Сильвенция

— Хочешь знать, почему мой род так сторонится серебра? — Хочу. Но, по правде говоря, я даже не замечал такого. Вы его просто недолюбливаете или вам становиться плохо при взаимодействии с ним? — Хах, ну ты же знаешь… С моим-то здоровьем любой чих в мою сторону означает неминуемые объятие с кроватью длинною в недели. Пока все мои родственники, довольствуясь лёгкой головной болью, злобно сверкают друг другу взглядами, мне остаётся лишь надеяться, что я смогу самостоятельно подняться с кровати. Странно вышло, что спустя года у моей ближайшей родословной выработался иммунитет, а у меня нет. И я очень тебе благодарен, что хоть и неосознанно, но серебра ты не носишь. Но должен сказать, его блеск хорошо бы сочетался с серой пеленой твоих глаз. Тебе говорили, что по твоим глазам легко прочитать эмоции? Например, сейчас ты очень смущён, хотя это можно понять и без глаз, хи-хи. — Наоборот… Другим мои эмоции трудно распознать. А в глаза они даже смотреть не хотят. Но не переводите тему, вы хотели рассказать легенду. — И правда, заболтался. Легенда на самом деле очень наивная. Я даже не удивлён, что в неё никто не верит. Хотя на это она и легенда, надо же было придумать какое-то объяснение возникновению родового недуга. Настоящая причина уже давно всеми забылась… — Не томите. — А… Один мой предок на вылазке в лес каким-то образом смог разозлить вечно дремлющего вампира. Это ещё одна здешняя легенда. Рассказывать о ней нечего, кроме того, что по преданиям этот вампир почти всегда спокоен, а разовые вспышки гнева могли привести к гибели многие могучие цивилизации. Так вот… Он этого вампира-то разозлил, не зная всей той истории. Вместо того, чтобы стереть с лица земли всю его империю, Дремлющий решил проклясть всю его родословную. Заставить мучиться при любом взаимодействии с серебром. Все, носящие гордую фамилию Гарденов были обречены на вечные страдания. Но вампир не предусмотрел, что род сможет выработать стойкость к этому… Недугу. — Звучит неправдоподобно. — На то это и легенда, я же говорил. Она признана нашим национальным достоянием. Кстати, не верят в неё только сами Гардены. Обычные жители очень любят восхвалять Дремлющего и подносить ему дары, чтобы тот ненароком не наслал очередной порчи на эту цивилизацию. — А вы ему поклоняетесь? — Я? — Голубоватые глаза блеснули в полумраке. — Я ему не поклоняюсь. Но хотелось бы верить, что это не простая легенда. Было бы интересно узнать больше об этом вампире: каким способом он насылает проклятья, уничтожает народы, как моим предкам удалось его разозлить… Как так получилось, что спустя так много лет стойкости и непоколебимости организма к серебру, смог родиться такой, как я? — Вы снова заболтались. Сегодня был насыщенный день, и вам следует отдохнуть. — А ты уйдёшь? — Сегодня я буду с вами. По крайне мере, пока вы не заснёте. Наполненная мыслями усталая голова легла на подушку. Тяжёлые веки постепенно смыкались, пока нежная, чуть мозолистая рука медленно поглаживала засыпающего по плечу. — Постарайтесь сегодня перед сном не думать о плохом. Я не всегда смогу быть рядом и успокоить вас. — Ага… Но знаешь, я сегодня так устал, что скорее всего уже через пару минут отключусь. — Не сомневаюсь. *** 27-е число Черыша, Грелья; Сильвенция, Ханнэс, Сантэкрис; кабинет Левой Керганы. Весь стол Керганы был усеян непонятными бумажками. Она не ожидала, что организация новых праздников может быть такой муторной и затянутой. Особенно, когда её любимая помощница ушла в отпуск. Поэтому Саран позвала более назойливого, но менее молчаливого Крэциса. Его работа связана с журналистикой, так что он тут будет как раз. — На сколько увеличился процент сторонников прошлого строя? — Женщина с широко открытыми глазами продолжала смотреть на бумажки, опёрши руками голову. — Нет. Брови блондинки сошлись к переносице. Но не в предстоящем гневе, а в полном отчаянии. И хотя Крэцис заметил это, пояснять свой ответ он не собирался. Вместо этого он снова уставился в книгу, которую зачем-то принёс на работу. А Саран просто молча продолжала пилить взглядом бумажки, надеясь на помощь своего друга. Фантазия и креативность — её самые слабые качества. Даже Аникху за час в голову придёт идей больше, чем Саран за день. Ну конечно, он же на подсосе у Короля. Мало ли, подслушивает его разговоры и черпает оттуда идеи. Уже женщина хотела передать кому-то эти бумажки и перечислить часть зарплаты, как внезапно в голове у неё раздался голос того Аникха. Так как Сильвенция не блещет своими познаниями в технике, большое внимание жители уделяют магии. Ещё до правления нынешнего Короля она была в ограниченном доступе — только члены королевского двора могли использовать её. И Чарли не был в исключении. Повезло же ему быть и придворным магом, и подпольным деятелем. Но на данный момент магией могут пользоваться все без исключения, но на то есть ограничения. Чем выше у человека статус, тем больше ему позволяется. Если у обычных прихожан доступна только база знаний по этому случаю — у каких-нибудь владельцев крупных прилавков запас заклинаний будет побольше. А вот у некоторых членов королевского двора есть особая привилегия — запретки, то бишь запретные заклинания. Запретного в них, по большей части, ничего нет. Запретные они потому, что доступные ограниченному кругу лиц. Их использование может тратить много энергии, а может помешать работе государственного строя. Одно из запретных заклинаний — телепатическая связь. Им обладают всего несколько человек, включая Короля и Керганов. Заклинание позволяет мысленно донести информацию другому обладателю заклинания, что сейчас и произошло с Саран: «Отменяй. Организационными вопросами займётся другой человек позже. Сейчас иди проверь медицинское обслуживание. Это важно. Если будут неполадки — сообщишь Этерану. Он знает, что делать». — «Ну ладно, ладно, окей. Ты только лицо попроще сделай, а то я отсюда твою каменную рожу вижу. Расслабься ты. У тебя, можно сказать, отпуск на другой планете. Там даже телохранитель не очень-то и нужен. Вон лучше иди дегустатором поработай, чтоб мы случайно Короля не лишились. А то что у них? Магии нет даже. Король сможет за себя постоять». — «Выполняй свою работу», — дальше вести диалог было бесполезно, мужчина всё равно не ответит. Но Саран всё-таки вздохнула с облегчением. — Что? Отменили? Неужели мне теперь этим заниматься? — Вместо пояснения своего ответа снова спросил Крэцис. — Да, Крыс. А ещё Аникх тебе зарплату урезал, за то, что ты такой балабол, — Кергана откинулась на спинку стула и скрестила руки за головой, положив ногу на ногу. — Ага. Все поданные внезапно подкинули тебе по монете, а Аникх на вершине замка свистнул. Рассказывай уже. — Как раз-таки Аникх передал мне, чтоб я перестала портить зрение над этими бумажками и сходила проверить качество медицинского обслуживания. — Отлично. Организацию ты, блять, на кого оставишь? — Не-не-не, а вот не надо, не надо! Аникх полностью снял с меня ответственность за это! Этим будет заниматься другой человек! — Аникх собственной персоной что-ли? — А вот сейчас это уже не моя забота! Пусть работает кто хочет. Мне только проверить и провести. И тамаду пусть сам выбирает! — Саран хлопнула руками по рабочему столу и вальяжно вышла и кабинета. Остался только Газетчик. Уже в отсутствии Левой он пожал плечами и продолжил читать перевёрнутую книгу.

***

«Иди погуляй», — последнее, что слышал Аникх от своего Короля, прежде чем второй ушёл по своим делам. Обычно Чарльз всегда держал его рядом вне зависимости от ситуации. А сейчас тот ушёл куда-то, даже не посвятив ни во что. Наверно, снова ушёл к своему любимому принцу, позабыв о своём долге по внедрению внешней политики на Сильвенцию. К тому же, Король явно отвергает все слова Кергана о том, что здешний королевский двор стал отвергать все попытки сотрудничества с их родной планетой. Аникх же всё видит. Видит, как правители неохотно соглашаются на все предложенные Чарльзом сделки, даже если они выгодные. Видит, что Чарльзу не раз пытались насолить эти принцесски, оправдывая свои проступки тем, что хотят поближе узнать их будущего соратника. Но не может же Король быть настолько безмозглым. Он и сам понимает, что взаимопонимания с «этими» достичь не сможет, давно уже понял. Но что-то здесь его держит. Кто-то. Этот несчастный калека, инвалид, больной. Лишь из-за этого королевского недоразумения Чарльз пытается ухватиться за ту тонкую нить надежды и всё-таки добиться взаимопомощи с другим королевством. Только для того, чтобы этому нежеланному ребёнку не было грустно. И почему же тот недо-принц так понравился сильвенскому Королю? А он и сам не знает. Конечно, Чарли рассказывал Аникху о свой «любви с первого взгляда», о том, что его любимый принц очень начитанный и умный. Но все в Сантэкре начитанные и умные. Чёт не видно, чтоб Чарльз бежал целовать Крыса, спотыкаясь о собственный подол плаща. Тем не менее, последние дни «соратник» всё время проводит у своего любимого, перед этим не забывая вышвырнуть своего преданного Кергана к чертям собачьим. Аникх, конечно, не вдаётся в подробности их времяпрепровождения, однако и без этого понятно, чем они там занимались. Принц в ярчайших деталях пересказывал своему возлюбленному недавно прочитанную книгу, а Чарли вновь отчитывал чтеца за то, что эта книга была прочитана ночью. Что больше раздражало, так это то, что Король, видимо, хочет переселить этого недоумка к себе, в Сантэкрис. А ведь он ещё и назначит ему лечение, перепланирует свою комнату и обеспечит того калеку всеми удобствами. Потом приставит к нему какого-нибудь Аникха, и придётся следить за ним, вместо того, чтобы заняться чем-то более важным. Но кто такой Аникх, чтобы судить? Он всегда должен молчать. Единственная его работа на данный момент — следить, чтобы короля не убили и не отравили. Его преданный слуга примет любой вброс своего господина, ведь он не может перечить. И не хочет. Аникх годами шаг за шагом выстраивал эти хрупкие отношения с Чарли, и он не хочет, чтобы всех их растоптали в пыль из-за того, что Кергану не понравился его новый любовник. Уж лучше Аникх будет молчать и держать всё в себе, чем терять единственное дорогое, что у него осталось.