Я покажу тебе все звёзды

      Суджин открывает глаза и бессознательно шарит рукой по прикроватной тумбочке. Будильник эхом отдаёт в голове, и она старается, как можно быстрее его отключить, чтобы не разбудить девушку рядом. Шухуа мирно спит, кажется, даже не услышав такую раздражающую мелодию.       Кровать издаёт недовольное поскрипывание, когда Суджин принимает сидячее положение и потирает ладонями лицо. В голове всё подёрнуто дымкой сонного тумана. Мокрая футболка гадко липнет к телу. "Наверное, кошмар приснился" - думает она по пути в ванную, хоть и не помнит, что вообще видела сны этой ночью.       Через пару минут девушка уже стоит на кухне умытая и в чистой футболке. Пот до сих пор неприятной плёнкой покрывает тело, но сейчас совершенно нет сил на душ. Суджин делает себе крепкий чёрный кофе. Несмотря на раннее утро, ей срочно нужно проснуться.       Хоть работа журналиста и позволяла оставаться дома и писать в любое время, иногда приходилось вставать с рассветом. Сегодня как раз такой день, когда нужно закончить редактуру статьи и отправить её начальству. Конечно, в их небольшом издательстве были люди ответственные за проверку и исправление ошибок в писанине журналистов, но, если Суджин опять пришлёт работу, полную пометок и мыслей, перекрывающих друг друга, Сухун точно устроит ей долгую экзекуцию, сопровождаемую словами: "Да я даже не могу разобрать, что ты имела ввиду! Как это редактировать?!".       Сухун был хорошим парнем: постоянно проверял как продвигается работа, спрашивал о жизни и, когда она заезжала в офис, всегда звал на чашку чая в обеденный перерыв. Суджин любила его. Так сильно, как только можно любить человека, стоящего на грани коллегиальных и дружеских отношений, но не переходящего ни на одну сторону.       Она садится на диван, открывает ноутбук и делает первый глоток обжигающе-горького кофе. Суджин нравилась эта работа. Искренне нравилась с первого дня, когда в семнадцать она заявила родителям, что хочет информировать о вреде пластика для мирового океана и важности сортировки мусора. Они поддержали, дали свободу выбора и смотрели, как дочь с каждым днём всё больше погружается в профессию. Сейчас же из-за редких звонков и ещё более редких встреч мать чаще, в шутку, говорит, что ей стоило выбрать другую специальность.       Тема экологии сильно волновала девушку. В их с Шухуа квартире шло вечное раскладывание отходов по разным мешкам для дальнейшей переработки. Она считала, что чем лучше человек относится к окружающей среде, тем больше хорошего это говорит о нём самом. И своей главной задачей выбрала рассказывать другим людям о приоритетности сохранения природы.       Но сейчас, когда рассвет только касается субботнего неба, а весь город спокойно спит, отдыхая перед вечерним шумом, Суджин кажется, что какие-то вещи в жизни пошли не так.       Статья про убийственный вред пластиковых трубочек для морских черепах требовательно смотрит на неё с монитора, привлекая внимание. Работа была почти закончена, нужно только убрать всё, что может оказаться проблемным для Сухуна в дальнейшей редактуре.       Пальцы быстро летали по клавишам, стирая заметки и недописанные предложения, ставя пропущенные знаки препинания. Внимание было приковано только к буквам, которые в итоге должны сложиться в несильно заумный и понятный текст, доносящий основную мысль.       Суджин, полностью погружённая в себя, не слышит шагов Шухуа и собак, которые кубарем выкатываются из спальни, опять сцепившиеся в дружеской схватке. Не ведёт головой, и когда спинка дивана за ней прогибается, от появившегося веса. Отвлекается лишь на внезапные объятия сзади и голос над самым ухом:       — Пахнешь по́том.       Девушка отрывает голову от ноутбука и оборачивается на звук. Шухуа выглядит сонно: один глаз закрыт, другим она медленно моргает, как бы оценивая стоит ли этот день окончательного пробуждения.       — И тебе доброе утро, грубиянка, — Суджин ласково улыбается ей, добавляя, — Плохой сон приснился, а до душа пока не доползла.       Шухуа обходит диван и садится рядом, подбирая ноги под себя.       — А почему меня не разбудила? — она выглядит слегка встревоженно, не так, как если бы случилось что-то действительно страшное, но достаточно, чтобы Суджин не смогла дальше назвать это ерундой, недостойной больше, чем одно упоминание.       — Не волнуйся, сейчас всё хорошо. Даже не помню, что снилось, — она кладёт руку на чужую макушку, поглаживая, — Чего так рано встала, выходной же?       — Нужно вывести этих сорванцов на прогулку. А, ну, разошлись по разным углам! — Шухуа прикрикивает на собак, не испытывая и тени злобы, лишь для создания иллюзии, что правда занимается воспитанием, а не скормит им все лакомства, как только Суджин отвернётся.       — Я бы сходила с ними, а ты могла бы доспать.       Шухуа недоверчиво косится на неё, а потом переводит взгляд на недоведённую до ума статью.       — Нет-нет, тебе нужно работать, а то Сухун опять будет ругаться. И если ты снова не будешь отвечать на его звонки, он начнёт трезвонить мне, — она поднимается, целует Суджин в лоб, и направляется за одеждой, уже из другой комнаты выкрикивая, — Зачем ты вообще дала ему мой номер?       Хаку и Мата стремительно выбегают за хозяйкой, звонко стуча когтями по полу.       — Он сам его выспросил. Хоть кто-то же должен слушать эти гневные речи, — слегка повышая голос, говорит Суджин.       — Я его заблокирую!       Эту шуточную угрозу она слышала не в первый раз. У Суджин была привычка игнорировать звонки, особенно во время написания текстов, поэтому всем важным людям она давала не только свой номер, но и номер Шухуа. Та же в свою очередь угрожала заблокировать всех от коллег до друзей Суджин, которые в последствии стали их общими друзьями. Это не было претензией. Она в самом деле принимала и эту сторону своей девушки, даже если роль связиста иногда порядком утомляла, просто считала своим долгом высказаться.       Входная дверь с хлопком закрывается. Суджин устало трёт глаза. Ей нужен перерыв. Ноутбук отставляется на стол. Она выходит на балкон и выуживает пачку сигарет из небольшого тайника под подоконником. Достаёт сигарету и поджигает, смакует ядовитые никотиновые пары, обволакивающие лёгкие. Курить приходится скрытно, ведь Шухуа не любит запах сигарет, хоть и не выдвигает никаких запретов. Поэтому у неё по меньшей мере двадцать минут до того, как придёт суровый проверяющий, который учуяв малейшее доказательство преступления, будет долго ворчать о вреде курения.       После того, как окурок оказывается в мусорном ведре, она идёт в душ. Волосы и кожа пропахли дымом. Необходимо это исправить.       Стоя под горячими, почти ошпаривающими, струями воды, Суджин слышит, как Шухуа возвращается в квартиру. Она стучит в дверь ванной, предупреждая о вторжении.       — Перезвони Соён, это срочно, — говорит и выходит из помещения, заполненного тёплым паром.       Суджин тяжко вздыхает, надеясь, что ей не устроят очередную головомойку. Соён была начальницей их маленького отдела, пишущего про экологию. Они познакомились ещё в школьные годы: учились в параллельных классах, но никогда толком не разговаривали, а лишь случайно сталкивались в коридорах. До момента пока Суджин, решившая тайком покурить за школой после занятий, ни увидела, как группка школьниц зажала девушку у стены, громко оскорбляя. Она уже хотела ринуться на защиту этой крохотной, казавшейся на несколько лет младше, ученицы, как та, поднявшись на носочках, ударила одну из задир по лицу, и в атмосфере всеобщего шока поспешила уйти, гордо вздёрнув голову. Тогда Суджин и захотела с ней подружиться. Её наполнило ярко ощутимое восхищение, и она поспешила вслед за девушкой. Чон Соён оказалась тихой и не очень общительной, поэтому приходилось придумывать глупые предлоги, чтобы видеться с ней и заводить хоть какую-то беседу. Суджин радовалась каждому односложному ответу и крупицам новой информации о Соён. Со временем они привыкли к компании друг друга, научились доверять и делиться переживаниями. Соён открылась с более весёлой и интересной стороны, заняв почётное место близкой подруги.       Но вот в роли начальницы госпожа Чон была сурова и требовательна. Она чётко разграничивала личные и рабочие отношения. Суджин не раз замечала, как она подолгу отчитывает за ошибки новых сотрудников. Соён жила своей работой, дышала статьями и впитывала чужие тексты каждой клеточкой своего тела. Частенько ей приходилось оставаться на ночь в кабинете, читая готовый материал и проверяя, как подчинённые справляются со своими обязанностями. Возможно, из-за этой самоотверженности и преданности своему делу их экологическая сводка пользовалась популярностью.       Суджин берёт в руки телефон, как только покидает ванную комнату. Просторная футболка виснет на чистом теле, наконец избавившемся от оков холодного ночного пота. Она быстро набирает номер Соён, которая тут же отвечает на звонок. Суджин не успевает даже поздороваться.       — Ты нужна мне в офисе, — торопливо произносит девушка. Суджин слышит, как на том конце ногти нетерпеливо отбивают ритм. Соён нервничает. Это плохо.       — Сейчас только…— отодвигает гаджет от уха, смотрит на время и добавляет, — девять утра.       — Я знаю, знаю! Но мне необходимо, чтоб ты была здесь, как можно скорее. Беги, арендуй вертолёт, делай, что хочешь, но приезжай немедленно, — под конец Соён явно начинает закипать.       — Ладно, скоро буду, — короткий ответ, после которого раздаются гудки.       Суджин ошиблась. Всё не просто плохо, а отвратительно. Нужно попросить Шухуа подготовить место на кладбище и купить похоронный венок с незатейливой надписью «Помним, любим, скорбим».       Она в спешке надевает джинсы и чуть ли не вваливается на кухню, запутавшись в штанине. Шухуа сидит на диване. Собаки облепили её по бокам, размеренно посапывая. На коленях лежит телефон. По громкой связи кто-то рассказывает про один из проектов.       Шухуа не любила отвечать на рабочие звонки по выходным, но периодически это было необходимо. Она числилась сотрудником в успешной компании, специализирующейся на дизайне интерьеров. Несмотря на возможность уволиться и заниматься фрилансом, девушка предпочитала пять дней в неделю проводить в здании фирмы. Ей нравилось слаженное функционирование команды, нравилась атмосфера общности с другими людьми.       Она поднимает голову на Суджин после её почти удачной попытки падения, быстро говорит, что перезвонит, и сбрасывает.       — Ты куда собралась?       Суджин, наконец, полностью надевает штаны и забирает свой ноутбук со стола.       — Мне нужно ехать в издательство, сейчас.       Шухуа задумчиво мычит, догадываясь, что именно из-за этого звонила начальница.       — Насколько всё плохо от одного до десяти?       — Соён предложила мне, цитирую, арендовать вертолёт, — Суджин хмуриться, допивая остывший кофе в три глотка, — Поэтому запомни меня красивой и молодой.       Она театрально прикладывает руку ко лбу и вздыхает, сопровождаемая тихими смешками.       — Люблю тебя, — кратко целует в губы.       Собаки почти синхронно поднимают головы в немом вопросе.       — Вас тоже люблю, негодяи.       Суджин быстро собирает все необходимые вещи, обувается и уже из коридора выкрикивает:       — Ведите себя хорошо. Шу, если узнаю, что ты опять отдала им все вкусняшки из пачки, прибью вас!       — Хорошо, Джин-Джин, — слышит она прежде, чем приятная прохлада подъезда обволакивает тело.

***

      Дорога до работы занимает больше времени, чем раздражённая Соён была бы готова выдержать, поэтому, поднимаясь к её кабинету, Суджин перебирает молитвы всех известных миру религий. Она уже готова разразиться тирадой извинений, однако, открыв дверь, замирает.       Минни стоит в просторной комнате, обнимая Миён со спины, поэтому мозг Суджин выдаёт единственное, на что способен от этой слащавой картины.       — А что эта парочка женатиков тут делает? — из головы вылетает мысль, что девушка вообще-то здесь из-за срочных рабочих моментов.       — Ты такая грубая, Суджин-а, — первая реагирует на неё Миён.              — Видимо, это передаётся через поцелуи, — спешит добавить подколку Минни. Суджин сжимает губы в плотную линию. Шухуа не была грубой на самом деле, просто сарказм составлял большую часть её лексикона. И да, может, она частично переняла эту черту. Но только если частично.       Их дружба была довольно долгой и крепкой. Минни и Миён слыли в компании как самая приторная пара из всех возможных. Казалось, отлипни они друг от друга хоть на минуту, и вселенная схлопнется, не выдержав такого потрясения. Поэтому все считали своим долгом обсмеять эту тему, на что девушки только улыбались, а объятия их становились теснее.       — Они привезли мне Чунхи, — подаёт голос начальница, и Суджин только сейчас переводит на неё взгляд. Белая, с серыми подпалинами, шотландская вислоухая, упираясь задними лапками в бёдра хозяйки, вытянулась в полный рост и уткнулась куда-то в шею. Соён нежно поглаживала её по шерстяной спине. Сейчас она не выглядела злой, а скорее самой нежной на свете.       — Да, мы забирали Чуни на несколько дней, потому что некто опять решил поселиться в своём кабинете, — спешит уточнить Минни с нотками беспокойства и осуждения чужого образа жизни. Им часто приходилось забирать кошку к себе, ведь Соён, очевидно, хочет платить две арендные платы: за свою квартиру и выделенное ей помещение в издательстве. Поэтому Миён считала нецелесообразным заводить собственных домашних животных. Какой смысл, если питомец подруги буквально прописан на их жилплощади?       Соён вспоминает о срочности, с которой выдернула журналистку из дома, и спешит выпроводить подруг, поспешно благодаря о помощи. Нужно поскорее закончить дела. Сегодня она планировала уехать домой и проспать не меньше суток с кошкой под боком.       Когда Минни и Миён уходят, в унисон повторяя о важности отдыха, глухая напряжённая тишина повисает в комнате. Соён сразу становится серьёзной. Чунхи, свернувшаяся клубочком на её коленях, добавляет зловещности антагонистов из старых американских фильмов. Забытый страх холодным металлом пробирается в нутро Суджин.       Соён быстро что-то печатает на экране смартфона, хмуря брови, и поднимает глаза на сотрудницу. Ещё секунда и Суджин уверует, что печатает она её некролог.       — У нас горят дедлайны, — начинает начальница, — И я могу простить тебе сорванные сроки, но есть проблема посерьёзнее.       Суджин шумно выдыхает. Она почти поверила, что всё закончится хорошо.       — Юци, которую ты посоветовала взять, — Соён намеренно акцентирует внимание на причастности девушки, — Намудрила со статьёй. Сухун не возьмётся за редактуру, он, итак, завален вашими работами. Я не могу, потому что у меня куча других дел. Поручаю тебе, ведь в этом клоповнике, видимо, больше нет компетентных работников.       После Суджин уже не слушала, ведь Соён начала ругаться на всё причастное и не очень к ситуации. Когда поток неприемлемых в приличном общесте слов заканчивается, в кабинет ураганом влетает блондинистая девушка.       Сон Юци — начинающая журналистка и по совместительству близкая подруга Шухуа. Не так давно закончила университет и искала работу, поэтому Шухуа умоляла свою девушку порекомендовать Юци в издательство. Суджин была стойкой и почти смогла отказать, если б не грустные щенячьи глаза, которые так любила использовать её благоверная. Приём объективно нечестный, но, к сожалению, действенный. И сейчас Суджин предстояло поплатиться за постоянное потакание капризам своей избранницы.       — Я исправила! — быстро выпаливает блондинка с нескрываемой радостью. Бумаги в её руках готовы рассыпаться от резкости движений. Она очевидно горда собой.       Соён снимает круглые очки, откладывая их на стол. У неё прекрасное зрение, несмотря на постоянную работу за ноутбуком. Ей просто идут очки, поэтому она периодически носит их даже в офисе.       Во взгляде начальницы сквозит недоверие к заявлению новой сотрудницы. Переводя покрасневшие от недосыпа глаза от одной девушки к другой, она командным тоном заявляет:       — Вот твоя подопечная. Пишите статью хоть всем отделом, но чтоб к концу рабочего дня она уже была у меня, отредактированная.       Соён устала. Сейчас это было особенно заметно. Глубокие синяки залегли под её нижними веками, кожа бледная от недостатка солнечного света. Суджин проникается к ней дружеским сочувствием, ставя в голове пометку, что нужно будет собраться всем вместе в нерабочей обстановке.       — Есть, босс, — с лёгкой улыбкой отчеканивает она. Выходя из кабинета, переводит взгляд на Юци. Сейчас девушка походит на печального щенка, раздосадованного отсутствием похвалы за примерное поведение.       Рабочий стол Юци закидан какими-то бумажками с заметками, фантиками от конфет и полупустыми пачками снеков. Китаянка сметает весь мусор в урну и присаживается на кресло.       Когда Суджин начинает просматривать все те листы, с которыми Юци ворвалась в кабинет, глаза её расширяются. Это множество версий одной и той же статьи, которые заметно отличаются друг от друга. Суджин в недоумение. Она видела, как новички с более проработанным материалом были немедленно уволены, даже не успев поспорить с Соён. Либо строгая начальница видит в начинающей журналистке особый потенциал, либо же это личная симпатия. Больше верилось в первое, ведь Суджин не припомнит, как что-то становилось для её подруги выше работы. Конечно, если не брать в расчёт Чунхи.

***

      Работа над текстом Юци медленно, но движется. Суджин практически удаётся понять основную мысль и собрать кусочки вариантов в один готовый материал. Она видит, как новая сотрудница внимательно впитывает всю информацию и исправляет свои ошибки. Очень старательная ученица.       Через несколько часов, когда голову Суджин ведёт от количества букв перед глазами и общей усталости, их нагло прерывает Сухун. Он бесцеремонно берёт один из листов со стола и внимательно читает кусочек оттуда.       — Кажется, у холодной госпожи Чон появилась любимица. Иначе я не знаю, почему ты всё ещё здесь пишешь, а не со слезами собираешь вещи, — яд сквозит в его репликах. Юци стискивает челюсти, кажется, задетая этими словами.       — Скажи честно, в каких вы с ней отношениях? — добавляет Сухун, ожидая ответа.       Суджин не выдерживает. Встаёт, громко ударяя по деревянной поверхности ладонями, и гневно выплёвывает:       — Хватит здесь отираться, у тебя что своих дел нет?! —обострённое чувство справедливости разливается по венам огнём.       Сухун проглатывает комок не выговоренных слов и эмоций, который саднит горло, и молча уходит.       — Извини за него, — устало опускаясь на своё место, говорит Суджин, — Он хороший коллега, но уж очень любит собирать сплетни вместо выполнения своих должностных обязанностей. Если уж Соён так благосклонна, значит, видит в тебе потенциал, — она подбадривающе улыбается, и Юци хочется верить её словам.       К вечеру они несут свои отредактированные и складные статьи на проверку. Соён щепетильно проверяет текст, как будто ставит под сомнение каждое написанное слово. Юци, в сравнении с титанически спокойной Суджин, выглядит действительно нервно. Она теребит пальцами ткань пастельно-жёлтого свитера, потупив взгляд в пол. Ждёт вердикта.       — Это хороший материал, я передам его на публикацию, — госпожа Чон кажется искренне удовлетворённой, — Спасибо за помощь, Суджин. Вы обе можете быть свободны.       Суджин радует мысль о скором возвращении домой. Шухуа сейчас, наверняка, смотрит с собаками какой-то глупый фильм, комментируя каждое событие на экране, будто Хаку и Мата ответят на её вопросы о сюжете или посмеются с очередной шутки в сторону главного героя. Эта картина грела душу, почти перекрывая ощущение тяжёлого камня усталости, повисшего на шее и тянувшего к земле.       Суджин проговаривает скомканное прощание, напоминая, чтобы Соён написала ей по возвращению домой. Голос начальницы снова раздаётся, почти на выходе из кабинета.       — И Юци, — выдерживает паузу, — Ты молодец, — тон на этих словах делается нежным. Суджин щипает себя, проверяя не послышалось ли ей. Возможно, Сухун прав, и тут замешана симпатия, но ему всё равно не стоит об этом трепаться.       Юци ярко улыбается, её щёки поддёрнуты лёгким румянцем. Вот он, самый довольный в мире щенок.

***

      Осенний вечер встречает их ливнем. Холодный хлёсткий ветер грубыми пальцами пробирается под пальто. Суджин достаёт сигарету из захваченной с собой пачки. Лениво поджигает, предлагая девушке рядом закурить. Блондинка морщится, отказываясь, и бескомпромиссно заявляет:       — Шу это не понравится.       Суджин хмурит брови. Она знает. Знает и обязательно бросит, но позже. Когда найдёт в себе силы жить без хоть и небольшой, но дозы никотина.       Она докуривает, быстро прощается, обещая передать Шухуа привет, и садится в такси. Ещё чуть-чуть и Суджин сможет оказаться в тёплых объятиях своей девушки, уткнуться ей в шею и рассказать о том, какой этот день был напряженный и долгий. А потом они обязательно обсудят, как собрать своих друзей вместе и хорошо провести время.       Как только Суджин оказывается на пороге их небольшой квартирки, Шухуа налетает с объятиями. Цепляется руками за шею, а ногами обхватывает талию, и виснет на уставшей девушке. Собаки встречают громким радостным лаем.       — Наконец-то ты пришла, Джин-а, — она тянет гласные в имени.       — Я тоже рада тебя видеть. У нас тут что заповедник с коалами? Ну, всё, слезай-слезай, — пытаясь снять с себя девушку, бурчит Суджин.       Шухуа ловко спрыгивает и убегает в комнату, уже через секунду возвращаясь назад.       — Это тебе! — на лице широкая улыбка, а в руках небольшой аккуратный букетик полевых цветов. Суджин с благодарностью принимает его и целует Шухуа в уголок губ.       Она спешит переодеться. Вместе с уличной одеждой снимает с себя осадок выматывающего дня. Осторожно пристраивается под боком девушки на диване и кладёт голову на её плечо.       — Устала?       — Да, очень. Юци принесла проблем, но, думаю, она понравилась Соён, — спешит поделиться подозрениями Суджин. Она осуждает любовь Сухуна к сплетням, но обсудить мысли о своих друзьях в близком кругу не считает чем-то плохим.       Шухуа глухо посмеивается.       — Юци ей тоже понравилась, вот, — протягивает телефон, на котором открыт чат с подругой. Суджин видит восторженные слова в сторону начальницы и не меньше десятка стикеров с пёсиками.       — Надо встретиться всем вместе, мы давно никуда не выбирались. Заодно, эти двое получше познакомятся.       Шухуа поворачивает голову, чтобы заглянуть в лицо девушке, утвердительно мычит, но тут же замирает. Глаза её расширяются в немом волнении.       — Что такое? — Суджин непонимающе смотрит в ответ.       — Су, у тебя кровь из носа! — она подрывается, в поисках салфеток. Торопится так, будто это не просто слабое кровотечение, а нечто намного серьёзнее.       Суджин медленно поднимает руку, принимая салфетку, и стирает густую багровую каплю с лица. Прижимает бумажное полотенце к ноздре.       — Всё хорошо, не переживай ты так, — спешит успокоить.       — Я не могу не переживать. В последнее время такое часто происходит. Какой это раз за неделю? — Суджин силиться посчитать, но мысли уплывают, смешиваясь в один непонятный ком, — А я скажу какой. Пятый. Пятый раз! Со Суджин, тебе стоит сходить к врачу.       Шухуа оседает на диван. В её глазах только тревога и нежность. Она всего лишь заботиться, Суджин знает об этом.       — Всё будет хорошо. Я постараюсь сходить в больницу в ближайшее время, ладно?       — Я просто беспокоюсь, — шумный вздох срывается с её губ.       Суджин оставляет мягкий поцелуй на лбу, одной рукой всё ещё удерживая салфетку под носом, а другой приобнимая девушку за плечи, и добавляет:       — Я знаю, Шу. Всё правда в порядке, — спешит заверить она.       Губ Шухуа касается лёгкая подбадривающая улыбка, говорящая лишь о доверии и глубокой привязанности. Спокойствие сворачивается нежным котёнком в груди Суджин, и спустя пару минут она засыпает, прижимаясь к тёплому и такому родному телу.