My wounded heart

— Еще раз, — прогремел голос Какаши, пока он наблюдал за очередным боем Итачи и Саку.       Последний после шестого раунда успел достаточно выдохнуться, но всё ещё продолжал нападать и защищаться. Изо рта от сильного жара у него шел пар, черная форма пропиталась потом насквозь, а Учиха наоборот неутешительно хмыкнул и сильнее сжал рукоять клинка. Даже несмотря на то, что Итачи использовал шаринган, Харуно держался молодцом и проиграл всего в трёх раундах из-за подсечек, которые сделал его старший товарищ.       Оскалив зубы в злой и уставшей улыбке, Саку начал атаковать Итачи, нанося ему быстрые удары острой катаной, которые противник блокировал уже более уверенно, потому что попросту выучил тактику близнеца. Он старался комбинировать оружие и рукопашный бой, но агент уворачивался слишком хорошо. Наконец вспылив, Харуно ненадолго замедлился и врезал кулаком в лицо Учихи, откидывая его на пару метров назад. — Это было уже неплохо, — заключил Какаши и подошёл ближе, чтобы дать бутылку с водой своему подчиненному. — Но ты всё ещё слишком скован. Не стоит обращать внимания на то, что он твой напарник, иначе не сможешь быть свободным на поле боя. — Понял, капитан, — подросток кивнул головой и начала жадно глотать холодную воду, выливая остатки на разгоряченное тело. — Это было действительно неплохо, — Итачи мягко улыбнулся, держась за щеку. — Если бы знал, что стоило просто тебя разозлить, чтобы ты хорошенько меня ударил, сделал бы это раньше. — Извините, — Саку поклонился. — Да ничего, это пустяки, — Учиха похлопал его по плечу. — За полтора года в АНБУ ты достиг хороших результатов, молодец. — Спасибо, Итачи-сан, — он снова поклонился. — На сегодня мы закончили, — Хатаке взял вещи и пошел в сторону выхода с полигона. — До завтра, — одновременно произнесли оставшиеся, провожая взглядом командира.       Когда Саку накинул на плечи теплую куртку и взял свою сумку, старший последовал его примеру и пошел вместе с ним за капитаном.       Минуя опушку, где любила сидеть Сакура, Харуно грустно вздохнул, окидывая взглядом высокий дуб с завязывающимися листьями и дерево вишни, что цвело рядом. — Как у нее дела? — Итачи посмотрел на профиль сокомандника. — Все хорошо, — близнец улыбнулся. — Писала позавчера, поздравляла с днем рождения и прислала какой-то цветок. Сказала отдать его Хинате.       Учиха рассмеялся. — Мне кажется, никто так не рад вашим отношениям, как Сакура. — И не говорите… — он улыбнулся. — Она уже тренируется с Цунаде? — черные волосы соскользнули с плеча агента. — Да, сказала, что она ее изводит до полусмерти.       Итачи задумчиво кивнул головой, складывая руки за спиной. — Как там Саске? — неожиданно поинтересовался Саку. — Ходит на миссии, тренируется, меня донимает, — на слегка уставшем лице снова появилась усмешка. — Если ты имеешь в виду, скучает ли он по Наруто и Сакуре, то да — скучает. Только не показывает этого. — Знакомо…       Какую-то часть дороги парни провели в умиротворяющей тишине, однако вскоре причиной ее окончания стал ворон Итачи, который, громко закричав, приземлился ему на плечо и поднял крыло, чтобы что-то отдать. Погладив призыв по голове, парень забрал небольшую бумажку и отпустил его.       Краем глаза Саку увидел знакомый символ с пятилистным цветком, вписанным в круг, до того, как шиноби спрятал его в нагрудный карман куртки. — У меня появились кое-какие дела. Увидимся завтра, Саку, — его коллега улыбнулся. — Да, хорошо, Итачи-сан, — Харуно поклонился уходящему, а после нахмурился.       «Тот символ… я его уже где-то видел» — подросток поправил куртку и быстрым шагом направился к дому.       Холодный ветер разносил по улицам розовые лепестки и нехорошее предчувствие для брата Сакуры. Почему-то в последнее время он только это и мог ощущать. Ночами подрывался в холодном поту из-за странных снов с участием их родителей, которых они видели только на фотографиях. Чаще ему снилась мать, которая была невероятно сильно похожа на Сакуру — длинные розовые волосы, зеленые словно весенняя трава глаза, ямочки на щеках, небольшой нос и слишком добрый, но задумчивый взгляд. Это было так реально, что ему еще долго приходилось отходить от этих снов.       «Может, это была сама Сакура? Нам ведь уже по пятнадцать, она, наверное, выросла и выглядит немного иначе» — думал он, но, перелистывая семейный альбом, что стоял среди старых книг сестры, все больше впадал в заблуждение. Сакура и Мебуки были чертовски сильно похожи, лишь некоторые черты внешности девочки напоминали отца — губы и острый подбородок. Сам Саку перенял от родителей всего поровну, поэтому сложно было сказать, на кого он похож больше.       Скинув одежду у порога дома, Харуно разулся и пошел прямо по коридору — к комнате сестры. Остановившись перед дверью, он опустил голову и вздохнул, а после прокрутил ручку, впуская в слегка затемненную пыльную спальню немного дневного света. Переступив порог, он раскрыл шторы и открыл окно. Сильный порыв ветра сорвал с подоконника пожелтевший листок, отправляя его прямо под кровать.       Обернувшись, Саку подошел к столу и осмотрел все, что на нем лежало. Первым в глаза бросился один из блокнотов и книги о ядах, что лежали рядом.       «Черт, и что я делаю?» — Саку вздохнул, взял один из блокнотов и пролистал довольно большой, но вполне простой конспект о разных токсичных компонентах. Потом взял еще один, только с какими-то зарисовками цветов и растений, в одном из которых он узнал цветок, который Сакура передала Хинате.       «Лечебные свойства: полезны при частом использовании додзюцу; в сочетании с лавандой может ослабить боли в глазах. В смеси с другими компонентами в точных пропорциях может ослабить действие печати». — Какой еще печати? — парень нахмурился и перелистнул страницу с идеальными рисунками растений.       Закрыв вторые записи, он открыл один из ящиков в столе. Первым, что попалось ему на глаза — был старый кожаный блокнот, который девочка всегда носила с собой.       «Если это её личный дневник, то у меня будут проблемы» — рука сама потянулась за ним.       Хоть он был и небольшим, но все равно увесистым, поскольку между страниц лежало еще кучу разных листов, закладки и прочее. Развязав потертый шнурок, он открыл первую страницу, на которой был удивительно реалистичный рисунок сердца. Он был растянут на несколько страниц, в одном месте он обведен несколько раз и подписан:       «Аортальный стеноз — моя патология». — Черт, — Саку резко захлопнул блокнот и сжал переносицу.       «Это личный дневник» — парень осмотрел его и открыл на тех же страницах с зарисовками сердца, а после полным описанием порока. В заметках она описывала лучшие варианты лечения, которые смогла раздобыть в книгах. Почерк на первых страницах был еще недостаточно ровным и не таким утонченным, как сейчас. Линии были толстыми и небрежными, походили на детские.       «Сколько же лет тебе было, когда ты начала все это изучать?» — он нахмурился, смотря на многочисленные рецепты с лекарствами, что лежали между пожелтевших листов. Многие названия она перечеркивала, оставляла только дату.       Среди них была самая зловещая.       Год, когда у нее были самые частые приступы.       Им было девять лет и каждый месяц она лежала в больнице не меньше двух раз. Чуть ли не каждую неделю она теряла сознание от сильных болей, еле дышала, даже когда просто ходила по дому. Тогда Саку и Азэми думали, что она может просто не пережить зиму, потому что буквально любое движение сбивало ее с ног. Он прекрасно помнил, как сильно плакал в вечер, когда Сакура ненадолго перестала дышать, как умолял ее открыть глаза и как тащил в больницу на своей спине. Тогда она больше напоминала мертвеца, нежели живого человека, и после тех самых дней в ней что-то переменилось. И этот дневник стал тем самым ответом, почему она изменилась.       «Я хочу жить».       Под этими словами было описано несколько пунктов о том, что она должна сделать для того, чтобы протянуть до 20 лет. Среди них было отсутствие переживаний, слез, эмоций. Она стала такой спокойной, чтобы просто выжить.       «Если эмоций станет слишком много — нужно прибегнуть к медитации, глубоко дышать и стараться думать о чем-то отстраненном».       Она писала это пять лет назад. Сакура и до этого была спокойной и неконфликтной, но после того года стала буквально, как Будда, — это говорили почти все из знакомые.       В следующих страницах она описывала свои успехи, количество приступов за год, препараты, которые принимала, и их действие.       «Я не могу не радоваться тому, что Саку сдал экзамен на генина, поэтому сегодня позволю себе немного лишних эмоций (сердце, выдержи, пожалуйста, я правда за него очень счастлива)».       Харуно невольно улыбнулся.       «Рин-сан самый талантливый из всех ирьенинов! Ками, как же я ее люблю!»       «Чакра усугубляет мою болезнь, нужно придумать, как использовать ее не в ущерб себе».       Парень прикусил губу и перелистнул страницу.       «Смогу ли я вылечить себя, если займусь ирьёниндзюцу?»       «Нет, не вариант. Чакра меня убьет».       Листая все дальше и дальше, подросток видел множество вариантов, как его сестра пыталась выжить, как описывала боязнь смерти, как просила саму себя сдерживаться изо всех сил, чтобы не стало плохо.       «Если я полюблю… это ведь не убьет меня, правда?»       Перед этой страницей лежала фотография седьмой команды — Наруто, Саске, Сакуры и Обито.       «Значит, после вступления в команду» — подметил про себя он.       «Мне стало плохо после того, как меня приняли в команду, но все было хорошо, когда он заставил меня переживать на той миссии. Когда он рядом… со мной ведь ничего не будет?»       «Сердечный ритм снова сбился, но плохо мне не стало. Значит, я могу полюбить?»       Саку вздохнул.       «Нет, я должна найти способ дожить до 25, тогда… я правда разрешу себе полюбить. Честно-честно! Но пока придется уйти. Надеюсь, что смогу вернуться до своего шестнадцатилетия, чтобы у меня было немного больше времени».       «Я рада за Саку. Рада, что он может любить, не заботясь о том, как не умереть от эмоций. Я бы так хотела чувствовать это в полную силу без боли…»       До конца блокнота оставалось ещё около двадцати страниц, но эта запись была последней. Перелистнув ее, Харуно увидел тот самый символ с цветком.       «Она работает с АНБУ?» — он положил блокнот на стол, достал из тумбочки листок. Хоть и криво, но Саку перерисовал его.       Закрыв записи сестры, он вернул их на свое место, закрыл шкафчик и тяжело вздохнул. То, что он прочитал было отнюдь не тем, что он ожидал увидеть. Да, он безусловно знал, что Сакура заботится о своем здоровье, видел, как она подавляет в себе все, что может выбить из равновесия, но не думал, что эмоции доставляют ей физическую боль. Ее улыбку и издевки он всегда воспринимал, как должное, но никогда не видел, чтобы это выходило за рамки ввиду смеха или настоящей драки. Она всегда сдавалась первой в спаррингах, и теперь Саку понял, почему, и по-настоящему почувствовал боль ее сердца.       Однако, что значит этот символ? Он видел его на ремешке у птицы, которая принесла первое послание, потом в письме, что спрятал Итачи, а теперь в ее блокноте.       Может стоит узнать об этом у Итачи? Но не уточнять, что он видел этот символ у своей сестры.       «У неё ведь не будет проблем из-за этого? Если этим занимается АНБУ, не стоит об этом говорить…»       Положив все на свои места, Саку закрыл окно, но оставил шторы открытыми, чтобы покинутая на неопределенный срок комната не выглядела такой безжизненной.       Когда в дверь постучали, Харуно вышел из спальни и пошел к выходу из дома. В коридоре он уже почувствовал обволакивающе мягкую чакру Хинаты и, улыбнувшись, ускорил шаг, однако не учел еще одного фактора — второй человек, который стоял рядом с ней. Замерев на пороге, парень перевел взгляд со своей девушки на её отца. Взгляд Хьюги был откровенно испуганным, оттого она хотела спрятаться за своего избранника от гнева отца. — Здравствуйте, — агент поклонился. — Вы пришли, чтобы поговорить, я правильно понимаю? — Да, все верно, — голос Хиаши был черствым и разгневанным. — Тогда проходите, — он отошел от двери, пропуская главу клана в дом и перекидываясь взглядами со своей девушкой, которая еле заметно коснулась его руки.       Закрыв дверь, Саку повел родителя Хинаты в гостиную с множеством книжных стеллажей, большим диваном, парой кресел и журнальным столиком, на котором лежало недавнее письмо от сестры, адресованное их бабушке.       Когда мужчина сел на диван, куноичи подошла к Харуно и взяла его за руку прямо на разъяренных глазах отца. — Я должен был поговорить с Вами раньше, — разорвал тишину подросток,. — Жаль, что Вы узнали о наших отношениях не от нас, Хиаши-сан, извините. — Извините?! Ты хоть знаешь, что это не шутки?! Знаешь, кто она?! — он сжал кулаки. — Хината Хьюга, талантливая и умная куноичи, — довольно просто сказал Саку, переплетая пальцы с упомянутой. — Она наследница клана Хьюга! — Тоже верно. — И выбрала такого… — лицо мужчины скривилось в омерзении, словно он смотрел не на человека, а на навозного жука. — Да, у меня нет клана, — спокойно подтвердил Харуно. — Однако, я делаю все для того, чтобы мое имя само говорило за меня. Я уважаю и люблю вашу дочь и буду делать все возможное, чтобы Вы разрешили делать мне это и дальше.       Житель дома низко поклонился. — Ты мелкий… — Папа, я тоже люблю Саку, — Хината сильнее сжала ладонь парня, — и мне все равно, что он не из нашего клана… — Ты не понимаешь?! — он нахмурился. — Ты носишь кеккей-генкай нашего клана и связалась с ним! Он никто! И плевать на то, что вы чувствуете — пока это детские игры, вы должны… — Это не детские игры, Хиаши-сан, — хоть Саку так не учили, но он перебил старшего. — Да, может пару лет назад это были и детские игры, но сейчас… мы еще подростки и нам по пятнадцать, но я абсолютно серьезен. Если потребуется, то я возьму любую ответственность.       Сильно сцепив челюсти, старший Хьюга поднялся со своего места и подошел к ним ближе. Его фиалковые полупрозрачные глаза забегали по юному лицу подростка. — И если Вы и считаете это детскими играми… то почему запрещаете? — Харуно слегка наклонил голову. — Что здесь происходит? — Азэми, которая только вернулась домой, окинула взглядом мужчину, что, по её мнению, «кошмарил» её внука. — Что ты здесь делаешь, Хиаши? — Вы знали? Что ваш внук и моя дочь… — Я все знала, — она положила сумку на стол и подошла ближе, загораживая собой детей. — И не вижу в этом ничего такого. — Она Хьюга! — А мой внук Харуно, — её глаза опасно блеснули. — Оставь их в покое. Если твой ребенок решил выбрать счастье, ты должен только порадоваться за неё. Не делай её очередной жертвой кровосмешения. — Что Вы…       Обернувшись к младшим, Азэми попросила их выйти и дать ей поговорить наедине с Хиаши, на что те кивнули и в считанные минуты покинули пределы дома. — Вы осознаете, какую ответственность будете нести за эти слова?! — он подошел ближе к пожилой женщине. — Это общеизвестный факт, — почти выплюнула она. — Лишь бы сохранить хрупкие клановые стандарты, вы готовы прибегать к подобным мерзким методам. Выберете вы для нее даже самого дальнего родственника для чистоты крови — это все равно останется инцестом. И что в итоге вы будете иметь? Еще одну несчастную душу, которая покончит подобно твоей жене, Хиаши? Была ли она счастлива, выходя за тебя и рожая твоих «чистокровных» детей? — Вы… — Кэору была мне, как дочь, Хиаши, — сильный взгляд ярко-зеленых радужек, можно сказать, пронизывал мужчину. — И я все еще зла… если поступишь с Хинатой так же, как и с ней, — я просто так это не оставлю. — Хотите испортить будущее моего ребенка своей поганой кровью? — он сжал кулаки. — Розовые волосы, зеленые глаза… — Да, мои гены довольно сильны. И мне не нужно было искать родственника для «чистоты» крови, потому что она всегда будет выигрывать, — она подняла одну бровь. — Правда? А что насчет вашей больной девчонки? Сильная кровь?       Старшая Харуно опасно низко засмеялась. — Не испытывай судьбу, Хиаши… я не настолько стара и слаба, как все вы думаете… — её голос начал обволакивать Хьюгу подобно морской волне, кожа почему-то начала покалывать. — И пока я еще могу держать себя в руках… я даю тебе возможность покинуть мой дом на своих двоих и больше никогда не вмешиваться в дела детей. Ты хорошо понял меня?

***

      Хината сидела с опущенной к коленям головой, все еще сжимая теплую ладонь своего парня. Внутри у неё был целый ураган, цунами из тревоги и страха. Когда отец ворвался в её комнату — она уже все поняла. Она чувствовала, что за ними следили, даже когда пара пряталась. Хьюга боялась этого момента и думала, что не сможет постоять за своего избранника. Она прекрасно знала темперамент своего отца, но потерять из-за него Саку она была не готова, потому что лишь благодаря ему у неё выходило переживать все те мучения, что постоянно ожидали её в стенах дома главы клана. Ожесточенные поединки с сестрой, мучения членов клана из побочных ветвей. Сакура знала обо всем этом. Сестра её парня вызвалась поговорить с Хинатой перед тем, как уйти. Она предлагала помощь для Неджи, потому что знала, как действует его печать и какие боли она может приносить. Харуно пообещала, что поможет найти им выход, потому что она благодарна, что Хьюга делает его брата счастливым. Тот цветок с рецептом, что она передала, смог помочь ее кузену. То лекарство ослабило действие печати. Это было опасным действием, которое они с Неджи провернули прямо под носом Хиаши, однако теперь они в неоплатном долгу перед близняшкой, которую даже поблагодарить не могли из-за её странствий.       Посмотрев на Саку, Хината прикусила губу и положила голову ему на плечо. Почему-то когда появилась Азэми, ей стало спокойнее. Эта женщина всегда излучала небывалую силу духа, такую, которой хотела бы обладать и сама Хьюга. Она видела эту силу в Саку и даже в больной Сакуре, которая уже который год боролась за жизнь со своим сердцем. Хоть они и не имели клана, Хината считала их одними из сильнейших людей в её жизни. Никто из её клана, помимо Неджи, не мог встать с ними на одно место. — Саку… — тихо проговорила куноичи.       Он слабо улыбнулся и обнял её одной рукой. — Все будет хорошо… я со всем разберусь…

Два года спустя

— Шикамару! — крикнула Ино, когда в друга полетел очередной залп кунаев.       Выгнувшись назад, парень избежал ранения и посмотрел на свою команду. По его ощущениям, их окружало не меньше десяти шиноби. Кто они — он пока не знал, поэтому они только и делали, что убегали. После прошлой миссии силы еще не восстановились, команда десять была просто вымотана, даже когда старалась действовать как можно менее энергозатратно.       Краем глаза Яманака увидела, как оружие пролетает по касательной возле ноги Чоджи, разрезая брюки и оставляя еле заметную царапину. Акимичи сжал кулаки и подошел ближе к друзьям. — Кунаи пропитаны ядом, — он начал стремительно бледнеть и указал на более давнюю рану, что получил несколькими минутами ранее. — Будьте осторожны.       Нара осмотрелся и наконец смог выделить из общей картины леса пару шиноби без опознавательных знаков. Тени начали медленно ползти в их сторону, голубые глаза девушки направились в другой бок, где она чувствовала еще нескольких людей. — Нам нельзя задерживаться… — Чоджи упал на колени и прижал ладонь к горлу.       В том месте, куда ранее смотрела Ино, послышался шелест листвы и в один момент с него упало три человека. Когда они соприкоснулись с землей, пространство заполнил хруст сломанных конечностей и носов. — Ино… — Шикамару тяжело дышал, удерживая пару нукенинов. — Да…       Но и те свалились с деревьев, а после увидели другую тень, которая перемещалась с ветки на ветку вокруг, скрываясь во тьме. Чуть далее слышались звуки боя, а после тишина, разбавляемая пением птиц.       Напряженная до предела Яманака опустилась на колени возле Акимичи, чтобы проверить его состояние. Нара приготовился к нападению нового врага, вероятнее всего уже более сильного, раз люди, которые пытались их убить, просто валялись по лесу. Над ними раздался треск мелких веток. Подняв голову, они увидели сидящего на длинной толстой ветке человека, а после заметили зеленые глаза и длинные розовые волосы, что свисали ниже, когда незнакомец наклонился. — Да ладно! — воскликнула девушка, чье лицо было прикрыто маской. — Десятая команда, вы? — Что? — Ино резко подняла голову, смотря на толстую розовую косу. — Лобастая?! — Свинина! — воскликнула Сакура, стягивая маску. — Свининка моя любимая!       Спрыгнув с дерева, Харуно подскочила к ней и обняла со всей возможной силой. Ино сжала её в ответ и начала прыгать из стороны в сторону. — Лобастенькая! Моя любимая! — Ино отстранилась и посмотрела на вытянутое красивое лицо, фигуру, скрытую плащом, и прическу, что в заплетенном виде доходила куноичи до поясницы. — Я так скучала! — Я тоже! — Харуно искренне улыбнулась и положила ладонь на щеку лучшей подруги. — Ты такая красотка! Боже! — Ты тоже! Такая красивая… а волосы какие! По длине, как у меня!       Шикамару смотрел на эту картину с поднятыми бровями и переглянулся с немного умирающим от интоксикации Чоджи.       «Это Харуно Сакура?» — он слегка наклонил голову, осматривая довольно крепкую девушку, что совершенно отличалась от худощавого гения из академии, которого он видел в детстве. Сейчас тяжело было не заметить, что Сакура близнец Саку, потому что с возрастом они стали просто женской и мужской версиями друг друга. — Шикамару, классно выглядишь, — Харуно подмигнула ему и опустилась на колени перед Акимичи. — Чоджи, ты тоже.       Активируя ирьёниндзюцу, она сделала еще один разрез и принялась «доставать» яд из тела парня, который глядел на неё, как зачарованный. — Так ты ирьенин теперь! — Ино хлопнула себя по коленям. — Ага, — Сакура кивнула головой. — Похоже, нам повезло, что мы тебя встретили, — Нара осмотрел её дорожную одежду. — Похоже на то. Яд не сильно токсичный, так бы он уже помер давно, — собрав в руке маленькую каплю с отравой, врач посмотрела на пациента. — Можете достать из моего рюкзака пустую колбочку? — Да, конечно! — Яманака охотно открыла портфель на спине подруги и достала пузырек, в который переместилась капля с ядом.       После Сакура достала еще одну бутылочку и протянула члену десятой команды. — Выпей. Это универсальное противоядие, после него тебе станет немного легче, но в Конохе обратись к врачу и сразу отдай образец яда, — она положила темную жидкость в ладонь парня и поднялась на ноги. — Это… ты их так раскидала? — Шикамару кивнул на шиноби-отступников. — Они не особо внимательны, я лишь использовала печати и оружие с ядом. Все по их тактике, — Харуно подошла ближе к преступнику и достала из его спины кунай. — Они живы, только будут парализованы сорок восемь часов. — А… — Ты в Коноху? — Ино взяла девушку под руку. — Угу, — Харуно кивнула. — Я должна была вообще с сенсеем возвращаться, но проспала и она ушла без меня. — Цунаде? — блондинистая голова наклонилась в вопросе. — Угу… — врач вздохнула. — Теперь вместе пойдем? — Конечно! Пока расскажешь мне, что да как! — девушки направились вперед, оставляя раненного Чоджи и преступников на ругающегося Шикамару.

***

— Ты что уже выдохся? — Наруто тяжело дышал, смотря на друга, который выглядел не лучше него самого.       Держа руки наготове, Саске глядел на него с активированным шаринганом. Он старался уловить даже малейшее движение мышц товарища. — А ты? Сам дрожишь, как котенок, — его кулаки сжались. — Че сказал?! — Что слышал! Чему тебя только этот старик учил? — Учиха засмеялся. — Заканчивайте, — рядом с парнями оказались Неджи и Ли, которые наблюдали за этим танцем «новобрачных» уже почти час. — Нам пора идти. — Кто по вашему выиграл? — Узумаки упер руки в боки. — Никто, — сухо произнес Хьюга, который все это время спал. — В следующий раз кто-нибудь победит, — Рок сверкнул своей белоснежной улыбкой и уже навострил лыжи, чтобы рвануть домой. — В следующий раз… — сказали одновременно сокомандники, глядя друг на друга.       Накинув рюкзак на плечо, Наруто стянул промокшую насквозь олимпийку, оставаясь в не менее влажной белой футболке. Взгляд его скользнул к красной нити— браслету с серебряным украшением в виде цветка на левой руке, а изо рта вырвался очередной уставший вздох. Этот браслет пришел ему вместе с единственным письмом от Сакуры на Белый День двумя неделями ранее. «Это вместо шоколада:) С праздником, Наруто♡» — коротко написала она на аккуратной открытке, которую он перечитывал уже который день.       Завтра её семнадцатый день рождения и она не была дома уже почти четыре года, хоть он и надеялся, что она справится за меньший срок. Наруто и Джирайя даже пытались отыскать Цунаде, Сакуру и Шизуне, однако все было тщетно. Эти женщины не задерживались долго на одном месте и постоянно перемещались из одной деревни в другую. Даже расспросы Саку по поводу дел Сакуры прекратились, потому что она просто перестала писать своей семье еще полтора месяца назад, из-за чего её близнец постоянно злился и вообще не хотел ничего слышать о ней.       Ощутив сильный толчок земли, Наруто и Саске остановились и переглянулись. — Похоже, тренируется кто-то, — сказал Учиха направляясь к выходу из полигона. — Да, похоже на то, — Узумаки согласно кивнул головой и взбил копну блондинистых влажных волос.       На выходе он невольно зацепился взглядом за несколько цветущих деревьев, что росли возле дуба, под которым любила сидеть Сакура. По земле прошелся еще один сильный толчок. Издалека можно было видеть, как к соседнему полигону стекаются люди, но уставшие члены команды номер семь предпочли пойти сначала к Хокаге для того, чтобы отдать отчет за прошлое задание, а потом по домам и отдохнуть перед завтрашней миссией. — Интересно, Сакура вернется хотя бы на семнадцатый день рождения? — Саске оглянулся на друга. — И жива ли она вообще? — Жива… по-любому жива, даттэбайо… — Наруто вздохнул. — Она ведь еще даже чунином не стала… тяжеловато ей будет по возвращении, — Учиха покрутил шеей. — Думаю, она с этим справится. — Только вот она не знает, что мы уже джонины, — черные глаза скользнули по нахмуренному лицу. — Саку тоже джонин, — голубые глаза вылавливали лепестки соцветий на дороге. — Он поможет ей в подготовке, если что. — Но мы сможем быть в одной команде только после того, как она станет джонином… что, скорее всего, произойдет года через два-три, если она сдаст экзамен на чунина и если вообще вернется в Коноху. — Да, похоже на то, — Наруто этот факт не утешал совершенно, поэтому последующие десять минут, что они не спеша шли до Резиденции, он просто молчал и думал.       За все время, что он был вне деревни, а потом вернулся после двух лет отсутствия, сын Четвертого в один момент просто устал жить ожиданием. У него была пара девушек, отношения с которыми не длились больше месяца-двух, потому что они просто не были теми, с кем он хотел быть. Одна была недостаточно серьезна, несмотря на то, что сам Узумаки не славился особым консерватизмом. Со второй казалось было все, что только нужно для идеальных отношений, однако и в ней он находил минусы и ему стало просто скучно. Сакура не была особо веселой, иногда она так часто уходила в свои мысли и умничала, что парня это даже раздражало, но она была нежной и хрупкой, внимательной, воспитанной и… идеальной.       «Как же она выглядит сейчас?» — неоднократно задумывался шиноби, потому что сам он вырос чуть ли не в два раза с их последней встречи. Тогда он был даже немного ниже девочки, а сейчас… если сравнивать с ней двенадцатилетней, то он будет выше на головы две-три точно.       Оказавшись на этаже кабинета Хокаге, сокомандники постучали дверь и дождались уставшего голоса Пятого. — Да? — Здравствуйте, Обито-сенсей, — два парня поклонились и подошли к столу, отдавая правителю свиток. — Вы уже вернулись, — он развернул отчет, прочитал и отправил его к остальной стопке. — Да… выглядите хреново, даттэбайо… — Узумаки почесал затылок. — Да вы тоже красотой не блещите… — Ну, мы тренировались, а Вы… дома хотя бы бываете? — Саске поднял одну бровь. — Когда Вы в последний раз сына и жену видели? — Два… три дня назад… — Хокаге устало вздохнул. — Мда, ну Вы и даете… — Наруто кинул на него сочувственный взгляд. — Батя на вашем посту даже успевал маме со мной помогать… — Я сегодня обязательно вернусь пораньше и… — Пятого перебил буквально завалившийся в кабинет секретарь. — Хокаге-сама… — он тяжело дышал, — там… там Харуно… — Что Харуно? — все присутствующее в кабинете напряглись. — Харуно сейчас поубивают друг друга! — Саку и Азэми-сан…? — Обито поднял одну бровь. — Сакура и Саку! Близнецы! — чуть ли не сорвался на крик парень. — Они уже полигон разнесли, их никто остановить не может!       Глаза команды номер семь расширились в удивлении, а сердце Узумаки невольно сделало кульбит от того, что спустя долгое время он смог услышать её имя в Конохе.