затылке, скулы и уши у него красные, а выражение лица… пожалуй, даже она не сможет объяснить что на нём написано. — Ну, что? — переводя дыхание, спрашивает Накику. — Не так уж и плохо, правда? — Зачем ты это сделала? — как-то жалобно в этот раз спрашивает художник. — Мне просто было интересно, — Кику встаёт с его спальника, мстительно улыбаясь, словно выиграла в какой-то борьбе с Сасори. Нихера она не выиграла, ну и ладно. Её зато неожиданно клонит в сон. Наконец-то. И хотя Сай продолжает шуршать спальником за её спиной, она проваливается в сновидения буквально спустя две минуты. Всю оставшуюся миссию Сай молчит, даже не пробуя разговаривать. Не то чтобы это сильно требовалось: игнорировать он её не игнорирует, только иногда искоса на неё странно смотрит; слежка проходит без эксцессов, и возвращаются в Суну они без каких-либо неприятностей. Даже удивительно. Встречает её у ворот Акеми, такая радостная, словно Кику ей подарки везёт. Надо, может, спросить, когда у Ящерки день рождения, вдруг сегодня? Кику про себя чертыхается, понимая, что машинально назвала рыжую знакомую прозвищем, подцепленным от Сая. Главное, вслух не сказать. А то вдруг её и остальные начнут золотой рыбкой обзывать? — Ты уже освободилась? — спрашивает Накику, протягивая руку и дёргая Акеми за короткую прядку. — Давай встретимся тут через минут десять? Я занесу отчёт и потом вместе с тобой вернёмся домой. Или нет, сходим куда-нибудь в Суне, я жутко голодная. — Я могу занести отчёт, — неожиданно предлагает Сай, протягивая руку. Это, наверное, его первые слова с той ночи. С другой стороны, Кику тоже не искала поводов с ним пообщаться. Им хватало стандартных жестов шиноби. А ирьёнин и вовсе с ними особо не контактировал. — Ага, спасибо, — Кику роется в потаённом кармашке с внутренней стороны её костюма и протягивает ему заранее подготовленный свиток. Она успевает подхватить Акеми под локоть, как Сай вдруг наклоняется и быстро утыкается губами в её щёку, прежде, чем удалиться по крышам в сторону дворца Казекаге. — Это что сейчас было? — хлопает глазами Акеми. — Без понятия. — Чёрт, наверное, стоило обсудить с этим парнем хотя бы чтобы он рот при посторонних не открывал на тему их короткого взаимодействия. Для неё-то это что-то само собой разумеющееся, а вот что за процессы происходят в черноволосой башке попробуй ещё угадай. — Он же у вас со странностями. И, кажется, она ему подкинула новых. Впрочем, это не её проблема. Обедают они вдвоём, потом возвращаются в дом, где тихо и пусто: Сасори опять нет, нет его и в мастерской. Накику закидывает костюм в стирку, обнаруживая в числе прочего на нём нарисованную стрекозу. Она хмурится и надеется, что чернила отстираются, иначе этот эмоциональный инвалид отправится покупать ей новый. Накику начинает много времени проводить с вездесущей рыженькой куноичи Листа, к своему собственному удивлению. Неделю спустя она ловит себя на осознании факта, что та ужинает с ними чуть ли не каждый вечер, в то время, как Сасори всё больше её сторонится. Она пробует разговаривать с ним и ласково, и резко, не срываясь, конечно, в истерику: а то чего доброго, приведёт угрозу в исполнение и выставит её за порог. Всё встречается лишь с холодным равнодушием, и Накику делает очередную глупую вещь: когда у неё появляется свободное время, она находит Сая, который, как обычно, ошивается где-то неподалёку, и, прижимая его к тому же дереву, к которому пригвоздила в первую их встречу, снова целует. Он отвечает куда охотнее и стремительнее, даже как-то опытнее, что ли. — Ты уже с кем-то натренироваться успел? — ухмыляется Накику, отрываясь от его мягких, приятных губ. Они почти одного роста, он немного выше, но не настолько, чтобы ей приходилось вставать на цыпочки или ему наклоняться. — Я… в книжке прочитал, — бормочет Сай, опуская взгляд. — А что ещё ты там прочитал? — Ничего особенного, — поспешно отвечает парень и снова тянется к ней. Кажется, ему понравилось. Хоть какая-то радость в его скучной, лишённой нормальных эмоций жизни. Признаваться в чём его проблема он всё ещё не хочет, и Накику не настаивает: ей не так уж интересно. Зато пока его рот занят другим, он и глупостей меньше говорит в её присутствии. Трогать он её не пробует, но всегда, когда они оказываются рядом, украдкой смотрит, смотрит пристально и изучающе, и Накику бы точно возмутилась, если бы знала, что кто-то заметил. Но, кажется, кроме неё никто не замечает. В благодарность она дарит ему ещё несколько поцелуев, когда они по каким-то причинам остаются наедине. Оказывается, она тоже втянулась. А опыт потом пригодится, когда она чуть-чуть подрастёт, и сможет уже более официально претендовать на своего опекуна. Пока, видимо, придётся дать заднюю. По крайней мере, Сасори всё ещё позволяет ей изредка спать у него под боком и прижиматься к нему когда они в кругу семьи. В начале декабря он застаёт их с Акеми и Широгику у Чиё-баа, просит Эбизо-оджи увести ненадолго младшую девочку, а их и бабку напряжённым голосом просит пройти во двор. — У меня появилась идея, хотя она тебе не понравится, — обращается Сасори к Чиё. — Поэтому заранее прошу не кричать и не сквернословить. — Это касается Кишо Тенсей… — без проблем угадывает старейшина, и даже Сасори кажется удивлённым такой проницательностью. — Я была уверена, что ты про него вспомнишь. — Он был запретным, потому что отнимал жизнь применяющего технику. Но с ящерицами Икимоно и хенка Кику… — Это очень энергозатратная техника, — скрипит Чиё. Акеми с любопытством переводит глаза с одного участника разговора на другого, а Кику просто смотрит на Сасори, любуясь его красивым лицом и пытаясь при этом делать вид, что сильно заинтересована. Хотя, она на самом деле заинтересована, просто куда меньше, чем Сасори. — Сасори, это надо было предварительно обсуждать в кругу… — У нас союз, это раз, — Сасори замечает её взгляд и всё-таки подходит ближе. Она утыкается лицом ему в плечо, и он приобнимает её за талию, под недовольный взгляд Чиё-баа. — Во-вторых, в любом случае, по отдельности эту технику они повторить не смогут. Три — кладки Икимоно будут продуктивнее в Суне, здесь у Акеми есть возможность прогрессировать быстрее, если бросить на то все силы. С ящерицами, накапливающими чакру не придётся тратить свою жизненную энергию. Это куда более здравая идея на ближайший год, чем отправлять их на бесполезные миссии. — Я хочу попробовать! — тут же восклицает Акеми, хотя, наверняка, не понимает и половины того, о чём идёт речь. — Я подумаю, — бросает Чиё, оставляя их и удаляясь обратно в дом. — Старая карга, — бросает себе под нос Сасори, сжимая её талию чуть сильнее, и хотя делает это на инстинктах, Накику всё равно наслаждается хваткой изящных и крепких пальцев. Он пахнет свежевыструганным деревом, совсем немного — лаком для покрытия — но больше всего какой-то свежей смолой, запах которой дурманит её и сводит с ума. Сай пахнет совсем не так, но не отталкивающе, скорее нейтрально, как его чернила. Она любит Сасори, но целуется с Саем, находя в этом своеобразную отдушину. И ей это внезапно начинает нравиться больше, чем хотелось бы. Ей не приходится даже его искать: Сай словно знает когда ей нужно, и появляется сам, если не сразу, то когда освобождается от дел. Вряд ли это нормально, но с тех пор, как в поместье Росоку случилась кровавая расправа, в её жизни вообще мало нормального, помимо брата и сестры и семьи Казекаге, которые сами один дурнее другого. Чтобы не задумываться об этом больше необходимого, Накику бросает все силы в тренировки с Акеми, потому что Чиё-баа, после долгих раздумий, даёт добро на Кишо Хенка Тенсей — название, которое они дают усовершенствованной технике.