Клуб любителей пива по вечерам

***

      Во времена катаклизмов, насланных на Землю Богами, легко быть философами. К сожалению, «ножницы» человечества не могут противостоять «камню» последних событий. С приходом гостей многое поменялось: если еще неделю назад о них кричали из каждого чайника, ныне остались тихие разговоры на кухне. Наблюдать за тем, как по улицам блуждают монстры, словно сошедшие со страниц книг Стивена Кинга, — отдельный вид мазохизма. Их непропорциональные тела, будто нарисованные ребенком, выглядели даже хуже сбитых на дороге скунсов или кошек. А их взгляд в сторону твоего окна заменял ночные кошмары. — Как думаешь, когда это закончится? — интересуется мужчина средних лет, поглаживая приклад дробовика. На древесине виднеются брызги молодой крови. Сегодня в доме стало просторнее на одну пару ног. — Разве не все равно? Мир прежним не будет, — пожимает косыми и одновременно худыми плечами человек из паба. В полумраке казалось, что воротник его рубашки приуныл, повторяя мимику хозяина. — Но, уверен, завтрашнее утро ничего не изменит.       Пиво постепенно кончалось. Ровно с такой же скоростью кончалось и желание дышать, мыслить, существовать в конце концов. Подумать только, и когда реальность стала напоминать монолог Гамлета: «И в смертной схватке с целым морем бед покончить с ними? Умереть. Забыться»? Владелец скромного жилища, объединяющего под одной крышей чужаков и «наших», горько усмехнулся. Почему-то в моменты, когда смех совершенно неуместен, всегда нападает желание устроить многочасовой stand-up. Может, это защитная реакция психики… Может, организм сигнализирует о том, что до «Сиди, сам открою» остались считанные дни. — Мой черед задавать вопросы. Признайся, ты мне все еще не доверяешь? Иначе зачем бы брал оружие на кухню, — произносит мрачно пьяница, который, складывалось впечатление, составлял компанию даже Эдгару Аллану По. — Моя работа и заключается в недоверии ко всем, — отводя взгляд, отвечает темноволосый силуэт. — На себя эта ебучая обязанность не распространяется, да? — В каком смысле? — Себя-то не подозреваешь, — короткостриженный мужчина откинулся на стуле, сжимая в правой руке жестяную банку настолько сильно, что та поддалась пальцам и смялась, словно промокашка. — Будь я гостем, сейчас бы тобой и закусил. Не находишь логичным? — Бред. Просто ебаный бред, — выдыхая слова, будто сигаретный дым, заключает собеседник.       К слову о табаке. Последняя пачка пала смертью храбрых неделю назад. Четыре дня назад в кипящую воду была засыпана единственная упаковка макарон. А позавчера подпольные крысы, перемещающиеся шустро, точно кораблики на весеннем ручье, погрызли все овощи из шкафа. Уменьшение размеров порций провоцировало конфликты и бесконечные жеребьевки. С каким бы счетом не проигрывал человек, тот все равно отпирался от вылазки: «У меня болит нога», «Мне страшно»… Хозяин дома не мог вспомнить, когда последний раз нормально ел, отчего ходил нервный, будто неопытный карманник перед кражей.        — Есть ли смысл верить телевизору?.. — точно рассуждая в бреду, шепчет обладатель оружия, которое в неизвестный момент времени оказалось на коленях. Дробовик лежал спокойно, как разморенный солнцем кот. — Любой придурок может прийти на студию, захватить ведущего и заставить его сказать, что следующий признак гостя — отсутствие второй почки или наличие насморка, — позиция человека из паба, в отличие от Бастилии, все еще не пала. Была непреклонной. — Но кому выгодны поножовщины между гражданами? — Тем, кто беспокоится о перенаселении и подобной хуйне. Ладно, меня начинает утомлять наш разговор. Спокойной ночи. Если соберешься застрелить меня, разбуди.       Владелец дома озадаченно уставился в сгорбленную спину постояльца, но спустя пару секунд все-таки отвлекся на остатки пенного напитка оттенка ржи. Мужчина вжимался в плечи, будто озябший голубь. Его тонкая, словно колос, фигура растворилась в коридоре, напоминающем длинный кишечник.       Скрипнула дверь в уборную, в ванной которой совсем недавно лежал мумифицированный труп, испускающий вместе со зловонным запахом настроение отчаяния. Бедная вдова была вынуждена завтракать, обедать и ужинать болью, что уже не переваривалась организмом. Пьяница прошагал к раковине и, согнувшись, будто дерево в шторм, сплюнул на керамику цвета слоновой кости кровь. Яркое пятно, напоминающее краску, пролитую сонным маляром, вскоре смешалось с водой из-под крана. Мужчина внимательно посмотрел на свое отражение; вроде, следов на рубашке нет.       Во время разглядывания собственной фигуры его накрыло помутнение в сознании, отчего пришлось срочно провернуть замок и звякнуть щеколдой. В голове застрекотал скарабей, тем самым предвещая невероятно дурное состояние. Навязчивые мысли на манер удава оплели шею пьяницы, заменяя давно потерянный в баре галстук. Если мутации удастся взять верх, эта ночь станет последней для некоторых жителей. — Блядство, — ругается гость, чувствуя, как кровь вновь поднимается, точно альпинист, по горлу. Слабым ногам приходится вновь нести обладателя к раковине. На белой эмали нарисовался пугающе багровый закат. Дело плохо.       «Неужели все так и закончится? Ладно хоть выпил напоследок» — мужчине удается перебить нескончаемый поток мыслей лихорадочным лепетом.

***

      Новый лист календаря принес с собой очередные испытания. Домовладелец не выспался. На его плече пиратским попугаем сидело назойливое желание перезавести будильник. Собрав себя по кирпичикам, он принял вертикальное положение, предварительно помолившись за здоровье спины и поясницы. Мужчина перезарядил дробовик с явным раздражением на лице — пальцы практически не поддавались, будто взбунтовавшиеся цирковые животные. Еще пара таких ночей, и он сможет таскать запасные патроны в мешках под глазами. А что? Вполне удобно…       Блюститель порядка вполуха прослушал последние новости, содержащие в себе статистику по количеству гостей и жертв. Шансы на светлое будущее стремительно летели вниз, будто столбик термометра в декабре. Мужчина выходит из комнаты, его шаги словно отбивали пульс покойника — были практически неслышимы. Граненная рука производит стук в дверь, ведущую в гостиную. Не дожидаясь ответа, тот проходит внутрь, наступая на ковер, какой висит внутри каждого деревенского домишки. Человека из паба не было. Нигде не было!       Хозяин дома расспрашивал обитателей, но те, как маятники, покачивали головами влево-вправо. Мужчина, ничего уже не загадывая, подходит ко входу в пристанище надежды, дабы посмотреть в глазок. На пороге лежало нечто, накрытое брезентом цвета хвои. Силуэт колеблется около минуты, прежде чем молниеносно распахнуть дверь и с помощью швабры затащить неопознанный объект в прихожую. Одной рукой держа дробовик, мужчина сбрасывает «накидку», напоминающую панцирь черепахи.       В его глазах, как в капле воды Солнце, отразилась тоска. Под брезентом покоился пакет, доверху забитый продуктами и медицинскими принадлежностями. Сумка, не удержав равновесия, упала. Из нее, как из вспоротой рыбы, начали выкатываться внутренности. Мужчина поспешил вернуть все на место. Пальцы поочередно ложатся на рулоны бинтов, коробки с овсяными хлопьями и... жестяную банку с… пивом. К ней скотчем прикреплен обрывок бумаги, исписанный застывшей кровью. «Помяни меня, старый приятель». — Эх, испортил песню, дур-рак! — кричит домовладелец и со злостью пинает швабру, будто кость, предназначенную для собаки. — Хороший мужик был…       Раздается щелчок. Никто из поспешивших на шум свидетелей не мог точно определить: был ли этот треск звуком открывания алкоголя, или это щелкнула пальцами раздосадованная Смерть, которую пьяница обыграл ночью, не оставляя наслаждения собственноручно выдернуть его душу острием косы.

***