Нас учили быть птицами

      Их с Дафной намеченное приключение так и не состоялось: Элберт серьёзно заболел. А на второй день необъяснимой болезни и вовсе оказался в реанимации, где не приходил в сознание неделю. Диагноз так и не поставили, ведь все анализы оказались в норме. И родители, и Дафна места себе не находили, переживая за его жизнь.       Сам же Элберт даже вне сознания ощущал всё, что с ним творилось, и даже больше: ему привиделось кое-что очень важное. Помимо бредовых картин, лишённых всякого смысла, он вскоре увидел кое-что ясное, почти реальное, и оттого более жуткое, чем абстрактные образы воспалённого мозга.       В этом видении он оказался за решёткой рядом с пропавшим учителем.       Мучения от недуга перенеслись и сюда, только здесь всё его тело ломало и ныло от рабского труда. А какого, Элберт узнал тут же, когда вдруг попросил тюремщика забрать его на работы вместо учителя.       Мистер Вальбранд находился в ужасном состоянии. Сейчас он пребывал в человеческом облике, без крыльев. Подняться он не мог, одежды изорваны, на теле нет живого места – от ударов ли Элберта в парке, или его били уже тут, на каторге, до появления юноши. Полуживой, мало похожий на прежнего себя, Альтос Вальбранд лишь тут обрёл надежду, и, как ни странно, в лице ученика, что вымолил у хозяев тюрьмы право работать за двоих, а краксуса оставить в покое. К тому же, Элберт стал о нём заботиться, да как! Отдавал почти всю порцию еды и воды, как мог, утешал, даже пытался лечить его травмы подручными средствами. И без конца каялся за то, что натворил, ведь лишь он и виновен в том, что Вальбранд здесь.       Лежавший в реанимации юноша ощущал всё, что происходило в этом видении, словно наяву. Вот он обнимает и согревает учителя, вот в очередной раз умоляет взять на каторгу только его, затем его ведут на работы, и в заключение – возвращение за решётку, где краксус находит в себе силы бить по прутьям и проклинать врага за издевательства над ребёнком. Ужасно измотанный, с болью по всему телу, Элберт буквально валится на пол, едва переступив порог камеры. Учитель подползает и неуклюже обнимает юношу в попытках утешить. Этот сюжет повторялся день за днём, ночь за ночью, пока Элберт не очнулся, всё ещё страдая от болей отравленного неясно чем организма. В тот миг перед пробуждением, под конец этих мучительных грёз Вальбранд, только что его обнимавший, превратился в гигантского ворона с кровоточащей грудью и проткнул его клювом насквозь.       Пока юноша приходил в себя, анализируя увиденное, вокруг засуетились доктора, сбив его размышления. С того дня он стал поправляться, но пока не решил, стоит ли относиться к тому, что подбросило больное сознание, серьёзно.       - Думаю, это послание, - убеждённо заявила Дафна, что пришла его навестить. – Я почти уверена в этом. А вот концовка…       - Да, концовка странная, - согласился Элберт.       - Более чем, - кивнула она. – Ты так о нём заботился в этом плену, а он взял и убил тебя. Мистер Вальбранд на такое не способен.       - Неважно, - хмуро бросил юноша. – Плохо, что время потеряно, пока я тут валялся. А почему ты назвала это посланием? Уж не считаешь ли ты…       - Твой диагноз неясен, – напомнила Дафна. – Так что или Вальбранд послал весточку о себе, либо кто-то из краксусов. Лишь отключив сознание и вогнав человека в лихорадку, можно установить связь на глубинном уровне.       - Ты из мистических книг это узнала? – спросил юноша, недовольный таким раскладом. – Просто отлично. Так и убить можно. Краксусы явно не в курсе.       - Кстати, - оживилась подруга. – Про «убить». Говоришь, он вырос до потолка и в облике ворона напал на тебя?       - Да, - с грустью произнёс Элберт, невольно коснувшись груди. – Ударил прямо сюда. Такая реальная боль, что я очнулся.       - Значит, он пока не простил тебя, - заключила Дафна. – Нам непременно нужно найти эту тюрьму, а дальше – поглядим. Но смущает меня вовсе не это. Краксусы не умеют менять размеры ни в одном из обличий.       - Ну это же вроде сон, - развёл руками Элберт. – Чего ты придираешься?       - Это точно не сон, - возразила Дафна. – Поверь, я буквально чувствую нить, проходящую через твой рассказ – нить, что приведёт нас к нему… О чёрт! – вдруг воскликнула девушка, будто её ужалили. Элберт и сам вздрогнул на своей койке.       - Дафна, что стряслось?       Она долго смотрела на него каким-то иным взглядом – более серьёзным, что ли. Осенившая девушку догадка ошеломила её. Всегда бойкая подруга Элберта вдруг присмирела и даже присела на стул.       - Элберт, - выдавила она наконец. – Я вспомнила. Менять размеры может лишь один-единственный краксус – их король.                     Король воронов Вальбранд находился на грани. Он так и не смог понять нынешних людей ни сердцем, ни разумом. Его измучили до предела, который не имел конца. Сперва охотники на краксусов, затем – собственный ученик. Сегодня, когда вещество ушло из кровотока, ему едва хватило сил обратиться в человека – облик, который краксусу отныне претил. Ну а после… А после его, получившего множество ранений и травм, заставили работать, крутя какую-то заумную машину, а спустя многие часы нелёгкого труда затаскивали обратно за решётку. Других краксусов король так и не увидел, что и понятно. Вряд ли он тут один, ведь задачу изловить лишь короля правительства стран никогда не ставили. Скорее всего, его держат отдельно, дабы остальные не воспряли духом и не подняли бунт. Или будет наоборот – это принесёт им великое горе. Лучше пусть считают, что он до сих пор на свободе и готовит план по спасению своего народа. Жаль, что он всё же попался. В том парке, подстреленный препаратом, он успел обратиться вороном и ждал помощи от любого краксуса, что окажется рядом до появления охотника – даже чувствовал приближение одного их своих, пока не появился он – Элберт.       Честно говоря, подвоха от юноши Вальбранд не ждал. Лишь когда тот схватил его трость, краксус понял, что обречён. Сколько же в нём оказалось злости и ярости, сколько обиды лишь за то, что учитель увлёкся и чуть иначе вёл урок! Желал сгинуть, поклялся, что в следующий раз покалечит человека, не ведая, что уже это сделал. Вальбранд не был тем самым, первым королём воронов, что краксусом не являлся – он стал третьим их правителем и первым королём-краксусом, когда наследник легендарного короля-ворона не оставил потомства, трагически погибнув, и в короли вороний народ выбрал его – молодого краксуса, что, как им казалось, понимал людей лучше всех. С тех пор прошло четыреста лет, двести из которых Вальбранд жил бок о бок с людьми, и конечно же, обожал братьев меньших, общаясь с ними где-нибудь в парке или за городом. Он не правил, сидя на троне подобно людям, а его народ был рядом, куда бы он ни пошёл или ни полетел, как и подобает вольной птице. Из-за долгой жизни и медленного старения он не задерживался на одном месте надолго, особенно когда краксусов объявили вне закона. Впрочем, и до этих событий никто не знал, что он краксус. Когда ты чей-то король, важно оставаться инкогнито ради элементарной безопасности.       Что он мог сделать для своего спасения из этих застенок? Почти ничего. Но кое-что всё же мог, несмотря на кошмарное состояние и отсутствие всяких сил. Иронично, но именно Элберт, этот глупый и мстительный юноша, послужит ключом к его спасению, искупив тем самым свою перед ним вину.       Связаться с ним напрямую Альтос не мог – краксусы не владели магией из сказок, или же иной подобной силой. Зато мог навести на верные мысли – правда, с ограничениями: созданное им видение увидит лишь тот, кого он давно знает и с кем недавно общался. А последним, с кем «общался» учитель, был Элберт.       Горькая ирония судьбы, но так даже лучше – пусть исправляет совершённую ошибку. Альтос собирался послать ему видение во сне, как и полагается, но когда нащупал нить меж их сознаниями, обнаружил, что у парнишки проблемы. То ли болезнь, то ли вовсе кома, но точно не сон. Встревожившись, краксус не сразу решился отослать видение, ведь оно напугает Элберта, а в его состоянии это нежелательно. Вдруг он уже не очнётся?       И тут на ум пришло решение – жуткая концовка. От удара клюва гигантского ворона Элберт точно проснётся. Испугается не на шутку, зато болезнь не унесёт его жизнь, так и не позволив очнуться.       Оставалось лишь ждать и надеяться, что юноша верно истолкует присланное, поймёт, что в плену у людей сам король воронов, раскается и придёт на помощь, пока не стало слишком поздно. Не понимал Альтос одного: почему его до сих пор не убили, и что это за машина, которую нужно раскручивать? Люди готовят провокацию против краксусов с его участием? Ну до чего ж коварные создания!       Он готов ждать помощи и продержаться. Но если планы людей куда масштабнее, ему недолго осталось, - король воронов ощущал это всем своим существом.       - Ты уверена? – севшим голосом спросил Элберт после долгой паузы, уставившись себе на ладони. – Значит, я своими руками…       - Кончай сокрушаться, назад всё равно ничего не вернёшь, - сердилась Дафна. – Подумай лучше, как нам найти место, где его держат. А пока свыкнусь с мыслью, что посещала занятия самого короля воронов.       - Постой-ка, - встрепенулся вдруг Элберт. – Вальбранд же краксус, как он может носить этот титул? В легендах же о вороне говорится, о птице.       - Прошло больше тысячи лет, - напомнила Дафна. – Ворон, будь он хоть королём этих птиц, живёт около трёхсот лет, а краксусам он даровал вдвое больше – шестьсот. Вальбранду сейчас, исходя из его человеческой внешности, четыреста с лишним. Скорее всего, он третий или четвёртый король воронов. Интересно получается: вороны не побрезговали возвести в короли получеловека, а мы, люди, повели себя абсолютно иначе. Стыд нам и позор. Краксусы во всём лучше нас, и из-за этого я почти ненавижу собственного отца, что занимается их ловлей. Если именно он поймал нашего учителя, я не знаю, что сделаю! Уйду из дома, вот что!       - Мы и так собирались это сделать, - напомнил Элберт, улыбаясь. Он не знал, почему, но ему нравилась сердитая Дафна. – Вряд ли меня выпустят отсюда в ближайшие дни, так что веди это дело одна. Нам нельзя упустить ещё больше времени, когда его жизнь в смертельной опасности.       Девушка глубоко вздохнула.       - Да, но теперь я не знаю, куда идти и за что зацепиться в твоём видении. В тот раз я ориентировалась на описанное в легенде место обитания короля воронов, а теперь это место – застенки. К тому же, он не тот, не первый король, которого давно нет на свете. Не могу же я обойти все тюрьмы, тайно проникнув в каждую из них.       Элберт ненадолго задумался и неожиданно выдал:       - Тогда позовём на помощь краксусов. Стольких, скольких найдём. Учитель наверняка поддерживал с ними связь, раз он их король.       На это Дафна возразила, что отличить их от людей невозможно, что они больше не превращаются, и тому подобное. Их популяция мала, и во всём городе лишь Вальбранд, вероятно, единственный краксус. Та отвечала, что всё понимает, но попробовать стоит. И начать следует ни много, ни мало, с дома учителя.       - То есть, ты залезешь туда, как воровка, и перероешь там всё в поисках того, что наведёт тебя на их след?       - Ага, - кивнула подруга. – Не смотри на меня так, когда у самого нет идей. Номера телефонов в записной книжке, фотографии друзей с крыльями, личный дневник, - и прочее, и прочее. Если удастся связаться хотя бы с одним краксусом – уже большая удача для нас. Разумеется, надо быть осторожной от и до. А ты, пока валяешься тут, тоже помогай. Придумай кодовую фразу для краксуса, чтобы тот сразу понял, для кого мы просим помощи. Это если придётся связываться по телефону и видеосвязи – сам понимаешь, любая связь сейчас на прослушке, и напрямую я не смогу всё объяснить. Только исключи слова «король» и «ворон». Можешь придумать прямо сейчас, пока я тут.       Элберт согласился.       - «Важную птицу выпущу из клетки». Подойдёт? – спросил он после недолгих размышлений.       - Почти прямым текстом, переделывай! – приказала Дафна.       И тут юноша вспомнил о трости учителя, что, вероятно, так и лежала там, в парке. Наверняка это не просто палка, и мистер Вальбранд появлялся с ней перед краксусами. Может, это даже символ королевской власти у воронов, замаскированный под трость.       - «Верь, что когти вновь сожмут чёрную трость». Ну как?       - Идеально, - одобрила Дафна, живо вспомнив из рассказа юноши эту вещицу. И тут её передёрнуло. – Залезать в чужой дом – не самая здравая идея, но другой у нас нет. Не беспокойся, я ничего себе не присвою из уважения к коро… к мистеру Вальбранду.       Уловив укор в её словах, Элберт сразу сник. Стыд снедал его даже сильнее прежнего. Если они всё же дойдут до конца, как он посмотрит учителю в глаза? Лучше пусть сразу проткнёт его клювом, как в том видении – так всем будет лучше.       - Элберт, ты меня слышишь? – раздражённо спросили его.       Стряхнув оцепенение, юноша уставился на подругу.       - Чего?       - Я домой. Не терзайся ты так, - заметив его уныние, улыбнулась Дафна. – Вот увидишь, он простит тебя. А пока нам обоим нужно собраться с силами для осуществления плана. Завтра навещу тебя, не нервничай – выздоравливающим это вредно.       Она ушла, а Элберт отвернулся к стене, погрузившись во всё те же невесёлые мысли, пока в памяти не всплыла придуманная им фраза.       «Верь, что когти вновь сожмут чёрную трость».       Улыбка впервые за последнее время озарила его лицо. Да, он будет верить.