Что у нас с Гараком?

Джулиан ещё утром чувствовал себя нехорошо, но не придал этому слишком большого значения. К тому же, возможно, благодаря точно рассчитанной дозе лекарства в гипоспрее, уже ко времени ланча недомогание как будто бы схлынуло. Твёрдо решив после смены принять лекарство вторично, чтобы окончательно упредить развитие болезни, доктор Башир занялся своими обязанностями, больше не обращая внимания на определённые симптомы. Однако когда он, уже вечером, покинул медотсек и проходил по променаду мимо магазина Гарака, тот как раз запирал его, и это было достаточным поводом, чтобы перекинуться парой слов. — Кстати, мой дорогой, — Гарак был доволен таким стечением обстоятельств, — я обещал вам одну занимательную голоновеллу. К сожалению, она у меня в апартаментах, но если у вас есть немного времени, вы можете отправиться со мной и получить её уже сегодня. С одной стороны, это было заманчивое предложение, с другой — Джулиану не стоило оттягивать время приёма лекарства. Но… Всё же он не сумел отказать. Не каждый день кардассианец приглашал его к себе так запросто. — Только я не останусь надолго, — сразу предупредил он. — Мне потребуется сразу уйти. — Понимаю, понимаю, — кивнул Гарак с сочувствующим видом, хотя Джулиан и не сказал ничего о своём самочувствии. — Но забрать изолинеарный чип не займёт много времени, верно? С этим трудно было не согласиться. Станция DS9 жила своей жизнью, по дороге к жилому кольцу Джулиан и Гарак успели увидеть знакомых — даже лейтенанта Дакс — и обсудить последние новости, которые не затронули во время совместного ланча. Наконец двери комнаты 901 открылись, пропуская их внутрь. Джулиан не стал проходить дальше в гостиную, чтобы не возникло искушения остаться, и Гарак, кивнув, направился дальше, чтобы найти упомянутый изолинеарный чип, но… Стоило ему отступить на пару шагов, как полностью погасли лампы. — Хм… кажется, возникли какие-то неполадки, — предположил Гарак, и Джулиан немедленно попытался вызвать Майлза. — Доктор Башир — шефу о’Брайену, что происходит? — О’Брайен — Баширу, надеюсь, ты не в турболифте. Полностью парализована вся энергосистема, подожди, пока мы тут разберёмся. Это «подожди» не внушало надежды. Джулиан понял, что его немного кидает в жар и даже инстинктивно ослабил ворот формы. Возможно, у него начиналась лихорадка, но нужный препарат прямо сейчас был слишком далеко. Вряд ли у Гарака нашлось бы что-то подходящее в личной аптечке. Джулиан повернулся к двери и попробовал открыть её, но та намертво заблокировалась. В этот момент рядом появился Гарак. В руках у него была свеча, и мягкий свет мгновенно преобразил пространство, позволив Джулиану немного успокоиться. — Как я вижу, вы не можете пока меня покинуть, — отметил Гарак. — Тогда прошу вас, присядьте, мой дорогой. Разве мы не найдём, чем занять этот вечер, пока шеф инженерной службы пытается разобраться с этим? Любезно высказанное предложение было, ко всему прочему, ещё и крайне разумным. Джулиан кивнул и последовал за Гараком к дивану, который всё ещё отлично помнил по… прошлому своему приключению. Некстати всплывшая картина недавнего прошлого тоже отдалась в теле неприятным жаром, и Джулиан осознал, что следует признаться Гараку в своей проблеме: — Гарак, — начал он, — мне нездоровится, и это была единственная причина, почему я не хотел задерживаться у вас. Но теперь… боюсь, очень скоро у меня начнётся лихорадка. Я не успел… — О, ничего, я знаю, как вам помочь, — неожиданно Гарак подхватил его под локоть, второй рукой всё также удерживая свечу, и усадил на диван. — Позвольте мне позаботиться о вас. Это, конечно, не сопоставимо с тем, что вы в своё время сделали для меня, но…   У Джулиана уже начинала кружиться голова, но Гарака в этом обвинить он точно не мог, пусть тот и был чересчур любезен. Оставалось только слабо улыбнуться в ответ на эту заботу и согласиться со всем, что бы там дальше ни уготовил ему кардассианец. Не прошло и пяти минут, как он уже оказался закутан в тёплый плед, а на столике перед ним началось некое удивительное действо. Гарак установил небольшую металлическую конструкцию, под которой разместил сразу четыре свечи, а сверху устроил прозрачный чайник с водой. — К счастью, мой дорогой доктор, я тоже кое-что умею, — улыбнулся в ответ на вопросительный взгляд Гарак. — На Кардассии есть определённые традиции, которые не изменились даже с приходом технологического прогресса, потому что незачем искать лучшее там, где уже найдена идеальная гармония. У Джулиана было что возразить. Он не считал кардассианское общество таким уж гармоничным. Но прямо сейчас у него не осталось никаких сил на что-то подобное. Он глубоко вздохнул. Впрочем, в том, что он не мог спорить, нашлись свои плюсы. Гарак — прекрасный рассказчик, и слушать его было настоящим удовольствием. Джулиан наконец мог насладиться этим, не утруждая самого себя попытками подобрать достойные аргументы и развязать дискуссию. Он стал благодарным слушателем. Следом за согревающимся над свечами чайничком на столике появилась изящная шкатулка, украшенная в лаконичных кардассианских традициях. Гарак открыл её с заметной осторожностью, а может, даже с некоторым затаённым уважением перед содержимым. — Во многих культурах, что интересно, чайным напиткам уделяется большое внимание, вы заметили? — кинул он взгляд на Джулиана. — И у землян, и у баджорцев есть собственные ритуалы, связанные с этим. На Кардассии тоже есть особенный чай, — и он зачерпнул ложкой ворох сухих листочков, совсем не напоминающих привычный чайный лист, который, надо сказать, Джулиан видел не так уж часто, ведь привык полагаться на репликатор. — Видите, — Гарак позволил ему рассмотреть лучше, прежде чем открыть крышку чайничка и засыпать ложку туда, — это не листья, как во многих других культурах. Это только лишь цветы. Не стану утруждать вас названиями на кардаси, но ценность этого напитка как раз в том, что здесь собраны соцветия девяти растений, которые не цветут в одно время. Тайна приготовления этого чая тщательно оберегается, но… — он на мгновение замолчал, как будто колебался, открывать ли Джулиану нечто личное, однако быстро принял решение, — но было время, когда я сам взращивал сад девяти цветов. — Как поэтично, — нашёл нужным прокомментировать Джулиан. Несмотря на то, что плед был действительно тёплым, его начало бросать в холод, и неприятное ощущение всё разрастающейся внутри болезни напоминало, как важно своевременно принимать лекарство. Гарак бросил на Джулиана быстрый взгляд, добавил ещё одну ложку своего ценного чая в чайничек и плотно закрыл его крышку. — Обещаю, очень скоро вам станет намного легче, мой дорогой. Джулиан вяло кивнул. В конце концов, неполадки не могли продлиться достаточно долго, чтобы эта коварная болезнь стала неизлечимой. Гарак будет говорить про чай, он — ждать, а потом вопрос решится одним гипоспреем. Ничего страшного. Джулиан был врачом, и хорошим. Он понимал, что наползающее уныние, ощущение близости смерти, неприятное предвкушение грядущих страданий были всего лишь ещё одним симптомом этой коварной простуды. Вероятно, баджорский вирус, который сами баджорцы переносили куда легче, чем представители иных рас. Но всё же он попал под влияние этих неприятных мыслей и не мог этого отрицать. — Девять растений выбраны не просто так, — наползал мягкий голос Гарака. Джулиан не смотрел на него — следил только за его руками. Тот прогревал небольшую чашу над свечой, удерживая её деревянными шипцами. — Каждое из них обладает особыми качествами. Ничего антинаучного — в отличие от баджорцев, полагающихся на пророков, — эффект подтверждён исследованиями. Наша наука успела проверить все мифы, чтобы удостовериться, что наши предки действительно были наблюдательны и умны. Джулиан хотел сказать, что романтичные старые легенды тоже обладают ценностью, и иногда попытка научно их проверить приводит к разрушению этого мечтательного флёра, но… опять не сказал. Лишь на мгновение сфокусировал взгляд на лице Гарака, с удивлением отмечая, что тот, по всей видимости, действительно увлечён приготовлением напитка. В чайничке сухие лепестки внезапно набухли, сквозь стеклянные стенки теперь на Джулиана смотрели удивительной красоты цветы. Некоторые из них даже набрали живого цвета, как будто и не лежали в шкатулке совершенно иссохшими. — Девять драгоценных растений, — продолжал Гарак, — умеющих заново раскрывать свою красоту, даже после того, как были сорваны и высушены. Но их достоинство не только во внешней привлекательности. Каждое может послужить и ядом, и лекарством, — Гарак мимолётно улыбнулся. — В те далёкие времена, когда этот напиток не был распространён, а рецепт его передавался из уст в уста в одном только городе, где жили хм… ваши, мой дорогой доктор, коллеги, случилась трагедия. Не буду утомлять вас описанием особенностей устройства политической системы Кардассии в те времена, скажу, воспользовавшись более близким вам понятием. Королева заболела. Несмотря на все старания тех, кто должен был наблюдать за её здоровьем, день ото дня ей становилось всё хуже. От начинающейся лихорадки у Джулиана немного кружилась голова, и потому история, которую рассказывал Гарак, в его сознании преображалась, превращаясь в настоящую сказку. Заболевшая королева в ней пусть и осталась кардассианкой, но была утончённой и нежной красавицей, которой на помощь должен был прийти… м-м-м… принц? Как в старых сказках Земли? Но нет, как оказалось, ждать романтической линии в этой истории не следовало. В кардассианской литературе это тоже была нечастая тема. Джулиан никак не мог расспросить Гарака подробнее, отчего это так, не рискуя при этом нарваться на насмешки. — Слухи о том, что глава государства больна и некому больше заботиться о его процветании, дошли и до того удалённого городка. Тогда один из м-м… лекарей, у которого как раз и был сад девяти цветов, собрался в дорогу и вскоре прибыл в столицу. В этот момент Гарак налил получившийся напиток в чашку, воспользовавшись ситечком, чтобы отцедить разноцветные соцветия. Он протянул чашку Джулиану, и тот некоторое время грел ладони о толстые стенки. Под внимательным взглядом кардассианца он всё же сделал глоток и удивился вкусу. Тот был и немного пряный, и острый, и сладкий. Совсем не похожий на напитки, которые обычно Джулиан предпочитал. — Пейте, мой дорогой, пейте медленно, — посоветовал Гарак и продолжил: — Не так просто попасть на аудиенцию к королеве, да? Но этот… лекарь проявил достаточно настойчивости и был допущен к ней. Не отходя от её постели, он приготовил чай из девяти растений, и уже с первым глотком королева ощутила, как к ней возвращаются силы. Она была спасена. — Должно быть, она… наградила лекаря? — уточнил Джулиан, хотя в его воображении королева не просто наградила умелого врача, но воспылала к нему чувствами, и счастливый финал этого романа согрел ему душу. Укоризненный взгляд Гарака несколько охладил его, да настолько, что, кажется, даже сбил явно поднявшуюся температуру. — Честно говоря, мой дорогой, я не собирался рассказывать эту историю до конца, — пояснил он. — Понять её глубину кому-то, кто, как вы, связан федеральной моралью, вероятно, сложно. Нет, безусловно, этот… лекарь не был награждён. По сути, он был преступником. Едва поправившись, королева велела наказать его, а тех, кто жил рядом с ним, но не выказал никакого желания помочь ей — казнить. Рецепт был передан тем, кто отвечал за здоровье правителя, но напиток было разрешено употреблять всем, чтобы снизить количество заболевших. Это ли не мудрая забота?.. — Казнены?.. — глупо повторил Джулиан. Он посмотрел на чай с сомнением, но вопреки странному чувству, всё же сделал ещё несколько глотков. Постепенно ему действительно становилось лучше, а значит, Гарак определённо не собирался его отравить. Странно, что эта мысль пришла вот так вот — слишком поздно. — Ну конечно, мой дорогой, — Гарак поправил плед, начавший сползать с его плеча уютным и милым жестом, точно они давным-давно состояли в отношениях и жили вместе. — Подумайте сами, они скрывали драгоценное лекарство, которое способно было послужить на благо всей Кардассии. Это ужасное преступление, верно? Соглашаться Джулиану не хотелось, но обнаружить изъян в логике Гарака он так и не сумел. Его слишком сильно клонило в сон. Мерцающий свет от живого пламени делал облик кардассианца загадочным, даже более загадочным, чем обычно, и сознание Джулиана медленно плыло, лишь частично воспринимая действительность. Воображение без устали рисовало странные картины, в которых строгая кардассианка наказывала изгнанием юного ещё кардассианца-лекаря, чем-то смахивающего на Гарака. Впрочем, Джулиан не мог не понимать, насколько все эти образы лишены логики. Гарак не был лекарем и не был юным даже тогда, когда только остался на этой станции, пока все остальные её покинули. Возможно, он даже не был в полной мере отвергнутым изгнанником, а только носил подобную маску, чтобы продолжать работу на Обсидиановый орден. И всё же… — Мой вариант окончания этой истории нравится мне гораздо сильнее, — проворчал он, допивая чай. Гарак забрал чашку из его рук, на мгновение соприкоснувшись с его ладонями сухими прохладными пальцами. — В нём всё закончилось хорошо… — О, не мог не заметить раньше, как вы любите счастливый финал, — улыбнулся на это Гарак. — Но в классической кардассианской литературе подобное редкость. Знаете, мой дорогой, счастливые финалы сильно переоценены. — М? Правда? — Джулиан чувствовал, как медленно засыпает, хотя, кажется, не намеревался задерживаться у Гарака и точно не собирался спать на его диване укутанным в его плед. — Почему же? Они дают… надежду. — Надежда тоже переоценена, — сухо добавил Гарак. — Но мы как-нибудь обсудим этот вопрос позднее. Прямо сейчас вы точно к подобному не готовы. Засыпайте. Джулиан собрался возразить, но было слишком тепло и комфортно, он не мог больше бороться и сон окончательно сломил его.