В конце ждал только мрак

      Это произошло внезапно и слишком стремительно. Весь мир шиноби содрогнулся, получая первый удар неизвестной болезни. Мы были напуганы, хоть и не подавали вида. Но второй удар мгновенно поставил всех на колени, заставляя принять немое поражение. Мы не знали какому противнику проиграли. У него не было лица и имени.

      Влажный воздух проник в помещение прежде, чем звук шагов босых ног оповестил о приближении. Сасори и головы не поднял, сосредотачиваясь на кропотливой работе под его пальцами. Они всё меньше слушались, стали хуже гнуться, но ещё поддавались.       На соседний стол с характерным звуком дерева рухнул ящик. Дейдара старался не шуметь, принимая новые правила игры в их, теперь уже, общем доме. Они научились не плохо уживаться. А вдали от прежней жизни, причин для споров почти не осталось. - Вы далеко продвинулись, пока я ходил на рынок, хм. – Со своего места, чуть поодаль, Дейдара хорошо видел чёткий, аккуратный орнамент. Такой же, как уйма предыдущих, что уже были исполнены. Работа Сасори ценилась в этой деревушке, а заказы продолжали поступать. Он ввёл моду на орнамент местного народа, вплетая его в деревянные изделия искусной резьбой. Мелкий узор украшал уже почти каждый двор. Дейдару тешила мысль, что такая популярность хоть немного, но способна приободрить Сасори. - Ты всё принёс? – Ровный голос, будто никогда не менялся. Мужчина так и не оторвал внимательного взгляда от работы, беспокоясь, что исполнит её недостаточно хорошо. Допущенная ошибка стала бы гибелью для этого экземпляра и тогда пришлось бы начинать всё с самого начала. - Да. Всё по списку. – Боясь отвлечь, Дейдара принялся выкладывать на стол покупки: Краски, ножи, бумагу, иглы и просто деревянные основания. Такие простые предметы, но Сасори творил воистину чудеса используя лишь это немногое. Даже сейчас, будучи в своём состоянии, он восхищал мастерством, с которой исполнял работы. Дейдара так и не перестал звать его мастером, лишь убеждаясь, что Акасуно хорош не только в марионетках и ядах. Это великий творец, восхитивший марионеточный мир шиноби, а сейчас, вызывающий не меньшее восхищение среди простых людей.       Эта холера зацепила Сасори одним из первых. Сперва незаметно подбиралась проходясь по его нитям чакры, ближе к ядру. Мастер ядов не сумел заметить, как нечто подобное змеиному укусу отравляет его сердце. Или отрицал, боясь признать, что бессмертное тело не такое уж идеальное, как он всегда считал.       Дейдара вышел из мастерской, как можно тише прикрывая за собой дверь. Их небольшой дом, ближе к ночи мрачнел, а в комнатах становилось совсем темно. После неприглядных мест, где им доводилось проводить ночи, этот домишко казался почти раем. Тут, по крайней мере, был пол и стены.       Местные говорили, что это жильё когда-то принадлежало монаху. На заднем дворе действительно была могила с надгробием, но настолько старая, что уже и не разберешь, чьё имя выбито на камне. В общем-то, история дома, где им, пришлым незнакомцам позволили жить, мало интересовала. Всё, что подрывник сейчас мог делать – убирать, помогать Сасори в его работе и учиться готовить. И всё это Дейдара делал, скорее, лишь для себя самого, ведь его мастер день и ночь проводил в мастерской, рисуя, вырезая, выпиливая. Идеальное тело Сасори помогало ему без устали корпеть над ремеслом, он всё так же не нуждался во сне и еде. Нельзя было сказать, что какие либо мирские блага когда-то беспокоили Акасуно. Дейдара не помнил его интереса хоть к чему-либо, кроме марионеток и наук. Беспристрастный взгляд скользил от красивых девушек, баснословным суммам, предлагаемым в договорах. Кто только не мечтал заполучить Сасори и его мастерство? Сейчас всё это кануло в лету.       Кукловод заболел неизвестной болезнью, что стремительно охватывала весь мир шиноби. Тогда ещё трудно было понять, что происходит. Сперва это протекало незаметно. По крайней мере, незаметно для окружающих. Дейдара подозревал, что Сасори всё понял с первых же дней заражения. Кто-то вроде него, кто так прекрасно владеет чакрой не мог не обратить внимания даже на минимальные изменения.       Дейдара сжал кулак до скрипа кожаного нарукавника. Даже эту вещицу смастерил Сасори, когда рты на ладонях его напарника иссохли и навсегда замолчали, оставляя в напоминание о себе только некрасивые шрамы, отдалённо напоминающие уродливые старческие губы. - Твои руки привлекают слишком много внимания. – С этими словами Сасори отдал нарукавники, а уже вечером они оба направились в эту деревню, полностью меняя свою жизнь, оставляя в прошлом преступления и искусство, которым жили.       Свечи осветили помещение и прихватив ещё пару, Дейдара вынужденно вернулся в мастерскую, ставя и освещая рабочую зону Сасори. С появлением света стали заметны множественные рисунки всё тех же орнаментов и обилие стружки на полу. - Мне можно убрать мусор? - Ты будешь мешаться. Позже.       Дейдара с удовольствием бы сказал что-то вроде «Вам бы отдохнуть» или «Продолжите завтра», да только это даже для него самого звучало нелепо. Ему, откровенно говоря, хотелось видеть в Сасори больше жизни, однако само слово «жизнь» уже было весьма противоречиво для кого-то бессмертного, но при этом не живого. - Вы скоро закончите. Могу отнести заказ прямо сегодня. Ещё достаточно рано. Думаю, хозяйка чайного дома будет рада получить свой заказ так быстро. – Бывший подрывник уселся на скамью у стены, опираясь локтем в столик. Обычно он там и сидел, иногда позволяя себе пить чай или читать, пока ждал окончания работы.       Сасори же, наконец оторвал свой взгляд от почти готовой резной вывески, что должна красоваться над самым входом в чайный дом и обратил внимание на то, что творится за рисовой бумагой окна. Шум дождя и едва заметная сырость, которой, казалось, Акасуна не ощущал сто лет, навеяли на него чувство покоя. - Нет. Отнесёшь завтра. - Разве вы не стремитесь сдать заказ как можно скорее? – В иное время Сасори мог разбудить своего помощника в самую рань, что бы доставить свежевыполненный заказ. Сам он почти никогда не выходил и не общался с людьми. - Я сказал завтра. – С этим тоном спорить было бесполезно. Дейдара просто смирился, почти сползая со своей скамьи, ложа руки на стол. Лишь недовольный, скучающий вздох стал слабым сопротивлением. На самом деле внутри распирало желание начать разговор, который сулил им стычкой. - Деревенские говорят, даже Коноха на грани… Они отменили все заказы, а главные ворота открыты только для медиков. Все ищут лекарство и причину. – Иногда Дейдара заводил тему о их недуге. Очень редко и осторожно, ведь Акасуно реагировал всегда весьма резко. - Они ничего не найдут. - Коноха славится своими медиками. - Они ничего не найдут, потому что не знают, что хотят вылечить. Замолчи, Дейдара, ты мешаешь моей работе.       Повисшая тишина, как всегда становилась гнетущей. Казалось, во всём этом проклятом мире, один лишь Дейдара не оставил надежду. Найти лекарство, спасти этого истукана, который продолжает своё существование уже совершенно бесполезно, не находя в этом ни радости, ни удовольствия. Бессмертное тело становилось проклятием. Кукловод не умрёт, просто будет ничем. Не живым, не мёртвым, не человеком, не марионеткой, не шиноби. Дейдара в такие моменты, был счастлив. Он мог уйти в любой момент, как только ему надоест эта игра в сельских ремесленников. - Скоро в деревне состоится праздник. Небольшая ярмарка, представления. Нам надо присутствовать там. - Зачем? - Местные хорошо к нам относятся. Им нравятся ваши работы. В таких местах лучше поддерживать хорошее отношение, а не избегать их. - Ты, мальчишка, будешь учить меня как общаться с людьми? Забыл сколько мне лет? – Сасори вновь раздражался, но в этот раз поднял взгляд на Дейдару, готовый кинуть в него острым резцом. - Какая разница, сколько вам лет? Иногда я думаю, что ваше развитие остановилось со старением! - Нахал! Смерти ищешь? – Сасори, забывший о том, как длинен язык его напарника, вдруг разозлился, сжимая рукоятку инструмента крепче. Ещё чуть чуть и Дейдара мог лишиться жизни. Но всякие перепалки прекратились, когда послышался звон металла о деревянный пол.       Дейдара вдохнул воздух и не сумел выдохнуть. Лежащий на полу резец не убил его и не ранил, но словно пронзил тело. Было почти физически больно. Руки Сасори не удержали инструмент. Он не выскользнул и его не выронили специально. Это было неизбежным падением существа мастера. - Вы… - Пошёл прочь. – Сасори почти прошептал это, мгновенно отворачиваясь к столу. - Это ведь… - Я сказал, пошёл прочь! – Сасори резко встал на ноги со своего рабочего места, так безразлично роняя ещё и работу, над которой корпел столько времени. Такой бережливый, сейчас он даже не взглянул на деревяшку и совершенно ей не озаботился.       Повторять не потребовалось. Дейдара послушно замолчал, почти попятился к двери за которой мгновенно скрылся. Он и сам не хотел задерживаться. Ему становилось всё страшнее. Сасори заболевал всё сильнее и, кажется, его бессмертное тело так же погибало.       Шаг ускорялся, пока Дейдара не сорвался на бег, покидая дом. Босые ноги шлёпнули о мокрую землю, грязь, тут же по щиколотки пачкаясь водой и землёй, а холодные капли забили по его лицу, что тот поднял к чёрному, от беспроглядных туч, небу. - Боже…Ты наказываешь нас за все преступления? Будь милосерден к нему ибо он никогда не будет милосерден к себе. – Губы шептали, пока одежда и волосы становились всё более тяжёлыми из-за воды. Замолчав, подрывник почувствовал особенно сильный, ледяной и беспощадный порыв ветра, что обдал его ещё одним градом крупных капель.