Пустые гнёзда

Земля уходит из-под ног. дальше, дальше. Ветер врезается в лицо с таким напором, что дышать становится невозможно. ещё дальше. Обожжённые участки тела безумно болят и словно все ещё чувствуют оставшееся далеко за спиной. Дальше от пламени. Дальше от охваченной огнем и безумием деревни. Это единственный его шанс выжить. Единственный шанс сохранить разум. Там—что то невероятное. Там бесконечное пламя и монстры, там сожжённые дома, и странная фиолетовая материя. Там огонь, который никогда не погаснет. Огонь, навсегда оставивший след на его теле. След, который станет неисчезающими шрамами на теле, если он, конечно, выживет. Бежать бежать бежать. Дальше от огня. Сил больше не остаётся. Всё, чего хочется сейчас птенцу—уснуть. Но он не может этого сделать. Не сможет ещё долгое время. До тех пор, пока не будет знать, что его не прикончат обладатели вечного пламени во сне. До тех пор пока за обожжёнными крыльями не будет кого то кроме призраков. Кого-то, кому пернатый юнец мог бы доверить свою жизнь, а жить он хочет безумно. Больше чем что либо, больше чем спать. * * * Филза просыпается от жара. Пожар? Спустя столько лет его нашли? Нет, всего лишь температура. Лишь сон. Тот же самый, спустя столько времени. Ворон осторожно пытается сесть, и забывает что больше не ворон. Тело падает с кровати. Фил все ещё почти ничего не видит. Кажется, сейчас ночь, днём он мог бы различить как минимум пятна света. Изо всех сил моргает глазами, пытаясь найти хоть какой-то ориентир к тому, где сейчас находится, и с огромным усилием садится на полу, опираясь руками на паркет. Крылья. Их больше нет. На их месте только два обрубка, вспыхивающих ещё большей болью при любом прикосновении. Тут все ещё жарко. Фил чувствует себя снова птенцом, слепым и беспомощным, жалко барахтающимся в ожидании спасительницы-матери. Осязание сейчас—его всё. Мужчина с осторожностью нащупывает углы тумбочки и кровать, боясь уронить что то, или упасть самому. Всё хорошо,он дома. Тело все ещё ощущается невероятно слабым, каждое движение даётся с усилием, а ясность разума застилает туманом. Фил снова ложится на пол, в попытках отдышаться и невидящим взглядом прожигает стену. Ворону интересно как сейчас выглядит его тело. Страшно, но интересно. Он не ощущает свои конечности до конца, ему все ещё кажется что крылья на месте. Фил чувствует боль в, и почти, кажется, может ими шевелить. Зрение не может убедить его в обратном, так что подключается логика. Словно бы пьяный от высокой температуры, он осознает, что больше никогда не полетит, и пытается скрыть глубокую рану, оставленную этим пониманием, за больной несообразительностью. Позволяет себе ещё хоть немного побыть крылатым, пусть и осознает самообман. Время искажается. Каждый час как секунда, а каждая секунда как час.Фил не понимает, сколько времени провел, лёжа на полу в полной тишине, погруженный в свои мысли, из которых его вырывает стук. Через пару мгновений Фил точно определяет в стуке звук шагов птицы, подбежавший к вожаку своей стаи. — Чат? -слабым голосом выдает мужчина, слегка поглаживая ворону по голове. Руки управляются все ещё с трудом, но птица ластится изо всех сил, и что то обеспокоенно щебечет, чего полуживой Фил пока не способен разобрать. Вслед за птицей прибегает ещё кто-то, и, кажется, подскальзывается на повороте, почти падая. Это настораживает все ещё слепого ворона, он изо всех сил пытается сесть обратно, но лишь падает, усиливая боль, о которой только удалось забыть. — Техно..Техно, это ты?..— Прежде,чем мужчина успевает закончить фразу,его заключают в объятия. — Да. Да,это я. Ослабшие руки еле касаясь ощупывают чужую спину,словно бы в поисках доказательств,которым становятся длинные распущенные волосы. Запутанные,но все ещё мягкие и шелковые. Это техно. Он рядом. Теперь все будет в порядке. — Ты жив.. –еле слышно шепчет он,слегка трясясь. кажется...Блейд плачет? — Друг мой...–"Крылатый",терпя боль,из последних сил прижимается к другу,и наконец засыпает,так и не успев закончить фразу.